Глава 17
Джемманские боги
Мэй впечатлило, когда откуда ни возьмись в воздухе возник ворон, а Джастин застыл без движения. Но еще больше ее поразило, когда ворон с пронзительным воплем, роняя перья, влетел в окошко, описал круг по комнате, кинулся прямо на Джастина – словно бы атакуя, – и исчез в нескольких дюймах от его груди! В тот же миг Джастин с шумом втянул в себя воздух и раскашлялся, как утопающий, которого в последнюю секунду вытащили на берег. До этого он целый час сидел, будто окаменев.
Мэй подбежала к нему и присела рядом, обхватив и прижав к себе. Джастин отчаянно хрипел, кожа его горела. Он попытался отпихнуть ее и выдавил:
– Сейчас стошнит… дай что-нибудь…
Ни мисок, ни ведерок для мусора в комнате не было, поэтому Мэй схватила то, что попалось под руку – шляпу, которую подарил Карл. Джастин наклонился над ней, тело его сотрясали сухие рвотные спазмы. Мэй метнулась в ванную и вернулась со стаканом воды. Желудок его наконец успокоился, он жадно схватил стакан, но сделал лишь пару глотков. Потом вернул посудину Мэй и завалился на кровать. Мэй знала, что делать с полученными в бою ранениями, но не с болезнями – и тем более с последствиями превращения человека в ворона.
– Что это было? – спросила она, приглаживая мокрые от пота волосы Джастина.
Температура, кстати, поднималась. Лихорадочно блестя глазами, он смотрел сквозь нее и бормотал:
– Божественное прикосновение… и отключение стрима. Но ведь у них не получится, правда? Там же избыточность – стрим не может просто так отрубиться… А бог, он знает, что делать!
Мэй с трудом влила в рот Джастина немного воды, и он провалился в тяжелый сон. Затем Мэй смочила водой полотенце и стала аккуратно протирать его лицо. Голова его покоилась у нее на коленях, а она беспомощно оглядывалась: куда запропастились эти вороны? В самый ответственный момент – как сквозь землю провалились! А если им угодно с Джастином болтать, они тут как тут!
– Может, влезете мне в голову? И объясните, что здесь творится? – в отчаянии сказала она.
Ей не ответили. Значит, она не сподобилась ответов от божественных сущностей. У нее есть лишь кинжал с янтарной рукояткой – но, нет, она ни за что не воспользуется им сейчас: вдруг провалишься в транс, а Джастину потребуется помощь? К тому же он ее предупреждал, что за помощь богов всегда нужно платить. Он это имел в виду? Но Мэй всегда казалось, что речь идет о плате метафизического характера, а не о чем-то настолько конкретном, как лихорадка и рвота.
Лоб Джастина оставался горячим, но дыхание выровнялось, и Мэй надеялась, что крепкий сон поможет ему одолеть неведомый недуг. Спустя час в дверь постучали. Мэй осторожно переложила Джастина на кровать, встала и впустила в комнату Лусиана. Тот передал ей тарелку с едой и охнул при виде Джастина:
– Он и впрямь болен! Я думал, может…
– Думал – что? – спросила Мэй, потому что он резко замолчал.
– Не важно, – произнес Лусиан. – Помощь нужна? Доктор, к примеру?
Мэй поставила тарелку на столик и вручила Лусиану шляпу, в которую вытошнило Джастина.
– Выброси это, – отчеканила она. – И извинись перед Карлом.
Лусиан поморщился и выставил шляпу в коридор.
– Будет сделано. Что-нибудь еще? Могу я быть как-то полезен? Тебя здесь, по сути, заперли, но, если честно, лучше сидеть здесь, чем ходить в жутком коконе из тысячи платков!
В голосе его звучало искреннее беспокойство, и Мэй осенило: а ведь он думал, что Джастин притворился больным, чтобы остаться с ней наедине с вполне понятными целями.
«Надо же, я была с ним холодна, а он до сих пор не отступился. Как мне объясниться, чтобы он понял?»
Внезапно Мэй посетила мысль, донельзя удивившая ее саму:
«А нужно ли мне объясняться?»
Мэй никогда не нравились игры, в которые с неизменным удовольствием играли девушки ее касты и социального положения. Повзрослев, она не изменила себе, и ее отношения с мужчинами оставались совершенно безыскусными: она бросала партнеров, если охладевала к ним, и не водила никого за нос ради собственной выгоды или амбиций. Джастин велел молчать насчет племянницы, но теперь Мэй сомневалась, что это хорошая идея. Наверняка все можно объяснить, не вдаваясь в сверхъестественные подробности.
– А женщинам в Аркадии живется нелегко, – произнесла она, подбирая каждое слово. – Мне повезло, что я родилась в РОСА. Мне безумно жаль тех, кто вырос здесь, – они-то не знают, что можно жить иначе. Кстати, я слышала… – проговорила Мэй и умолкла. Она даже отвернулась, притворившись, что слишком расстроена, но после паузы продолжила: – В Аркадии вроде бы похищают девочек и женщин, причем не только из провинций, но из РОСА! Как ты полагаешь, здесь есть доля истины?
