Глава 9
Всю следующую неделю держалась необычно теплая погода, и обитатели Пенруанской усадьбы купались, ездили на экскурсии и продолжали эротические игры. Но в воздухе уже пахло грозой, напряжение усилилось, особенно после того, как Оливер начал захаживать в дом по вечерам, чтобы за бокалом вина поболтать и сыграть в кости.
Харриет чувствовала, что ее плоть истосковалась по ласкам Эдмунда. После той памятной ссоры они с Льюисом не вступали в интимную связь. Темпераментная натура Харриет и воспоминания о забавах с Эдмундом дразнили и мучили ее по ночам, она испытывала ощущение неудовлетворенности.
Нелл, при всяком удобном случае наведывавшаяся в коттедж Оливера, с интересом наблюдала, как Харриет пытается смирить свою плоть и как Элла лезет из кожи вон, стараясь обворожить обоих мужчин – Льюиса и Эдмунда, всячески демонстрируя им свои прелести и откровенно флиртуя с ними.
Льюис тоже пристально отслеживал ситуацию и передавал свои впечатления сценаристу Марку, но впервые ощущал себя несчастным в ходе работы над созданием фильма. Несомненно, все складывалось очень интересно, в голове его родился план воплощения этой интриги на пленке. Но на душе у него было муторно, и это его раздражало. Не желая винить себя, он срывал злость на Харриет, обвинял ее в том, что она влюбилась в Эдмунда.
Что же до самого Эдмунда, то он получал огромное удовольствие от всего происходившего в усадьбе и, словно паук, плел паутину своих интриг. Он уже окончательно решил, что, если Харриет не разведется с Льюисом и не уйдет к нему, он вплотную займется Эллой. На жену он смотрел как на отрезанный ломоть и ничуть не сожалел о неминуемом разрыве с ней.
В одно жаркое утро Нелл и Харриет лежали возле бассейна, обсыхая после купания. Нелл спросила:
– У вас с Эдмундом роман, не так ли?
Харриет, молчавшая все время после завтрака, поскольку была погружена в свои мысли, лениво обернулась и посмотрела на Нелл:
– Почему ты заговорила об этом?
– Потому что я устала притворяться дурочкой.
– Если тебе все известно, тогда зачем же спрашивать?
– Я хочу понять подоплеку происходящего, – сказала Нелл, намазываясь защитным кремом. – Льюис без ума от тебя, он значительно привлекательнее Эдмунда. Зачем ты так рискуешь, изменяя мужу?
– Спроси об этом у Льюиса, – с досадой ответила Харриет.
Нелл потянулась и удовлетворенно вздохнула.
– Я так и предполагала, – сказала она.
– О чем это ты?
– Все это подстроено вами, не так ли? Вы с Льюисом манипулируете всеми нами, чтобы собрать материалы для фильма. Знай я раньше об этом, я бы не приехала сюда. То, что вы делаете, – подлость. Это то же самое, что без разрешения читать чужой дневник.
Харриет резко села.
– Да, возможно, так оно и есть. Но я такая же жертва Льюиса, как и ты. Я начинаю подумывать, что ошиблась в нем. Он не понимает, что такое настоящая любовь. Да и в жизни, похоже, совершенно не разбирается. Его волнует только работа.
Нелл покачала головой:
– Ты ошибаешься, дорогая! Он обожает тебя и дьявольски страдает из-за твоей интриги с Эдмундом.
– Он же сам и провоцирует меня на связь с Эдмундом! – вскричала Харриет. – Как ты этого не замечаешь? Он только ради этой интриги и пригласил вас сюда. У него сложилась своя теория о неспособности людей противиться запретным желаниям. Вот он и пытается доказать это в своих фильмах.
– Если бы ты не захотела, он бы не смог заставить тебя изменять ему!
– Он знал, что я не устою перед соблазном!
