ВЕРА ЛОМБАРДИ (БЕЙТ)
Шпионаж вредит дружбе
Эта дама, как и Вальтер Шелленберг, заслуживает отдельного рассказа.
Когда и при каких обстоятельствах Шанель познакомилась с Сарой Гертрудой Аркрайт, как в действительности звали Веру, неизвестно, скорее всего, не без помощи Боя. Есть версия, что их познакомил во время Первой мировой войны граф Леон де Лаборде, хотя это неважно. Русское имя Вера просто понравилось мадемуазель Аркрайт, и она сама себя переименовала. Фамилию Бейт получила в первом браке, когда, собственно, и объявилась на европейской сцене.
Вера была на пару лет моложе Шанель, о ее происхождении ходили легенды, связывавшие красавицу с королевской фамилией, хотя в свидетельстве о рождении значилось, что она дочь... каменщика! Сплетницы уверенно называли в качестве предков Веры герцога Кембриджского, недаром она была связана с принцем Уэльским, знакома с герцогом Вестминстерским, знала Уинстона Черчилля, да и вообще Веру обожал английский высший свет. Она была элегантна, умна, красива и всегда без денег.
Во время Первой мировой войны Вера служила медсестрой во Франции в американском госпитале в Нейи, где встретила американского офицера Фреда Бейта, за которого вышла замуж в 1916 году. Через год у них родилась дочь Бриджит. На момент знакомства с Шанель Вера явно была Бейт, потому что еще раз сменила фамилию, разведясь и выйдя замуж за офицера-итальянца Альберто Ломбарди где-то в 1919 году.
К этому времени Вера уже пару лет работала у Коко Шанель, причем едва ли кто-то смог бы толком объяснить, в чем именно заключаются ее обязанности. Красавица носила одежду, сшитую Шанель, посещала светские мероприятия, нахваливала мастерство подруги и получала за это... 30 000 франков в месяц! Вообще-то перед войной чиновник среднего уровня получал в десять раз меньше. А 40 000 франков, полученные Шанель по завещанию Кейпела в 1920 году, позволили ей купить виллу «Бель Респиро» и расширить помещения на рю Камбон.
Считалось, что Бейт, а потом Ломбарди дает Шанель дельные советы. Но Мисе-то Коко за таковые не платила?
Тем не менее столь странная дружба помогла Коко познакомиться с герцогом Вестминстерским. Помните таковое знакомство, едва не сделавшее Шанель герцогиней? И хорошо, что не сделало, а то мы бы по сей день носили сумочки в руках и не ведали знаменитых костюмов Шанель, едва ли герцог позволил бы своей супруге заниматься производством одежды.
Но для нас важнее другое. Итальянский полковник Альберто Ломбарди и его супруга Вера были весьма подозрительны для французской полиции, а заодно с ними и мадемуазель Шанель, вернее, ее по ошибке называли мадам Шанель. На каждого завели досье.
Из этого досье можно узнать, что Габриэль Шанель (у которой неверно указана дата рождения – 21 августа 1886 года) в 1910 году с помощью друга (видимо, Боя Кейпела) открыла свое дело, что с 1921-го по 1924 год была любовницей великого князя Дмитрия Павловича, что она платит за свою огромную квартиру 50 000 франков в год, близко знакома с герцогом Вестминстерским, который часто ездит к ней в гости. Что в 1921 году она получала визы для путешествия в Испанию, Германию, Голландию и Швейцарию, а в 1924 году в Англию.
Подозрения французской полиции оказались столь сильными, что министр внутренних дел отдал распоряжение о тотальной слежке за обеими... парами. Никому не приходило в голову, что у Шанель нет супруга. Следить полагалось за Ломбарди и мсье и мадам Шанель. Полиция быстро установила, что живут эти «пары» по соседству на Французской Ривьере, на мысе Кап-Мартен, Шанель на вилле «Ла Пауза», а Ломбарди поскромнее – в небольшом домике рядышком. Выяснить, что этот домик тоже принадлежит Шанель и та построила его нарочно для Веры, полиция почему-то не смогла.
Зато выяснила другое. Из отчетов известно, что Альберто Ломбарди на восемь лет моложе супруги, что они поженились в 1919 году, супруги держали немецкую экономку и каждое утро посвящали на удивление продолжительным международным переговорам. И то правда, Вера проводила у телефона каждое утро по... четыре часа! Ломбарди звонили в Мюнхен, Женеву и Лондон, разговаривая на английском и немецком, тратя на переговоры по 1000—1200 франков ежемесячно. К тому же Ломбарди вечерами изучал и вычерчивал карты французской столицы и предместий. Согласитесь, такое поведение у кого угодно вызовет подозрение.
Непонятно, почему полковник итальянской армии Альберто Ломбарди преспокойненько жил на Французской Ривьере, ему дома нечем заняться?
В 1937 году что-то между подругами произошло, Шанель вдруг уволила Веру. Сама Ломбарди жаловалась Черчиллю:
«...В 1937-м она меня уволила. Это было подло и грустно...»
