Глава 15
Тот, кто станет моим, считает меня горячей штучкой даже по утрам

– Как прошел день на работе?

Отэм откусила кусок пиццы, осторожно положила ее на тарелку и посмотрела через стол на сидящих напротив Сэма и Коннора. Когда она вернулась с работы в половине шестого, отец с сыном играли в гольф и смотрели мультфильм про Губку Боба. Сэм предложил приготовить ужин и отыскал где-то органическую пиццу со свежими помидорами, козьим сыром и шпинатом.

– Интересно. – Отэм промокнула уголки рта салфеткой. Сэм остался верен своему слову. Он закинул ее ноги себе на плечи и дважды довел ее до оргазма. – А как твой ленч?

– Такой классный, что я хочу заказать то же самое и на десерт.

Коннор улыбнулся, откусывая пиццу:

– Мороженое?

– Ага.

После ужина Сэм помогал Коннору с упражнением по чистописанию, поглядывая на экран телевизора, где транслировался матч «Чинуки» – «Медведи». Отец с сыном сидели на полу, а Отэм расположилась на диване позади них. Она взяла домой кое-какую работу, но теперь предпочла смотреть, как Сэм справляется с выпавшей на его долю мучительной задачей.

В какой-то момент Сэм вскочил на ноги и закричал что есть мочи:

– Да вы что, черт бы вас побрал, издеваетесь надо мной?!

– Здесь ребенок, – напомнила Отэм.

– Что? – Сэм оглянулся через плечо: – Я ничего такого не сказал.

– Папа, а что означает «черт бы вас побрал»?

Отэм вскинула бровь.

Сэм посмотрел на сына и сел на пол.

– Тебе лучше не повторять этих слов, сынок.

Несколько раз Сэм дотрагивался до ноги Отэм через джинсы и поглаживал ее обнаженную лодыжку.

– Когда уезжаешь, пап? – спросил Коннор, сжимая и разжимая затекшие пальцы.

– Утром.

– О… – Мальчик сдвинул брови и хрустнул костяшками пальцев. – А когда возвращаешься?

– В субботу. Правда, во вторник снова уезжаю.

– Прошу тебя, не хрусти пальцами, – напомнила сыну Отэм.

Коннор перестал и взялся за карандаш.

– Ты пропустишь праздник в школе.

– Но зато к Рождеству вернусь домой. А мама запишет праздник на видео.

Со стороны все это выглядело как тихий семейный вечер. Как в Моклипс. Мама, папа и сын. Но в глубине души Отэм вновь поселилось беспокойство. Ощущение, что эта идиллия не продлится долго и в какой-то момент рассыплется в прах. Она больше не боялась, что Сэм забудет про них и отодвинет сына в сторону, чтобы вновь предаться разгульной жизни профессионального спортсмена. Что-то в его душе переключилось, и он действительно захотел стать Коннору таким отцом, который ему нужен. Но это не сделало их семьей. И никогда не сделает. Поэтому Отэм очень боялась, что Коннор все поймет неправильно. Что начнет надеяться на то, чего никогда не случится.

Но пока все было нормально. И он больше не предлагал Сэму переехать в их с Отэм дом.

– Ты пишешь «h» в обратную сторону, – указал Сэм Коннору, а потом взглянул на экран телевизора и снова подпрыгнул. – Следи за чертовой шайбой, Логан. Успокойся и следи за шайбой. Пасуй!

– Следи за речью, пап.

Сэм перевел взгляд на сына.

– Что я опять сказал?

– Чертова.

– О, я думал, это не считается.

В девять часов Сэм проводил Коннора в постель, а Отэм отправилась на кухню, чтобы снять трубку телефона, висящего на стене рядом с холодильником.

– Привет, сестренка.

Отэм отошла к раздвижной стеклянной двери, натянув провод.

– Привет, Винс.

– Занята?

Сейчас было неподходящее время для визита.

– Да. Укладываю Коннора, – солгала Отэм. – А потом тоже завалюсь спать. – С Сэмом.

– В девять часов?

– Да. День выдался тяжелым. – Отэм посмотрела на улицу и утопающий в тени задний двор. – А что случилось?

– У меня перерыв. Вот и хотел спросить, что подарить Коннору на Рождество.

Отэм улыбнулась:

– Вообще-то он сказал, что хочет, чтобы Санта принес ему такой же «Харлей», как у тебя.

