ГИБЕЛЬ ТРОИ
Прошло несколько дней…
– Ахейцы! Ахейцы!
Елена метнулась на улицу, увидела, как люди бегут к лестницам, ведущим на стены. Это могло означать только две вещи: либо ахейцы бросились на решительный приступ, либо они уходят.
Елена бежала вместе со всеми, карабкалась, спотыкаясь и обдирая коленки, ей, как и остальным, было наплевать, что из-под приподнятой ради удобства юбки видны не только лодыжки, но временами и колени. Быстрее!
А со стен уже несся восторженный вопль успевших добраться первыми:
– Ахейцы уходят!
– Ахейцы уходят от Илиона!
Люди кричали еще что-то, обнимались, скакали, как дети… Столько дней осады, и враги не выдержали! Значит, боги на стороне Илиона.
Елена тоже остановилась наверху, наблюдая, как ахейские корабли один за другим, отталкиваясь, отходят и разворачиваются по ветру. Кораблей много, потому часть уже скрылась за мысом, а другая еще только-только сползала с прибрежной гальки в воду. Сердце сжала тоска, уходила ее собственная жизнь. Теперь ей навсегда оставаться в спальне у ненавистного Деифоба, выполнять все его капризы и прихоти…
Полыхало заграждение, прежде постоянно подновляемое ахейцами. Теперь незачем защищать корабли… Догорали шатры, брошенные на берегу.
И вдруг… когда пламя спало, на месте, где стояли спартанские шатры, Елена увидела огромную фигуру коня! Заметила не она одна, многие изумленно замерли. Женщина сообразила мгновенно, вскинув руку в ту сторону, она закричала:
– Смотрите, кого испугались ахейцы – Афину Воительницу! Они боятся, что наша богиня не позволит им вернуться домой и соорудили вон какую жертву!
В первое мгновение на стене было тихо, потом все в один голос заорали, что конь действительно жертва Афине от испугавшихся ахейцев!
Через некоторое время весь город был в этом уверен. Но что дальше? Деифоб приказал ворот не открывать и ничего не предпринимать. На скалу, откуда когда-то смотрела вслед Агамемнону Кассандра, а потом и сама Елена вслед Менелаю, отправлены разведчики. Вернувшись, они сказали, что ахейский флот медленно разворачивается, но пока остается за островом, не выходя в открытое море.
Теперь выйти на берег можно безопасно, что троянцы и сделали. Интересно посмотреть на дар Афине.
Елена не смогла перебороть себя и никуда не пошла, она очень боялась, что невольно выдаст хитрость. Потянулись томительные часы.
К Елене прибежала Лаодика, она была возбуждена сверх меры. Схватив женщину за руку, царевна стала рассказывать почему-то шепотом:
– Елена, ахейцам было пророчество, что они должны принести коня в жертву Афине, но если только конь попадет в храм Афины Троянской, то Троя будет стоять вечно. И они вместо живого коня соорудили деревянного, такого огромного, чтобы он даже не прошел в ворота Трои!
Снаружи доносились глухие удары, словно что-то рушилось.
– Что это?!
Молодая женщина с удовольствием расхохоталась:
– Это делают пролом в стене, чтобы втащить коня через него! Ахейцы думали, что мы пожалеем для своей спасительницы стену города! Или не догадаемся, как втащить этот дар. Пойдем, посмотрим!
Они поднялись на стену дворца. Действительно, в стене со стороны бывшей стоянки ахейцев быстро рос пролом. Хотелось закричать: глупцы, какие же вы глупцы! Елене понадобилась вся ее выдержка, чтобы не выдать истинные чувства. А Лаодика продолжала рассказывать, как сначала троянцы заподозрили неладное, тем более Лаокоон кричал, что это хитрость ахейцев! Потом нашли единственного оставшегося ахейца, которого те предназначили в жертву, но ему удалось сбежать. Этот Синон и рассказал о даре Афине в виде коня. Тогда Лаокоон бросил в коня копье, там что-то сильно звякнуло.
– А что могло звякнуть, если конь деревянный?!