– Нет, милочка! Знать наверняка он не мог. Он только подозревал это. А ты доказала, что он был прав, и его это расстроило. Возможно, ему даже кажется, что ты предала его.
– Но не отдайся я Эдмунду, не стань эта любовная интрига для меня подлинным наваждением, тогда не было бы и фильма!
– Как? Ты хочешь сказать, что спишь с моим мужем лишь потому, что хочешь помочь своему написать сценарий! Ха-ха-ха!
Харриет замолчала, внезапно осознав, что Нелл права. Конечно же она изменяла Льюису не только из-за желания помочь ему в работе, Эдмунд очаровал ее, а Льюис позволил ей дать волю своим чувствам, не испытывая при этом угрызений совести. Он освободил ее от чувства вины перед ним.
– Ты хочешь сказать, что у него не было намерений подталкивать меня на адюльтер? – наконец спросила она.
– Возможно, он думал, что ты все равно ему изменишь, но в глубине души надеялся, что этого не случится. Он не слишком-то опытен в супружеских отношениях, его брак с Ровеной был основан не на любви, а на похоти и расчете. Ты совершенно другой человек, и он изменился благодаря тебе. Я не уверена, что это пошло ему на пользу. Возможно, было бы лучше, если бы он сохранил сложившийся взгляд на мир. Но, женившись на тебе, он стал совершенно иным человеком. И теперь он как бы пытается усидеть одновременно на двух стульях, примирить свое прежнее мировоззрение режиссера-реалиста с нынешними своими мироощущениями.
– Интересно, чем все это закончится?! – тяжело вздохнув, промолвила Харриет.
– Льюис либо вновь станет фанатиком киноискусства, либо превратится в нормального человека, – ответила Нелл.
– А что станет со мной?
– В любом случае ты обретешь ценный жизненный опыт, милочка.
– И что это означает?
– Большинство из нас не ценит добра, пока не потеряет его. Боже, взгляни, кто к нам идет!
Харриет обернулась и увидела приближающуюся к ним Эллу, одетую в купальный костюм.
– Льюис все еще хочет ее, – тихо сказала Харриет.
– В этом нет ничего удивительного, она чрезвычайно сексуальна и притягательна для мужчин. Зачем ты ее пригласила сюда?
– Мы старые подруги. Я не знала, как она поведет себя, оказавшись среди мужчин.
– Учти: Льюис ей не нужен, она хочет заполучить роль в его фильме и готова ради достижения своей цели на все.
– Скажи мне честно, Нелл, ты влюблена в Оливера? Или он для тебя только развлечение? – вдруг спросила Харриет.
– Я разлюбила Эдмунда, – тихо сказала Нелл. – Я от него устала. И Оливер помог мне обрести веру в себя и пересмотреть свою жизнь. Мы с ним друг друга отлично понимаем, и нас наши отношения вполне устраивают. Во что они выльются – покажет жизнь.
Доверительный разговор Харриет и Нелл прервала Элла. Сев рядом с ними на траву, она бодро спросила:
– Вы уже плавали? Харриет, не хочешь поплавать вместе со мной? Вспомни, как мы соревновались в школе. Ты всегда оказывалась на финише первой. Но за минувшие с той поры годы я много тренировалась и теперь, пожалуй, смогла бы тебя победить.
– Для тебя это так важно? – с усмешкой спросила Харриет, вспомнив, что подруга сказала Льюису, будто бы не умеет плавать.
– Важно то, сумею ли я победить тебя? – переспросила Элла. – Да, похоже, что это очень важно для меня.
Харриет поняла, что она подразумевает вовсе не победу в бассейне, и прямо спросила:
– Послушай, зачем ты так себя ведешь? Мы ведь с тобой уже давно дружим! Ты рискуешь лишиться подруги.
– Видишь ли, дорогая, в первую очередь я – актриса. Для меня очень важно получить роль Елены. Извини, Харриет, ты должна понять, что значит для меня карьера.
