Глава 3
Позже в тот же день Кара поехала в Хэвенсбридж, приют для попавших в беду женщин, в двадцати минутах езды от Серендипити. Огромный дом с множеством комнат стоял на немощеной улице, почти полностью скрытый высокими деревьями. Он достался по наследству Белинде Вандербилт, дальней родственнице тех самых Вандербилтов, богачей и филантропов, которые нажили огромное состояние еще во времена так называемого «позолоченного века». Белинде, теперь уже сорокадвухлетней женщине, повезло родиться в богатой семье, но не повезло с мужем. Чуть не погибнув от его руки, она сбежала из роскошных нью-йоркских апартаментов и поселилась в доме, оставленном ей в наследство двоюродной бабушкой. После того как она была вынуждена застрелить своего бывшего мужа, чтобы не быть забитой им до смерти, Белинда решила, что ни одна женщина не должна страдать так, как она.
Белинда превратила свой дом в настоящий рай для подвергшихся жестокому обращению женщин и зачастую их детей. Здесь им предоставляли надежное убежище и помогали обрести силы, чтобы начать самостоятельную жизнь. Белинда даже получила диплом психолога и теперь могла вместе с коллегами-единомышленниками оказывать психологическую помощь и консультирование без привлечения посторонних специалистов. Приют успешно существовал вот уже десять лет, из которых в последние два Кара работала в нем волонтером по той же причине, по которой в свое время пошла служить в полицию. Ей хотелось иметь возможность изменить к лучшему жизнь других людей. И тут не нужен был никакой психолог, чтобы понять – это попытка с избытком компенсировать невозможность изменить жизнь собственной матери. Впрочем, Каре нравились и ее служба в полиции, и работа в приюте, и женщины, которых она там встречала.
Припарковав машину, Кара направилась к входной двери, где ее встретила Джейн Бейкер, офицер исправительного учреждения, которая в свободное время тоже работала здесь волонтером. В их обязанности входило общение с обитательницами приюта и его охрана. Эти обязанности чередовались. Сегодня в охране была Джейн, а Кара приехала побеседовать с женщинами. Ей больше нравилось разговаривать с ними по душам, но и охранной службы она не чуралась. Сегодня вечером ею было запланировано короткое посещение приюта, перед тем как встретиться с Алексой и сослуживцами в баре Джо.
Кара остановилась, чтобы перекинуться парой слов с Джейн, потом направилась в кухню. В просторном, по-домашнему уютном помещении она увидела ту, ради которой приехала. Даниэла готовила ужин.
– Привет! – мягко сказала Кара, боясь испугать ее.
– Привет! – засияли радостью голубые глаза молодой женщины. – Ты приехала!
– Я же обещала, вот и приехала, – улыбнулась Кара, усаживаясь на высокую табуретку рядом с Даниэлой, резавшей сладкий перец. – А где все?
Кара знала, что кроме Даниэлы в доме жили еще несколько женщин.
– Линдси пошла развешивать выстиранное белье, Дарла лежит с головной болью. Надеюсь, я не отрываю тебя ни от чего важного? – как всегда, смущенно улыбнулась Даниэла.
– Нет, конечно, сегодня у меня нет никаких важных дел, – ответила Кара и, взяв нож, принялась помогать Даниэле чистить и резать морковку для овощного рагу, которое она, судя по всему, собиралась приготовить на ужин.
Кара не стала заранее одеваться для посещения бара, чтобы Даниэла не подумала, что она спешит совсем в другое место, где ей гораздо интереснее. Кара и впрямь никуда не торопилась и была готова слушать Даниэлу и разговаривать с ней столько, сколько той захочется.
– Как твои дела? – поинтересовалась она, продолжая резать морковку.
Даниэла жила в приюте всего неделю и еще не знала, как ей быть дальше. Она интуитивно понимала, что нужно выбираться из унизительной ситуации, в которой над ней совершается насилие, но никак не могла поверить в то, что психологическое насилие со стороны ее бывшего любовника рано или поздно перерастет в физическое. Очень часто женщин трудно убедить в том, что словесное и эмоциональное насилие наносит такой же вред, что и кулак, а то и больше.
