Глава 28
В половине седьмого вечера Реджина вставила магнитную карту в прорезь у двери номера 2020. Исполнила последнее распоряжение Себастьяна, больше она его сегодня слушаться не станет.
Вздрогнув от нагнанного кондиционером холода, Реджина закрыла за собой дверь.
— Есть тут кто? — позвала она, входя в гостиную. Каждый квадратный дюйм поверхности здесь был заставлен цветами: розы, орхидеи, каллы — и все в фигурных хрустальных вазах.
Ну хотя бы сегодня Реджину не ждет помощница-одевалыцица. Похоже, Себастьян признал, что Реджина может одеться самостоятельно.
Бросив сумку на вишневую банкетку у входа, Реджина заглянула в спальню: кровать была завалена пакетами и коробками, перевязанными бантами всевозможных цветов.
Реджина вернулась в гостиную, села в замшевое кресло и нервно затопала ногой по полу.
Теперь-то все ясно: то, как Слоан вырвала у Реджины приглашение на выставку, как она млеет при Себастьяне, как бесится из-за знаков внимания, которые он оказывает Реджине. Может, она и помолвлена с другим, но к Себастьяну все еще неровно дышит.
Дверь открылась.
Себастьян вошел и явно удивился, заметив Реджину в кресле посреди гостиной. Надо же, она застала его врасплох. В любой другой раз она умилилась бы, но только не сейчас.
— Почему ты не одета? — настороженно спросил он. Сообразил, что что-то не так.
— Я одета, — ответила Реджина. Встала и подошла к нему. — И ухожу. Просто хотела кое-что тебе вернуть.
Она вложила ему в руку кулон, на который Себастьян взглянул как на совершенно незнакомый предмет.
— Ничего не понимаю.
— Нет, это я ничего не понимаю. Оказывается, этот кулон — всего лишь часть формы работников библиотеки.
Во взгляде Себастьяна на мгновение вспыхнула искорка — он обо всем догадался.
— Вряд ли работники стола выдачи книг носят такие вот украшения.
— А-а, ты еще не знаешь? Я больше не работаю в столе выдачи книг. Меня перевели, в стол возврата. Начальница в последнее время мною очень недовольна. Ты не в курсе почему?
— Я так понимаю, ты сама в курсе. Может, просто возьмешь и скажешь, Реджина?
— Почему ты не говорил, что трахался с моим боссом?
— Я не обсуждаю бывших любовниц. К тому же дело было давно.
— Черт подери, Себастьян! Поверить не могу… как я могла быть такой глупой? — На глазах выступили слезы, и Реджина отвернулась. — Мы вчера несколько часов лежали рядом, в одной постели… и ты все равно не сказал.
— К тебе это никак не относится, Реджина. — Себастьян положил руку ей на плечо. Реджина, однако, продолжала смотреть на город и, не отворачиваясь от окна, пробормотала:
— Что-то не верится.
— Я встречался со Слоан очень давно. И совсем недолго.
— Ты любил ее? — тихо спросила Реджина.
— Я никого никогда не любил. Любовь здесь вообще ни при чем.
Слезы текли быстрее, чем Реджина успевала их смахивать. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать, и ее начало трясти.
Схватив сумку, Реджина вышла в дверь.
* * *
Неиспользованные салфетки кучами лежали на диване у Карли.
— Прости, — всхлипнула Реджина. — Я тут намусорила.
Она достала из коробки последнюю салфетку. Карли сбегала в коридор и принесла из шкафа новую пачку.
— Смирись. Помнишь, я тебе говорила: развлекайся, пока есть время, бери все. У тебя теперь куча классной одежды, украшения… Поверить не могу, что ты вернула ему кулон!
Реджина покачала головой.
— Не могу я получать удовольствие, если между нами ничего нет. Можно спросить? Что случилось у тебя с тем парнем? Робом?
— А, с ним… — Карли расстегнула заколку и заново собрала волосы в узел. — Он все никак не решался на серьезные отношения. В общем, чтобы сильно не расстраиваться, я решила отвлечься.
— С другими парнями?
— Ну да. С ними я по крайней мере не думала о Робе, не нуждалась в нем. Мне по барабану было, где он, что делает… То есть я переживала не так сильно, как если бы тухла без него дома. Потом он узнал про Дерека, про еще одного моего парня и так взбесился…
— Но ведь он же знал, что ты встречаешься с другими парнями? — в мягкой форме напомнила Реджина соседке о ее похождениях. — Знал, что ты спишь с кем-то еще, что каждую неделю у тебя новый любовник?
— Он предполагал, что я способна на это. А когда убедился в измене, вот тогда и взбеленился. Хотя сам драл во все щели Аманду Донован. Ее моя подруга знает.