Но тут поднялась волна, и на берег выползли огромные змеи, которые, к ужасу троянцев, задушили Лаокоона и его сыновей! Теперь ни у кого не оставалось сомнений, что это Афина покарала того, кто поднял руку на дар ей, и троянцы бросились делать пролом, чтобы коня можно было втащить в город еще до заката!
– Ты вся дрожишь! Не бойся, ахейцы уплыли, а конь вон он, уже почти в городе.
Действительно, ломать не строить, троянцы быстро снесли часть стены, когда-то возведенной Посейдоном и Аполлоном, и теперь расчищали проход, чтобы камни не мешали движению огромной деревянной статуи. Конь словно нарочно стоял на катках.
Жрица храма Афины недоверчиво смотрела на огромного коня, втащенного в город. Это чудовище намеревались поставить во дворе храма! Что-то не нравилось жрице, от странной фигуры исходила опасность. Если уж хотели, то нужно было принести его в жертву прямо сейчас, а не ждать до завтра. К тому же от чудовища противно воняло, запах не перебивало даже большое количество вылитого на него масла и благовоний. До завтрашнего дня пропахнет все вокруг… Мелькнула мысль, неужели так вонючи и сами ахейцы?
У коня выставили охрану, которая должна была не спускать с него глаз всю ночь.
К Деифобу пришла Кассандра, она понимала, что от Приама уже ничего не зависит, после гибели Гектора и унижения перед Ахиллом царь Трои, оставшийся без своей казны, не считал себя вправе распоряжаться ничем. Он согласился на то, что Елена достанется не Гелену, а Деифобу, потому что тот сильней.
– Деифоб, этот конь опасен, он принесет гибель Трое. Я просила не втаскивать его в город, а сжечь прямо там на берегу, но меня не послушали.
– Сказано, что если мы сумеем втащить это чудовище в город, то Троя будет стоять тысячу лет.
– Кто это сказал, ахеец? Я боюсь.
В воздухе действительно было разлито беспокойство, слишком странным выглядел отход ахейцев, никто не ожидал, что они вот запросто оставят свои надежды взять Трою. Деифоб поднялся:
– Пойдем-ка, посмотрим на этого коня поближе.
Дар, оставленный ахейцами, действительно был необычен и огромен. У Деифоба мелькнула мысль: а что если там внутри кто-то есть? Видно, эта же мысль пришла в голову и Кассандре. Она вдруг сделала знак брату, чтобы молчал, и принялась говорить… голосами других женщин. Первым зазвучал голос Елены, если бы Деифоб не видел, что говорит не его жена, а его сестра, ни за что бы не поверил, что это не Елена рассказывает Менелаю, как ждала его, как надеялась, что он придет выручать… потом одна за другой окликали своих мужей и другие ахейские жены. Деифоб внимательно прислушивался, но изнутри не доносилось ни звука. Потом он снова и снова стучал по деревянному брюху, пытаясь понять, что внутри, ведь звякало же что-то, когда в коня метнул копьем Лаокоон?
– Все равно, его нельзя было втаскивать в город.
– Сделанного не воротишь, – вздохнул Деифоб. – Но сегодня люди пусть отдохнут. А завтра я прикажу утащить это чудовище и сжечь.
– Сожги сегодня! – схватила брата за руку Кассандра. – Сожги!
– Уже поздно, – вздохнул тот, – ночь, завтра сожжем.
– А где Елена?
– Она понесла стражам на стенах бодрящий напиток, чтобы не заснули среди ночи. Опасно, ведь мы сделали такой огромный проем…
Кассандра просто испугалась:
– Пойдем проверим! Вдруг она напоила охрану сонным зельем?!
– Зачем ей это? Ты забыла, что Елену ее бывший супруг обещал убить, если сможет взять Трою.
Но и здесь ничего страшного не обнаружилось, стража действительно была бодра донельзя, даже чересчур. Воины с таким вожделением оглядывали Кассандру, что брат поторопился увести ее подальше от возбужденных стражей. Небось перепили больше, чем нужно! Он не подозревал, что это только начало, немного погодя напиток действительно заставит троянцев отправиться искать приключения, заметно оголив стены города. Но возбуждение накатывало постепенно, и пока все было в порядке.