– Мой опыт свидетельствует, что люди способны на любую пакость, – мрачно ответил он. – В принципе все возможно. Однако если это и случается с нашими гражданами, то не очень часто. Наша граница надежно охраняется. Местным не так-то просто проникнуть на нашу территорию и захватить наших женщин.
«Вот только касты их отдают совершенно добровольно», – тоскливо подумала Мэй, а вслух она сказала:
– «Не очень часто»… это тоже никуда не годится! По-моему, их обычаи самые что ни на есть варварские. Ты можешь что-нибудь предпринять, чтобы вернуть джемманских девочек?
– Но каким образом? – задал встречный вопрос Лусиан.
– Они сильно отличаются внешне, – заметила Мэй. – У них нет «Каина». Или есть, но только слабые следы. Поэтому нужно сделать генетический тест и найти их родителей, сверяясь с нашим реестром.
– Но сперва они должны попасть в РОСА. Здесь нет подходящего оборудования, а аркадийцы не выдадут их на основе подозрений, мало ли у кого какая внешность. И даже если у нас будут неопровержимые доказательства, что похищенная действительно джемманка по рождению, вернуть ее в РОСА будет проблематично, особенно если она уже долго жила здесь и ей промыли мозги. Аркадийка с четырьмя детьми вряд ли захочет уехать обратно: им забивают голову всякими ужасами: дескать, джемманы все как один безбожники и слуги зла.
Мэй подумала: а что, если девочка восьми лет от роду верит во всю эту чушь? Преторианка молчала, но, похоже, лицо выдало ее растерянность. Лусиан мягко взял ее за руку и привлек к себе.
– Я понимаю тебя, – произнес он. – И мне, поверь, очень жаль всех этих несчастных. Они вынуждены жить в Аркадии – независимо от того, родились они здесь ли нет. Если бы я только мог что-нибудь сделать для них! Но, увы, это не в моих силах.
Мэй улыбнулась, хотя настроение у нее было – хуже некуда.
– Ты станешь одним из двух самых могущественных людей Республики. Неужели найдется дело, с которым ты не справишься?
Он поднял на нее пристальный взгляд, а потом тихо и ровно ответил:
– Возможно, да.
А теперь речь явно шла не о похищенных девочках.
За ее спиной застонал во сне Джастин, и Мэй кинулась к кровати.
– Я должна быть рядом с ним, – сказала она Лусиану. – Я дам знать, если ему станет хуже, но думаю, он поспит, и все пройдет.
– Скорее всего, да, – согласился Лусиан. – С ним часто такое бывало.
Мэй поняла, что он ни в чем не разобрался и решил, что у Джастина передозировка таблеток. Но уточнять ничего не стала – пусть лучше думает, что Джастин перебрал со стимуляторами, чем узнает, что тот связан со сверхъестественными силами.
Она просидела рядом с Джастином до самого утра. К утру температура наконец спала. Он проснулся осунувшийся и несчастный, но с ясными глазами и не бредя. Она помогла ему сесть и принесла воды. Потом терпеливо ждала, когда он напьется. И лишь затем решила поинтересоваться насчет того, что же все-таки произошло ночью.
– Ты помнишь хоть что-нибудь? – спросила она. – Ты был не в себе…
– О, я был не в себе, ты верно подметила, – поморщился он. – Я был не в своем теле. Я был в теле Магнуса. Мы долетели до храма и подслушали, о чем говорил Великий Ученик.
Тут Джастин резко выпрямился.
– Представляешь, Мэй! Этот псих, знаешь, что хочет сделать? Уронить стрим! Он хочет заслать к нам хакеров с этими миссионерами, отключить все и начать вторжение!
Мэй ошарашенно моргала:
– Ты что-то такое говорил. Но я подумала, ты бредишь! Ты упомянул про избыточность при проектировании стрима, и это чистая правда. Он действительно не может взять и отказать!
– Тогда почему он так уверен в успехе? – Джастин взъерошил и без того растрепанные волосы и наморщил лоб. – У них таких инженерных решений даже близко нет! И даже если они привлекли программистов из провинций и из ВС – все равно они не смогли бы взломать нашу систему…
– Ты должен рассказать остальным.
– И как я это докажу? – вздохнул Джастин. – Все это останется лишь теоретическим вопросом, если я сумею отвертеться от требования разрешить взъезд проповедникам. Но, может, не надо отказывать Великому Ученику? Если у них действительно есть секретная информация, ее нужно из них вытянуть! Вопрос, как…
Тут кто-то постучал, Мэй крикнула «открыто!», и в дверь просунулось лицо Вал. Преторианка увидела Джастина сидящим на кровати и довольно заулыбалась:
– А ты жив, как я погляжу! Но видок у тебя скверный …Сенатор, кстати, в прошлый раз как тебя увидел, сильно расстроился…
– Не обещаю, что буду бегать, прыгать и кувыркаться через голову прямо сейчас, – сообщил Джастин, – но еще денек проживу, скорее всего.
