Книга: Джодха и Акбар. История великой любви
Назад: Глава 4
На главную: Предисловие

Глава 5

Дома, казалось, ничего не изменилось, одновременно изменилось все. Мама смотрела грустными глазами, бабушка улыбалась, от чего в уголках ее глаз появлялись морщинки, отец выглядел смущенным, он попросту не знал, как обращаться к дочери-императрице. Сестра Цукани тоже была смущена, теперь с Джодхой не поспоришь, она королева…
А королеве Джодхе больше всего хотелось вернуться в счастливое детство или хотя бы в то время, когда в ее жизни еще не было императора Джалала с его проницательным взглядом.
В ее комнате по-прежнему лежали те же подушки, покрывала, висели те же занавеси. В конюшне стояла ее лошадь, которую обихаживал тот же конюх Расул…
С крепостной стены открывался все тот же вид на горы…
Все по-прежнему, и все иначе.
В Агре Джодха мечтала вернуться в Амер, казалось, стоит только переступить порог дома, душа успокоится. Но шли день за днем, а спокойствия почему-то не было.
Хуже всего, что она уже не чувствовала себя дома, словно заехала в гости. Состояние Джодхи понимала только Моти, знавшая, что творится на сердце у подруги.
Так вернись в Агру. Император Джалал будет рад принять тебя.
Моти, я не могу! Вернуться к тому, кто столь жестоко расправился со своим молочным братом? Я ведь предупреждала императора о заговоре, он мог все предотвратить, но не пожелал этого сделать, а потом расправился…
Джодха, возможно, ты не все знаешь.
Чего я не знаю? Я не люблю Махам Ангу, но даже я готова признать, что она много лет была рядом с Джалалом и заботилась о нем.
Ты никогда не думала почему?
Что почему?
Моти набрала воздуха, чтобы сделать последнее признание. В конце концов, она не давала слова молчать, Адхам-хан был столь уверен в своей над ней власти, что не сомневался в молчании, а Махам Анга не подозревала, что Моти знает главную тайну.
Почему Махам Анга осталась рядом с Джалалом, когда родители бежали в Персию, словно ей больше не о ком заботиться?
Это признак верности, Моти, что тут удивительного?
Ты не замечала, что император Джалал и Адхам-хан похожи?
Конечно, похожи! Так часто бывает, когда люди растут вместе и живут рядом много лет.
А еще, если у них один отец…
Что?!
Да, Джодха, я рассказала тебе не все, что услышала тогда. В основное было трудно поверить…
Что еще ты услышала? – Джодхе даже понадобилось присесть, чтобы не потерять сознание от ужаса.
Моти тоже с трудом собралась с силами, но начав говорить, следует продолжить.
Махам Анга родила Адхам-хана от императора Хумаюна. Он старший брат Джалала, а не только молочный.
Но почему же?..
Не призналась никому? Этот вопрос задал матери Адхам-хан. Махам Анга не была ни женой, ни наложницей Хумаюна, она была женой его военачальника. Знаешь, что последовало бы за таким признанием? Ее бы просто закидали камнями как неверную жену, а самого Хумаюна и вовсе свергли с престола. Махам Анга решила иначе, она утаила отцовство даже от самого императора, намереваясь просто подменить мальчиков. Джалалу грозила в лучшем случае жизнь где-нибудь в деревне в бедной семье, а Адхам-хан под его именем должен был стать императором.
Подожди, – попросила Джодха. – Я не могу во все это поверить.
Но это так. Мало кто признал бы Адхама законным наследником престола Моголов, а вот Джалала – да, вернее, Адхама под именем Джалала. Разница между ними невелика, нескольких месяцев никто и не заметил бы, тем более при тех событиях, которые происходили. Но что-то пошло не так, Джалала не удалось ни убить, ни оставить кому-то на воспитание, и Махам Анга была вынуждена скрывать все и заботиться о Джалале, чтобы иначе сменить императора на троне. Кое о чем догадался Байрам-хан, вот и был сначала отстранен, а потом убит. Догадался и дядя Джалала, младший брат императора Хумаюна, Аскари. Я не знаю, что с ним произошло, но его тоже не стало. А теперь им мешал только сам Джалал.
Джодха сидела, прижав пальцы к вискам, в которых стучала кровь.
Джодха, что, если и Джалал узнал правду?
Как?
Адхам-хан говорил матери, что выплюнет эту правду в лицо Джалалу…
Тем более! Он убил даже не молочного, а родного брата.
…и убьет его! Адхам-хан шел в гарем, чтобы убить Джалала, понимаешь? Сначала выкрикнуть ему в лицо правду, а потом убить.
Все равно… Моти, давай сегодня больше не будем говорить об этом? Мне и без того плохо в последние недели. Агра подействовала на меня нехорошо, мутит и вообще все расстроилось.
Что именно? – тон у Моти стал подозрительным.
Да все. Еду видеть не могу. От жары расстроились женские дела…
И давно у тебя они расстроились?
Два, нет, уже три раза ничего не было. Я больше не женщина, понимаешь, Моти? Я словно снова девочка, которая не готова к замужеству.
Джодха, ты что, не понимаешь, что произошло?! – Глаза Моти готовы вылезти на лоб.
Что?! – испугалась Джодха.
Сколько раз вы с императором были вместе и как давно?
