Глава 4
По решительному выражению лица Кары Майк понял, что не стоит предлагать ей ехать вместе по звонку дежурного. Было совершенно очевидно, что она испытывает крайнее смущение и не хочет, чтобы он стал свидетелем разборок ее родителей. Вот беда! На службе она производила впечатление железной леди, но и у нее были свои слабости. Одну из них он увидел, когда она говорила о женщине из приюта Хэвенсбридж. Даже если она не хочет, чтобы он поехал с ней сейчас, он нужен там, куда ее позвал звонок дежурного.
Майк подождал, пока Кара застегнула рубашку, и выбежала на улицу, потом схватил ключи от пикапа и последовал за ней. Холодный ночной воздух и поездка к дому ее родителей по крайней мере охладят возбужденное состояние, в котором он пребывал. Он все еще чувствовал соблазнительный запах ее тела и помнил шелковистость ее кожи.
Майк вел машину с опущенным боковым стеклом, и поток холодного воздуха обдавал его все еще разгоряченное тело. Когда он доехал до жилого комплекса, адрес которого дал ему ночной дежурный, полицейские уже стояли возле своей машины. Один из них разговаривал с Карой, другой заполнял протокол.
Завидев выходившего из машины Майка, она едва заметно приподняла брови. «Какого черта ты тут делаешь?» – было написано на ее лице. Вокруг них были полицейские, к тому же Майк был как-никак ее начальником, поэтому Кара ничего не сказала вслух. Майк не мог не оценить ее самообладания. У него не было ни малейших сомнений в том, что она не стала бы сдерживаться, окажись они наедине.
– Здорово, шеф, – сказал Роб Самтер.
Майк кивнул.
– Есть арестованные? – спросил он, стараясь не смотреть на Кару. Ее сердитые глаза, казалось, прожигали в нем дырки.
Роб отрицательно покачал головой:
– Нет, миссис Хартли отказалась писать заявление, – сказал он, тоже не глядя на Кару. – Так что мы просто составим протокол.
– Спасибо, Роб.
Тот кивнул и направился к машине, в которой уже сидел его напарник. Спустя несколько минут они уехали, оставив Майка и Кару одних возле дома ее родителей.
– Кажется, я говорила тебе не приезжать, – сердито начала Кара.
– С каких это пор я выполняю твои приказы? – парировал Майк, делая к ней шаг.
От его глаз не укрылась дрожь, пробежавшая по ее телу. Не в силах сдержаться, он обнял и прижал ее к себе.
– Что случилось, Кара?
Поначалу она сопротивлялась его объятиям, потом, к его удивлению, обмякла и затихла.
– Пьяный отец затеял скандал с матерью. Похоже, он швырял тарелки в стену, и соседям это не понравилось. Кроме того, они испугались за мою маму.
– С ней все в порядке?
– Роб говорит, с ней все нормально.
– А ты сама разве не разговаривала с ней?
Она покачала головой:
– Не могу. Я сказала ей, что не приду к ней, пока она не расстанется с ним.
Пока Майк раздумывал над тем, что ей ответить, она вырвалась из его объятий.
– Мне нужно ехать.
– Постой.
Это слово прозвучало не как просьба, но как приказ старшего по званию и положению. Он не был уверен в том, что она выполнит его, но был решительно настроен удержать ее от поспешного одинокого бегства, хоть и не понимал, почему это сейчас так важно.
Она повернулась к нему лицом.
– Зачем?
У нее стучали от холода зубы. Пытаясь согреться, она обняла себя руками за плечи.
– Где твоя куртка?
Она удивленно моргнула.
– В моем джипе. За этим ты меня остановил?
– Нет, – усмехнулся он и, скинув с себя кожаную куртку, накинул ее на плечи Кары. – А вот теперь пойдем.
– Куда? – уперлась она ногами в землю.
– Ты расстроена и замерзла. Давай выпьем по чашке кофе и немного поболтаем, а потом сядешь в свою машину и поедешь домой.
– Ишь, командир какой нашелся, – недовольно пробормотала Кара, плотнее запахивая полы его куртки.