— Какой лицемер!
— Да вообще! Мужики вытворяют такое, чего от нас никогда не потерпят. Вот и Роб не захотел терпеть, порвал со мной.
Зазвонил домофон.
— Ты заказала еду? — обрадовалась Карли. — Умираю с голоду.
— Ничего я не заказывала. — Вдруг это Себастьян? Реджина попросила соседку: — Не отвечай.
Угадав ее мысли, Карли медленно кивнула.
— То есть… тебя нет дома? — уточнила она, подходя к домофону.
— Правильно, меня нет дома. Или… еще лучше, если нас обеих дома не будет.
Оттопырив большие пальцы, Карли вернулась на диван. Через секунду в дверь постучали.
Соседки переглянулись. Карли беззвучно выругалась, а Реджина предположила:
— Его впустил кто-то другой.
— Я знаю, ты дома, Реджина, — громко, но без истерики позвал из подъезда Себастьян.
Реджина юркнула за обеденный стол.
— Какого черта, Реджина? У него рентгеновское зрение? Иди к себе, я скажу, что ты спишь.
Реджина метнулась в спальню, закрыла дверь и приникла к ней.
Она почти ничего не слышала из-за крепкой деревянной панели. Черт бы побрал эту довоенную архитектуру!
Тут к ней постучались, и Реджина аж отпрыгнула.
— Реджина, я не уйду, пока мы не поговорим.
Карли, тряпка!
Реджина открыла дверь, и Себастьян ворвался в спальню, будто бывал здесь прежде сотню раз. Реджина ощущала себя как во сне. Похоже, она одна сохранила способность хоть чему-нибудь удивляться.
Себастьян закрыл за собой дверь. Реджина, чтобы не упасть, села на кровать.
— Здесь так тесно, — заметил Себастьян.
Реджина кивнула.
— Послушай, — продолжил он, — со Слоан я расстался давным-давно. Она выходит замуж, сама знаешь.
Реджина опять кивнула.
— Я думала, верила, что… раз все происходит так бурно, то между нами нечто особое. А ты, оказывается, со всеми это делаешь.
Реджина представила, как Слоан приходит к нему домой, как он раздевает ее, связывает, трогает, как Слоан ласкает его… и ее чуть не вырвало. Она встала и отвернулась. Себастьян подошел сзади и, положив ей руки на плечи, развернул к себе. Усадил обратно на кровать и обнял.
— Реджина, то, как мы проводим время наедине — вещи, с которыми я тебя познакомил, — это для нас не ново. Так я и мне подобные выражаем свою сексуальность. Нас таких много: мужчины, женщины… Это же целое сообщество, клуб по интересам.
— Клуб по интересам? — эхом повторила Реджина.
— Да, иначе не скажешь. Со Слоан меня познакомил друг. Она тоже любительница таких игр.
— В каком смысле?
— Мне встречались женщины, прекрасно знакомые с правилами, с ролью рабыни. Они знали свои пределы, и мы не тратили время на вводный курс.
— Ты сейчас говоришь о Слоан? — Реджина попыталась представить властную, стервозную начальницу на коленях. Однако в воображении Слоан отказывалась подставлять голый зад под удары хлыста; плеть сама собой ложилась ей в руку.
— Да. Нас свел общий знакомый, мы неплохо проводили время вместе. Теперь мы просто друзья.
— Друзья, — тупо повторила Реджина.
— Именно. Слоан таскалась за мной, смотрела, чем я занят в библиотеке, и в итоге устроилась туда работать.
Реджина с трудом воспринимала его слова. Собственная жизнь представилась ей сейчас в виде множества цветных осколков стекла, как в калейдоскопе.
— Она только из-за тебя пошла работать в библиотеку?
— Нет, не совсем. Когда ее должность в «Ральф Лорен» упразднили, ей понадобилась работа. В библиотеке как раз нужен был человек…
— Это многое объясняет. — Себастьян на эту остроту никак не отреагировал. Иначе Реджина высказала бы собственное мнение: Слоан книги ничуть не интересны, она просто убивает время в ожидании замужества или другой подходящей вакансии.
Внезапная догадка поразила Реджину, и девушка задала вопрос, ответ на который услышать боялась.
— Ты и ее фотографировал? — тихо спросила Реджина.
— Да, — ответил Себастьян, глядя ей прямо в глаза. Реджина вздрогнула, как от удара. Выходит, Слоан дала Себастьяну то, чего Реджина дать не может. Его физическая близость с ее начальницей — в прошлом, да, но о ней всегда будут напоминать фотографии. Умом Реджина понимала, что страдать из-за этого бесполезно и глупо, однако чувства брали верх над логикой.