Один, в первую ночь. Но это ничего не значит!
Но у тебя все изменилось после того?
Это ничего не значит! – уже не так уверенно повторила Джодха.
Давай позовем повитуху, если ты сомневаешься?
Я ни в чем не сомневаюсь! – Джодха встала и в волнении прошлась по комнате. – Моти, молчи! Что бы ни было, не говори никому ни слова, слышишь?
Ты что, собираешься скрыть беременность? И это при том, что император мечтает о сыне?
Каком сыне?! Никакого сына не будет!
Так я позову Анкиту? Ну, хочешь, тайно сходим к ней?
Джодха кивнула:
Да, но только, чтобы исключить всякие твои домыслы! И поскорей, хочу убедиться, что ничего такого нет. И быть не может, слышишь?!
Конечно, успокойся. Мы всего лишь сходим к Анките и убедимся…
Анкита не зря так прозвана, она действительно «Отмеченная», из тех, у кого врачевание словно в крови, кому не нужно долго раздумывать, достаточно лишь взять человека за руку, чтобы сказать, что с ним.
Женщина встретила Джодху и Моти, которые прятали лица под низко опущенными покрывалами, приветливо:
Проходите, красавицы, давайте ваши руки, я все скажу и предскажу.
Первой подала руку Моти. Анкита внимательно посмотрела на линии ладони, пощупала пульс, усмехнулась:
Не стоило доверять тому, кто понравился тебе внешне. Но теперь уже все позади, а счастье впереди и не противься ему. Не всегда хорош тот, кто облечен властью и богат деньгами, ищи лучше добрую душу, а богатство придет само. Ты перенесла ранение и тела, и души, рана телесная уже зажила, а душевная заживет, когда полюбишь другого.
Взяв руку Джодхи, она задумалась.
Что? – дрожащим голосом произнесла юная женщина. – Что-то дурное?
Хм, у тебя необычная судьба, очень необычная. Много было невзгод, много неверия есть и сейчас, много их будет впереди. Долго тебе еще биться, как птице в неволе, лучше бы ты этого не делала, но карму не изменишь. Ты связана с тем, с кем должна быть всю жизнь, не противься. И сына его носишь с первого дня. Тоже не противься. Ты ошибаешься в своем отношении к мужу, он достоин любви и доверия. Не избегай его. Счастье будет, но не скоро, ох, не скоро…
Джодха пропустила мимо ушей все слова, услышала только главное:
Я беременна?
Да, ты носишь его сына. Он должен знать об этом.
Сунув в руки старухе оплату, Джодха поспешила прочь.
В голове билась одна мысль: я ношу его сына! Моти с трудом догнала подругу:
Джодха, Анкита еще сказала…
Я не хочу знать, что она еще сказала! Моти, что теперь делать? Что мне делать, Моти?!
Как что? Ты должна сообщить радостную весть императору.
После того, как он выставил меня из Агры? Как сообщить? Приползти к нему на коленях на потеху всему гарему?
Нет, Джодха, император не в Агре, он недалеко, в Аджмере. Ты должна съездить туда.
Ты с ума сошла? Аджмер – мусульманская святыня, там могила – даргах Чишти.
Вот тебе и ответ. Чишти из тех, кто проповедует веротерпимость. Император не зря туда ходит в хадж, для мусульман семь раз сходить на могилу Муинуддина Чишти, все равно что совершить хадж в Мекку. А знаешь, зачем император туда отправился?
Помолиться, зачем же еще? И попросить прощения грехов.
Джодха, я слышала, что он молит своего бога о ниспослании сына. Будь человечней, ты не имеешь права скрывать от Джалала свое состояние.
А если он… не поверит? Если не поверит, Моти? Ведь так не бывает – один раз, и сразу сын? При том, что я его просто ненавидела, а сыновья рождаются только от любви.
Но ведь это есть, и ты ничего поделать не можешь. А может, император любит тебя? – робко предположила Моти.
Джодха просто взорвалась:
Ты с ума сошла?! Так любит, что выставил в Амер.
В Амер ты просилась сама, а он только отпустил. А что он должен с тобой делать, если ты все время говоришь о своей к нему ненависти? Джодха, а ты и правда его ненавидишь так сильно, что готова убить?
Джодха просто растерялась:
Убить? Я не собираюсь его убивать. Но и не люблю!
Да, это видно…
Что тебе видно?!
Джодха, но ты должна признаться императору, что носишь его сына.
Как я могу это сделать? Разве что отправить ему письмо?
Отправиться в Аджмер самой.
Они пререкались до самого дома. Главным аргументом спора со стороны Джодхи была возможность недоверия Джалала. И впрямь, кто же поверит, что жена, которая сначала пыталась заколоть его, а потом даже удрала домой, только бы подальше от мужа, забеременела с первой и такой странной ночи?
Что, если Джалал не поверит, как не верит она сама? Несмотря на все признаки и заверение Анкиты, Джодха все еще не верила.
Но вечером она вдруг потребовала:
– Моти, сходи на конюшню, скажи, чтобы на рассвете оседлали для нас коней. Мы поедем в Аджмер. Только никому не говори, кроме конюхов, и они пусть молчат.
Моти не стала возражать, просто выполнила распоряжение. Конюхи решили, что хозяйка захотела по привычке прокатиться по окрестностям, как делала еще до замужества, но не желает, чтобы кто-то знал об этом. Они готовы помогать любимой госпоже в таких маленьких нарушениях…

