Книга: На пятьдесят оттенков темнее
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17

Глава 16

Глаза Джека горят темно-синим пламенем, он усмехается и пожирает взглядом мое тело.
Меня душит страх. Что такое? Что ему надо? Где-то глубоко внутри, несмотря на пересохший рот, нахожу в себе силы и смелость говорить. Защитная мантра «Надо его/их разговорить» — крутится в мозгу как верный страж.
— Джек, сейчас не самое подходящее время. Твое такси придет через десять минут, а я еще должна отдать тебе все документы.

 

Мой голос звучит спокойно, но хрипло, выдавая меня.
Он улыбается, и деспотичная, похотливая улыбка наконец доходит и до его глаз. Они сверкают жестким блеском в рассеянном свете комнаты без окон. Он делает шаг ко мне, не отрывая от меня глаз. Его зрачки расширены — черный цвет почти вытеснил голубой. Нет же! Мой страх нарастает.
— Ты знаешь, мне пришлось воевать с Элизабет, чтобы дать тебе эту работу…

 

Он обрывает себя и делает еще один шаг ко мне. Я отхожу к дешевому стенному шкафчику. «Говори с ним, говори с ним, говори с ним…»
— Джек, в чем же твоя проблема? Если ты хочешь рассказать о твоих жалобах, тогда нужно обратиться к специалисту по кадрам. Мы можем это сделать с Элизабет в более официальной обстановке.
Где охрана? Еще в здании или нет?
— Ана, в этой ситуации нам это не нужно. — Он усмехается. — Когда я нанял тебя, я рассчитывал, что ты будешь хорошо работать. Мне показалось, что у тебя есть потенциал. Но теперь я и не знаю. Ты стала рассеянной и неряшливой. И я подумал… может, тебя сбивает с толку твой бойфренд? — Слово «бойфренд» он произносит с невероятным презрением. — Я решил посмотреть твой почтовый аккаунт, рассчитывая рассеять свои сомнения. И знаешь, что я обнаружил, Ана? Что меня насторожило? Единственные личные письма в твоем аккаунте были адресованы твоему выскочке-бойфренду. — Он замолкает, оценивая мою реакцию. — И я подумал… где же письма от него? Их нет. Да-да. Нет. Так что же происходит, Ана? Как получилось, что его писем к тебе нет в нашей системе? Может, ты промышленная шпионка, внедренная к нам организацией Грея? Это так?
Черт побери, письма. Вот тебе и раз. Что я говорила?
— Джек, ты о чем?

 

Я изображаю удивление, весьма убедительно. Разговор идет не так, как я ожидала, я совершенно не доверяю боссу. Меня ужасно настораживает действующий на подсознание феромон, который источает Джек, человек злой, с неустойчивой психикой и абсолютно непредсказуемый. Я пытаюсь воздействовать на его логическое мышление.
— Ты только что сказал, что тебе пришлось уговаривать Элизабет взять меня на работу. Тогда как я могу быть внедренным к вам шпионом? Ты сам подумай, Джек.
— Но ведь Грей прихлопнул поездку в Нью-Йорк, разве нет?
Засада.
— Как он ухитрился это сделать, Ана? Как это удалось твоему богатенькому бойфренду из Лиги плюща?
От моего лица отхлынули последние остатки крови. Мне кажется, что я сейчас упаду в обморок.
— Не знаю, о чем ты говоришь, Джек, — шепчу я. — Сейчас приедет твое такси. Давай я принесу твои вещи.

 

Ну, пожалуйста, отпусти меня! Прекрати этот разговор.
Джек продолжает, наслаждаясь моим смущением.
— Он думает, что я положил на тебя глаз? — Он ухмыляется. — Что ж, пока я буду в Нью-Йорке, я хочу, чтобы ты подумала вот о чем. Я дал тебе эту работу и ожидаю от тебя благодарности. Я имею на нее право. Мне пришлось за тебя бороться. Элизабет хотела взять более квалифицированного работника, но я — я разглядел в тебе потенциал. Поэтому нам надо заключить сделку, чтобы ты меня порадовала. Ты понимаешь, о чем я говорю, Ана?
Черт!
— Если хочешь, можешь смотреть на это как на повышение квалификации. И если ты меня порадуешь, я закрою глаза и не стану рыться в том, как твой бойфренд дергает за веревочки, использует свои связи или получает взятки от одного из своих корешей из Лиги плюща.
У меня отвисла челюсть. Он меня шантажирует! Ради секса! А что я могу сказать? Известие о покупке Кристианом издательства остается под запретом еще три недели. Прямо не верится. Секс со мной!
Джек подходит еще ближе и теперь стоит прямо передо мной, глядит мне в глаза. Сладкий пронзительный запах одеколона вторгается в мои ноздри — это тошнотворно, — а в его дыхании, если я не ошибаюсь, заметна горьковатая вонь алкоголя. Черт, он пил… когда?
— Знаешь, Ана, ты такая соблазнительная, с крепкой попкой, так и хочется тебя насадить, — шепчет он сквозь сжатые зубы. — А ты меня все динамишь.
Что? Я?
— Джек, я понятия не имею, о чем ты говоришь, — шепчу я и чувствую, как в моем теле бушует адреналин.
Он подошел еще ближе. Я выжидаю, чтобы сделать свой ход. Рэй может мной гордиться. Он научил меня приемам самообороны. Если Джек дотронется до меня — если даже подойдет слишком близко, — я его положу. Я учащенно дышу. Только бы не потерять сознание, не потерять сознание…
— Погляди на себя. — Он смотрит жадными глазами. — Ты такая сексуальная. Ты в самом деле меня провоцируешь. Признайся сама себе, ты ведь хочешь этого. Я знаю.
Черт побери… Этот парень живет иллюзиями. Мой страх нарастает до высшей отметки, грозя меня раздавить.
— Нет, Джек, я никогда тебя не провоцировала.
— Нет, провоцировала, блудливая сука. Я умею читать посылы.