Вот и славно, она не стала удирать, и это уже хорошо. У Майка стало легче на сердце. Взяв Кару за руку, он повел ее к перекрестку, где находилась небольшая закусочная «У Линетт». Это было излюбленное место здешних полицейских.
Открыв дверь, он пропустил Кару вперед. В этот час в закусочной было мало посетителей, и они прошли к самому дальнему столику. Вместо того чтобы сесть напротив Кары, Майк занял место рядом с ней, словно намеренно нарушая границы ее личного пространства.
– Что ты делаешь? – возмутилась она. Возможно, ее агрессивная реакция была вызвана смущением.
– Хочу погреться рядом с тобой, – улыбнулся Майк.
Она недоверчиво посмотрела на него.
– На тебе моя куртка, а на дворе январь, если ты помнишь, – пояснил свои действия Майк. На самом деле ему просто хотелось быть поближе к ней. Возбуждение еще не улеглось в нем полностью, он все еще хотел ее. Разумеется, теперь, когда она была так расстроена и уязвима, о сексе не могло быть и речи, но тело требовало быть предельно близко к ней. К тому же он испытывал незнакомое доселе чувство – желание позаботиться о ней теперь, когда она оказалась в трудном положении.
– Что это вы делаете здесь так поздно? – поинтересовалась подошедшая к ним с кофейником в руке Линетт, владелица закусочной, крупная женщина лет пятидесяти с лишним.
– Зашли погреться, – ответил Майк.
– Кара, детка, хочешь кофе?
Майк не удивился, когда Линетт назвала Кару по имени, поскольку та выросла в этом районе и часто несла здесь дежурства.
– А можно мне чаю? – попросила Кара. – Если я сейчас выпью кофе, всю ночь глаз не сомкну.
– Конечно, детка. Обычного или, может, ромашкового?
– Да, лучше ромашкового. Спасибо, Линетт.
– А вам, господин начальник полиции? Кофе?
– Да, спасибо, – кивнул Майк.
Спустя несколько минут перед каждым стояла чашка заказанного напитка, а Линетт скрылась в подсобном помещении.
Обхватив ладонями горячую чашку, Кара прикрыла глаза и вздыхала, наслаждаясь теплом. Майк был рад тому, что настоял на своем и привел ее сюда.
Немного помолчав, он осторожно начал разговор:
– Итак?
– Что, итак? – настороженно спросила она, мгновенно открыв глаза. – Ты хочешь знать, как часто мой отец пьет? Теряет над собой контроль? Швыряет вещи? Бьет людей?
Вместо того чтобы рассердить, ее оборонительная реакция растопила его сердце.
– Я не собираюсь выпытывать у тебя то, чего ты сама не хочешь мне рассказать, Кара. Я лишь хотел, чтобы ты немного успокоилась, прежде чем садиться за руль и ехать домой.
– Извини, – опустила она глаза. – Я просто…
– Сконфужена, – закончил он за нее.
– Да.
– Ну, тут нечего стесняться. Я не осуждаю тебя из-за поведения твоего отца или матери, – заверил он ее.
– Но осуждаешь за то, что я не вошла в дом, чтобы убедиться, что с мамой все в порядке, – возразила она, отодвинувшись как можно дальше от него.
Протянув руку, он погладил ее по голове, затем принялся вертеть в пальцах шелковистый локон, радуясь возможности прикоснуться хотя бы к волосам.
– Почему я должен осуждать тебя за это?
Она вздохнула и опустила плечи.
– Я сделала для нее все, что могла. Если я приду к ней и стану умолять уйти от него, он лишь разозлится еще больше, и ситуация, без того сложная и запутанная, только усугубится.
Ее глаза наполнились слезами отчаяния, и она вытерла их тыльной стороной ладони.
Майк был достаточно умен, чтобы не комментировать ее действия.
– Не нужно защищаться от меня. Перед тобой человек с подпорченной как минимум генетикой, – заговорил он на ненавистную ему тему. – Мой биологический отец бросил меня и начисто пропал из моей жизни.
Майк оказался ненужным собственному отцу. Своей семье он тоже был не слишком нужен. Ему всегда казалось, что им живется гораздо лучше без него.