– Неплохо, – ответила Даниэла. Длинные волосы скрывали ту часть лица, которая была обращена к Каре. – Вот только тяжело быть отрезанной от всех родных и друзей.
– Надеюсь, ты никому не звонила? – спросила Кара, уловив напряжение в голосе молодой женщины.
– Нет, не звонила, но очень хотелось это сделать, – призналась она, опустив ножик на стол.
– Только сначала тяжело, – мягко сказала Кара, положив свою ладонь на руку Даниэлы. – Все жившие здесь женщины говорили именно так. Но как только ты начнешь думать о счастливом, светлом будущем и строить планы, все будет по-другому. Поверь мне, игра стоит свеч.
– Надеюсь, так оно и есть, – печально вздохнула Даниэла.
– Я знаю это наверняка. О чем ты думаешь? Вы с Белиндой уже говорили о возможных вариантах?
Даниэла кивнула:
– У меня есть лицензия помощника юриста, но я два года не работала…
Кара знала, что она сидела дома, потому что ее любовник хотел, чтобы она всегда была под рукой и по малейшему знаку выполняла все его прихоти. Поначалу все шло хорошо. Даниэла чувствовала себя нужной и желанной. Потом он стал постепенно изолировать ее не только от бывших сослуживцев, но и от друзей, а потом и от родных. Оставшись единственным человеком в ее жизни, он стал все чаще проявлять недовольство, а то и гнев по мелочам. Однажды соседи, услышав громкий шум, вызвали полицию. Так Кара впервые познакомилась с Даниэлой. В конце концов, когда ее, теперь уже бывший, любовник поднял на нее руку и ударил по лицу, Кара уговорила ее бросить его и переехать в приют для попавших в беду женщин. Но Даниэла до сих пор не была уверена в правильности такого решения, потому что чувствовала себя слабой и одинокой.
– Тебе нужно просто освежить в памяти знания и навыки. Может, пройти курсы повышения квалификации. У Белинды повсюду связи, ты даже можешь уехать в другой штат…
– Но у меня здесь семья, – дрожащим голосом возразила Даниэла, и в ее глазах блеснули слезы.
Кара глубоко вздохнула. Она понимала, как важно, чтобы рядом с тобой были родные и близкие люди.
– Я только хотела добавить, что ты можешь получить судебный запрет на то, чтобы твой любовник приближался к тебе или пытался вступить в контакт, и тогда уже попробовать найти работу где-нибудь поблизости. Хорошо то, что тебе не нужно принимать решение прямо сейчас.
– Да, я знаю, но, боюсь, мне не хватит ума, чтобы…
– А вот этого не надо, – решительно оборвала ее Кара. Ничто не злило ее больше, чем то коварство, с которым некоторым мужчинам удавалось внедриться в сознание женщины и уничтожить ее самооценку.
Это коснулось и ее семьи. Ее собственный отец пытался сделать это с ней и ее матерью, когда напивался. Кара рано научилась подольше не возвращаться домой, занимаясь спортом и внеклассной работой. Когда заняться было нечем, она пряталась в доме подруги Мелиссы. К счастью, мама Мелиссы не возражала против этого, однако самой Каре было не по душе оставлять свою маму дома одну. Будучи всего лишь подростком, она испытывала чувство громадной вины за все то время, которое проводила вне дома. Став взрослой, Кара поняла, что ее мать сделала свой выбор. Однако понять не значит принять. Иными словами, чувство вины осталось. Мелисса переехала в другой штат, но они продолжали поддерживать связь.
Усилием воли заставив себя сосредоточиться на Даниэле, Кара намеренно смягчила выражение лица и тембр голоса.
– Что врач велел тебе делать, когда голос Боба звучит в твоей голове?
– Говорить себе, что я умная и способная женщина, – неуверенно ответила Даниэла.