– Вы с Льюисом очень похожи и вполне подошли бы друг другу, – с горечью ответила Харриет и, вскочив, побежала к дому, не дав подруге ответить.
В холле она столкнулась с Льюисом. Он обнял ее и спросил:
– Эй, куда ты мчишься? Что стряслось? За тобой кто-то гонится?
Слезы едва не брызнули у Харриет из глаз, но она закусила нижнюю губу и глухо ответила:
– Я просто перегрелась на солнце, вот и все.
– Да, кожа у тебя действительно горячая, – тихо произнес он, поглаживая холодными ладонями ее плечи.
– Льюис, – сказала Харриет, с трудом устояв на ногах от нахлынувшего желания отдаться ему, – пошли скорее в нашу спальню.
– Ты действительно этого хочешь? – спросил он с недоверием: они не совокуплялись уже неделю.
– Да, – выдохнула она.
Не теряя времени на разговоры, он увлек ее за собой в спальню мимо остолбеневшего Эдмунда. Эдмунд сбежал по ступеням, преисполненный решимости принять срочные меры, чтобы не потерять Харриет окончательно.
Льюис сорвал с Харриет трусики, стянул с себя джинсы и рубашку с короткими рукавами. Харриет легла на кровать и расставила ноги. Его эрекция еще сильнее распалила ее, она пылала от вожделения. Лишь сейчас ей вдруг пришло в голову, что нужно было спать и с Эдмундом, и с Льюисом и тогда она бы так не страдала.
Она закинула руки за голову и согнула ноги в коленях. Льюис лег на бок рядом с ней и, поглаживая ее грудь, сказал:
– Я соскучился по тебе за эти дни. Ты очаровательна!
– Мне тоже тебя не хватало, – улыбнулась она.
Она ждала, когда он начнет целовать ее соски, но Льюис не спешил. Он поглаживал ей живот и бока, целовал шею. Она постанывала от удовольствия и поводила бедрами. Кожа ее покрылась пупырышками, промежность увлажнилась. Почувствовав, что она расслабилась, Льюис наклонил голову и стал лизать груди, поглаживая их руками. Харриет застонала громче. Тогда он принялся тереться небритой щекой о ее бархатистую кожу. Она завизжала от радости: такого с ней никто, кроме мужа, не проделывал, даже выдумщик Эдмунд, всегда гладко выбритый и чисто вымытый.
По мере того как ее сладострастные ощущения обострялись, Харриет все выше поднимала правую ногу. Льюис угадал ее желание и, просунув колено между ее ног, стал нажимать им ей на промежность. Она протянула руку к его пенису и сжала его в кулаке. Пенис радостно задрожал. Она стала водить головкой по срамным губам, совершать ею круговые движения в области клитора и преддверия влагалища.
Внезапно горячая волна нахлынула на ее живот и бедра, Льюис издал глухой стон и заскрипел зубами, сдерживая семя, рвущееся наружу. Клитор начал разбухать, началось обильное выделение секрета. Она была на грани исступления. Водя головкой пениса по клитору вверх и вниз, Харриет сжала влагалище и почувствовала экстаз.
Едва лишь Льюис заметил, что по ее телу пробежала дрожь, он ввел скользкую головку члена во влагалище. Стенки его стали сжимать головку, доставляя Льюису особое удовольствие.
– Это было прекрасно, – сказала с блаженной улыбкой Харриет, придя в себя.
– Сейчас будет еще лучше, – пообещал он и начал медленно работать торсом.
Харриет закрыла глаза, погружаясь в нирвану.
Движения Льюиса были неторопливы и размеренны. Харриет чувствовала, как вся ее промежность тает и наполняется нектаром. Приятные ощущения нарастали. Ее груди набухли, в клиторе возникла дрожь. Льюис ускорил темп телодвижений, проникая в лоно все глубже и глубже. Харриет выпятила груди, он понял ее просьбу и стал тереть пальцами сосок левой груди, усиливая ее ощущения.