– И очень скоро мы с тобой узнаем в результате расследования давнего дела что-то такое, что, как подсказывает мне интуиция, плохо кончится для всей моей семьи. Так что не мне тебя судить. – Он сделал паузу, потом добавил: – Если честно, мне кажется, ты права.
– Правда? – Она подняла на него большие, влажные от слез глаза, и Майку стало понятно, насколько ранимой она была в глубине души.
– Конечно. – Он притянул ее к себе. – Нужно немало мужества, чтобы оставаться в стороне, когда близкому человеку плохо. Но иногда просто нет иного выхода.
– Вот именно, – кивнула она. – Я не могу помочь ей, потому что она не хочет от меня помощи. Я не могу исправить ситуацию, потому что она ничего не хочет менять.
– И так было всегда?
– Это была вечная череда взлетов и падений, хороших и плохих периодов, в зависимости по большей части от наличия работы. Если все шло хорошо, он пил в меру. Если же плохо – в этом были виноваты все вокруг, кто угодно, только не он сам, и тогда начинался запой с руганью и буйными припадками.
Теперь, когда Кара знала, что Майк ее не осуждает, она стала более открытой для него, и он был ей за это благодарен. Один вопрос вертелся у него на языке, но он никак не решался его задать. И все же…
– Он… твой отец когда-нибудь…
– Бил меня? – закончила она его вопрос.
– Да.
– Нет, никогда. Но не потому, что у него не было такого желания. Это было единственное, что сумела категорически запретить ему мама. Во всяком случае, когда я была маленькой. Она сказала, что зарежет его, если он посмеет хоть раз тронуть меня. И он, судя по всему, поверил ей. Но вот себя защитить она не могла. Он говорил, что она заслуживает такого обращения, и она почему-то сама поверила в это. – Кара сокрушенно покачала головой. – Становясь старше, я просто находила способы как можно меньше бывать дома.
Она не поднимала глаз, но Майк и без того знал, о чем она думает.
– Не нужно винить себя за то, что ты стараешься уберечься, – тихо сказал он. – Это должны были сделать твои родители. Очевидно, твоя мама сделала все, что было в ее силах, для тебя, но не для себя. Что же касается твоего отца, он оказался плохим родителем. Как и мой. Мне просто повезло, что меня воспитывал Саймон.
«Даже если я не оправдал его надежд», – мысленно закончил Майк.
– Откуда ты узнал, о чем я думаю? – спросила Кара.
Ответ был прост – он начинал лучше узнавать и понимать ее. Но вслух Майк ответил:
– Догадался. – И попытался безмятежно улыбнуться. – Ну как, тебе лучше?
– Да, хотя я даже не прикоснулась к чаю. Спасибо, что побыл моим другом.
От его внимания не ускользнул тот акцент, который она сделала на слове «друг», но он не понимал, почему это имеет для него такое значение. Их всегда тянуло друг к другу, но прежде это был только секс, разве не так?
Майк расплатился за двоих, и Кара, к его удивлению, не стала спорить. Он проводил ее до машины и остановился. Ему не хотелось расставаться с ней. Хотя он отлично знал, что им не раз придется вместе обсуждать стратегию расследования «глухаря» и участие в нем Саймона, это было уже не то.
– Что ты делаешь завтра вечером? – поинтересовался он.
– Ничего особенного. – Она удивленно захлопала глазами. – А что?
– Я хотел пригласить тебя на ужин к моим родителям.
Неужели он только что пригласил ее на семейную трапезу?
Она в нерешительности прикусила нижнюю губу. Ему тотчас захотелось поцеловать ее, но он прекрасно понимал, что сейчас не время.
– Ты уверен, что твои родители не будут против?
– Ты шутишь? – удивленно поднял брови Майк. – Моя мама обожает готовить, к тому же нам обоим хорошо известно, что она любит тебя.
Кара покраснела.
– Она очень милая женщина. Но разве воскресные ужины не для членов семьи?
Ему показалось, что в ее голосе прозвучала тоска по семье. Или это была лишь игра воображения?