– Вот именно, – кивнула Кара. – Просто повторять это про себя, потому что это правда.
– Прошу прощения, что задержалась. – В кухне появилась миниатюрная рыжеволосая женщина. – Белья так много! Но я вернулась.
– Привет, Линдси, – улыбнулась ей Кара.
– Привет, Кара. Что новенького?
– Да ничего особенного. А как твои дела?
– Завтра иду на собеседование насчет работы, – радостно улыбнулась Линдси.
– Здорово! Поздравляю.
Последнее время от Линдси исходила огромная позитивная энергия, и Кара втайне наделась, что ее энтузиазм и стремление к переменам в жизни передадутся и Даниэле. Кара на самом деле опасалась, что депрессия снова приведет ее в объятия бывшего любовника, а этого никак нельзя было допустить.
– Спасибо! Останешься поужинать с нами? – спросила Линдси.
Кара покачала головой. Теперь, когда рядом с Даниэлой появилась Линдси, настал, по ее мнению, удобный момент уехать.
– Нет, сегодня не могу, но скоро снова приеду повидаться.
– Спасибо, Кара, – сказала Даниэла. – Я действительно очень благодарна тебе.
– Помни о том, что я тебе сказала. Ты потрясающая.
С этими словами Кара обняла Даниэлу, потом Линдси, которую переполняло радостное предвкушение предстоящего собеседования.
Ненадолго заехав домой, чтобы переодеться, она отправилась в бар Джо. Поговорив с Даниэлой, она сама впала в подавленное состояние, и теперь ей было необходимо как-то развеяться. Для этого вполне сгодились бы пара бокалов спиртного и старый добрый танцпол.
Войдя в бар Джо, Майк подумал, что дежавю, феномен уже виденного, весьма сильный афродизиак. Вокруг него звучала музыка, к которой он все еще не привык, танцпол был заполнен желающими потанцевать. Обычно он приходил в этот бар вместе с братом, но теперь Сэм в силу обстоятельств не мог составить ему компанию. Майк был один. Разумеется, он мог бы позвать одного-двух старых друзей, с которыми возобновил общение, вернувшись в Серендипити, но он был не в настроении болтать о пустяках.
Настроение было плохое, ему не хотелось подниматься к себе в комнату и пялиться в телевизор теперь, когда одолевали размышления над тем, что рассказали ему Сэм и Кара насчет расследования, порученного мэром города. Пока он не узнает, что там они обнаружили относительно Рекса или Саймона, он не сможет просчитать возможные последствия. В любом случае ему с Карой придется теперь действовать с особой осторожностью, ничего никому не рассказывая прежде времени. Это еще предстояло обсудить с ней, но сейчас ему нужен был хотя бы кратковременный отдых.
За этим он пришел в бар Джо, но неожиданно для себя стал вспоминать жаркую ночь с красивой женщиной, которая никогда уже не повторится.
Черт побери!
Майк направился к барной стойке, намереваясь поболтать с Джо, хозяином бара, и с удивлением обнаружил там Кару, сидевшую в полном одиночестве с наполовину пустым бокалом в руке. Вероятно, она ждала друзей.
Внутренний голос тут же стал настойчиво советовать ему немедленно удалиться наверх в свою комнату, чтобы не подвергаться искушению. Однако Майк, рисковый человек по натуре, продолжал приближаться к Каре. И тут он заметил, что сидевший слева парень пытается «склеить» ее. Похоже, подобное происходило с ней регулярно. Майка охватило не вполне еще понятное ему, но весьма неприятное чувство.
Незнакомец тем временем придвинулся к ней поближе и завел руку ей за спину, якобы чтобы опереться о стойку. От этого внутри у Майка что-то болезненно сжалось. Он с радостью принял бы это ощущение за голодные спазмы, но вдруг понял, что это вовсе не голод, а… неужели ревность? Это привело его в еще более дурное настроение.
Наклонившись к Каре, парень что-то прошептал ей на ухо.