 

Джодха почти не спала, пытаясь понять, что теперь делать и правильно ли поступает. Анкита сказала, что ей еще долго придется биться, как птице в неволе. Что ж, карму и впрямь не изменишь. Если богине Кали угодно, чтобы она стала женой императора Индостана и родила ему сына, то так и будет, даже если сама Джодха попытается прыгнуть с высокой кручи, ее непременно подхватят орлы и бережно опустят на землю. С волей богов не поспоришь.
Анкита и Моти правы, она должна рассказать правду Джалалу, что бы за этим ни последовало.
Если император не поверит, так тому и быть, она родит сына в Амере и в Агру не вернется совсем.
Слез не было, сначала было чувство безысходности, как тогда, когда она узнала, кому предназначена в жены. Потом его сменила покорность, но не Джалалу, а судьбе. Глупо бороться против воли богов, лучше следовать ей.
Но стоило ненадолго заснуть, как приснился Джалал, причем далекий, недостижимый, тот, который не просто отпустил в Амер, но и разрешил не возвращаться, тот, что так жестоко расправился со своим молочным братом… Проснувшись от понимания, что забыла об очень важном – секрете, который раскрыла Моти, Джодха попыталась понять, что изменило это знание.
Как она могла забыть об этом – Адхам-хан сын Хумаюна?! Махам Анга столько лет лгала и копила силы, чтобы расправиться со взрослым Джалалом, если уж не удалось убить маленького. Если Джалал узнал от Адхам-хана об этом, то неудивительно, что взбесился.
Но это его все равно не оправдывает!
Кого, императора? – откликнулась Моти.
Спи, нам завтра далеко и быстро ехать.