– Для моих родителей ты все равно что член семьи, – сказал он, мысленно недоумевая, почему так настаивает на своем приглашении.
– Ну хорошо, если ты уверен…
Кара благодарно взглянула на него большими синими глазами, и он понял, что она согласна. Ей самой хотелось пойти с ним на ужин к его родителям.
– Абсолютно уверен, – чуть хрипло подтвердил он.
– Хорошо, – кивнула она, – я позвоню твоей маме и спрошу, что принести с собой.
Майк заранее знал, что в ответ Элла скажет, что приносить ничего не нужно.
– Тогда приезжай к ним часов в пять, там и встретимся, – сказал он.
– Договорились.
От ее улыбки у него стало тепло на сердце. Она взялась за ручку двери машины.
– Кара?
Она повернулась к нему. Не в силах сдержаться, Майк поднял руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
– Постарайся хорошенько выспаться.
От его ласкового прикосновения ее щеки зарделись.
– Постараюсь. Спокойной ночи, Майк.
Она открыла дверь своего джипа и села за руль.
Майк подождал, пока она завела двигатель и отъехала от дома родителей. Какая непростая женщина, подумал он, глядя ей вслед.
Кара Хартли оказалась гораздо сложнее, чем ему казалось раньше, и ему нравилась многогранность ее натуры: с одной стороны, храбрый полицейский, с другой – ранимая женщина, и очень много иных качеств между этими двумя полюсами. Она вызывала в нем желание защитить и незнакомые прежде теплые чувства. Все это должно было пробудить в нем потребность бежать прочь. Когда-то ему нравилось встречаться с Тиффани, но ее бесконечные телефонные звонки и попытки постоянно быть рядом с ним практически задушили его. Она не уставала повторять, что полагается и рассчитывает на него, но Майку совершенно не нравилось быть настолько нужным – ни ей, ни кому бы то ни было.
Весь в отца, с отвращением подумал Майк. Именно поэтому он взял за правило быть честным в отношениях с женщинами и не скрывать отсутствия серьезных намерений. То же самое относилось и к службе в полиции. Его начальству в Нью-Йорке было хорошо известно, что после выполнения задания Майк может подать рапорт об увольнении, если захочет. К счастью, разнообразие заданий поддерживало в нем интерес к работе тайным агентом. Что касается женщин, ни одной из них пока что не удавалось привязать его к себе надолго.
Бежать от Кары он пока не собирался, хотя внутренний голос давно подсказывал ему, что пора это сделать. В этой женщине было что-то такое, что притягивало его и не давало уйти. Во всяком случае, до поры до времени. Когда Саймон поправится, Майк уступит ему место начальника полиции и уедет из Серендипити, как и планировал с самого начала.
Бывая в доме Марсденов, Кара всегда испытывала смешанные чувства восхищения, благодарности и зависти. Она высоко ценила добрые семейные отношения, царившие в их доме, и всей душой желала, чтобы и у нее в семье было так же. Впрочем, она давно перестала тосковать по тому, чего не могла иметь, и с удовольствием приходила в дом Марсденов, когда ее приглашал Сэм.
На этот раз ее пригласил не напарник, а Майк. Она не совсем понимала, что стоит за этим неожиданным приглашением, но решила не придавать этому слишком большого значения. Пусть это будет обычное приглашение к ужину в давно знакомой ей семье, и не более того.
Она позвонила в дверь, и на пороге почти сразу же появилась Элла Марсден.
– Кара! Я так рада тебя видеть, – улыбнулась она, впуская ее в дом.
– Спасибо за приглашение на ужин, – тоже улыбнулась Кара. – Боюсь, Майк слишком поздно предупредил вас обо мне.
– Ерунда! Мы всегда рады тебя видеть в нашем доме. А что это у тебя? – спросила Элла, глядя на завернутое в фольгу блюдо в руках Кары.
– Лазанья. Я подумала, ее можно заморозить, а потом, когда не будет настроения стоять у плиты, вы с Саймоном съедите ее.