Она тут же напряженно выпрямилась, окинула парня холодным взглядом и отодвинулась от него подальше.
– Я же сказала, отвали!
Ее резкие слова в адрес незнакомца подействовали на Майка как бальзам на рану.
– Я просто хочу угостить тебя, детка, – самонадеянно ухмыльнулся тот, явно не собираясь отказываться от своих намерений.
Кара чуть наклонила голову набок.
– Я уже дважды сказала тебе «нет». Отвали, я тебе не детка!
Майк подавил смех. Она не знала, что он за ней наблюдает, а он пока не хотел обнаруживать свое присутствие. С Карой всегда было нелегко совладать. Она умела постоять за себя – качество, которым он всегда в ней восхищался.
Сейчас она была не на службе, но Майк был готов поклясться, что, как и у него самого, у нее с собой пистолет. В ту ночь, которую они провели вместе, им обоим для начала пришлось снять с себя оружие.
Навязчивый ухажер все еще продолжал смотреть на Кару, пытаясь определить, насколько серьезны ее слова и не играет ли она в недотрогу. Ее слегка отставленная в сторону нога в ковбойском сапоге с кованым мыском должна была послужить ему прозрачным намеком на то, что в случае его неуместной настойчивости он получит этим сапогом в пах.
Майк решил вмешаться в ситуацию, пока она не получила развитие именно по такому сценарию.
– Эта женщина со мной. Ступай отсюда.
С этими словами Майк, угрожающе набычившись, подошел к Каре с другой стороны и мрачно уставился на неудачливого ухажера.
Кара с удивлением взглянула на Майка.
– Да я вовсе не собираюсь уводить у вас даму, шеф, – узнал его парень. – Она не говорила, что пришла сюда не одна.
– Зато говорила, что не хочет никакого угощения, – пробормотала Кара. – Идиот…
Незнакомец, заискивающе улыбаясь, отошел в сторону.
– Вот именно, – согласился Майк. – Ждешь друзей?
Она покачала головой. Это удивило Майка – в отличие от него Кара была человеком общительным и практически никогда не бывала одна.
– У Алексы срочный вызов, а для дружеского трепа у меня нет настроения. – Она кивнула в сторону расположившейся неподалеку группы сослуживцев. – А ты? Ждешь кого-то? – спросила она, допивая коктейль.
– Нет, как и ты. Сэм вышел из строя, а с остальными болтать что-то не хочется. – Он оседлал высокий барный стул рядом с ней. – Что пьешь?
– «Манхэттен».
Он приподнял бровь. Это был довольно крепкий коктейль из сладкого вермута и виски с добавлением горькой настойки. Крепкий, но с ноткой сладости – совсем как сама Кара, подумал Майк, но вслух ничего не сказал. Вместо этого он сделал знак Джо, хозяину бара, налить Каре еще порцию «Манхэттена», а себе того, что он заказывал всегда.
– Что это ты сегодня пьешь такой крепкий коктейль? Что-то случилось? – поинтересовался Майк у Кары.
Та повернулась к нему, их колени соприкоснулись.
– Вот именно, что случилось? – переспросила она.
– О чем ты? – не понял Майк.
– Сейчас ты разговариваешь со мной искренне, непритворно. Ты уверен, что с тобой все в порядке? – Она окинула его пристальным взглядом синих глаз.
Майк вспомнил, как бесконечно подкалывал ее, когда приходил к ней домой повидаться с Сэмом. Пожалуй, он заслужил этот упрек. Со дня возвращения в Серендипити он вел себя с ней не вполне прилично, надо признать.
– Поскольку нам предстоит вместе работать, причем весьма тесно, имеет смысл разговаривать серьезно, разве нет? – заметил он, не желая слишком открыто выражать свои чувства, в которых, черт побери, и сам еще не разобрался.
– Согласна, – прищурилась она, изучающе глядя на него.
– Вот ваш заказ. «Манхэттен» для дамы, – Джо поставил перед Карой новый бокал, – и неразбавленный виски для шефа полиции. – Он лукаво улыбнулся.