Троя успокаивалась, возбужденные люди укладывались спать, впервые за долгое время спокойно. Не был спокоен Деифоб, чем больше он думал над странным даром ахейцев, тем меньше конь ему нравился. Он отправился посмотреть, не спит ли стража, поставленная возле самого коня, как услышал грохот.
Стража действительно не спускала глаз со странного дара ахейцев. И все-таки проглядела, откуда именно прилетела горящая стрела, попавшая прямо в растрепанную конскую гриву. Пакля гривы занялась мгновенно, но испугаться охрана не успела, потому что следом изнутри коня начало рваться пламя, а потом и вовсе раздался сильный взрыв, раскидавший горящие обломки во все стороны! Среди разлетевшегося были горшки, наполненные черной горючей жидкостью и серой, пропитанные ими же тряпки, деревянные обломки, разная горючая дрянь…
Одиссей похлопал друга по плечу:
– Твоя стрела была пущена точно, Менелай! Лучше эту игрушку не смог бы поджечь и сам Прометей!
Отбросив щит Афины, из тайного хода на улицы горящего города выскакивали один за другим ахейцы, бросаясь к воротам и пролому. Охрана полегла, тоже не успев понять, что происходит и откуда внутри города вдруг взялось столько ахейцев. Позже они скажут, что люди появились из чрева огромного коня.
Большинство воинов на стене и возле пролома отлучились на минутку, не в силах терпеть вдруг возникшее возбуждение. Но кого бояться, если берег пуст? Если и появится на берегу какой шакал, то ничего страшного, а ахейцы уплыли… Можно сбегать к милой на полчасика, уж очень тянуло. А можно и не к милой. Женщины так соскучились, что пустит любая, у которой погиб муж, таких полно на каждом шагу, всем жаждущим стражам хватило сочувствующих женских тел. Сначала договорились бегать по очереди, но возбуждение было столь сильным, что вернуться не смог никто. Елена знала, что и как варить, чуть больше одной травы, и человек будет спать, чуть больше другой – и его не остановить в вожделении.
Страж наверху стены повернулся в сторону залива и даже икнул с перепугу, потому что на водной глади снова появились ахейские суда! Одно за другим они приставали к берегу, и воины с них в полном молчании устремлялись под стены города. Страж повернулся к своим товарищам, чтобы крикнуть об опасности, и даже крикнул, но его голос потонул в грохоте. И непонятно, где было страшнее – снаружи от рвущихся в город ахейцев или внутри стен от горящего города. А в следующий миг страж упал, пронзенный стрелой, так и не успев узнать, что же произошло.
Троя заполыхала в одну минуту, люди погибали, не проснувшись.
По горящему городу заметались тени, разя и разя клинками, через пролом поспешно лезли те, кто совсем недавно был на своих судах, делая вид, что уплывают.
Троянцы поплатились за свою беспечность сполна!
Менелай и Одиссей бросились в царский дворец.
– Где она может быть?!
Но во дворце у Париса, где Елена обмывала ноги Одиссею, никого не было, там метались от страха только слуги. Тут царь Итаки сообразил:
– Она же у Деифоба!
– Это где?!
Ну откуда же мог знать Одиссей, где теперь живет сын Приама? Менелай схватил какую-то рабыню, та заверещала, как поросенок, над которым занесли нож.
– Да не ори ты, дура! Где дворец Деифоба?!
– Т-там…
Метнулись в указанном направлении, и по тому, какое встретили сопротивление от охраны, поняли, что не ошиблись. Теперь Приама так не стерегли. Сквозь множество охранников пришлось просто пробиваться, оставляя за собой обезглавленные, безрукие, вспоротые трупы с вывалившимися кишками и потоками крови. Менелай был страшен, Одиссей подумал, что Елене не спастись от гнева мужа и даже попытался урезонить друга:
– Менелай, я думаю, Деифоб уже увез ее куда-нибудь. Здесь много тайных ходов, мы зря ищем…
Но сказанное не только не успокоило, а придало новые силы спартанскому царю:
– Увез?! Убью!
Рычание Менелая даже перекрыло рев пламени от горящего города.
К спартанскому царю присоединились еще несколько ахейцев, и сражение в коридорах дворца Деифоба разгорелось не на шутку.