Все ее тело охватил огонь страсти, она начала повизгивать от наслаждения и работать бедрами в одном темпе с ним. Льюис утратил самообладание и стал вгонять в нее фаллос грубо и бесцеремонно. Этого ей и недоставало. Она за дрожала, пронзенная молнией сладострастия, по телу рассыпались горячие искры. Льюис сжал ее правую грудь. Она завизжала. В следующий момент нараставшее напряжение достигло своего пика и вылилось в потрясающее блаженство. И вновь сладостная дрожь пробежала по всему ее разгоряченному телу.
– Теперь моя очередь, – низким голосом сказал Льюис и перешел в галоп. Его фаллос заполнил все влагалище и достиг дна ее лона. Он рычал и дрожал до тех пор, пока наконец не обрел желанного облегчения. Все напряжение минувших дней вышло из него вместе с потоком семени.
Несколько позже, когда они уже лежали рядом совершенно счастливые и удовлетворенные, Харриет прижалась к Льюису и призналась:
– Мне бы хотелось, чтобы все это никогда не кончалось.
– Можно сделать так, что ты будешь постоянно испытывать оргазм.
– Это как же? – оживилась она.
– Вставим тебе во влагалище специальные вибрирующие шарики, и ты сможешь получать удовольствие на глазах у окружающих в течение всего дня. Но знать об этом будем только мы одни.
Сердце ее затрепетало. Она сразу же согласилась, живо представив, как будет испытывать блаженство на глазах у ничего не подозревающих Нелл, Эллы и Эдмунда.
– Эдмунд сказал, что он хочет о чем-то со мной поговорить, – сказал Льюис. – Я предполагаю, что он вынашивает идею какой-то новой забавы для всех нас. Так и должно было случиться под конец всей этой затянувшейся истории.
– Мне он, однако, ничего не сказал, – заметила Харриет.
– Он понимает, что сначала ему нужно заручиться моим согласием, – сказал Льюис. – Если я его дам, ты готова принять участие в новом развлечении?
– Да, – твердо сказала она, забыв обо всем, что только что произошло между ними. – Я должна знать точно, насколько низко я способна упасть.
– И тебя не остановит даже участие в игре всех остальных?
– Ты хочешь услышать мой отказ? Хочешь, чтобы я вы шла из игры уже сейчас? – подумав, спросила она.
Он покачал головой:
– Я хочу, чтобы ты не обманывала самое себя!
– Я боюсь потерять тебя, Льюис. Но ведь этого не случится, верно?
– Помнится, когда-то ты мне говорила, что если такое и произойдет, то виноват в этом буду я, – сказал он.
– Да, я все помню. Но я была не права. Теперь я поняла, что ты ни к чему меня не принуждал, а все, что я делала, доставляло мне удовольствие. Но я не хочу, чтобы Эдмунд занимал в моей жизни более значительное место. Пусть он лучше остается тем, кем является сейчас.
– Жизнь все расставит по местам, не нужно торопить события, – сказал Льюис. – Предлагаю прекратить пока этот разговор. Если желаешь, я сейчас же вставлю шарики в твое влагалище.
Харриет согласно кивнула, и Льюис, подложив ей под ягодицы подушку, встал и пошел за любовными шариками. Он смазал их специальным гелем и ввел два, соединенных шнуром, в ее лоно. Затем он помассировал промежность ладонью. На лице Харриет засияла блаженная улыбка: она почувствовала, как изнутри ее словно бы распирает. Мускулы стенок влагалища сжали чужеродные предметы, и они начали перекатываться, раздражая нервные окончания. Вскоре возникло сладостное томление, предвещающее неминуемый оргазм. Глаза Харриет подернулись поволокой.
– Нет, дорогая! – рассмеялся Льюис. – И не проси! Пусть эту работу за меня выполняют теперь шары. Вставай! Давай переоденемся и спустимся в гостиную. Или пойдем поиграем в бадминтон на лужайке. Уверен, тебе это понравится.