Черчилль Веру не пожалел, то ли знал причину увольнения, то ли не желал ввязываться.
Видимо, потеряв средства для безбедного проживания в Париже, чета перебралась в Рим. С того дня и до самого декабря 1943 года (в письме к Черчиллю Вера ошибочно называла 1944-й) бывшие подруги не встречались.
Наверное, мы никогда не узнаем, что же произошло в 1937 году между подругами, видно, что-то очень серьезное, потому что, когда в 1943 году Вере передали письмо от бывшей работодательницы с предложением помочь открыть новый бутик в Мадриде, Ломбарди категорически отказалась.
Все, что с подругами происходило после того, похоже на лабиринт, из которого вообще нет выхода. Их версии разнятся. Вера утверждала, что после отказа сотрудничать с Шанель ее немедленно арестовали и посадили в тюрьму, разве что не пытая с требованием согласиться поехать к Шанель. Нелепо?
Что реально известно о жизни Веры и Альберто Ломбарди в Италии и за что могли арестовать Веру, если отбросить россказни о жестоких фашистах, работающих исключительно на благо Коко Шанель? Ломбарди жили на небольшой вилле в Париоли, неподалеку от Рима. Альберто с 1929 года состоял в фашистской партии. За самой Верой в Италии было установлено наблюдение как за информатором британской разведки. Ее не называли агентом, но следили неотступно. Находясь в Риме, Вера прониклась идеями Муссолини и в июньском письме 1935 года Черчиллю (тогда еще не премьер-министру) настоятельно рекомендовала обратить внимание на этого диктатора, с восторгом рассказывая о его популярности в Италии. Это не помешало ей все же числиться у итальянской полиции неблагонадежной. Но если в 1941 году Веру обвиняли просто в том, что не выключила свет во время воздушной тревоги, то 12 ноября 1943 года Ломбарди была арестована как агент британской разведки с более чем десятилетним стажем. 22 ноября ее освободили по распоряжению каких-то высоких немецких чинов.
Полковник Альберто Ломбарди в это время скрывался где-то на юге Италии. К этому времени Вера забыла о своих восторженных панегириках личности Муссолини и вспомнила британское прошлое. А еще, похоже, вспомнила о Шанель. Что бы она там ни говорила, выдает Веру одна-единственная фраза из более позднего письма Черчиллю:
«Я сумела обманом заставить Коко помочь мне сбежать сюда. Это, несомненно, большая удача, потому что она и сейчас хитра необыкновенно...»
Сюда – это в Мадрид. То есть Вера каким-то образом сумела заставить Шанель заступиться за нее перед немцами, а потом саму же Коко обвинила в сотрудничестве с ними!
Весьма любопытные письма Веры Ломбарди и Коко Шанель приводит в своей книге Жюстин Пикарди.
Вот часть письма Шанель, которое та написала в Мадриде на фирменном бланке отеля «Ритц» либо в конце декабря 1943 года, либо в начале января следующего, потому что к Черчиллю оно попало не раньше 10 января.
«Мой дорогой Уинстон.
Простите мне, что прошу Вашего внимания, когда вокруг творится такое. В свое оправдание скажу, что делаю не ради себя – я узнала, что Вера Ломбарди не очень счастливо живет в Италии, поскольку она англичанка, а ее муж итальянский офицер.
Вы достаточно хорошо меня знаете и наверняка понимаете, что я сделаю все ради того, чтобы облегчить ее трагическую участь, когда фашисты попросту держат ее в заключении! Однако для этого я должна была обратиться к человеку, обладающему большим влиянием, который помог бы вернуть ей свободу, а ее – мне.
Я преуспела в этом, из-за чего она теперь в затруднительной ситуации, поскольку в итальянском паспорте стояла немецкая виза, а я понимаю, что это выглядит подозрительно, но как Вы, дорогой мой, безусловно, догадываетесь, за 4 года оккупации судьба свела меня во Франции с огромным множеством разных людей! Как бы я хотела обсудить это с Вами!..»
Дальше Шанель написала, что Вера хотела бы вернуться в Италию, чтобы разыскать там мужа. Коко желала дорогому Уинстону скорейшего выздоровления и выражала надежду услышать добрые вести о его сыне Рэндольфе.
Обратите внимание на фразу «...я должна была обратиться к человеку, обладающему большим влиянием...». Это наверняка о Шелленберге. Как же нужно было задурить голову Шелленбергу, чтобы тот поверил, что Шанель (которая часто встречалась с Черчиллем до войны и могла написать ему вот такое обращение «дорогой Уинстон») не способна сама передать премьер-министру письмо через ее же знакомого английского посла Сэмюэля Хора и вынуждена привлекать Веру Ломбарди! Конечно, Шелленберг не мог знать всех нюансов взаимоотношений между Шанель, Черчиллем и Ломбарди, но Коко серьезно рисковала, ведь стоило немцам понять, что она блефует и Вера ей совершенно не нужна, доверие мигом пропало бы, зато появилась возможность попасть в куда более серьезную переделку, чем сама Ломбарди, с той только разницей, что Шанель вытаскивать оказалось бы некому.