Когда Кара позвонила Элле, чтобы узнать, что захватить с собой к ужину, та, разумеется, ответила, что ничего не нужно, что она все приготовит сама. Но Кара отлично знала, насколько устала жена Саймона, бесконечно ухаживая за мужем и хлопоча по дому. Букет цветов показался ей бесполезной формальностью, поэтому она рано утром сходила в магазин за всеми необходимыми ингредиентами и приготовила лазанью.
Кара с улыбкой протянуло блюдо Элле.
– Вот спасибо! – воскликнула та, принимая подарок и кивком головы приглашая гостью вместе с собой на кухню. Проходя мимо гостиной, где дремал в своем кресле Саймон, Кара взглянула на стену, увешанную семейными фотографиями, и остановилась, чтобы рассмотреть их поближе.
Она не могла не улыбнуться множеству детских фотографий, на которых были запечатлены этапы взросления. Сэм и Эрин были более светлокожими, чем Майк, и оба походили на Эллу и Саймона. В первый раз Кара задумалась о том, как выглядит настоящий отец Майка.
– Кара! – позвала ее Элла.
– Иду! – отозвалась она, направляясь на кухню и все еще улыбаясь. – Я разглядывала фотографии в гостиной.
Элла тоже улыбнулась, и Кара заметила прибавившиеся мелкие морщинки у глаз и рта, которых не было в прошлый раз, когда они виделись.
– Мне тоже приятно на них смотреть, – сказала Элла. – Давай присядем. Мальчиков еще нет, а Эрин предупредила, что опоздает.
Обе женщины сели за стол. Кара отказалась от предложения выпить чего-нибудь.
– Ну, как ты поживаешь? – обратилась к ней Элла.
– Хорошо, много работаю, и мне это нравится. Служба в полиции и волонтерство в приюте Хэвенсбридж занимают почти все мое время.
– Я тоже подумываю о волонтерстве, – кивнула Элла. – Хочу заняться этим, как только Саймон окончательно поправится. Может быть, стану бесплатно возить онкологических больных на лечение в госпиталь или читать книжки детям, которым всегда скучно лежать в больнице.
– Это просто замечательная идея, – сказала Кара. – А что врачи говорят насчет Саймона?
– Лечение идет успешно. Он хорошо переносит химиотерапию, и врачи надеются на скорую ремиссию. Как только закончится этот курс лечения, он почувствует себя гораздо лучше.
– Я очень рада за него, – кивнула Кара.
Они поговорили еще немного о всяких мелочах, и вдруг Элла серьезным голосом сказала:
– Кара, милая… Когда Майкл позвонил мне и сказал, что пригласил тебя к ужину, он рассказал о том, что произошло накануне в доме твоих родителей.
Кара похолодела. С того момента, когда она уехала домой в тот злополучный вечер, она намеренно старалась не думать об этом инциденте. Она не хотела, чтобы кто-то вообще знал и думал об этом, осуждая ее.
– Значит, Майк пригласил меня из жалости, – тихо сказала она.
Элла тотчас же нахмурилась, и Кара поняла, что та не согласна с ней.
– Ты же отлично знаешь, что это не так, – укоризненно покачала головой хозяйка дома. – Мы любим, когда ты приходишь к нам в гости, и тебе всегда хорошо здесь. Именно теперь тебе, как никогда, рады в нашем доме, потому что мы считаем тебя практически членом нашей семьи, – Элла неотрывно смотрела в глаза Каре, – хотя, надо признать, в большей степени из-за Сэма, чем из-за Майка.
Кара покраснела и никак не могла придумать, что ответить.
– Мне кажется, Майк просто хотел, чтобы ты сегодня пришла к нам, – закончила Элла.
Кара покачала головой, чувствуя нарастающую неловкость от этого разговора.
– Даже и не знаю, что и ответить, – пробормотала она.
Элла ободряюще похлопала ее по руке:
– Я просто хотела сказать, что, если тебе нужно с кем-то поговорить о своих родителях, я всегда готова выслушать тебя и, если захочешь, дать совет. И если ты полагаешь, что я не одобряю ваших с Майком отношений, ты ошибаешься.
Кара удивленно раскрыла глаза:
– Но у нас с Майком нет никаких… мы вовсе не…
– Не надо так волноваться, детка. Мы все взрослые люди, – подмигнула ей Элла.