Вал кивнула:
– Вот и мы так подумали. Лусиан предупредил их, что на обед ты никак не попадаешь, потому что чем-то отравился. Из храма приехал какой-то парень посмотреть, как ты себя чувствуешь, думаю, чтоб проверить, не притворяешься ли ты. Но мы можем ему сказать, что ты без памяти лежишь, а станет лучше – сообщим.
– Подожди! – позвал Джастин – Вал уже попятилась в коридор. – Как зовут этого парня?
– Кажется, Хансен!
Джастин замер без движения, крепко задумавшись, – Мэй казалось, что она прямо видит, как крутятся шестеренки в сложном часовом механизме его интеллекта.
– Скажите ему, что я поговорю с ним через пятнадцать минут. Но я сначала должен принять душ.
Он передвинулся к краю кровати и поморщился, попытавшись подняться. Мэй тут же обхватила его за плечи – чтобы не упал обратно.
– Так, никакого душа. Тебе нужно лежать.
– Но мне нужно переговорить с Хансеном! – упрямо повторил Джастин. – Скажи ему, Вал. А Мэй поможет мне в ванной.
Вал выскользнула из комнаты, напоследок поворчав, что некоторым всегда достаются самые приятные поручения… Мэй довела Джастина до двери, но в последний момент остановилась:
– Ты уверен? Выглядишь ты не очень… Кстати, почему?
– Потому что я был не готов к этим чарам, – ответил он. – Слияние с такой мощью забирает много физического ресурса, а я мало тренировался. Зато мы узнали, что хотели.
Мэй понизила голос:
– Ты что-то такое говорил, когда вернулся, про прикосновение бога. Это что такое было?
Он долго молчал, прежде чем ответить:
– И к этому я тоже не был готов. К этой… силе и славе.
И это все, чего ей удалось от него добиться. Потом Мэй повела его в ванную. Он сумел вымыться сам, а она сидела под дверью, слушала шум воды и боялась услышать грохот падающего тела. Однако он умудрился не свалиться и не поскользнуться, хотя, выйдя, смотрелся весьма паршиво. Джастин переоделся в чистое, но при одном взгляде на него становилось понятно: человек очень плохо себя чувствует. Устроив его в полулежачем положении на кровати, Мэй заметалась по спальне в поисках шпилек. Ради Хансена ей, конечно, не следовало заматываться в кокон Огражденной, как для Джаспера, но все равно нужно было соответствовать аркадийским понятиям о приличиях.
– Нет, не надо, – вдруг сказал Джастин, увидев, что она принялась подбирать и закалывать волосы. – Просто расчеши их.
– Ты с ума сошел? – удивилась она. – Ты что, не знаешь их? Они же психи.
– Вот именно, – ответил Джастин. – Поэтому просто распусти волосы и расчешись.
Именно это Мэй и сделала. Потом в спальню зашел Хансен. Аркадиец застыл на пороге, завидев Мэй, но похоть тут была ни при чем, он просто изрядно удивился, сел в предложенное кресло рядом с Джастиновой кроватью, а на Мэй вообще не поглядывал. Та опустилась на стул рядом с дверью.
– Доктор Марч, – немного помявшись, начал Хансен. – Вы больны, насколько я вижу…
– Иду на поправку, – заверил его Джастин. – Надеюсь, что ваш господин войдет в мое положение – сегодня я никак не мог приехать к обеду.
– Конечно-конечно, – согласился Хансен. – Я обязательно его извещу, и, вполне возможно, мы перенесем встречу на последующее время, если вы выздоровеете до конца поездки. Обязательно сообщите, если вам что-то понадобится. Я буду молиться о вашем здравии.
Джастин улыбнулся и покачал головой:
– Никто и ничего не может сделать – за исключением моего бога. Так я расплачиваюсь за притекающую ко мне силу и ни о чем не жалею.
Мэй показалось, что она ослышалась. Но Хансен тоже встрепенулся, и она поняла, что Джастин действительно произнес эти слова.
– Простите? – переспросил Хансен. – Вы сказали – вашего бога?
– Да, – кивнул Джастин, всем видом показывая: а что тут такого?
– Но… у джемманов нет богов, – выдавил Хансен. – Вы преследуете верующих!
– У некоторых из нас есть боги, способные на великие дела. Боги, которые одаривают своих последователей подлинной силой и награждают тех, кто им верен. – Тут Джастин умолк и одарил Хансена долгим изучающим взглядом: – Ты верный человек. Если бы ты служил моему богу, Элайна бы давно стала твоей.
Хансен застыл с открытым ртом. Потом с трудом выговорил:
– Откуда… тебе известно о ней?
Джастин развел руки в стороны:
– Мой бог – великий бог, он дал мне многие знания. И я знаю, как тяжко ты трудишься в храме, в то время как Великий Ученик приписывает все твои заслуги себе – забирает и присваивает себе все, не только Элайну. Я знаю, что ты ненавидишь его за это.
