Конец бурской войне! На улицах весь день ликовали толпы. По счастливой случайности в это время на поле Святого Георгия стояла большая передвижная ярмарка, и Нелл с Лилиан надеялись побродить среди освещенных газовыми фонарями павильонов и ощутить себя частью толпы, охваченной патриотическим восторгом. Альберт ушел на рыбалку со своим приятелем Фрэнком, а Том уже не жил дома — он переселился в меблированные комнаты на Монкгейт. Лилиан было уже пятнадцать лет, Нелл — четырнадцать, и обе работали. Лилиан — в упаковочном отделе фабрики «Роунтри». Когда она бросила учебу в школе, Рейчел сначала отдала ее в прислуги, но в одно прекрасное утро Лилиан встала на кухне, скрестив руки, и заявила, что не будет ни за кем выносить дерьмо. Нелл каждый вечер молилась, чтобы сестра нашла другую работу, потому что им очень нужны были новые ботинки, а Рейчел сказала, что не будет им никаких ботинок, пока Лилиан не начнет опять приносить жалованье. Подошвы старых ботинок уже протерлись насквозь, и сестры ступали ногами в чулках прямо на мостовую.

Нелл почти ничего не зарабатывала — она только что поступила в ученицы к модистке на Кони-стрит, и обе девушки отдавали Рейчел весь свой заработок до единого гроша, а она, ворча, возвращала им несколько медяков. Новые ботинки они все же получили раньше, чем Лилиан устроилась на работу, потому что в одно прекрасное утро Лилиан, разозлившись из-за рваных ботинок, попросту пошла на улицу босиком, и Рейчел, красная от злости, была вынуждена дать им денег на новые ботинки во избежание позора.

— Можно, мы после ужина сходим на ярмарку?

Спрашивала, конечно, Лилиан — Нелл была слишком робкая, и Лилиан все, что можно было, говорила за нее. Рейчел посмотрела сквозь Лилиан и сделала вид, что не слышит.

— Скажи «пожалуйста»! — шепнула Нелл сестре на ухо.

Лилиан скривилась:

— Ну пожалуйста, можно, мы после ужина сходим на ярмарку?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я сказала «нет», — ответила Рейчел, смотря на них как на идиоток.

Потом взяла стопку чистого белья и вышла из кухни. Лилиан схватила с кухонного стола деревянную ложку и швырнула в удаляющуюся спину Рейчел. Та в отместку дождалась, пока сестры вошли к себе в комнату, и заперла дверь, чтобы они не могли выйти.

Они сидели на полу в спальне и шнуровали новые ботинки. Ботинки были из черной мягкой кожи — у сестер сроду не бывало такой дорогой обуви.

— Она узнает, — сказала Нелл, глядя на еще не исцарапанные, блестящие мыски своих ботинок.

— Мне плевать, — сказала Лилиан, вскочила с пола и подняла раму окна.

Они все еще жили на Уолмгейт — в обшарпанной квартирке на втором этаже, окнами в трущобный внутренний двор. Под окном спальни было сыро и воняло канализацией; плиты вымостки заросли склизким зеленым мхом. Но через большую щель меж камней когда-то пробилось дерево сирени, — видно, семечко занесло в темную расселину Уолмгейт из какого-нибудь города-сада для богатых. Кора у дерева была грубая, изодранная, будто кто-то огромной вилкой исцарапал ствол, но цветы — пышные и благоуханные, не хуже, чем в каком-нибудь богатом квартале. В прошлом году Лилиан дотянулась из окна, отломила большую ветку и поставила в старом кувшине у них в спальне, и запах сирени подбадривал сестер несколько недель.

Нелл расчесала сестре волосы и завязала ленты, а потом Лилиан сделала то же самое для Нелл.

— Ветки нас никак не выдержат, сломаются, — зашипела Нелл, когда Лилиан перекинула ногу через подоконник.

— Нелли, не суетись, — шепнула в ответ Лилиан, уже хватаясь одной рукой за ветку.

— Лили, побереги ботинки! — прошипела Нелл, когда Лилиан поехала вниз по стволу.

Лилиан встала под деревом и сказала:

— Нелли, это очень просто, давай.

Нелл уже сидела на подоконнике и наклонялась вниз, но вдруг отпрянула; она всегда побаивалась высоты, и сейчас при взгляде вниз у нее закружилась голова, хотя это было не главное: больше всего она боялась Рейчел. Та ужасно разозлится, если узнает, что они ускользнули после того, как она им явно запретила. Нелл уныло покачала головой:

— Лили, я не пойду.

Лилиан уговаривала и умоляла сестру, но без толку. В конце концов она гневно сказала:

— Что же ты за трусиха, Нелли! Ну так я все равно пойду, а ты сиди!

Вышла со двора и пропала из виду, даже не обернувшись.

Нелл долго стояла у открытого окна. Мягкий воздух майского вечера по временам приносил звуки празднества. Слезы Нелл уже высохли, небо стало глубокого синего цвета, и первая звезда вышла раньше, чем вернулась Лилиан; ленты у нее все съехали набок, новые ботинки исцарапались, а на лице сияла торжествующая ухмылка.

Нелл открыла ей окно и помогла залезть обратно через подоконник. Лилиан вытащила из кармана кулек конфет и поделилась с Нелл.

— Нелл, там было так здорово, — сказала она, блестя глазами.

Ночью поднялся ветер и пошел дождь. Нелл проснулась от стука ветки сирени в стекло. Она долго лежала в темноте, широко раскрыв глаза и слыша рядом мирное дыхание Лилиан. Нелл очень жалела, что она так не похожа на Лилиан. Дождь шумел все сильней, все громче стучала ветка о стекло, и Нелл подумала, что теперь так никогда и не уснет.