Винс засмеялся, чего Отэм давно не слышала.

– Я сказала, что он еще недостаточно взрослый. А он ответил, что я могу сесть сзади него и опустить ноги, чтобы мы не упали.

– Когда-нибудь у него будет мотоцикл. Но не сейчас. Что-нибудь еще?

Несмотря на то что Винс никогда не признался бы себе в этом, он был одинок. А иначе зачем тридцатипятилетний мужчина звонил своей сестре в девять часов вечера? Чтобы спросить, что хочет получить на Рождество его племянник?

– Он присмотрел одну из гоночных машинок «Лего».

– Возьму на заметку. Тебе опять придется делить Коннора с этим идиотом?

В этот самый момент «идиот» как раз зашел в кухню. Отэм развернулась и приложила к губам палец.

– Да. Думаю, Сэм заберет его утром.

– Интересно, что мне будет, если я его убью?

– Винс, прошу тебя, не говори так. – Отэм посмотрела на Сэма, скрестившего руки поверх футболки с длинными рукавами и настроенного весьма воинственно. – Мне нужно пойти посмотреть, не надел ли Коннор свою пижаму задом наперед.

– Скажи ему, что я его люблю.

– Обязательно. Пока. – Отэм повесила трубку.

– Это был твой брат?

– Да.

– Ты ему не сказала, что я здесь.

– Нет. – Отэм покачала головой и посмотрела на Сэма. – Винс тебя терпеть не может, а мне сейчас не хочется разбираться еще и с этой проблемой.

– У меня тоже была сестра. В ее жизни появился мужчина, которого я ненавидел. – Сэм подошел к Отэм и взял ее руку в свою. – Я понимаю твоего брата. Он мне не нравится, но я его понимаю.

Даже Отэм не всегда понимала Винса.

– Я понимаю, почему он не хочет моего присутствия в твоей жизни. И я верю ему, когда он говорит, что не допустит этого.

Отэм потрясенно уставилась на него.

– Что? Винс так сказал? Когда?

– Не важно. – Сэм покачал головой, и Отэм прочитала в его глазах решимость. – Важно лишь, чтобы ты верила, что я не позволю твоему брату встать между мной и моей семьей.

Вот это да! Отэм сделала шаг назад.

– Моя семья – это ты и Коннор.

– Что?

– Вы с Коннором – моя семья. Да. Именно так я сказал.

Нет. Он говорил не о семье, а о том, чтобы проводить с Коннором больше времени и заниматься сексом с ней. Нет, Отэм не станет в него влюбляться и надеяться на то, чего никогда не произойдет. И не будет никакой красивой свадьбы, украшенной цветами арки и вечной любви.

Отэм вернулась в гостиную, стараясь собрать разбегающиеся в стороны мысли. Нет, не будет никаких совместных обедов и уроков с отцом. Господи, что она делает? А если Винс как-то узнает, что она спит с Сэмом? Он придет в ярость, и Отэм даже думать боялась, что может за этим последовать. Она была слишком сбита с толку. Только не сейчас. Она подумает над этим завтра, когда Сэм уедет.

– Почему ты ненавидел мужчину, появившегося в жизни твоей сестры? – спросила Отэм.

– Потому что он был манипулирующим людьми сукиным сыном.

Отэм подошла к большому окну и посмотрела на внедорожник Сэма, стоящий на подъездной дорожке. Если бы они были семьей, он стоял бы сейчас в гараже. Рядом с ее «Субару».

– Что с ней случилось?

Сэм молчал так долго, что Отэм уже не надеялась дождаться ответа. Она посмотрела на него. Высокого мужественного мужчину со сдвинутыми бровями.

– Он убил ее. – Сэм отвел взгляд. – Когда она наконец собралась с силами и ушла от него, он ее выследил и застрелил.

Сердце Отэм упало, и в то же самое мгновение собственные страхи и сомнения были забыты.

– Сэм.

– Я был на другом конце страны. Наслаждался жизнью. Я жил в Торонто, а потом… – Сэм пожал плечами и посмотрел на Отэм. – Потом моя жизнь остановилась.

Повинуясь порыву, Отэм подошла к нему.

– Когда она умерла?

– Тринадцатого июня.

Отэм вспомнила, что Сэм упоминал дату смерти своей сестры тогда, в Лас-Вегасе.