Не без труда им удалось уговорить Эдмунда и Эллу поиграть с ними в бадминтон. Харриет уже отупела от ощущения близости оргазма. У нее все плыло перед глазами. Шарики постоянно перекатывались внутри ее и раздражали нервные окончания. Эдмунд выразил желание играть в паре с Харриет, а Льюису предложил взять в напарники Эллу.
Льюис подавал первым. Он ударил по волану с такой силой сверху вниз, что Харриет пришлось нагнуться, чтобы отбить его. Любовные шарики сдвинулись, и тупая боль пронзила не только лобок, но и бедра. Она покраснела и, выпрямившись, потянулась, чтобы отбить волан, высоко пущенный ударом Эллы. Шарики снова переместились, на сей раз током пронзило клитор. Мускулы влагалища сжались, по телу пробежала судорога оргазма, по бедрам потек сок. По волану она, конечно, ракеткой даже не попала, но густо покраснела.
– Как ты могла пропустить такой простой удар? – удивился Эдмунд.
– Извини, я давно не тренировалась, – ответила она.
Заметив у нее над верхней губой капельки пота, а на щеках – румянец, Эдмунд с удивлением отметил, что даже бадминтон действует на такую сексуальную женщину, как она, возбуждающе. У него слегка заломило в мошонке.
В ходе игры Харриет испытала еще несколько оргазмов, колени ее дрожали, почва ходила под ногами. Когда они уходили с площадки, Эдмунд раздраженно обронил:
– Никогда не видел столь небрежной игры.
– Я не смогла сосредоточиться, – призналась Харриет.
– Может быть, тебе недостает меня? – шепотом спросил он.
Харриет кивнула. Ей действительно его не хватало, но любовные шарики отвлекали ее даже от мыслей о его ласках.
Льюис выдумывал все новые и новые развлечения, которые поддерживали Харриет в состоянии сексуального возбуждения. Они катались на пони верхом, и она кончила несколько раз подряд. Потом плавали в бассейне, и это тоже обострило ее ощущения и вызвало оргазм.
В конце концов она утратила счет количеству испытанных оргазмов. Но обнаружила, что потребность в них не убывает, а только растет. Эти тихие сладкие мгновения блаженства незаметно пробуждали в ней желание почувствовать наконец настоящий, глубокий оргазм, который потряс бы ее с головы до ног, лишил бы ее сил и положил конец этому мучительному состоянию неопределенности.
Льюис тоже испытывал страстное желание унять похоть. Всякий раз когда Харриет кончала, у него сводило мошонку. Он чувствовал нечто похожее на лихорадку.
За ужином Эдмунд обратил внимание на то, что Харриет уселась с чашкой кофе на ковер и рассеянно оглядывается по сторонам, раскачиваясь всем корпусом и глупо улыбаясь. Глаза ее блестели, кожа покрылась потом.
Он тоже сел на пол напротив нее и, вытянув ноги, положил их у нее между бедер. Воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что все остальные либо разговаривают, либо читают, она проворно прижалась промежностью к его ступне и начала о нее тереться.
Дыхание ее участилось, по шее и груди растеклось красное пятно. Она задрожала и легонько застонала. Он развернул газету и сделал вид, что читает. Харриет схватила его за щиколотку и стала тереться о ступню промежностью с неестественной ожесточенностью. Глаза у нее расширились.
– Интересно… – пробормотал он и убрал ногу от ее промежности.
Харриет замерла и уставилась на него с мольбой в глазах. Она почти обезумела от желания почувствовать давление на половые органы, потому что шарики, постоянно движущиеся в ее лоне, довели ее до умопомрачения, раздражая нервы влагалища. Клитор разбух и онемел, лишенный стимуляции. Удовлетворение могло принести только соитие или массаж.