Мэй не представляла себе, о чем речь, но она видела, что слова Джастина попали в цель. Хансен отчаянно замотал головой:
– Нет! Нет! Я служу ему верно! Я с радостью делюсь тем, что у меня есть! Он великий человек и заслуживает всего…
– И женщины, которую ты любишь? – вкрадчиво спросил Джастин. – Ты и вправду в это веришь? Если не хочешь признаться в собственных чувствах, подумай о ней. Полагаешь, ей это нравится? Что с ней происходит каждый раз, когда ты приводишь ее в чужую спальню? Нравится ей его «благословение»?..
Хансен густо покраснел и вскочил:
– Довольно! Я ухожу!
– Уходишь? И что ты будешь делать? Поползешь к нему и нажалуешься на меня, потому что я знаю, что он спит с твоей наложницей? А он отправил тебя с каким-нибудь очередным мерзким поручением, за которое тебя снова будет ждать роскошная награда в виде пустых обещаний. – И Джастин королевским жестом указал на кресло – несмотря на болезненную бледность, в его движениях чувствовались неожиданная сила и уверенность. – А теперь сядь и помолчи. Я помогу тебе изменить свою жизнь.
Хансен сел.
– Мой бог знает о вашем плане отключения медийного стрима РОСА, – заявил Джастин.
Хансен вздрогнул от неожиданности:
– Как?! Вы… не могли!
– Ты что, не слышал, что я только что сказал? Мой бог способен сделать все что угодно. Ты что, думал, Нехитимар тут один-единственный благодетель с полной корзиной подарков? Так вот, это не так, дружище. Мой бог все видит и может такое, что никому и не снилось. А насчет медиастрима – полная ерунда. У хакера-самоучки ничего не получится. Великий Ученик просто хочет подставить тебя. Чтобы ты попался, пытаясь провернуть эту глупую затею.
– Ничего они не самоучки! – важно заявил Хансен. – Их обучал программист, который сбежал из вашей страны пару лет назад! Он клянется, что знает все протоколы, и говорит, что если хакерская атака на стрим начнется из трех разных точек, то его можно на время отключить!
Джастин молча смерил его суровым взглядом. Мэй почувствовала, что он удивлен так же, как и она. Значит, программист из ВС не способен взломать джемманские сети… но как в таком случае насчет перебежчика? А это в корне меняло дело – аркадийская затея вполне имела шансы на успех. Мэй немного разбиралась в вопросе и знала, что медиастрим запускается из трех разных точек – как раз для того, чтобы избежать потенциальных отключений. А если атаковать сразу несколько узлов, система и впрямь может оказаться под угрозой. Однако знаний Мэй не хватало, чтобы быть на сто процентов уверенной в подобном результате. Джастину наверняка тоже. Но пока он отлично справлялся с ролью старательного ученика древнего бога.
– Не сработает, – решительно заявил он Хансену. – Ничего у вас не получится. Вас поймают, и вы не сможете покинуть территорию РОСА. А Его Святейшество и ваш президент заявят, что понятия не имеют о ваших планах и вы по своему почину совершили диверсию. В общем, вас оставят гнить в джемманской тюрьме. Впрочем, тебе не о чем волноваться. Великий Ученик будет хорошо присматривать за Элайной.
– Чего ты хочешь? – процедил Хансен, заскрипев зубами от ярости.
– Неправильный вопрос. Правильный – чего хочешь ты? – И Джастин показал на Мэй: – Посмотри на нее.
Хансен повиновался.
– Она мне не наложница и не жена. С точки зрения закона мы друг другу ничем не обязаны, и никто ее рядом со мной насильно не удерживает. Тем не менее она изъявила желание быть со мной. А Элайна без принуждения сделает то же самое?
– Да, – выпалил Хансен. – Она меня любит.
– Неужели? – В голосе Джастина командные нотки сменились увещевательными – теперь он не приказывал, а вел переговоры. – Ты можешь вообразить, чтобы твоя красавица ходила свободно, не замотанная в кокон? Тогда все бы открыто смотрели на нее и понимали, что она будет с тем мужчиной, которого выберет сама. А еще все бы знали, что Элайна уже отдала предпочтение тебе, и, как бы они ни жаждали ее заполучить, они не могут ее и пальцем тронуть! – Он обернулся к Мэй: – Скажи Хансену, что ты изучала в школе!
Мэй не ожидала такого вопроса, но решила промолчать о том, что в военной академии она училась метко стрелять по врагу.
– Музыку, – ответила она.
Но Хансена даже не это удивило.
– Ты ходила в школу?!
– Все джемманские девочки посещают школу, – произнес Джастин. – Учатся предметам, которые им по душе, а когда вырастают – работают где хотят и выбирают себе партнеров, которые им самим нравятся. Мы их не заматываем в покрывала. Никому не запрещаем любоваться их красотой. Мы не позволяем самодовольным тиранам ущемлять права других людей и присваивать плоды их трудов. Человек, который много трудится, получает достойную зарплату. Его не обкрадывают другие, живущие за его счет.