– Ей было всего двадцать четыре года. Она была умной и красивой. Вся жизнь была у нее впереди. Она хотела работать учительницей. Учить маленьких детей. – Сэм замолчал и пожал плечами. – А вместо этого нам пришлось заказать панихиду и упаковать в коробки ее вещи.

Отэм порывисто обняла Сэма за талию и прижалась щекой к его груди напротив сердца.

– Я знаю, что это такое – упаковывать в коробки целую жизнь дорогого человека. Мне очень жаль.

Сэм был таким напряженным, что напоминал обтянутый кожей камень.

– Она была моей младшей сестренкой, и я должен был заботиться о ней. Наш отец погиб, когда ей было десять и она зависела от меня. Я помогал ей делать уроки и купил платье для студенческого бала. Я должен был беречь ее. И не уберег.

Отэм ничего этого не знала. Сэм говорил, что его сестра умерла, но не вдавался в детали.

– В этом нет твоей вины, Сэм.

– Теперь я это знаю. Но я слишком долго испытывал чувство вины и злился. – Сэм поднял руку, погрузил пальцы в волосы Отэм, и она почувствовала, что он немного расслабился. – Мне до сих пор ее не хватает. Я до сих пор злюсь, но больше не направляю свою злость на себя или окружающих.

Отэм некоторое время слушала глухое биение сердца Сэма, а потом повернула голову и прижалась к его груди губами. Она всегда считала Сэма довольно поверхностным человеком, интересующимся лишь сиюминутными удовольствиями. И он таким был. Но в его голубых глазах таилось и что-то более глубокое. Что-то, что он предпочитал скрывать. Под чарующей улыбкой скрывался мальчишка, занявший место отца и дисциплинированный мужчина, усердно работающий, чтобы достичь поставленной цели.

– На протяжении многих лет я совершал необдуманные поступки. И ты тоже стала жертвой моего безрассудства.

Отэм посмотрела на Сэма, на его упрямо сжатые губы.

– Я совершил много такого, о чем теперь очень сожалею. Чего стыжусь. Хотя, наверное, не так сильно, как должен. – Сэм криво улыбнулся. – Я жалею о том, что натворил в Вегасе.

Отэм тоже жалела. Удивительно, но чувство это было не таким сильным, как несколько месяцев назад.

– Нет, я жалею не о том, что встретил тебя. Ведь без тебя в моей жизни не было бы Коннора. Я жалею о том, что женился на тебе впопыхах и совсем не помню церемонию нашего бракосочетания. Жалею, что причинил тебе боль. Жалею, что вел себя не как мужчина, а как тряпка. Что бросил тебя в отеле, не сказав ни слова на прощание и оставив на память о себе лишь свидетельство о браке и дурацкую плюшевую собаку. Я очень об этом жалею. Чувство вины и смущение не дают мне покоя. – Сэм прижался лбом ко лбу Отэм. – Мне очень жаль, Отэм. Мне очень жаль, что я оставил тебя одну в «Цезаре».

Впервые за все то время, что они были знакомы, Сэм сожалел о чем-то. Впервые с тех пор, как Отэм залатала раны на сердце, она почувствовала, как натянулась одна из струн ее души. Она уронила руки и сделала шаг назад. Единственное слово, которого она так ждала, могло разрушить с таким трудом выстроенную заново жизнь. Не надо заставлять ее забыть. Не надо делать как лучше. Не надо заставлять ее полюбить снова.

– Я не хочу, чтобы ты нравился мне настолько сильно.

– Я и так уже тебе нравлюсь. – В уголках губ Сэма заиграла улыбка. – Думаю, ленч у тебя в офисе доказал, насколько сильно я тебе нравлюсь.

– Это был просто секс. Не более. – Отэм покачала головой и подняла руку, как если бы хотела остановить Сэма. – Никакой привязанности.

Сэм наклонил голову, чтобы заглянуть Отэм в глаза. На его губах больше не было улыбки.

– Ты считаешь, что не сможешь забыть о случившемся в Вегасе, да?

Сможет ли она?

– Не знаю. У меня не очень-то хорошо получается прощать и забывать. – А если она простит и забудет, то какой дурой будет себя считать, если история повторится снова? Сэм – звезда хоккея. Он жил на широкую ногу. А она – нет. – Я стараюсь вообще не думать о том периоде моей жизни. – Хотя иногда это невозможно.

– Расскажи.

– Зачем?