Эдмунд сжалился над Харриет и нажал большим пальцем ноги на клитор. Она громко вздохнула. Тогда он стал потирать ее наружные половые губы пяткой, одновременно нажимая большим пальцем на клитор.
Харриет разомлела от блаженства. Ее тело напряглось, ноги затряслись, рот раскрылся. Она с трудом сдерживала стон. Носок на ноге Эдмунда промок насквозь от ее соков.
Он заметил, как набухли под ее блузой соски, трущиеся о материю, как увеличились в объеме груди. Бюстгальтер стал им явно тесен, они вылезли наружу, дразня его взгляд неж ной кремовой плотью. После серии легких оргазмов приближающийся большой оргазм наполнял сердце Харриет волнением, близким к смятению людей, ощущающих землетрясение перед извержением вулкана.
Ее живот и бедра ныли от постоянного сокращения мышц. Она изо всей силы терлась половыми губами и клитором о ступню Эдмунда, жадно втягивая ноздрями аромат своих соков, смешавшийся с его запахом. Ей уже трудно было сдерживать стоны, она слегка попискивала и подвывала в такт своих движений. Ей было безразлично, что о ней подумают окружающие. Ее избалованное мужскими ласками, развратное тело властно требовало удовлетворения.
Она стала пунцовой, глаза ее увеличились в размере, они сочились похотью. Эдмунд понял, что ждать она не в силах, и провел большим пальцем по ее половой щели. Это было именно то, что переполнило чашу ее терпения. Тело Харриет затряслось, как у эпилептика, долгожданный оргазм сокрушил ее. Она громко вскрикнула.
– Да, да! Боже, как мне хорошо! – рыдала она, раскачиваясь и мотая головой. – Это блаженство! Райское удовольствие!
Все находившиеся в гостиной обернулись и уставились на нее, потрясенные столь бурным выражением чувств.
Эдмунд ликовал, поедая ее жадным похотливым взглядом.
Женщины не знали, чем вызвано такое поведение Харриет, но с интересом наблюдали, как она стонет, корчится и сладострастно смеется. Ее мокрые волосы рассыпались по плечам и прилипли ко лбу. Глаза закатились, лицо исказилось гримасой сладострастия.
Оливер, спокойно игравший в карты с Нелл, раскрыл рот от изумления: ничего подобного он раньше не видел. Во рту у него пересохло, а пенис встал и рвался наружу. Зрелище кончающей у всех на виду Харриет возбудило его сильнее, чем совместное с Эдмундом совокупление с ней. Теперь он видел ее лицо, мог рассмотреть всю ее в деталях.
Льюис, отдававший себе отчет, что произойдет с женой к концу дня, когда вставлял ей во влагалище шарики, с интересом наблюдал ее в момент оргазма со стороны и, как ни странно, не ощущал ревности.
Харриет была прекрасна в этот момент. И когда она, слегка успокоившись, прислонилась к креслу и уронила руки, он решил, что этот эпизод непременно нужно включить в будущий фильм. Такая откровенная сцена наверняка потрясла бы зрителя, особенно если показать лицо героини крупным планом, так чтобы было видно выражение ее глаз. Жаль только, что это будут глаза актрисы, играющей Елену. Льюис обернулся и пристально взглянул на Эллу.
Она была возбуждена не меньше, чем все остальные, и облизывала язычком пересохшие губы. Вид у нее был такой, что Льюис впервые всерьез задумался, а почему бы, собственно говоря, и не отдать ей главную роль.
Харриет окончательно пришла в себя и наконец осо знала, что произошло нечто постыдное. Она долго сидела, потупившись, потом посмотрела на Эдмунда. Он с серьезным лицом уставился на нее немигающими глазами, но в них она прочла одобрение и восторг. Желая разрядить обстановку, он громко спросил, обращаясь ко всем собравшимся:
– Кто-нибудь хочет еще кофе?
– Пожалуй, я с удовольствием выпью чашечку, дорогой, – отозвалась Нелл, потрясенная страстностью Харриет до глубины души.