– Спасибо, – коротко кивнул Майк.
– Как поживает Энни? – поинтересовалась Кара.
Глаза хозяина бара радостно вспыхнули при упоминании имени его невесты.
– Отлично! У нас все замечательно. Вы оба получили приглашение на свадьбу?
– Я получила, – широко улыбнулась Кара, – и уже ответила согласием.
Майк лишь молча кивнул.
– Ну вообще-то гостями занимается Энни, – махнул рукой Джо. – Что касается меня, я просто хочу стать мужем этой женщины.
– Это так здорово, – ослепительно улыбнулась Кара, не скрывая своего восхищения. – Я обязательно приду на вашу свадьбу.
– Будем ждать, – улыбнулся Джо.
Счастливая пара, подумал Майк и опрокинул в рот порцию неразбавленного виски, наслаждаясь обжигающим и одновременно согревающим эффектом напитка.
– Я всегда знала, что из вас получится отличная супружеская пара, – с доброй улыбкой проговорила Кара, и по венам Майка пробежала теплая волна. Он попытался убедить самого себя, что это воздействие алкоголя, а не ее улыбки.
– Как Энни себя чувствует? – спросила Кара.
– Пока никаких проблем со здоровьем, – ответил Джо и повернулся в ту сторону, откуда его кто-то позвал. – Нужно идти, меня зовут.
– Запиши все на мой счет, – сказал Майк, а Джо, кивнув, отошел.
– А вот это совсем не обязательно, – отреагировала Кара.
Ее протест был предсказуем.
– Да, наверное, и все же я настаиваю, – произнес Майк.
– Ладно, – пожала она плечами, – спасибо.
– Не за что. А теперь скажи мне…
Он хотел вернуться к теме разговора, которую прервал своим появлением Джо.
Кара нахмурилась, и Майк снова заметил у нее на щеках милые ямочки.
– У меня был трудный день, – сказала она и сделала большой глоток из своего бокала. – Вернее, у меня был хороший день. Трудным он был у кое-кого другого.
В ее голосе прозвучала боль, и Майк не мог этого не заметить.
– Я знаю этого кое-кого?
Кара покачала головой.
– Я работаю волонтером в приюте Хэвенсбридж.
– Приют для женщин, – понимающе кивнул Майк и добавил, заметив ее удивленный взгляд: – Туда мы отправляем жертв домашнего насилия.
– Одна из этих женщин… она настолько деморализована… боюсь, она долго не продержится в ожидании помощи и вернется к своему бывшему.
– Ты же не можешь принимать решения за нее, – твердо сказал Майк, глядя в глаза Каре и кладя ладонь на ее руку.
Она заметно напряглась, но не отдернула руку.
– Ты можешь только давать ей советы, – продолжил Майк.
– Порой одних слов недостаточно, уж я-то знаю, – тихо сказала Кара.
Городок был маленький, и Майк хорошо знал, что ее родители не слишком ладят друг с другом. Ее отец был не самым приятным человеком, особенно в подпитии. Чего Майк не знал, так это доставалось ли от него самой Каре. От этой мысли ему стало не по себе, захотелось вдруг набить кому-нибудь морду.
– Кара? – несмело начал он.
– Что?
Он хотел спросить, не бил ли ее отец. Больше того, ему хотелось оберегать ее от любой агрессии. Однако она не нуждалась в его помощи, и Майк не знал, что делать со своим неожиданным стремлением защитить ее.
– Потанцуем? – предложил он вместо вертевшегося на языке вопроса о семейном насилии. Вот болван!
– Почему бы и нет, – после некоторой паузы отозвалась Кара.
Музыкальный автомат играл песню молодой английской певицы Адель, пока они протискивались сквозь толпу посетителей к танцполу. Как только они нашли для себя местечко, заиграла еще одна медленная лирическая песня. Сама судьба распорядилась так, что им предстоял медленный танец. Впрочем, Бог тому свидетель, Майку очень хотелось обнять Кару в танце. Он без колебаний протянул ей руку, и она вложила свои маленькие пальцы в его большую ладонь.