Здесь Джастин, конечно, приврал. Ведь в РОСА имело место классовое неравенство. Правда, по сравнению с Аркадией родина представлялась ему подлинным раем – и Джастин почувствовал прилив вдохновения.
– Твой бог одобряет эти правила! – изумленно воскликнул Хансен.
– Таковы законы нашей страны, – поправился его Джастин. – Но… – Он умолк и внимательно оглядел собеседника, а Мэй прочитала в его глазах то, что он думал про себя. Хансен недоволен тем, что получил от Нехитимара, но он воспитан в аркадийской вере, и ему непонятен мир, которым не управляет сверхъестественное. – Мой бог делает это реальным. Вот в каком щедром мире живут его последователи. Кстати, он может и тебя взять к нам… и Элайну тоже.
Хансен уставился на Джастина:
– Но как?
– Переходи на нашу сторону, – произнес Джастин и подался вперед. – Мы позволим Великому Ученику сделать то, что ему вздумается. Пусть посылает вас в РОСА. Ты будешь сообщать нам обо всех передвижениях и скажешь нам, когда они планируют нанести удар. Мы их схватим, а ты останешься в Республике.
– Без Элайны, – сухо ответил Хансен. – Я буду в РОСА, а она – в Аркадии. А без нее мне и жизнь не мила.
Наметилась серьезная проблема, но Джастин беззаботно отмахнулся:
– Не беспокойся, мы переправим ее к нам без проблем.
Хансен покосился на него с сомнением. Мэй прекрасно понимала тревогу юноши.
– Но каким образом?
– Ты что, не слушал меня? – рассердился Джастин. – Это сделает мой бог. Не бойся. – А затем Джастин указал на себя: – Попроси Великого Ученика перенести нашу встречу на вечер, и ты сам убедишься, к тому моменту я полностью поправлюсь. Мой бог исцелит меня, дабы я мог трудиться во славу его.
– Полностью поправишься? – ахнул Хансен.
– Да, – твердо ответил Джастин. – Делай, как я говорю. А я сумею перевезти Элайну в РОСА. Итак, хакеров они подобрали… а что насчет миссионеров, которых вы собираетесь выдать за лекторов? Ты вроде бы должен отобрать подходящие кандидатуры?
Хансен согласно кивнул.
– Есть ли среди них люди, подобные тебе? Те, с кем плохо обошелся Великий Ученик и которых покинул Нехитимар?
Аркадиец промолчал, но его снова выдало выражение лица.
Джастин расплылся в довольной улыбке:
– Если ты сможешь отобрать их для поездки, это будет просто замечательно. Мой бог даст им новую жизнь, если они помогут схватить программистов.
– Ты должен привезти мне Элайну, – настойчиво повторил Хансен и окинул Джастина недоверчивым взглядом: – И явиться к ужину сегодня вечером.
– Я буду в храме, – произнес Джастин. – И ты узришь, что значит – служить богу, который исполняет свои обещания.
Он с большим усилием поднялся с кровати и протянул Хансену руку. Тот мгновение колебался, но пожал ее.
– Я поговорю с Его Святейшеством, – сказал он Джастину. – Прощай!
Хансен хотел уйти, но Джастин окликнул его:
– Подожди минутку! Ты знаешь что-нибудь о жезле Великого Ученика? Его еще увенчивает орел?
– Конечно, – пожал плечами Хансен. – Считается, что это знак милости Нехитимара, который был послан этому Великому Ученику.
Джастин нахмурился:
– В смысле – этому Великому Ученику?
– У его предшественника жезла не было, да и власти такой он не имел. А Нехитимара всегда почитали в Аркадии, практически с самого времени основания страны. После Упадка вера людей только окрепла, но когда во главе церкви стал нынешний Великий Ученик, кое-что поменялось. В Его Святейшестве присутствует некая сила, и все готовы следовать за ним хоть на край света. Странное дело… Но я тоже это ощущаю, особенно когда он берет в руки жезл: меня накрывает невидимой волной, и я прямо чувствую божественную силу! Поэтому ему очень трудно противостоять…
– Поэтому ты сразу отдал ему Элайну? – мягко спросил Джастин.
Хансена передернуло.
– Нет. Когда у Великого Ученика в руках жезл, он просто окружен сиянием и на него страшно взглянуть. Но даже без жезла… словом, он такой человек, что ему сложно возражать.
– Я не заметил жезла в его храмовых апартаментах. Где он его хранит?
– Возможно, в усадьбе на Святом Озере.
Видя, что Джастин не совсем понял, он пояснил:
– Это к северу от города. Усадьба расположена в уединенном месте и надежно охраняется.
– Я почему-то так и предположил, – пробормотал Джастин. – Благодарю тебя.
Хансен ушел, а Джастин завалился на кровать и прикрыл глаза рукой.
– Что ты наделал? – с любопытством поинтересовалась Мэй.
– Хороший вопрос, – простонал Джастин.