– Я, пожалуй, тоже, – подал голос и Оливер, изнемогая от желания немедленно овладеть Нелл.
– А я пойду спать, – сказала Элла, которая так перевозбудилась, что больше не могла здесь находиться, ей не терпелось добраться до фаллоимитатора и самой испытать оргазм.
– А ты, Харриет? – с улыбкой спросил у жены Льюис. – Ты хочешь кофе?
Она покачала головой, желая лишь одного – молча встать и уединиться в спальне. Льюис угадал ее желание и сказал:
– Тогда ступай отдохни, дорогая. Я попозже к тебе присоединюсь. Посмотри пока видеофильм или прими ванну.
– У вас в комнате есть видеомагнитофон? Вот это новость! А я и не знала! – вскричала Нелл.
– Мне он требуется для работы, – пояснил Льюис.
Тем временем с кухни вернулся Эдмунд, держа в руках поднос с кофейником и чашечками.
– И что же ты смотрел, находясь здесь? – спросил он у Льюиса.
– Так, всякую ерунду, – отмахнулся Льюис. – Ничего существенного. Впрочем, были кое-какие любопытные моменты.
– Ты лукавишь, мой друг! Нам пора поговорить по душам, но с глазу на глаз, – сказал Эдмунд. – Если ты, конечно, не возражаешь.
– По-моему, нам пора прогуляться, – выпив кофе, сказала Оливеру Нелл. – Прогулки очень полезны перед сном.
Оливер, Элла и Нелл покинули гостиную. Эдмунд и Льюис остались в ней одни.
– В чем дело? – сухо спросил Льюис.
– Я хочу поговорить с тобой о картине «Запретные желания», – сказал Эдмунд.
– А что именно тебя интересует? – Льюис удивленно вскинул брови.
– Мне бы хотелось узнать, как идет ваша с Марком работа над сценарием.
– Зачем тебе это знать? Если ты сомневаешься в нашем профессионализме, ты можешь отказаться от финансирования картины. Я легко найду другого спонсора.
– Я не сомневаюсь в этом, дружище, – с улыбкой сказал Эдмунд. – Я спросил из чистого любопытства.
– Лучше бы тебе не совать свой нос в чужие дела, – резко сказал Льюис. – Когда мы делали картину «Темная тайна», ты не задавал никаких вопросов.
– Ты прав, старина, – спокойно ответил Эдмунд. – Но тогда ситуация была иная, не так ли?
– Что значит «иная»?
– Я не был вовлечен в работу.
– Как это понимать?
Мужчины молча уставились друг на друга.
– У меня возникло подозрение, что я помогаю тебе писать сценарий, – сказал наконец Эдмунд.
– Ты шутишь! – воскликнул Льюис.
– Нет, не шучу. Я говорю серьезно. Честно говоря, первой эту догадку высказала Нелл. Поразмыслив, я понял, что она права.
– И чем же ты мотивируешь свою гипотезу? – спросил Льюис.
– Тем, что ты должен понимать, что у нас с Харриет роман: ведь ты не слеп и не глуп. За мои проделки ты должен был бы, в лучшем для меня случае, набить мне морду. Но ты не только дружелюбен со мной, но и продолжаешь спать с женой, наставившей тебе рога. Все это можно объяснить лишь одним – тем, что ты сам сконструировал такую ситуацию. Мне кажется, что взаимное вожделение, которое мы с Харриет испытываем друг к другу, является запретным. А твой фильм как раз на эту тему.
– Допустим, что ты прав, – осторожно сказал Льюис. – И что же ты намерен делать дальше? Дождаться выхода картины на экран и подать на меня в суд? Это маловероятно, поскольку в этом случае тебе придется поведать суду обо всем, что творилось в этой усадьбе.