Услышав грохот, Елена подскочила. Конечно, она не спала, ожидая ночного штурма города, но старательно делала вид, что видит сны. Деифоба не было, он обходил посты, чем-то очень обеспокоенный. Вообще троянцы были возбуждены и сильно устали одновременно.
Выглянув в окно, Елена обомлела – часть города в районе храма, где оставили коня, горела. Сразу мелькнула страшная мысль: неужели сгорели и те, кто внутри?!
По шуму, доносившемуся с улиц Трои, было ясно, что ахейцы ворвались в город. Елена с ужасом смотрела на горящий город. Она металась по комнате, не зная как поступить. Хотелось одновременно бежать или залезть под ложе и укрыться с головой, чтобы ничего не видеть. А еще лучше умереть вот прямо сейчас, потому что все равно убьет Менелай! Стало страшно и за царскую семью. Где Лаодика? Кассандра, Андромаха, Гекуба, наконец?
С трудом взяв себя в руки, Елена открыла один из сундуков и достала со дна большой нож. Она знала одно – живой никому не дастся! Прошло ее время, слишком многое пришлось пережить и натворить…
Услышав быстрые шаги, она поспешно спрятала нож в складки одежды.
В комнату вбежал Деифоб:
– В город прорвались ахейцы! Я подготовил побег к царю хеттов в Хатуссу, словно чувствовал. У дальних ворот наготове стоят кони. Бежим!
– Деифоб, здесь в Трое твои сестры, мать, отец. Неужели ты сможешь всех бросить, спасая собственную жизнь?!
– Перестань болтать, – Деифоб торопливо привязывал толстую веревку, чтобы спустить ее из окна, – время уходит, немного погодя будет поздно. Бежим!
– Беги один, я лучше погибну вместе со всеми.
– Нет уж, дорогая, ты не погибнешь! Ты станешь чьей-нибудь добычей, и тебя снова потащат в постель! Я не собираюсь отдавать тебя кому бы то ни было!
– Если я и пойду куда-нибудь, то только к Лаодике или Кассандре!
– Нет, ты пойдешь со мной!
Деифоб схватил ее за руку, потащил к окну.
– Я никуда с тобой не пойду!
Но могла ли даже сильная женщина справиться с огромным мужчиной? Деифоб не собирался дольше пререкаться с женой, он обхватил ее за талию и попросту понес к окну под мышкой.
В этот момент дверь в комнату отлетела от удара, и на пороге появился Менелай, окровавленный вид его был страшен. Деифоб толкнул Елену себе за спину, скомандовав:
– Спускайся по веревке, я его задержу! И пробирайся к дальним воротам.
Деифоб по-звериному оскалился, словно подманивая Менелая к себе. Троянец славился своей мощью и пока не устал и не был ранен, в то время как у ахейца кровоточили уже несколько ран, одна из которых на руке – сказались встречи с охраной Деифоба.
Менелай бросился на царевича с главной мыслью – не дать уйти Елене! Первая его атака была отбита, а вторая просто не понадобилась. К изумлению нападавшего, Деифоб вдруг стал падать к его ногам, а изо рта троянца потекла струйка крови. Позади стояла белая, как мел, Елена, растопырив пальцы, в которых, видно, только что был нож. Рукоять этого ножа торчала из спины Деифоба.
В следующее мгновение, словно очнувшись, женщина метнулась в сторону от убитого, а Менелай за ней, но оказавшись совсем рядом, замер. Это была все та же Елена, годы ничуть не изменили ее, только синие, как весеннее небо, глаза стали от страха совсем огромными. Но этот страх не касался Менелая, это он тоже хорошо видел. Елена убила человека, своего очередного мужа. Закаленные в боях воины легко лишают жизни людей, но даже им приходится туго в первом бою.
Елена все еще с ужасом смотрела на свои растопыренные пальцы, словно их не удавалось вернуть в нормальное положение, руки были в крови.
Менелай шагнул ближе, чтобы прижать это испуганное существо к своей груди, погладить волосы, успокаивая. И только тут она, кажется, поняла, что перед ней муж, а в его руках окровавленный меч. Еще мгновение Елена смотрела уже на Менелая, а потом вдруг медленно опустилась перед ним на колени:
– Ты обещал спасти меня от меня самой. Убей…
Менелай рухнул на колени рядом с ней:
– К-как… убить?.. Я люблю тебя!