 

Едва забрезжил рассвет, Джодха поторопила Моти:
Нам пора. Нужно ехать, пока не стало жарко.
Подруга уже сомневалась:
Джодха, может, лучше в паланкине или хотя бы с сопровождающими?
Нет! Мне нужно быстро. Поехали.
Когда им вывели лошадей, Моти сделала последнюю попытку урезонить торопившуюся Джодху:
Я не смогу скакать быстро, я не ты!
Тогда оставайся в Амере, со мной поедет… – Джодха оглянулась, – …Рахул! Быстрей седлай своего коня, Рахул. И возьми воды. – Заметив смущение конюха, скомандовала уже резче: – Поторопись, до Аджмера далеко.
Глядя вслед Джодхе и ее сопровождающему, второй конюх усомнился:
Куда они поехали?
В Аджмер, – опомнилась Моти. – И мне нужно срочно сказать об этом Бхагван Дасу. И почему – тоже сказать, – пробормотала она себе под нос.
Еще через полчаса вслед первым всадникам уже скакали еще двое – Бхагван Дас и его приемный сын Маан Сингх.

 

Джалал мерил шагами сначала дорогу, а потом и вовсе пустынные земли. Он шел и шел, забывая, что следом едва тащится целый караван сопровождающих. Сейчас все они, едущие на лошадях и верблюдах, были неважны, практически не существовали для императора, бредущего в Аджмер, чтобы получить совет, как жить после всего случившегося, как найти свой путь, а еще попросить у Всевышнего детей.
Хадж полезен не только посещением святых мест, но и самой дорогой. Если долго идти и думать, можно многое понять в своей жизни.
Джалал другими глазами посмотрел на все, что происходило с ним до сих пор. Внук великого Бабура, сумевшего завоевать Кабул, но не сумевшего двинуться далеко на юг. Джалал всегда пытался понять, что мешало его деду завоевать Раджпутан. И отец император Хумаюн тоже не смог. И Шер-шах не смог. Этих раджпутов можно завоевывать хоть дважды в день, но стоило уйти, как они поднимали восстание вновь.
Не только раджпуты, император Хумаюн захватывал Кандагар несколько раз, как и Кабул. Покинув с войсками город, Хумаюн его тут же терял. Почему?
Над этим Джалал размышлял уже не первый день, делая шаги в направлении даргаха святого Муинуддина Чишти.
Раджпуты не давали покоя и ему самому, пока не взял в жены Джодху. Последние месяцы тишина…
Воспоминание о Джодхе обожгло болью. Джалал не поверил, когда она попыталась предупредить о грядущей беде, даже унизил. И потом вместо того, чтобы повиниться и попросить прощения, отправил прочь в Амер. Больше не вернется…
Пытаясь прогнать видения танцующей Джодхи, Джодхи с подносом сладостей в руках, с луком и стрелами, с саблей… он принялся размышлять о природе власти. Адхам-хану было мало той власти, что получил из рук императора. Самому захотелось таковым стать. Махам Анга умна, она не могла не понимать, что никто не признает императором самозванца, никто не поверит в отцовство Хумаюна относительно Адхам-хана.
А если бы поверили? Как много нашлось бы тех, кто сделал вид, что верит и пошел против него, Джалала? Придворные? Их Джалал не боялся, хотя понимал, что самые опасные те, кто рядом, кто может попросту отравить. Но как бы повели себя те же раджпуты? Кого выбрали?
Он с уверенностью мог сказать, что не Адхам-хана, потому что тот жесток и безжалостно обирал простых людей.
Так не в этом ли сила – поддержке этих самых простых людей? Чтобы не бояться бунта Адхам-хана и ему подобных, нужно не только держать в готовности сильную армию, но и иметь поддержку у подданных.
Но сколько бы ни думал о власти, мысли упорно возвращались к Джодхе и ее отъезду. Можно ли вернуть строптивую королеву в Агру?
Джодха… она понравилась ему с первого взгляда, но от симпатии до любви не так уж близко. Когда родилось это чувство? Когда она выхаживала его, израненного тигрицей? Когда пускала стрелы в мишени рядом? Или когда ловил прыгающую с дерева?
Джалал с усмешкой признался, что еще раньше – когда увидел в ее руке клинок и понял, что эта готова убить ради своей свободы. Пытался ненавидеть в ответ, презирать, насмехаться и дразнить, все приводило к одному – она доказывала свою необычность, свое преимущество перед другими и тем самым привязывала его сердце к себе еще крепче.
А что теперь?
Джалал вдруг понял одно: после даргаха он, независимо от того, что скажут шейхи, отправится в Амер просить прощения у своей супруги. Отправится так же босиком по камням, это будет покаяние перед ней, Джодхой, его любовью. Только так можно вернуть королеву обратно в Агру и вернуться в ее сердце.
К тому времени, когда вдали показались постройки Аджмера, Джалал уже многое передумал и принял основные решения, совет шейхов мог лишь направить его собственные действия. Впрочем, кто знает, что скажут мудрые хранители заветов Чишти?