– Ты ведь наврал ему с три короба!
Мэй уселась рядом и наклонилась над ним – и когда он убрал ладонь с лица, ему пришлось смотреть ей прямо в глаза.
– Я знаю, что ты способен на плутни, Джастин. Очаровать и обмануть человека – в этом весь ты! А сейчас ты разыграл целый спектакль специально для Хансена, да? У тебя же нет бога.
– Это зависит от точки зрения, – печально проговорил он. – Прошлой ночью я покинул свое тело и слился душой с потусторонним существом в виде ворона, которое служит скандинавскому богу. А он, между прочем, хочет заполучить на службу меня.
– Ясно. Но ты в отличие от ворона Одину не служишь.
Он не ответил, и она прищурилась:
– Так служишь или не служишь?
Его ответ прозвучал неуверенно:
– Не служу. Но я связан с ним теснее, чем думал. Хотя я и не стремился к этому.
Мэй едва удержалась от того, чтобы напомнить ему про «силу» и «божественное прикосновение», но решила, что у них и без того полно проблем.
– А ты сможешь сделать то, что пообещал ему? Вытащить Элайну из Аркадии? Или хотя бы не опоздать на ужин? К сожалению, выглядишь ты очень паршиво, ты уж меня прости.
– Ты мне льстишь, как я погляжу…
Она легонько пихнула его:
– Я серьезно! Ты ставишь на кон все и ввязываешься в авантюру, которую вряд ли сможешь провернуть! Что за рискованное предприятие! Если медиастрим отключат наши – их обвинят в террористическом акте. А если стрим положат аркадийские психи, наступит война. По крайней мере это равносильно объявлению войны. На стрим завязана инфраструктура РОСА. Страна просто слетит с рельсов, и воцарится хаос.
– Поэтому исполнители ничего не должны подозревать, – произнес Джастин. – Пусть ребята думают, что останутся безнаказанными. Нам нужно контролировать их и просто быть в курсе всех их планов! Но если они поймут, что мы у них на хвосте, тогда – пиши пропало, и нам крышка!
– Один из них точно знает, мы у них на хвосте, – заметила Мэй.
Джастин натянул на себя одеяло и перекатился на бок.
– Но я-то его подманиваю. А сейчас мне надо еще немного поспать, а потом поесть. Попроси, пожалуйста, Лусиана одолжить мне свой гримировальный набор. Они, конечно, не разрешили нам ничего такого провезти, но я видел, что Лусиан гримируется для фотосессий. А мне стоит замазать круги под глазами и закинуться парой таблеток – тогда я вообще буду выглядеть как огурчик.
Мэй застонала:
– Смотри, закинешься, как обычно, – стошнит!
– Тошнить меня будет завтра, причем активно, – парировал Джастин. – А сегодня вечером я продемонстрирую могущество своего бога.
Мэй направилась к двери, но замерла:
– А ты не можешь рассказать мне хотя бы про жезл? Почему ты про него спрашивал?
Джастин уже задремал, но быстро встрепенулся:
– Возможно, это оружие. Во всяком случае, вороны так считают.
– Как мой кинжал?
– Гораздо мощнее. Они полагают, что жезл является угрозой и для нас, и для всей нашей страны, но я не могу сообразить, как добраться до артефакта. Даже если мы доберемся до Святого Озера, а я уверен, что до Упадка оно называлось иначе, как проникнуть на чужую территорию? – Он вздохнул и прикрыл глаза. – Придется нам удовлетвориться скромным подвигом во славу отечества и плюнуть на геройство.
Мэй сильно обеспокоили новости еще об одной потенциальной угрозе, однако она согласилась с Джастином: ничего не поделаешь, да и других проблем полно! Преторианки уже уехали с джемманскими мужчинами на очередную экскурсию. Мэй тоже могла бы присоединиться к их компании, но ей не хотелось оставлять Джастина в одиночестве. Служитель проснулся во второй половине дня: выглядел он получше и настоял на том, чтобы снова принять душ. До ванны он дотащился самостоятельно, что внушало оптимизм, и Мэй отправилась в особняк за едой для своего подопечного.
Но сперва Мэй пришлось облачиться в наряд Огражденной. Дело было муторное, но, как выяснилось, полезное: по дороге на кухню она разминулась с двумя сыновьями Карла. Они болтались в коридоре и не обратили на Мэй никакого внимания. Она догадалась: наверняка они перепутали ее с Ханной. Сначала даже Харриэт приняла ее за несчастную наложницу: женщина как раз отмывала кухонную плиту, когда Мэй попросила горячей пищи для Джастина. По голосу Хэрриет, конечно, ее узнала. Пока жена Карла занималась блюдом для гостя, Мэй смирно стояла в сторонке и прислушивалась к разговору мужчин. Оказалось, не зря.
– Ты бы лучше отца попросил девчонку из Питтсфилдских для тебя придержать! Он переезжает со дня на день, – сказал кто-то из младших сыновей, Мэй не помнила, как его зовут.