Он думал, что готов к соприкосновению, но пронзивший его электрический разряд оказался сильнее, чем он мог предположить. Майк притянул Кару к себе, отчаянно надеясь, что сумеет справиться с трудно контролируемой реакцией собственного тела, не заметить которую в столь тесном контакте было практически невозможно.
Оба молчали, ритмично покачиваясь в такт медленной расслабляющей музыке.
Майк ждал, что вот-вот у него появится ощущение неловкости, желание сбежать, какое он всегда испытывал, когда Тиффани пыталась строить совместные планы на будущее или когда он приезжал на воскресный ужин в родной дом, чувствуя себя в плену родственных отношений. Но нет, ничего подобного сейчас, танцуя с Карой, он не почувствовал. Он был охвачен странным сочетанием ощущений – душевным покоем и одновременно сексуальным возбуждением.
Когда Кара вздохнула, вздрогнув всем своим миниатюрным телом, и положила голову ему на грудь, последние остатки напряжения глубоко внутри его быстро улетучились. От ее волос чудесно пахло фруктами, и эффект дежавю вернулся с новой силой.
В прошлый раз она, как и он, хотела уйти из бара, чтобы уединиться для жаркого необузданного секса без всяких вопросов и последствий. В тот раз она доставила ему не только физическое удовольствие, но заставила почувствовать гораздо более глубокое удовлетворение. Настолько, что с той поры он не спал ни с одной женщиной. Он старался не думать об этом, но теперь не мог сосредоточиться ни на чем ином. В его объятиях снова оказалась та единственная женщина, которая ему была по-настоящему нужна.
Интересно, что она сказала бы в ответ на его предложение продолжить прерванные отношения. Те самые, которые не накладывали ни на одного из них никаких обязательств и после которых он мог бы с легкой душой уехать из города. Впрочем, эту особенность его характера Кара уже знала. Она ему сама об этом сказала, и хотя ее слова неприятно ранили его, это была сущая правда.
В одном Майк был уверен – в нем произошла внезапная перемена, столь же очевидная, как и его потребность в Каре и полное понимание того, что прежде ни одной женщине не удавалось оказать на него такого влияния.
Кара совсем потеряла голову. Другого объяснения не могло быть тому, что в объятиях Майка ей было несказанно легко и хорошо и вовсе не хотелось унимать горячо пульсирующее во всем теле желание.
Большая горячая ладонь Майка осторожно скользнула ей под рубашку и ласково легла на спину. Едва слышно вздохнув, она прижалась головой к его груди и услышала частое и сильное биение сердца.
Его рука скользнула вниз, проникла под пояс джинсов и еще крепче прижала ее к нижней части тела. По полной боевой готовности Майка Кара тут же безошибочно поняла молчаливый вопрос. Ее грудь налилась приятной тяжестью, промежность увлажнилась; она сгорала от желания близости с ним. Но как ей уцелеть после этого? Как уберечь сердце от страданий?
– Кара? – хрипло пробормотал он.
Откинув голову, она посмотрела ему в глаза:
– Да…
Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что говорит и делает.
Его шоколадно-карие глаза еще больше потемнели.
– Ты в этом уверена?
Она молча кивнула.
– Ступай к черной лестнице, – наклонившись к ней, прошептал он, – встретимся через несколько минут у дверей моей комнаты.
Значит, они должны уйти поодиночке. В этот раз Майк уделил больше внимания соблюдению приличий. Это было так не похоже на него.
– Хорошо, – коротко ответила она, выскальзывая из его объятий и направляясь для начала в дамскую комнату. Ее охватило радостное предвкушение.
Остановившись у зеркала, она удивилась румянцу на щеках и блеску в глазах той, что смотрела на нее из отраженного пространства. Только бы никто не видел, как она улизнула из бара в таком лихорадочном состоянии!