– Да, конечно, – кивнула Кара, не находя слов для дальнейших возражений, – спасибо за сочувствие.
Уф! Как гора с плеч! Тема собственной семьи для Кары вдруг стала менее болезненной после откровенных слов Эллы.
– Я действительно хочу тебе помочь, детка, – по-матерински ласковым тоном проговорила Элла. – Должно быть, тебе сейчас очень трудно.
От этих теплых слов Кара почувствовала себя спокойно и непринужденно.
– Огромное спасибо, – сказала она, – но говорить о родителях в общем-то нечего. Моя мама давно сделала свой выбор, оставшись с отцом. И я сделала свой, приняв решение не видеться с ней до тех пор, пока она не бросит его.
Кара сделала паузу, ожидая услышать слова порицания за столь жестокое отношение к родителям, но вместо этого Элла понимающе кивнула:
– Уверена, это было непростое решение.
Слова Эллы, как и слова Майка накануне, ее сочувствие и понимание успокоили Кару, косвенно подтверждая правильность ее действий. Наверное, помогло еще и то, что было с кем поговорить.
– Да, это был чертовски трудный выбор, – подтвердила она. – Но любое отступление лишь усугубит и без того отвратительную ситуацию или же приведет меня в такое разгневанное состояние, что мне будет просто физически плохо.
Кара смущенно опустила глаза.
– Ах, детка, нет ничего постыдного в том, что ты сама заботишься о себе. На самом деле это должны делать твои родители, однако по каким-то причинам они этого не сделали, – утешительно проговорила Элла, как могла бы сказать мудрая любящая мать.
– Майк такого же мнения.
– Я всегда знала, что правильно воспитала своего мальчика.
Кара кивнула. Майк был и впрямь, что называется, хорошим парнем.
– Но ты все равно чувствуешь себя виноватой, – проницательно взглянула на нее Элла.
Кара вздохнула.
– Я считаю себя то неблагодарной дочерью, потому что думаю только о себе, то слишком самоуверенной и эгоистичной, потому что не понимаю, что движет моей матерью. Я занимаюсь волонтерской работой в приюте Хэвенсбридж с женщинами, такими как она, и знаю, насколько непросто ей живется.
– Ты казнишь себя за то, что не в твоей власти, – сказала Элла, кладя свою ладонь на руку Кары.
Ее слова были полны такой душевной теплоты, что у Кары комок подступил к горлу.
– Кому, как не мне, знать, что такое сомневаться в себе и в правильности своих решений, – тихо добавила Элла.
– Правда? – встрепенулась Кара. Ей казалось, что уж кто-кто, а Элла Марсден всегда уверена в своих поступках.
– Ах, Кара… Должно быть, тебе известно, как я оказалась замужем за Саймоном.
– Ну да, я знаю, что до Саймона у вас были какие-то другие отношения… – пролепетала Кара, не зная, что именно имеет в виду Элла.
– Да, были. Я забеременела, и он бросил меня, – без обиняков сказала Элла.
Кара захлопала глазами от удивления – она не ожидала такой откровенности.
– Саймон был моим лучшим другом, – продолжала Элла, – и тут же пришел мне на помощь. Он предложил мне выйти за него замуж и усыновить моего ребенка, чтобы воспитать как своего собственного.
– И для вас это было непростым решением.
– Да, очень непростым, – опустила глаза Элла. – Несправедливым.
У Кары сжалось сердце от беспощадной честности Эллы.
– Вы сильно любили отца Майка, да?
– Да, но он оказался совсем не таким человеком, как я думала.
А вот Саймон оказался именно таким, мысленно сказала Кара.
– Любовь к Саймону родилась позже из совместной жизни, общих детей и моего чувства благодарности к этому честному, доброму и мужественному человеку. С ним мне всегда было хорошо.
Кара улыбнулась. Чета Марсденов всегда была образцовой супружеской парой, которой можно было только завидовать и подражать.
– Значит, никаких сожалений?
– Разумеется, никаких сожалений, – не задумываясь ответила Элла. – Но совсем недавно появилась некая причина… Впрочем, это не имеет значения. – Она покачала головой.