У Елены началась истерика, она вскочила, мотая головой и отталкивая его руки:
– Нет! Нет! Я не должна жить! Я всем приношу одни несчастья!
– Неправда! Мне ты принесла счастье! И еще принесешь, слышишь!
Крик привел ее в чувство, глаза Елены остановились на лице Менелая. В его глазах действительно была… любовь.
– Я люблю тебя, – он мягко провел по ее щеке тыльной стороной ладони. – Пора домой…
– Как дети? – прошептала Елена.
– Дети выросли без тебя, дорогая, если хочешь воспитывать, придется рожать новых, – рассмеялся тихим, счастливым смехом Менелай.
Елена смотрела, возбужденно дыша, и вдруг… набросилась на него с кулаками:
– Где же ты был столько лет?! Где тебя носило?!
Рыдания сотрясали женщину, Менелай растерянно гладил ее по светлым волосам:
– Я?.. Прости…
В двери появился Одиссей, увидев обнимающуюся пару, он хмыкнул и бросился дальше, убивать троянцев.
На берегу галдело, кричало, гоготало, делило добычу войско ахейцев.
…Вдруг Елена увидела, что Агамемнон держит конец веревки, которой связана Кассандра! На мгновение замерев, она шепотом поинтересовалась:
– Кассандра досталась Агамемнону?
Менелай внимательно посмотрел на жену:
– Тебя ее судьба интересует или его?
– Она пророчица…
– Я знаю.
– Откуда ты все знаешь про Трою?
– От Гелена. Ты забыла, что сын Приама не вернулся вместе с тобой в Трою. А почему ты вернулась?
Елена посмотрела в глаза Менелаю и впервые подумала, что единственный человек, которому она может сказать правду, – собственный муж, от которого она сбежала! Кивнув в сторону Агамемнона, женщина тихо попросила:
– Спаси меня от него…
– Наконец-то! Наконец я услышал то, чего так долго ждал! Если ты действительно этого хочешь, то спасу.
И снова она выдержала его прямой взгляд, не отрывая глаз, ответила:
– Хочу. Помоги мне.
Он только коротко кивнул.
– Но только одного я тебе не прощу, дорогая. Если ты еще хоть шаг сделаешь в его сторону…
– Но он… последует за нами в Спарту…
В шепоте Елены прозвучал ужас.
Менелай поднял ее лицо за подбородок, внимательно вгляделся:
– Скажи честно, ты его боишься или себя?
– Сейчас его. И немножко себя. Помоги мне.
– Елена, еще одного предательства я не прощу.
– Нет! – Она спрятала лицо на груди у мужа.
Менелай осыпал ее лицо поцелуями, и Елена больше не говорила, что от него пахнет потом и кровью, потому что это был запах бившегося за нее мужчины. Но на всякий случай поинтересовалась:
– Я должна переспать с твоими друзьями?
– Зачем?! Ты этого хочешь?!
Менелай ужаснулся, неужели все начинается сначала? А Елена прикусила язык, едва не сказав, что так обещал Агамемнон.
– Нет, наоборот, боюсь.
Муж шумно выдохнул:
– Ты когда-нибудь сведешь меня с ума. Больше никаких любовников и вообще никаких мужчин. Кроме меня, конечно.
– Согласна…
Их заметили.
– Эй, Менелай, ты никак нашел жену?
– И простил ее?!
– Ты даже не тащишь за волосы?
Эти крики раздавались со всех сторон. Конечно, интересно посмотреть, как будет наказывать свою беглую супругу Менелай. Но крикунов оборвал не он, а… Одиссей:
– Заткните рты, придурки! Если бы не Елена, сидеть вам под стенами Трои еще десять лет!
– Ну да? – усомнились в один голос сразу несколько человек.
– Вот вам и ну да! Идея с конем не моя, а ее!
Менелай заглянул в лицо Елене:
– Это… правда?
Та кивнула.
– Ты!.. – возглас Менелая был обращен к Одиссею. Тот отмахнулся:
– А чего ты ждал, чтоб я всем раструбил, что Елена помогает нам в Трое?!