На улице было холодно. Оказавшись на свежем воздухе, Кара пожалела, что оставила куртку в джипе. Слава Богу, ей не пришлось долго ждать Майка у дверей его съемного жилья.
Быстро отперев дверь, он взял Кару за руку и повел внутрь.
Одного взгляда на скупо обставленную комнату ей оказалось достаточно, чтобы вспомнить о непостоянстве, столь характерном для Майка. Он не нуждался в семейном гнезде. Ему нужна была только койка, в которой можно спать. Ей следует всегда помнить об этом, чтобы не рухнула возведенная ею защита, уже слегка покачнувшаяся, когда он обнимал ее в танце.
Майк швырнул ключи на журнальный столик.
– Я рад, что ты не отказала мне.
Она с трудом проглотила комок в горле.
– Нам было хорошо вместе.
С ним она испытала не только наслаждение, какого не было ни с одним другим мужчиной, но и нечто гораздо большее. Сегодняшний разговор с Даниэлой напомнил ей, насколько редки подобные отношения между мужчиной и женщиной – великолепный секс и полное взаимопонимание и доверие.
– Мы оба легковоспламеняемые, – добавил он.
Его голос действовал на нее возбуждающе, но она все же умудрялась не терять самообладания.
– Но прежде я хочу кое о чем договориться, – с усилием проговорила она, заставляя себя смотреть ему в лицо.
– Это о чем же? – насторожился он, складывая на груди руки.
Бедняга! Он решил, что она потребует от него какого-нибудь клятвенного обещания. Ей даже стало жаль Майка. Его упорное нежелание раскрываться перед кем бы то ни было означало, что ему многого не суждено узнать в этой жизни. Как странно! Он вырос в теплой, любящей семье, но категорически отказывался заводить собственную. Брак родителей Кары был далек от идеального, и все же она надеялась, что найдется, может быть, тот мужчина, которому она сможет доверять.
Да, у нее были сомнения на этот счет, и все же надежда не оставляла ее в отличие от Майка, который явно не верил в крепкий брак. Впрочем, теперь не время рассуждать об этом…
Она подошла ближе к нему, медленно расстегивая одну за другой пуговицы на рубашке, начиная с самой верхней.
– Обещай мне, что завтра не превратишься снова в совершенно чужого человека и не станешь обращаться со мной как…
Она хотела сказать «как с дерьмом», но осеклась, понимая, что не в этом дело.
– …так, словно боишься, что я потребую от тебя быть вместе навеки, – закончила она.
Майк даже слегка побледнел.
– Ты полагаешь, что настолько хорошо меня знаешь?
– Вот именно, знаю. – Она расстегнула еще одну пуговицу. – И тебе не мешает знать обо мне кое-что.
– Что именно? – чуть хрипло спросил он, глядя, как она расстегнула предпоследнюю пуговицу и теперь рубашка совсем распахнулась.
– Мне нужно от тебя лишь то, что ты сам с радостью готов мне дать.
Ее слова явно пришлись ему по душе. На его губах появилась сексуальная улыбка, он властно взял ее за руки, не давая окончательно скинуть рубашку.
Теперь это был тот Майк, которого она так хорошо помнила с самой первой ночи, – спокойный, держащий все под контролем. Мужчина, воспламенявший в ней вожделение.
Не отрывая взгляда от ее распахнутых глаз, он медленно наклонился к ней, не оставляя сомнений в своем намерении поцеловать. Однако вместо этого он слегка повернул голову и прижался щекой к ее щеке. От горячего прикосновения его колючей щетины ей захотелось прижаться к нему еще сильнее.
Мягко коснувшись мочки уха, он стал покусывать ее, одновременно лаская языком и губами. Все ее тело пронизало чувство изысканного наслаждения. Майк никогда не делал того, чего от него ждали. Именно таким он был в ту первую ночь. Именно таким она его хотела.
