Возвращение к себе началось с обновления гардероба, изменения прически и наращивания ногтей. Я думала еще изменить цвет глаз и купить зеленые (или, например, васильковые) линзы, но по здравому размышлению отказалась от этой идеи – слишком неестественно и пошло это выглядит. Некоторая фривольность в одежде, слегка взлохмаченная модная стрижка, татуировка на левой лопатке (я решилась даже на тату, чтобы избыть непрекращающуюся внутреннюю боль), жонглирование словами и фразочками на грани дозволенного – не хватало, пожалуй, только хрустальных туфелек, но я с юности не любила каблуки и совершенно не умела на них ходить, поэтому ограничилась весьма комфортными и удобными мокасинами.

В течение двух месяцев наше общение с Владом заключалось в шутках и легких объятиях на офисной кухне, а потом он перешел на работу в более престижное место.

Секретарь фирмы, моя подруга Надя, смотрела на мой печальный вид, досадливо качала головой и твердила:

– Ирка, либо плюнь и разотри, либо позвони ему сама.

– Да, и что я ему скажу?

– Скажи, что соскучилась, и предложи встретиться.

– А если он откажется?

– Если… если… Хуже, чем сейчас, не будет. Звони.

И я позвонила. Он удивился, но встретиться со мной согласился сразу, назначив свидание на «Маяковской», у памятника Поэту, тому самому, с «краснокожей паспортиной». Ну да, банально, согласна, но что поделать, если так и было? Не могу же я сказать, что он ждал меня на смотровой площадке башни Останкино или у магазина «Рыба» в Бирюлеве! Это был мой день рождения, – я удачно подобрала повод для звонка и встречи, вернее, мне его предложила судьба. Влад пришел с цветами и элегантной коробочкой, в которой оказались потрясающие духи Sisley «Eau du Soir»…

Рассказывать о счастье сложнее, чем о страданиях: ну принц, ну с алыми парусами и белым конем под мышкой, красивый, умный, стройный, богатый, внимательный, щедрый… «Ой ли? – кричит тут же внутренний, а может, и внешний трубный голос большинства сдобных и бокастых тетенек, безуспешно осаждающих брачные агентства, сайты знакомств и клубы «Для тех, кому за тридцать». – Что-то тут не так, касаточка! А ну-ка, колись, рассказывай, где там собака зарыта! Что с ним не так? С какой такой радости практически Ален Делон будет с курьершей среднестатистической внешности турусы на колесах разводить? А социальный статус? Не верю!» Ну и не верьте на здоровье! Во-первых, я человек тоже вроде неглупый, пусть и в академке, но с неоконченным высшим, во-вторых, литература, элитарное кино, Третьяковка, знание двух иностранных языков – это тоже вам не абы что; в-третьих, я тогда похудела, стала стройна, как египетская кошка, а огромные глаза на скорбном лице мерцали таким синим и печальным светом, что в них запросто можно было утонуть, ну и, конечно, в-четвертых – Влад оказался настолько застенчивым, что не умел при всей своей внешней эпатажности знакомиться с девушками – стеснялся. Это настолько никому не приходило в голову, что обычно дамочки думали: «Ах, у него определенно кто-то есть!» Был, в принципе, еще один фактор, но вскрылся он гораздо позже и меня совершенно не волновал: любезная мамочка Влада Сара Саркисовна настолько обожала своего сына, что каждый день говорила ему: «Приведешь невест знакомить, так и знай – сгною, растопчу и урою, ни одна тебя недостойна!» При этом она прищуривала заплывшие жиром глазки, вздыбливала бровки, скукоживала губки в трубочку, воинственно хмурилась – морщин сия дама не боялась совершенно. Влад напрягался и после получения новой работы снял себе отдельную квартиру, чтобы вырваться из железных, удушающих объятий обожающей родительницы и наконец вдохнуть воздух свободы в помятые и потисканные от материнских борцовских захватов легкие. Присоска губ Сары Саркисовны со смачным чмоканьем неохотно отпустила жертву.

