Глава 26
Реджина напряглась всем телом. Ждать — самое страшное. Особенно когда ты беззащитная, с завязанными глазами, прикована к скамейке. Ягодицы судорожно сжались.
Раздался жуткий треск, будто взорвалась петарда. Потом еще один. Что-то очень быстро щелкало о пол.
Ягодицы ожгло болью — резкой, неожиданной. И только Реджина ахнула, как на попку обрушился второй удар, третий…
— Теперь можешь говорить, Реджина. Мне остановиться?
— Нет.
— Хорошая девочка. — Себастьян снова ударил ее. Реджина лихорадочно пыталась сообразить, что же он такое вытворяет. И до нее дошло: он порет ее кнутом. Боль от этого только усилилась. Тем временем Себастьян хлестнул ее еще два раза.
— А-ай, — ахнула Реджина, не в силах больше сдерживаться, и приготовилась получить еще порцию боли, но ничего не происходило. Кожа на спине, ягодицах и бедрах горела.
— Даю время поразмыслить над своим плохим поведением.
Сказав это, Себастьян вышел из Комнаты.
Легче от этого не стало, расслабиться Реджина не смогла. Одиночество, неопределенность — когда Себастьян возвратится? — изнуряло гораздо сильнее, чем физическая боль.
Жжение от ударов кнутом слегка поутихло, однако, пошевелившись, Реджина поняла: позже оно вернется. О-го-го как вернется! Впрочем, сейчас ее больше волновала ломота в плечах. Желая хоть как-то размять шею, Реджина повернула голову на другой бок. Жаль, глаза завязаны. Взглянуть бы на обстановку в Комнате — может, удастся понять, что еще приготовил Себастьян. Хотя этого-то он скорее всего и не хочет.
Реджина снова повернула голову. Слегка размяла ноги. Интересно, что ждет ее после Комнаты? Чем порадует Себастьян? Языком? Руками? Или, помучив слегка, даст потом пососать член?
Дверь открылась. Реджина напряглась. Что дальше? Еще пытки? Если бы Себастьян не ушел и продолжил хлестать ее дальше, Реджина бы выдержала. Сейчас ей трудно будет снова «войти в колею». Тело расслабилось и требует секса. Как ни странно, Реджина потекла, она хотела, чтобы Себастьян ее трахнул.
И тут он принялся ее гладить — но не между ног, а в тех местах, по которым прошелся кнутом. После освободил от оков и помог встать. Реджина прямо-таки повалилась на Себастьяна, и он вывел ее из Комнаты, прикрыл за собой дверь.
Себастьян снял с ее глаз повязку.
Его взгляд светился, щеки пылали румянцем. Он нежно обхватил ее лицо ладонями и поцеловал в губы. Реджина открылась ему, вжалась в него, потом взяла за руку и бесцеремонно положила ее себе между ног.
— Погоди, — сказал он и отвел в спальню. Уложил на кровать. Реджина потянулась к нему. — Расслабься.
Себастьян начал раздеваться. От вида восстающего члена рот Реджины наполнился слюной. Она хотела сказать об этом Себастьяну, но постеснялась.
Себастьян лег рядом, погладил ее по щеке, по шее, спустился к грудям. Нежно взял в рот сосок, потом стал целовать живот, переходя к пупочку. Наконец остановился у киски. Реджина ощутила его горячее дыхание. Когда наконец язык коснулся клитора, внизу живота пробудились сладостные спазмы.
— Себастьян, — извиваясь, простонала Реджина и запустила пальцы ему в волосы. Раздвинула ноги и подалась ему навстречу, забыв про стыд, забыв про все на свете. Себастьян ласкал ее, легонько — словно бабочка крылышками — полизывая киску. Упершись каблуками в мягкую постель, Реджина притянула его ближе к себе, и когда уже стало казаться, что больше она не выдержит, язык Себастьяна нырнул во влагалище. — О да-а!
Реджина задвигалась в такт Себастьяну, она терлась о его лицо, пока тот вылизывал ее изнутри, а большим пальцем теребил клитор. Удовольствие было столь острым и сильным, что перед ним меркли удары кнутом. Реджина напряглась всем телом и, взорвавшись, обмякла, будто из нее вынули все кости.
— Перевернись, — приказал Себастьян, и едва Реджина легла на живот, как он рывком поставил ее на четвереньки. Погладил ягодицы, раздвинул их. Реджина с трудом поборола желание спросить, что у него на уме. — Сегодня я трахну тебя немного иначе.
— Что?
Себастьян потянулся за презервативом и чем-то еще. Надев резинку, он смазал Реджине анус чем-то холодным, похожим на желе. Реджина хотела было возразить, дескать, не надо, так не пойдет… Но, наученная опытом, решила молча терпеть сколько сможет.
— Расслабься, — сказал Себастьян, и Реджина мысленно повторила его команду. Почти сразу же его член вонзился туда, куда, по всем соображениям, вонзаться не должен.
Конвульсии предыдущего оргазма еще не до конца угасли, и тело оказалось на удивление податливым. Новые ощущения поражали. Реджина терпела, боясь спрашивать: глубоко ли вошел Себастьян. Боялась услышать ответ: мол, еще не до конца. Весь член, испугалась Реджина, в ней не поместится. А Себастьян все продолжал вводить в нее пенис — медленно и настойчиво, — при этом одной рукой лаская киску.
— Ты как? — спросил он.
— Нормально, — ответила Реджина, позволяя проникнуть в нее дальше.
Себастьян начал двигаться, очень осторожно. Реджине не было ни больно, ни приятно. Тело будто застряло меж двух ощущений. Каждый толчок в любую секунду мог нарушить баланс. Но Себастьян, входя и выходя, поглаживая киску, удерживал Реджину посередине.