– А почему? – удивился Джаспер.
– А давеча залез кто-то в салон, – пояснил юноша. – Он и решил переехать, от греха подальше. Хочет, где безопаснее, осесть, пока девки не подрастут.
– Вот именно – пока не подрастут! – заявил Джаспер. – И чего они мне сдались? Они еще мелкие!
– Зато самые красивые! – послышался голос старшего сына Карла, Уолтера. – Правда, все нелегалки, но какая разница: как девчонок продаст, так они автоматически и легализуются. Если он их продаст, конечно. Иначе зачем ему когти рвать? А то ведь выкрадут – и прощайте вложенные денежки! А пока надо ждать года три минимум.
Джаспер нахально проворчал:
– Не буду я ждать три года, даже красавицу! Я бабу хочу, прямо сейчас!
Мэй так увлеклась их разговором, что едва заметила, как Хэрриет передала ей блюдо с едой. Преторианка благополучно миновала братьев, но мозг ее едва не вскипел от новых идей. Зато одежда Огражденной ей помогла: Мэй без приключений добралась до гостевого флигеля. Она закрыла за собой дверь и принялась лихорадочно размышлять. Естественно, братья говорили о том самом салоне, в который она проникла ночью! Ее визит не остался незамеченным, но она даже представить себе не могла, что хозяева решат убраться восвояси! Они бросают свое насиженное гнездо! Мэй хотелось закричать от отчаяния и горя. Волей судьбы она оказалась буквально в двух шагах от нужного места, и что? Сейчас все пойдет прахом, причем по ее вине! Они сказали – со дня на день. Что это означает? Когда они переезжают? И что она может предпринять за столь короткий срок?
Мэй хотела посоветоваться с Джастином, но он был поглощен едой и предстоящим визитом в храм. А поскольку он даже не заметил, как она обеспокоена, то он вообще ни о чем другом и думать не хотел.
– Если бог на моей стороне, – заявил он, лучась энергией после первой таблетки, – я вернусь к тебе с хорошими новостями.
Мэй вынырнула из собственных грустных мыслей:
– В смысле – вернешься ко мне? Но я поеду с тобой в качестве телохранителя!
– Ничего подобного, Мэй, – возразил он. – Пока я нужен Великому Ученику для согласования деталей миссии, я нахожусь в полной безопасности. И не забывай, как он на тебя пялиться будет!
– Я как-нибудь переживу эту неприятность, – отрезала Мэй, скрестив руки на груди.
– Ты – да, а я – нет, – буркнул Джастин и отставил свою тарелку. – Кроме того, если Хансен все-таки меня сдаст, я не хочу, чтобы ты попалась в руки аркадийским психам.
– Если он тебя сдаст – я должна быть рядом! – воскликнула она.
– Нет. Оставайся здесь. Все будет хорошо. – Он внимательно оглядел ее. – Я серьезно. Успокойтесь – и ты, и имплант.
Имплант и впрямь активировался, и уровень эндорфинов в крови резко вырос, но случилось это задолго до их беседы, когда Мэй услышала о переезде салона.
– Откуда ты все знаешь? – спросила она.
Джастин криво улыбнулся:
– Потому что всякий раз, когда под химией, ты либо хочешь затащить меня в кровать, либо у тебя делается напряженное и хищное выражение лица. Но сегодня тебе придется найти какой-то другой выход адреналину – у меня силенок и на тебя, и на ужин не хватит.
Мэй залилась краской, но Джастин уже отвернулся, пытаясь разобраться с макияжным набором Лусиана – преторианке удалось стащить его из комнаты сенатора. Пока Джастин экспериментировал с тональным кремом, замазывая черные круги под глазами, она сидела, потрясенная до глубины души, прокручивая в уме его последние слова. Значит, он думает, что из-за импланта она хотела заняться с ним любовью в тот вечер, когда в спальню ворвались аркадийцы?
А может, он прав?
Мэй честно призналась себе, что, если имплант активируется, либидо зашкаливает. А когда она сбежала от Джаспера, имплант работал на полную мощность. Но она припомнила события той ночи и поняла: в объятия Джастина ее толкнули не только бурлящие в крови химикаты. Ее к нему тянуло. Причем это было не просто влечение – хотя, конечно, без физиологии не обошлось. Ее покорило то, что Джастин без раздумий встал на ее защиту. В принципе она не особо надеялась, что Джастин спасет ее, – такого она вообще ни от кого не ждала. Ее впечатлил даже не его поступок, а то, какое безграничное доверие он выказал. Джастин ведь понятия не имел, что происходит, но тотчас вступился за нее. И он так делал всегда. А Мэй мало кому могла довериться. Разумеется, у нее были друзья-преторианцы, но их с самого начала тренировок учили прикрывать товарищей по оружию, и Мэй знала, что может рассчитывать на них. И внезапно она поняла, что доверяет Джастину так же, как Вал, или Дагу, или любому солдату из Алых, причем безо всяких конкретных причин. В ее влечении к Джастину было что-то неуловимое: возможно, благодарность и еще – некая глубинная загадочная безымянная привязанность…
Но Мэй уже давно не знала, как называется то, что она чувствует. И пока она пыталась разобраться в собственных эмоциях, она упустила момент для разговора. Джастин погрузился в деятельную подготовку к встрече с Великим Учеником, а вскоре и делегация вернулась с экскурсии по городу. Джемманы тут же принялись осаждать Мэй расспросами по поводу самочувствия несчастного страждущего. Лусиан безумно удивился, услышав от Джастина, что тот не против приезда аркадийской культурной миссии, – естественно, Джастин не сказал, почему он кардинально изменил свое мнение. Наконец все ушли на ужин, и Мэй хотела поговорить с Джастином, но в дверь постучали аркадийцы. Оказалось, что за Джастином уже приехала машина.