 

Догнать Джодху нелегко, она действительно прекрасно держалась в седле и не стала отдыхать по дороге до самого Аджмера. Караван императора они настигли неподалеку от даргаха. Путники каравана уже спешились, и последние мили шли пешком все. По запыленной одежде Джалала и его усталому виду Джодха поняла, что он сам прошагал весь путь, как и положено при хадже.
Теперь предстояло сменить одежды и прийти поклониться могиле великого шейха, проповедовавшего любовь и терпимость.
Увидев Джодху, Джалал ужаснулся:
– Королева Джодха?! Что-то случилось в Амере?
Нет, Ваше величество, все хорошо. Мне нужно поговорить с вами наедине.
Джалал, за время пути настроившийся на совсем другое общение, слегка поморщился. Ему вовсе не хотелось о чем-то спорить со строптивой женой. Или уже не женой? Вот тебе и покаянный путь в Амер! Супруга сама примчалась просить развод немедленно?
Это срочно или подождет, пока я переоденусь и побеседую с шейхом?
Джодха вдруг поняла, насколько нелепо выглядит ее скачка и требование поговорить.
Подождет, Ваше величество. А… можно мне с вами?
Куда, в даргах?
Да.
Джалал внимательно вгляделся в лицо Джодхи. Что-то действительно случилось, возможно, Джодха передумала разводиться. Но сейчас не до того.
Можно, шейх Муинуддин Чишти не был против иноверцев. Только не вздумайте там петь свои гимны и беседовать с Всевышним, как вы делаете это с богом Кришной.
Джодха только кивнула.

 

Следом за Джодхой примчались и Бхагван Дас с Маан Сингхом, что окончательно убедило Джалала в намерении Джодхи вернуться в Агру. Наверняка родственники поставили какие-то условия, которые строптивая Джодха не пожелала выполнять, предпочтя вернуться к мужу. Но думать об этом сейчас не хотелось, настрой не тот. Всевышний сам решит, как лучше. Если Джодха здесь и поедет в Агру, так тому и быть.
Джалал приветствовал Бхагван Даса и Маан Сингха и попросил подождать его. От императора не укрылось то, что брат явно желал поговорить и с сестрой, а та словно избегала этого. Джалал усмехнулся: значит, прав, Джодха решила вернуться в пику родным. Обидно, не таким он видел ее возвращение.

 