— Реджина, — выдохнул он и издал странный, непривычный звук. Его движения стали жестче. Реджина прикусила губу, сказав себе, что быстрее он двигаться не станет. Однако Себастьян ускорил темп, и уже когда Реджина думала сдаться, просить пощады, он зарычал. Его небывалый, бурный оргазм она ощутила всем телом.
Медленно отстранившись и достав член, Себастьян лег рядом с Реджиной. Оба они тяжело дышали.
— Если честно, я этого не планировал, — признался Себастьян. — Всякий раз, когда я тебя вижу, мне хочется взять тебя по-всякому. И мне всегда тебя мало.
— Это плохо? — спросила Реджина. Ей и самой всегда было мало.
— Не плохо, просто непривычно.
Он притянул ее к себе и обнял так, словно никуда не хотел отпускать.
* * *
— Почему ты не предупредила о приезде матери?
Они грелись под плотным одеялом, и Реджина, свернувшись калачиком, положила голову на плечо Себастьяну.
Близилось утро. После секса Реджина коротко вздремнула, а когда пробудилась, Себастьян крепко обнимал ее. Он попросил ее спать дальше, но Реджина отказалась, мол, сна ни в одном глазу.
— Если я посреди ночи проснусь, то где-то с час точно буду ворочаться.
Себастьян тоже решил не спать. Приятно удивленная щедрым жестом, Реджина, впрочем, не знала, как ответить. Бурный секс, несомненно, сблизил их, и скорее всего не на одну эту ночь.
— Да как-то не подумала, — честно призналась Реджина. — Мне казалось, она не имеет никакого отношения к этой части моей жизни.
— Я же говорил, что хочу знать о тебе все. Абсолютно.
Реджина невольно улыбнулась. Ну и что это значит? Себастьян просто хочет усилить контроль над ней? Или жаждет более близких отношений?
— Все — это что?
— Начнем с твоей матери. Какая она? Что вы с ней делали сегодня?
M-да, шила в мешке не утаишь: мать приехала поздравить дочь. Если сейчас не раскрыть эту тайну и Себастьян позже вызнает о ней сам, он взбесится. С другой стороны, жаль беспокоить его. Подумаешь, день рождения…
— У нас был ужин в честь моего дня рождения.
Себастьян резко сел на кровати. Пришлось и Реджине приподняться на локте.
— Сегодня твой день рождения?!
— М-м, если точно, он был вчера.
— Узнай я сразу, что ты утаила от меня эту дату, ударил бы тебя кнутом еще раз десять! — Сказав это, он все же улыбнулся.
— Экая невидаль, день рождения…
— Не тебе судить. Хотя посреди ночи — или скорее под утро — я ничего поделать не могу. Итак, вы с матерью пошли ужинать в честь твоего дня рождения. Вы с ней близки?
Помедлив, Реджина ответила:
— Близки. В некотором смысле.
— Это как?
— Ну, я росла без отца. Он умер от инфаркта, когда мне было восемь. Так что мы с матерью были близки. Впрочем, сейчас, переехав и взглянув на вещи иначе, я понимаю: она слишком сильно пыталась привязать меня к себе.
— И до сих пор не отпускает?
— Я сбежала в Нью-Йорк, так что нет. Я вне досягаемости, но, поверь, мне стыдно. Постоянно стыдно за то, что я бросила мать.
— Зря, — сказал он с таким пылом, что удивил Реджину.
— Ничего не могу с собой поделать. Помнишь, ты спрашивал, почему у меня нет мобильника? Я ответила, что мне он не нужен. На самом деле я хотела избавиться от материнского контроля, иначе она звонила бы постоянно. Я наврала, будто экономлю деньги и поэтому избавилась от сотового. По правде, я хотела избавиться от матери.
Ее затрясло.
— Реджина. — Себастьян поцеловал ее в лоб. — Все нормально. Родители порой… Кхм, я сам с папашей десять лет не разговаривал.
Реджина слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза. Взгляд Себастьяна блуждал где-то далеко.
— Десять лет? Почему?
— У нас вышел разлад, — ответил он, ясно давая понять, что не желает развивать эту тему.
— А что у тебя с матерью?
Он слегка — совсем чуть-чуть — помедлил с ответом, однако Реджина заметила паузу.
— Она умерла, когда я учился в колледже, — сказал Себастьян, садясь на кровати. Реджина тут же пожалела о заданном вопросе. Лучше б Себастьян не выпускал ее из объятий. Коротко помолчав, он снова обернулся к ней и спросил: — От кого тебе достались такие большие синие глаза?
Себастьян намеренно сменил тему разговора, и Реджина с улыбкой ответила:
— От папы.
— Позволишь наконец тебя поснимать? Умираю, как хочу устроить тебе фотосессию.
Теперь уже в замешательство впала Реджина.
— Говорю тебе, ненавижу, когда меня фотографируют. Хотя с каких это пор ты спрашиваешь моего разрешения?
— Фотография для меня — почти что любовные игры. Если партнер не согласен, результат выходит плачевный.
Реджина кивнула. Она, конечно, хотела дать Себастьяну шанс позволить сделать пробную фотосессию, однако боялась. Пришла ее пора сменить тему.
— А ты сам на кого больше похож?
— На себя, любимого, — ответил Себастьян и поцеловал ее.
— Я серьезно, — отстранилась Реджина. — Не заставляй гуглить тебя.
Себастьян помрачнел.
— Я не могу запретить читать сплетни обо мне. Запомни только одно: я тобой восхищаюсь.
Он снова ее обнял, и Реджина не сказала ни слова. Себастьян восхищается ею, большего и не надо. По крайней мере сейчас.