– Ты уверен, что мне не надо тебя сопровождать? – упрямо спросила она, оставшись с ним наедине в опустевшей гостиной.
– Мэй, со мной ничего не случится. Это была моя идея, и я буду совершенно спокоен, зная, что ты находишься здесь, под скучным домашним арестом.
Выглядел он прекрасно и просто источал здоровье и уверенность в своих силах. Обаятельный, привлекательный и стремительный Джастин – все, как всегда.
– Вернусь – решим, как спасти твою племянницу.
– А я думала, ты забыл, – вырвалось у Мэй.
Она-то не забывала ни на секунду, особенно в свете недавнего развития событий, но полагала, что Джастину эта история в одно ухо влетела, а в другое вылетела.
– У меня отличная память, – насмешливо заметил он. – Жди меня, приеду – поговорим.
Мэй захлестнула волна чувств, однако она не спешила их выказывать: а вдруг он снова подумает, что у нее просто разыгрались в крови эндорфины? Вообще-то он и сам повел себя не лучшим образом, когда они были готовы оказаться в постели во время той давней поездки, – и до сих пор еще не извинился. Но тогда Мэй быстро убедила себя, что надо принять все, как есть: Джастин ее неправильно понял. А теперь она решила, что, наверное, тоже не поняла его. Как и почему – особенно если учесть, что он ей наговорил, – оставалось загадкой, но в последние месяцы и так случилось столько странного! В конце концов Мэй подумала, что просто многого не знает. И мало ли какими резонами Джастин руководствовался…
Но она не могла как следует выразить то, что чувствовала. У Джастина было все хорошо с вербализацией, не у нее. А поскольку нужные слова не шли ей на ум, Мэй просто наклонилась и поцеловала Джастина. Поцелуй получился долгим, и он не означал: «Я хочу заняться с тобой любовью». Отнюдь. Но возможно, свидетельствовал о глубине ее чувств. Вот и все. А затем Мэй осторожно выпрямилась. Джастин очень удивился, когда отнял свои губы от ее губ: а с улицы заорали, что его ждет машина. Джастин тоже не смог выдавить ни слова, помолчал, опять пробормотал: «Жди меня» – и кинулся прочь.
Мэй вернулась в комнату, попыталась как-то отвлечься от мыслей о Джастине и об опасностях, которые могли его ждать в храме. Но, заметив кинжал, тут же вспомнила о своих проблемах. Часы в гостиной застучали громче и настырнее. Джастин сказал, что разберется с этим делом. Но что будет, если он попросту не вернется вовремя? Взяв кинжал и проведя пальцем по янтарю рукояти, Мэй поняла, чего хочет. Плевать ей на осторожность! Кинжал привел ее к племяннице – а ее опять вот-вот отберут! Джастин сказал, что поможет ей прямо сегодня, но почему бы попросту не раздобыть новых сведений? От этого не может быть вреда. Чем больше знаешь, тем проще решать проблему… Но что может случиться, если она не выйдет из транса, в который ее введет кинжал, до возвращения джемманов с ужина? Посмотрев на часы в гостиной, она поняла, что в ее распоряжении целых два часа, если не больше. Набравшись решимости, Мэй снова обратилась с мольбой к неизвестной богине и разрезала ладонь клинком.
Она провалилась в видение. То, что она увидела, было для нее полной неожиданностью. Мэй увидела, как идут дела в салоне и что нужно сделать. Когда видение завершилось и она пришла в себя, сидя на кровати в спальне, то обнаружила две вещи. Первая – прошел только час. А вторая – на ладони осталась длинная царапина. Раньше ранка всегда затягивалась к моменту возвращения в явь. Царапина не выглядела свежей, ладонь, казалось, разрезали несколько дней назад, но она не ожидала увидеть вообще какой-либо след. В голове тут же прозвучал голос: «Ты просишь о многом, так отдай же хоть что-то».
Впрочем, времени на обдумывание все равно не осталось. Она увидела достаточно. Следует поторопиться. Джастин сказал: «Жди меня».
Сбрасывая свое аркадийское платье, Мэй поняла: увы, обстоятельства против.
– Я не могу, – сказала она вслух. – Не могу ждать, прости.