– Потому что ты не можешь не думать об этом. А мне так же необходимо услышать это, как тебе выговориться. – Сэм протянул руку. – Потому что я всегда думал об этом.

Отэм сделала еще один шаг назад, и Сэм опустил руку. Он думал об этом? Он думал, но так и не удосужился набрать номер и поговорить?

– Мне было страшно, Сэм. – Отэм убрала с лица волосы. – Я была напугана и беременна от парня, которого совсем не знала. Беременность должна была стать счастливейшим временем в моей жизни, но не стала. Каждый ребенок заслуживает родителей, с восторгом ждущих его появления на свет. Но Коннор был этого лишен. Пока другие женщины ходили на курсы молодых родителей вместе с мужьями, я переживала развод. Ну что тут еще скажешь? – Очевидно, много, потому что слова полились потоком. – За несколько месяцев до этого умерла моя мать, а Винс уехал воевать в Ирак, Афганистан или Южную Корею… Я не вдавалась в подробности. Я не видела собственного отца десять лет, и я была совершенно одна. Уставшая как собака и совсем одна. Рядом со мной не было никого. Я не знала, как буду содержать себя и ребенка. Ты – мужчина, поэтому тебе никогда не понять моего страха. – Отэм подошла к кофейному столику и разгладила тетради Коннора. – Я не понимала, почему такое произошло. Не понимала, почему оказалась в такой глупой ситуации. – Отэм принялась перебирать цветные карандаши. – И я не понимала, почему ты на мне женился, а потом бросил на произвол судьбы. Это было ужасное время в моей жизни, и я была… – Отэм начала складывать карандаши в коробку, – напугана.

Сэм наблюдал за тем, как Отэм собирает школьные принадлежности Коннора. Гладкие щеки пылали от обуревавших ее эмоций, а лоб прорезали глубокие морщины. Он причинил ей боль. И всегда знал это. Он просто не знал, что с этим делать. До сегодняшнего дня.

– Я в самом деле ничего этого не понимал. – Но теперь начал понемногу понимать. Его мгновенное влечение. И силу этого влечения. Он начал понимать, что, может быть, просто влюбился в девушку в переполненном баре. В девушку, которую совсем не знал, ибо в тот момент его жизнь представляла собой полную неразбериху. Что, может быть, его сердце просто выбрало неподходящий момент для глубоких чувств.

Каждый тренер, с которым он работал, каждый капитан, с которым он играл, говорил одно и то же: «Ты никогда ничему не учишься с первого раза. Тебе обязательно нужно наступить на те же грабли второй раз, чтобы ты наконец понял». Вот и теперь Сэм видел то, что увидел тогда в баре «Пьюр». Яркий переливающийся свет, который хотелось поймать и сделать своим навечно.

– Если это хоть как-то утешит тебя, – произнес Сэм, – ты всегда ужасно меня пугала.

Отэм искоса посмотрела на бывшего мужа.

– Верно.

– Я не лгу. Ты так уверена в себе и стараешься ни от кого не зависеть. И это немного пугает. – На этот раз Отэм позволила Сэму взять себя за руки. – Ты прекрасная мать и возглавляешь собственную компанию. Ты могла бы сидеть дома и жить на деньги, что я выплачиваю Коннору. Любая другая женщина так и сделала бы. Но не ты. Ты работаешь не покладая рук. – Сэм всегда восхищался этой чертой Отэм. – Ты должна собой гордиться.

– Ты считаешь меня хорошей матерью?

– Конечно. Я не мог бы желать лучшей матери для своего сына. – Сэм улыбнулся, чтобы немного снять напряжение. – Я говорю это вовсе не для того, чтобы уложить тебя в постель.

Отэм закусила нижнюю губу.

– Спасибо.

– Спасибо тебе.

И Сэм поблагодарил Отэм единственным известным ему способом. Он отвел ее в спальню и снял с нее одежду. А потом уложил на постель и покрыл ее тело поцелуями. Он занимался с ней любовью, и на этот раз, скользнув в глубины ее лона, он почувствовал себя так, словно вернулся домой после долгого отсутствия. Словно хотел остаться здесь навсегда.

Сэм взял лицо Отэм в ладони и прошептал:

– Позволь мне любить тебя, Отэм.

– Да, – ответила она и выгнулась навстречу его телу. – Не останавливайся, Сэм.