— Ты и ее в задницу трахал? — спросила Реджина.
— Что за слова, Реджина? Тебе не идет так выражаться.
— Трахал или нет?
— Нет.
Слава богу… В следующий миг Реджина поняла, что для нее эти игры — не «просто развлечение» и никогда ими не станут.
— Реджина, послушай, я фотографирую женщин с семнадцати лет. Спать с ними я начал в пятнадцать. Любовницам моим нет счета. С кем-то у меня был просто секс, с кем-то я сходился на почве БД СМ, потому что в этом мире без секса… никак. Зато ни с кем я не чувствовал того, что чувствую с тобой. Еще никого я не посвящал в тайны БДСМ.
— Почему?
— Не хотел. Когда я только увидел тебя, то и не думал открывать своих пристрастий. Ты показалась мне красивой, потерянной, простой, однако позже я решил завоевать тебя. Поговорив же с тобой первый раз, понял: одного соблазнения будет мало.
Реджина дышала очень часто. На глаза снова наворачивались слезы.
— И что теперь? — спросила она.
— Теперь мы возвращаемся в номер отеля и продолжаем с того места, на котором прервались.
Она встала и отошла к комоду, закалывая на ходу волосы.
— Я имею в виду, к чему это все приведет? Моя начальница злится на меня все больше и больше, но это на работе. А мы с тобой — будем сближаться физически до тех пор, пока ты не увидишь вызов в другой девушке? Меня ты бросишь, как использованную вещь?
— Реджина, откуда такие мысли?! И что там у тебя на работе? Все так плохо? Я поговорю со Слоан.
— Нет! — обернулась Реджина. — Не надо, ничего ей не говори.
— Слоан мне просто приятельница. С нашей с тобой первой ночи у меня не было других женщин.
— Правда? — Реджина, такая наивная, даже и не подумала, что Себастьян может ей изменить.
— Да, — немного удивленно ответил он. — Мне… больше никого и не хотелось. Чего со мной, кстати, прежде никогда не случалось. Разве не чувствуешь, как я сосредоточен на тебе? Наши игры для меня не новы. Ново для меня то, что я к тебе испытываю.
Реджина кивнула, пытаясь осмыслить сказанное Себастьяном и унять страх. Однако как бы сильно она ни хотела принять его предложение — поехать в отель и продолжить прерванный вечер, — сделать этого она не могла.
— Тебе лучше уйти, — сказала Реджина.
— Почему?
— С меня хватит, — ответила она и тихонько заплакала.
— Реджина, я же тебя ни к чему не принуждаю. Но и так просто никуда не уйду.
Реджина пораженно уставилась на него. Плотно сжав губы, Себастьян смотрел на нее в ответ с нежностью.
— Я тебя здесь не оставлю, — предупредила она.
— Я еще не напрашивался. Если не хочешь, можем ни о чем не говорить.
Себастьян робко улыбнулся, и Реджина подавила желание улыбнуться ему в ответ.
— Нет, поговорить я хочу, — произнесла она. — О реальных вещах. Эта твоя связь со Слоан… Чего еще я о тебе не знаю?
— Обо мне ты должна знать только одно: я невероятно, полностью тобой очарован. С ума по тебе схожу.
Реджина не смогла сдержаться и улыбнулась. Совсем чуть-чуть.
— С ума сходишь? Мне таких вещей никто не говорил.
— Я просто не знаю, как еще это назвать. Все время старался разделять сферы жизни: работа, друзья, любовницы. Секс — это просто секс. Правда, с тобой он особенный. Я постоянно о тебе думаю. На днях фотографировал одну модель и невольно прикидывал: если бы на ее месте была ты, я бы составил черно-белую композицию, попросил тебя убрать волосы назад, и твои огромные глаза оказались бы в центре. Жду не дождусь следующего собрания в библиотеке, чтобы хотя бы полюбоваться тобой издалека. Ты не выходишь у меня из головы. Постоянно думаю: если трахну тебя, поиграю с тобой еще один, последний, раз, то насыщусь… И мне всегда мало.
— И тебе это не нравится?
— Нет, просто я не того хочу.
У Реджины засосало под ложечкой.
— Чего же ты хочешь?
— Честно? Просто секса. Одного только… ничем не обремененного секса.
Реджина медленно, стараясь не утратить хладнокровия, кивнула.
— Со мной такое не пройдет, — сказала она.
Себастьян нежно притянул ее к себе и обнял. Реджина не смогла сдержать чувств и расплакалась, а Себастьян обнял ее еще крепче.
— Позволь остаться на ночь, — спросил он чуть погодя.
Реджина согласно кивнула, уткнувшись лицом в его мокрую от слез рубашку.