Шанель удалось, Шелленберг поверил, что без Веры у Коко ну ничегошеньки не получится, а потому приказал вытащить подругу своего агента Westminster из итальянской тюрьмы и доставить в Париж. Почему не сразу в Мадрид, непонятно. Возможно, Шанель и не собиралась брать Веру с собой, да только не вышло...
А вот отрывок из письма Веры Черчиллю, фразу из которого я уже приводила:
«...За 16 лет работы на Коко я многому научилась и приобрела бесценный опыт... В 1937 году она меня уволила. Это было подло и грустно, я не встречалась с ней до декабря 1944 года, когда по ее наущению ее немецкие дружки и мои тюремщики свойственными им методами силой вынудили меня ехать к ней в Париж... По-моему, Коко очень изменилась за семь лет... Я сумела обманом заставить Коко помочь мне бежать сюда...»
Там, конечно, ошибка в дате, это был декабрь 1943 года. Удивительна еще фраза о тюремщиках, которые силой заставили ехать в Париж. Неужели приятней было оставаться в тюрьме?
Письмо очень длинное. Вера не вспоминает популярность Муссолини и вовсе не советует Черчиллю поддержать дуче, напротив, она очень долго и неприятно слащаво расписывает, сколь верной британкой была все это время, как ей помогало держаться воспоминание о самом Черчилле и маленькая фотография, где тот верхом на жирной лошади, как она поддерживала боевой дух итальянской армии рассказами о том, как сам Черчилль в угоду Альберто Ломбарди ел зеленый лук, делая вид, что ему очень нравится... Если верить этому письму, получалось, что весь центр сопротивления режиму дуче в Италии находился на вилле Ломбарди, а итальянские офицеры с юга пробирались туда тайно, чтобы послушать английские новости и рассказы Веры о знакомстве с Черчиллем.
Почему-то сам Черчилль и британская МИ-6 не поверили в столь героическое поведение Веры Ломбарди. И правда, мало верится. Ломбарди давным-давно была «под колпаком» у итальянской контрразведки, и не заметить при постоянной слежке тайно снующих на виллу ради россказней о зеленом луке итальянских офицеров невозможно.
Веру арестовали в ходе арестов других подозрительных лиц, когда началось наступление союзнических сил, а вот вытащили ее из застенков совершенно точно по просьбе Шанель.
После войны Вальтера Шелленберга долго и серьезно допрашивали сначала англичане, а потом объединенные группы следователей союзников. Неизвестно, писал ли он об операции «Модная шляпа» в своих мемуарах (в тех страницах, которые оказались утеряны или нарочно уничтожены), но на допросе ничего не скрывал. Да и ни к чему Шелленбергу скрывать, ведь рассказ об этой неудавшейся операции делал ему честь как человеку, пытавшемуся наладить контакты с союзниками за спиной Гитлера.
О Вере Ломбарди Шелленберг заметил просто, что эта дама, с которой давно знакома Шанель, должна была передать письмо, написанное самой Шанель, Черчиллю. Но Вера Ломбарди по прибытии в Мадрид просто выдала всю группу британским властям как немецких шпионов. Операцию пришлось прекратить, не начав. О дальнейшем общении этих дам между собой и их общении с Черчиллем Шелленбергу ничего не известно.
Значит, все-таки правду говорила Шанель, когда рассказывала, что Вера в первый же день отправилась в английское посольство выдавать их? Но ведь подруги встретились именно там, в посольстве? Значит, и Коко ходила тоже. Зачем? Похоже, Вера, пытаясь создать себе алиби и репутацию британской патриотки, испортила «большую малину», куда большую, чем даже думала Шанель, отправляясь в Мадрид. Переусердствовала своим доносительством. Недаром после войны с ней не пожелал общаться никто – ни Черчилль, ни герцог Вестминстерский, ни сама Шанель. Черчилль не ответил ни на одно письмо Ломбарди (а их, вот таких липких, ура-патриотических, с мольбами, комплиментами и заверениями во всегдашней верности и готовности услужить, было несколько). Черчилль отписывался телеграммами, и то не ей самой, а своей дочери, чтобы передала шпионке-неудачнице.
Подруги действительно больше не встречались после войны, хотя Шанель просила Черчилля помочь Вере вернуться в Италию. Помогли нескоро, ее супруг Альберто уже давно был в Риме и командовал своим полком, а Вера все сидела в Испании, власти Италии не спешили пускать на свою территорию английскую доносчицу.
Шанель тоже было не до Ломбарди, с собственными делами бы разобраться... И все же позже она написала Вере письмо, укоряя в предательстве.
Вера умерла в 1948 году, бывшие подруги и «соратницы» по шпионской деятельности так и не помирились.