Они говорили о разных вещах, но впервые в своей жизни Сэм понял, чем классный секс отличается от занятий любовью. Впервые в своей жизни Сэм хотел от женщины больше, чем она от него.

Позже Отэм лежала в объятиях Сэма в теплой постели и наслаждалась ощущениями от замечательного секса. Она прижалась спиной к его груди, и его пальцы пробежались по ее руке и остановились на запястье.

– Ты закрыла мое имя крылышками. – Сэм приподнял руку Отэм и поцеловал ее в то место, где еле заметно бился пульс. – Значит ли это, что ты считаешь меня ангелом?

Отэм рассмеялась:

– Темным ангелом из ада.

– Когда ты перебила мое имя?

– Спустя несколько недель после рождения Коннора.

– Ох. – Сэм поморщился. – Так быстро? Я хотя бы выждал время.

Отэм посмотрела на него через плечо.

– А ты когда?

– Через несколько месяцев после развода.

Отэм перевернулась на спину и посмотрела на Сэма. В мягком свете спальни взгляд ее зеленых глаз встретился с его взглядом.

– Все люди, которых я знала и у которых были татуировки с именами возлюбленных, жалели об этом.

– Это была не лучшая из моих пьяных идей. – Сэм улыбнулся и положил руку на обнаженный живот Отэм. – Она стоит в одном ряду с собачьей свадьбой и концертом Шер.

Отэм рассмеялась – насыщенный, полный удовольствия звук.

– Шер была не так уж ужасна.

– Это ты так говоришь.

– А откуда тебе знать? Ты же проспал почти весь концерт. Вот мы и ушли, не дождавшись окончания.

О… Может, поэтому он и не помнил концерта. А ведь всегда винил в этом количество выпитого спиртного и инстинкт самосохранения.

– У меня есть для тебя хорошая новость. Шер дает еще по меньшей мере пять «прощальных» концертов. Барбра тоже.

Отэм улыбнулась:

– Ну что, пойдешь на концерт Барбры Стрейзанд?

Черт, нет! Лучше уж получить шайбой промеж ног. Хотя…

– А что мне за это будет?

– Футболка «Одна ночь с Бабс». – Отэм перевернулась на бок, чтобы посмотреть на Сэма, и ее рука скользнула по его бедру. – Можешь надеть ее, когда пойдешь в бар с приятелями.

Последнее время Сэм почти не бывал в барах и совсем не переживал из-за этого. Он предпочитал проводить время со своей семьей, в постели Отэм в ее разноуровневом доме с отвратительными обоями и старыми коврами.

Его семья. Сэм даже не знал, когда начал воспринимать их троих, как семью – может, в Моклипс, – но это казалось ему правильным.

– Боюсь, парни надерут мне за это зад. Может, вместо этого ты, я и Коннор отправимся летом в Германию смотреть замки?

Отэм сдвинула брови.

– Старые каменные развалины?

– Совершенно верно. – Вообще-то он предпочел бы пляж с белым песком и Отэм в бикини, но какого черта? – Если вы с Коннором действительно этого хотите.

– А разве ты не поедешь на лето с парнями в Канкун?

– Я лучше проведу время с тобой и Коннором, чем с девчонками в бикини. – Господи, когда с ним это случилось? – Да и кому нужны девчонки в бикини?

– Тебе.

Сэм провел рукой по бедру Отэм.

– В бикини мне нужна лишь ты. С молочной кожей, нуждающейся в креме для загара, и ком-то, кто натрет тебя им.

– В Вегасе это довело нас до беды.

– Я помню. Помню, какой красивой ты была. – Сэм легонько куснул Отэм за плечо, пробуя ее кожу на вкус. – Ты и сейчас красивая. Даже по утрам.

– Ты не знаешь, как я выгляжу по утрам.

– Знаю. Ты показалась мне такой горячей штучкой в этой своей пижаме с таксой утром в Моклипсе.

Отэм рассмеялась, как если бы Сэм удачно пошутил.

– Ну вот, опять ты пытаешься вскружить мне голову. Только на этот раз я не собираюсь в тебя влюбляться.

– А что, если я в тебя влюблюсь? – Сэм обхватил ладонью грудь Отэм.

Их взгляды встретились.

– Не влюбишься.

Сэму не понравилось, как она это сказала. Как будто подобное невозможно. Как будто он не способен влюбиться в женщину. Как будто не способен любить ее.