Шейхи, встречающие правоверных в даргахе святого Муинуддина Чишти, смотрели на Джодху с улыбкой. Они не возразили против присутствия раджпутки в усыпальнице, не укорили императора за такой поступок, напротив…
Женщина, которая рядом с вами, шахиншах, родит вам наследника.
Джодха не могла оторвать взгляда от Джалала. Его собственный взгляд был готов прожечь говорившего насквозь. Кажется, император на мгновение разучился дышать…
Вы уверены? – голос чуть хриплый от волнения. Джалал никогда не отличался доверчивостью, а в данном случае у него были все основания сомневаться.
Да, Джалал.
Улыбка чуть тронула узкие темные губы шейха. Джалал повернулся к Джодхе с немым вопросом, та едва заметно кивнула:
Да, Ваше величество.
Джалал ничего не стал говорить у гробницы святого, вышли оттуда молча, потом Джодха долго ждала в тени у воды, пока император беседовал с шейхом. О чем – ей знать не полагалось, и без того Джодха нарушила многие правила, в другое святое для мусульман место ее, раджпутку, ни за что не допустили бы, это возможно только у Чишти.
Джалал вышел из даргаха необычно смиренным, с опущенной головой. Было заметно, что он очень взволнован и переживает какой-то серьезный душевный кризис. Когда император вскинул на Джодху глаза, та поразилась их необычному блеску. У Джалала вообще неповторимый, завораживающий взгляд, но сейчас в нем светилось нечто и вовсе магнетическое.
Вы решили вернуться со мной в Агру?
Да, Ваше величество. Если вы, конечно, не против.
Я не против, всегда об этом говорил. Но чтобы выполнить предсказание шейха, вам придется стать настоящей женой…
Даже привычная насмешка на сей раз прозвучала в его устах мягко. Джодха не верила своим глазам: перед ней стоял совсем другой человек, такого Джалала она не знала, считая императора неспособным чувствовать сильно. Подобное же потрясение она испытала, когда увидела, как бессердечный Джалал возится с детьми.
Если вы о ребенке, то я уже стала, Ваше величество.
Что? – даже голову слегка наклонил, словно прислушиваясь и все еще не доверяя собственному начавшему рождаться пониманию значения ее слов. Не мог поверить в это понимание…
Я ношу под сердцем вашего ребенка, Ваше величество.
Джелал замер, потом чуть мотнул головой:
Вы… уверены?
Да, сомнений нет…
Джодха… Королева Джодха… – похоже, у Джалала перехватило дыхание, – как вы посмели?!
Она в ужасе раскрыла глаза. Император сомневается? Сомневается?!
Джалал с трудом перевел дух, снова помотал головой:
Вы не знаете, что женщине в вашем положении нельзя ездить в седле? Вы… с ума сошли?!
Губы Джодхи обиженно дрогнули:
Я хотела обрадовать вас, Ваше величество, помня, ради чего вы совершаете этот хадж.
Джалал схватил ее руки, зарылся лицом в ладони.
Простите меня, я не хотел вас обидеть. Просто не могу поверить… Джодха… Шейх сказал, что именно вы подарите мне наследника, что следующим правителем Индостана будет ваш сын. Родите мне сына?
Она тихонько закивала.
Я счастлив, как никогда в жизни. Счастливей буду, только когда родится наш сын. И не смейте быть неосторожной!
К ним спешили Бхагван Дас и Гульбадан Бегум:
Ваше величество, что случилось, что вам сказал шейх, что вы так взволнованы?
Я счастлив, Гульбадан Бегум. У Джодхи будет сын!
Ой! – ахнула женщина, прижав руки к щекам. – Королева Джодха, поэтому вы приехали сюда за нами следом? А я подозревала, что вы беременны, подозревала! – Гульбадан повторила это с таким нажимом, словно кто-то возражал.
Джалал и Джодха невольно рассмеялись. Бхагван Дас счастливо улыбался.
Но тетка императора не успокаивалась:
Королева Джодха, я ведь видела, что вас тошнит по утрам, да и некоторую еду вы переносили плохо… Меня не обманешь.
Достаточно, тетя. Нам пора возвращаться. Королева Джодха, вы сообщили своим родителям такую новость?
Нет, Ваше величество.
Хотите сделать это?
Она чуть смутилась:
Да…
Тогда вы с Гульбадан Бегум заедете в Амер, но не задерживайтесь там долго, а я отправлюсь сразу в Агру, чтобы подготовить там блистательную встречу моей королевы.
Гульбадан, у которой даже не поинтересовались, желает ли она отправиться в Амер, пришла в восторг:
Я очень хотела побывать в Амере снова! Там так красиво… И я со многими там знакома.

 

Джалал рассмеялся:
Три дня. Я даю вам три дня на то, чтобы навестить всех знакомых. Потом вы поедете в Агру, но с превеликой осторожностью. Вы меня поняли, королева Джодха?
Да, Ваше величество.
Джодха тоже улыбалась, она никогда не видела Джалала таким, он стал даже чуть суетливым… Конечно, рождение наследника – это настоящий подарок, которого император давно ждет. И как удивительно, что преподнесет его принцесса Раджпутаны, ставшая королевой моголов.

 

Все заметили слезы на глазах императора Джалала, у которого, по его собственному заверению, нет сердца… Так как же он мог плакать, от чего?
От счастья.
Назад: Глава 4
На главную: Предисловие