– Уверяю вас, мне вы можете сказать все, – заверила ее Кара. Хозяйка дома была к ней так добра и с таким участием отнеслась к ее семейным проблемам, что теперь ей хотелось отплатить ей той же монетой.
Взглянув на Кару, Элла прошептала:
– Я переписываюсь с настоящим отцом Майка.
– Что?!
Майк говорил, что никогда не видел своего биологического отца и не получал от него никаких известий с тех пор, как он сбежал от беременной Эллы!
– Несколько недель назад он нашел меня в сети Фейсбук и добавился в друзья. Я приняла его дружбу не подумав. Очевидно, на это он и рассчитывал. Оказавшись в списке друзей, он получил возможность посмотреть все размещенные мной семейные фотографии. Он увидел, что Майк уже взрослый и очень похож на него…
Элла говорила так тихо, что Кара едва могла разобрать слова.
– И вы ничего не сказали Саймону?
Элла сокрушенно покачала головой:
– Курс лечения был тогда в самом разгаре… но даже если бы этого не было… – она дрожала всем телом, – Саймон страшно разозлился бы. Да как он смеет являться после стольких лет и спрашивать о семье Саймона! Не знаю, сказала бы я ему об этом, даже если бы он был здоров. К счастью, мне не пришлось делать такой выбор.
– Это лишь вопрос времени, – осторожно возразила Кара.
– Это правда, от тебя ничего не скроешь, – неожиданно улыбнулась Элла. – Но пока что такой необходимости нет.
– А как же Майк?
Эти слова вырвались у Кары, прежде чем она успела подумать, стоит ли произносить их вслух. Если Майк узнает, что его мать переписывается со сбежавшим отцом… Она вздрогнула от одной только мысли об этом.
Элла покачала головой.
– Но он должен об этом знать! – сказала Кара, уверенная в том, что Майк придет в бешенство, если его будут держать в неведении.
– Нет, ему ничего не нужно знать об этом. Майк так обижен на своего отца, что рассердится на меня даже за то, что я ответила ему по Интернету. – Элла схватила девушку за руку. – Пожалуйста, обещай мне ничего ему не говорить! Я знаю, это тяжелый груз для тебя, но я как-то не подумала… Мне просто нужно было кому-нибудь рассказать об этом, и ты предложила свою помощь… – Ее голос дрожал, глаза широко раскрылись. – Прошу тебя, не говори ему ничего!
– Хорошо, – пообещала Кара. Ей не хотелось расстраивать и без того огорченную Эллу.
– И Сэму с Эрин тоже ничего не говори!
Кара прикрыла глаза.
– Никому ничего не скажу, – снова пообещала она, понимая, что скоро пожалеет о своем обещании.
Элла с облегчением выдохнула и откинулась на спинку стула:
– Спасибо!
Кара кивнула.
– Извини, все началось с того, что я хотела поддержать тебя, – продолжила Элла, – а кончилось тем, что ты стала хранительницей моей тайны.
– В этом нет ничего страшного, – постаралась улыбнуться Кара.
Элла поднялась и благодарно обняла ее.
– Но хочу предупредить вас, – добавила Кара, – все тайное рано или поздно становится явным.
– Знаю, – кивнула Элла, – просто я хочу раскрыть эту тайну, когда Саймон выздоровеет. Эта тема для всех нас неоднозначная.
Кара внимательно посмотрела на мать Майка, на яркий румянец на ее щеках… Интересно, о чем она и Рекс Брансом могли говорить в своей частной электронной переписке? Может быть, ее до сих пор мучают противоречивые чувства по отношению к биологическому отцу ее первенца?
– Мам! Я приехал! – раздался голос Сэма, выводя Кару из размышлений. – Следом за мной идет Майк!
Хлопнула входная дверь.
Посмотрев на Кару, Элла одними губами произнесла спасибо и повернулась к двери.
– Мы здесь! – крикнула она сыну.
В ожидании появления Сэма и Майка Кара постаралась взять себя в руки и временно забыть тот опасный секрет их матери, который ей теперь придется хранить.