Это были жестокие времена, никто не осуждал женщину, помогавшую одним мужчинам обманом ворваться в город и перебить других мужчин и детей, а женщин увести в качестве добычи. Наоборот, все восхищались ее выдумкой.
Подошел и Агамемнон, Елену покоробило от его улыбки.
– Ба, Елена! А ты не изменилась!
– Неужели я могла так измениться за две недели, Агамемнон?
– Какие две недели? – сделал круглые глаза царь Микен.
– С той ночи, как мы с тобой встречались.
Она решила больше не лгать мужу никогда. Агамемнон что-то пробормотал про глупых баб, глядя вслед уходившим к стоянке спартанских кораблей Менелаю и Елене.
Суда Спарты были вытянуты на берег в бухте Геракла у самого мыса. Не слишком удобное место, но так почему-то пожелал сам Менелай. Царь Спарты отвел возвращенную беглянку в свою палатку, посмеявшись, мол, там, конечно, нет золота троянских дворцов, но сама виновата…
– Менелай, где-то в городе осталась моя Эфра.
– Ты хочешь взять ее с собой?
– Нет, пусть сама решит, куда ей лучше.
– Ей лучше домой в Афинду.
Елена покраснела:
– Ты и про Афинду знаешь…
– Я про тебя знаю все, дорогая. Всегда знал про все твои глупости.
– Откуда? – И вдруг осеклась. – От… Эфры?!
Глаза Менелая смеялись.
– Почему же не помешал?
– Разве можно мешать такой женщине, как ты, совершать глупости? Во-первых, ты их все равно совершишь. Во-вторых, пока не поймешь сама, тебя не переубедить.
Елена потерянно молчала. Она сознавала степень своей вины перед человеком, которого мучила столько лет и теперь не представляла, как все исправить или искупить. Менелай рассмеялся, прижимая к себе жену:
– Все уже исправлено, а вот искупать тебе придется очень долго…
Недвусмысленные движения его рук не оставляли сомнений, какого рода повинность предстоит Елене. Та с восторгом прижалась к мужу.
Кассандра в своих пророчествах, как всегда, оказалась права. Елену ждала спокойная жизнь, но страшная смерть – через много лет ее задушили вдовы погибших под стенами Трои ахейцев. По ту сторону Стикса первую красавицу Земли отдали в жены Ахиллу, но к этому времени она уже научилась ладить с мужем, а потому попала вместе с героем Троянской войны на Олимп.
Необычно сложились судьбы остальных женщин Трои и дочери самой Елены. Кассандра, доставшаяся Агамемнону, стала его наложницей и вместе с царем Микен погибла от руки Клитемнестры и ее любовника Эгисфа. Андромаха стала добычей сына Ахилла Неоптолема (Пирра), родила от него еще детей. Но Андромаху полюбил сын Агамемнона и Клитемнестры Орест, в которого, в свою очередь, страстно влюбилась дочь Елены и Менелая Гермиона.
Вот такие любовные виражи…
Но об этом в следующий раз. Женщины Трои и их судьбы достойны отдельной книги.
На горе Ид, глядя вслед уплывавшим от троянских берегов ахейским кораблям, сидела Афродита. Глаза прекрасной богини были полны слез. Сзади неслышно подошел и присел рядом Гефест, обнял жену за плечи:
– О чем ты плачешь, Афродита?
– Спаси меня от самой себя, Гефест.
Тот, чуть улыбнувшись, прижал ее к себе и, целуя в висок, прошептал:
– Парис справедливо вручил тебе яблоко, ты самая Прекрасная.
– Не утеша-а-ай… – окончательно разревелась богиня.
– Ты действительно самая Прекрасная и любимая для меня.
– Правда? – звучно шмыгнула носом Афродита.
– Конечно, стал бы я иначе терпеть тебя целую вечность.
Они немного посидели молча и безо всяких страстных объятий. Афродита вдруг поняла, что вожделение совсем необязательно, чтобы понять, что тебя любят.
– А что мне с людьми делать?
– Не мешай.
– Но как же они любить друг дружку будут?
– Если они уже полюбили, не мешай, не распоряжайся чужими жизнями, чужой любовью.
– А ты меня любишь?
– Люблю. И безо всяких твоих Эротов.