Его губы скользнули от уха к подбородку и двинулись к ее устам, не переставая покрывать ее бархатную кожу мелкими поцелуями. Когда его горячие губы достигли наконец своей цели, она уже дрожала всем телом от желания близости. А ведь он лишь едва коснулся ее! Зная силу их взаимного влечения, он умел бесконечно усиливать предвкушение, и она наслаждалась каждой секундой этого волшебного ожидания.
Их губы слились в жарком глубоком поцелуе. Неожиданно его сильные руки сжали ее бедра и, приподняв, перенесли ее на кухонный стол. В небольшом пространстве его временного пристанища он был недалеко от входа.
Усадив ее на стол, он встал между ее раздвинутых ног и, наклонившись к ней, снова поцеловал, на этот раз отрывисто.
– Как тебе удается быть такой жесткой и несговорчивой снаружи и одновременно такой чертовски милой и сладкой?
Его слова чуть не разрушили возведенные ею барьеры против него. И хорошо, что он снова стал страстно целовать ее, прежде чем она смогла сформулировать ответ.
Казалось, его горячие руки и губы были повсюду, его потемневшие от страсти глаза и жаркие поцелуи обещали восхитительное продолжение. Каре нравилось все, что он делал. Она закинула ноги ему на бедра, обнимая ими его талию и прижимая его к своему лону. Майк хрипло застонал от удовольствия. Ее пальцы принялись ласково перебирать шелковистые пряди его волос, и он застонал еще громче, вызывая ответный отклик во всем ее теле.
Прервав поцелуй и прерывисто дыша, он скинул наконец с нее рубашку, и его голодному взору предстало вожделенное зрелище.
На ней были кружевной лифчик и такие же трусики. Именно такое белье она надевала, когда была не на службе. Случись эта встреча в другое время, зрелище было бы иным. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
– Что смешного? – спросил Майк.
– Просто я подумала, это хорошо, что на мне сегодня сексуальное белье, – честно ответила Кара.
Он медленно провел пальцами по кружевной ткани лифчика.
– Да, хорошо, – пробормотал он.
Его пальцы скользнули ниже и остановились возле пупка. Потом он наклонился и прижался горячими губами к ее животу. Она вздрогнула всем телом, промежность наполнилась влагой.
– Ты и вправду сладкая, – пробормотал он, не торопясь отвечать на откровенный призыв.
– Майк, – простонала она, выгибая спину и подаваясь вперед бедрами в попытке показать, как он ей нужен.
– Не торопись, – многообещающе прошептал он.
Неожиданно зазвонил мобильный телефон.
– Это мой, – сказала Кара, не в силах скрыть досаду.
– Не шевелись. – Он завел свою руку ей за спину и, достав из заднего кармана брюк мобильник, протянул ей.
Кара взглянула на дисплей.
– Это с работы, – удивленно сказала она Майку. Зачем ей могли звонить из полиции, если она не на дежурстве? Высвободив руки, она нажала кнопку ответа и приложила телефон к уху:
– Алло?
– Кара, это Энди, ночной дежурный. Я подумал, тебе не помешает узнать о том, что поступил звонок от соседей твоих родителей.
Ее словно обдало холодной водой. От сексуального возбуждения не осталось и следа.
– О чем звонок?
– Они сообщили о криках и ударах в стену. Я выслал патрульную машину.
Она кивнула, чувствуя на себе озабоченный взгляд Майка. Он стоял так близко, что слышал каждое слово, сказанное дежурным.
– Спасибо, что предупредил. Я сейчас же поеду туда.
Она завершила звонок и смущенно посмотрела в сторону, не в силах взглянуть Майку в глаза.
– Извини, мне нужно уехать, – проговорила Кара, соскакивая со стола.
– Я поеду с тобой.
В его голосе прозвучали стальные ноты, и она поняла, что возражать бесполезно.
– Нет! – попыталась она все же остановить его. – Спасибо, в этом нет никакой необходимости.
Ей не хотелось, чтобы Майк увидел ее отца в состоянии крайнего опьянения. Хватит с нее того, что на следующий день он прочтет протокол, составленный патрульными, и станет жалеть ее.