Я начала «задерживаться на работе», «ходить с подружкой» в кино, в театр или в консерваторию, «сидеть в библиотеке, чтобы наверстать упущенное в институте», «помогать в детском доме воспитателям делать внеплановый ремонт», «ходить на курсы корейского языка при посольстве» (учебник был мною действительно куплен на всякий случай в книжном магазине «Москва» и торжественно водружен в центр письменного стола в комнате) и так далее…

Алексея, похоже, мои поздние приходы волновали мало – он был настолько занят карьерой, что не наблюдал часов отнюдь не по причине тотального счастья, меня же это вполне устраивало, потому как получалось одновременно и рыбку съесть, и… костью не подавиться. В глубине души я знала, что Лешик временами потрахивает разных барышень, в отсутствие «любви и, конечно, тепла» с моей стороны, так как нередко его белые рубашки оттенялись на воротнике плохо замытой мужскими руками пунцовой, цвета фуксии или цикламена помадой, попахивали то одними, то другими цветочными, пряными или горьковато-освежающими духами, в кармашках же курток и брюк (ну совершенно случайно) находились дамские зажигалки, наверняка подложенные злоумышленницами-террористками с целью разрушения института брака в отдельно взятой семье.

Я нуждалась в счастье, или хотя бы в его иллюзии, поэтому и ринулась в новые отношения с головой. Влад в некоторых вопросах (к сожалению, и в сексе тоже) оказался настоящим ребенком. Я смотрела на его неловкие движения, когда он, радуясь совершаемым открытиям, проводит по моей груди льдинкой или слизывает размазанный им же по обнаженной коже шоколад/сливки/клубничное варенье, копируя незабвенный фильм «Девять с половиной недель», как изучает мои эрогенные зоны… До меня у него была только одна девушка, горячая и необузданная афроамериканка, соблазнившая его во время стажировки от института МГИМО в Америке. Теперь он пытался полюбить меня, во всех смыслах – от физического до духовного.

Мы старательно, по-ученически, шли друг другу навстречу «через различные тернии», бывшие до… и во время… Ну, с «до» все понятно и так: с его стороны – учеба на красный диплом, застенчивость и мамаша, с моей – несостоявшееся материнство и хроническая недолюбленность. Вот насчет «во время» немного сложнее: Влад, несколько травмированный незнанием любовных отношений, иногда вел себя как слон в посудной лавке, обращаясь с моим телом коряво, медленно и неуклюже, практически не умея совершить половой акт и кончая моментально, сразу после того, как его член попадал в предназначенное ему природой место, а через месяц после начала нашего романа предложил мне переехать к нему насовсем, с вещами. Я расстроилась – он НЕ ПРЕДЛОЖИЛ МНЕ ВЫЙТИ ЗА НЕГО ЗАМУЖ, не сказал: «ЛЮБЛЮ», а только осторожно и тихо произнес: «Давай жить вместе».

Моей романтичной натуре стало так обидно и больно – как же так, мне, такой чудесной и замечательной, не предлагают руку и сердце, а только сожительство на одной территории. Вспоминая фильм «Красотка» с Ричардом Гиром, я гордо ответила: «Мне нужно все». Но Влад к такому повороту событий готов не был.

Я же начала подсчитывать его разнообразные промахи, чтобы убедить себя в том, что торопиться в подобной ситуации не следует.

Он постоянно и нудно убеждал меня в том, что я должна бросить курить.

Скандалил в ресторанах, когда его не устраивало качество обслуживания или потребляемой пищи, привлекая внимание всех посетителей, от чего я ужасно краснела и тушевалась.

Убеждал меня, что «все бабы – дуры» и совершенно не способны: водить машину, работать врачами и юристами, и вообще предназначение женщины – быть домохозяйкой, воспитывать детей, в крайнем случае – стать владелицей салона красоты или заниматься благотворительностью.

Я хорошенько подумала, потом подумала еще раз… – и порвала с Владом, после чего взяла путевку и уехала в Италию. Зализывать раны. Одна.