– Мне и в голову не приходило обращаться с исковым заявлением в суд, дружище! Я надеюсь, что ты создашь прекрасный сценарий на основе всех нынешних событий. Я хочу только помочь тебе написать концовку этой истории.
– А вдруг она уже созрела у меня в голове?
– Нет, ты снова лукавишь, – уверенно заявил Эдмунд. – Это невозможно, концовки быть не может, потому что наши перипетии не закончились.
Льюис откинулся на спинку кресла.
– Хорошо, обрисуй мне в общих чертах ситуацию на данный момент!
– Моя жена не хочет больше жить со мной в браке и проводит время с молодым культуристом из Корнуолла. Твоя жена расширяет горизонты своих сексуальных познаний, причем с таким воодушевлением, что им нельзя не восхищаться. А сам ты затеял интрижку с актрисой, претендующей на главную роль в твоей картине.
– И какой же ты предлагаешь финал? – спросил Льюис.
– Не так быстро, дружище! Сначала подтверди, что я прав! – воскликнул Эдмунд.
– Хорошо, допустим, это так.
– Принято! Должен признаться, концовки у меня пока еще нет. Мне тоже нравится естественный ход событий. Если бы я попытался навязать свой финал, это испортило бы всю историю.
– Так что же ты предлагаешь? О чем этот разговор? – спросил Льюис.
– У меня есть интересное предложение, – сказал Эдмунд, подаваясь корпусом вперед. – Мне подумалось, что было бы интересно устроить под конец отпуска небольшое соревнование с участием всех отдыхающих в усадьбе.
– Что еще за соревнование? – Льюис подозрительно прищурился.
– Сначала мы проверим, сколько раз каждый из нас способен довести свою жену до оргазма за ночь. Или любовницу.
– А что потом?
Эдмунд улыбнулся:
– А потом мы обменяемся партнершами и проверим, удастся ли нам повторить предыдущий результат с ними. Например, в первую ночь я буду с Харриет, а ты – с Эллой. Во вторую – ты с Харриет, я – с Эллой.
– Ну и к чему все это? – спросил Льюис.
– Как, ты еще не догадался? Мужчина, добившийся лучшего результата, получит главный приз! – ответил Эдмунд.
– Но приза ведь два! – возразил Льюис.
– Нет, – сказал Эдмунд, и во взгляде его появилась жесткость. – Один. Это Харриет.
– Но как проверить, насколько добросовестно участники соревнования будут выполнять его условия?
– У меня и в мыслях не было обманывать. Не ожидал, что у тебя возникнет такое предположение.
– Я тоже буду честен. Это всего только гипотеза. Хорошо, а как быть с женщинами? Что, если кто-то из них начнет изображать оргазм? – спросил Льюис.
– За этим будет внимательно наблюдать Нелл, ее обмануть сложнее, чем нас, мужчин, – сказал Эдмунд.
Такой финал сулил фильму невероятный успех. Но Льюис не осмеливался подвергнуть испытанию Харриет, он опасался навсегда потерять ее. Эдмунд угадал его мысли и спросил:
– Боишься, что она уйдет ко мне?
– Да, – признался Льюис. – Но соблазн слишком велик. Это потрясающая концовка!
– Искусство требует жертв, – напомнил ему Эдмунд.
– Избавь меня от банальных советов, – поморщился Льюис. – Идея мне понравилась. Если женщины согласятся, мы будем играть. Когда ты хочешь начать?
– Харриет сегодня утомилась, ей нужно отдохнуть. Пожалуй, денька через два и приступим. Согласен?
– А женщин мы предупредим об этом заранее?
– Естественно, – сказал Эдмунд. – Но мне кажется, они с радостью примут наше предложение.
Льюис встал и, разлив по бокалам шампанское, произнес тост:
– За финал нашего фильма!
– За главный приз! – тихо добавил Эдмунд и, залпом осушив бокал, вышел, оставив Льюиса размышлять над тем, что бы сказала Харриет, если бы она слышала, какие они произносили тосты.