 

Подняв руку, он нежно гладит мое лицо полусогнутыми пальцами, спускается к подбородку. Проводит указательным пальцем по горлу, а я перебарываю рвотный рефлекс. Добирается до ямки на моем горле, где на черной рубашке расстегнута верхняя пуговка, и прижимает ладонь к моей груди.
— Ты хочешь меня. Признайся, Ана.
Я неотрывно и твердо гляжу ему в глаза, сосредоточиваюсь на том, что мне предстоит сделать — преодолевая отвращение и ужас, — и ласково накрываю его руку своей. Он победно улыбается. Я хватаю его мизинец, резко выкручиваю и тяну вниз, к бедру Джека.
— А-а-а! — кричит Джек от боли и удивления и теряет равновесие.

 

В это время я быстро и резко бью его коленом в пах. Контакт с целью получился полный. Я стремительно ныряю влево, а его колени подгибаются, и он со стоном падает на пол кухни, держась за причинное место.
— Посмей только тронуть меня, — рычу я ему. — Твои документы и брошюры упакованы и лежат на моем столе. Я ухожу домой. Счастливого пути. И впредь сам готовь свой проклятый кофе.
— Сука драная! — то ли орет, то ли стонет он, но я уже выскакиваю за дверь.
Я бросаюсь к столу, хватаю свою сумку и мчусь в приемную, не обращая внимания на стоны и проклятья ублюдка, который все еще валяется на кухонном полу. Я выскакиваю из здания и на минуту останавливаюсь, когда мне в лицо ударяет холодный воздух. Я дышу полной грудью и прихожу в себя. Но ведь я весь день ничего не ела, и, когда утихает непрошеный прилив адреналина, подо мной подкашиваются ноги, и я падаю на асфальт.
Я отрешенно наблюдаю, как передо мной, словно в замедленной киносъемке, разворачивается действие: Кристиан и Тейлор, в темных костюмах и белых рубашках, выскакивают из автомобиля и бегут ко мне. Кристиан встает возле меня на колени, и на каком-то бессознательном уровне я думаю: «Он здесь. Моя любовь здесь».
— Ана! Ана! Что случилось?
Он приподнимает меня, растирает ладонями мои руки, проверяет, нет ли травм. Обхватив руками мою голову, он изучает меня своими испуганными, большими, серыми глазами. Я безвольно прислоняюсь к нему, чувствуя облегчение и усталость. О, руки Кристиана! В целом мире для меня нет ничего лучше, чем они.
— Ана. — Он осторожно трясет меня. — Что случилось? Ты заболела?
Я качаю головой и понимаю, что пора заговорить.
— Джек, — шепчу я и скорее чувствую, чем вижу, как Кристиан делает знак Тейлору, и тот сразу скрывается в здании.
— Дьявол! — Кристиан обнимает меня. — Что этот слизняк с тобой сделал?
И вдруг откуда-то, вероятно, из сферы безумия в моем горле рождаются пузырьки смеха. Я вспоминаю, какой шок пережил Джек, когда я схватила его за палец.
— Что я с ним сделала! — Я хохочу и не могу остановиться.
— Ана! — Кристиан трясет меня опять, и мой приступ смеха затихает. — Он прикоснулся к тебе?
— Только один раз.
Ярость проносится по телу Кристиана, его мышцы напрягаются. Он встает стремительно и мощно, держа меня на руках. Он в бешенстве. Нет!..
— Где этот мудак?
Из здания доносятся сдавленные крики. Кристиан ставит меня на ноги.
— Ты можешь стоять?
Я киваю.
— Не ходи туда. Не надо, Кристиан. — Внезапно мой страх возвращается, страх, что Кристиан что-то сделает с Джеком.
— Садись в машину, — рычит он.
— Кристиан, нет! — Я хватаю его за руку.
— Ана, черт побери, садись в машину. — Он стряхивает меня с руки.
— Нет! Пожалуйста! — молю я его. — Останься. Не оставляй меня одну, — прибегаю я к испытанному средству.
Клокоча от гнева, Кристиан проводит рукой по волосам и глядит на меня, не зная, что делать. Крики в здании усиливаются, потом внезапно стихают.
Мама дорогая! Что сделал Тейлор?
Кристиан вынимает свой смартфон.
— Знаешь, он смотрел мои письма.
— Что?
— Мои письма к тебе. Он хотел знать, где твои письма ко мне. Пытался меня шантажировать.
Взгляд Кристиана полон смертельной ненависти. Ой-ой!
— Мать его! — ругается он и щурит глаза. Набирает какой-то номер.
Кому же он звонит?
— Барни. Грей. Мне нужно, чтобы ты зашел в главный сервер SIP и стер все письма Анастейши Стил ко мне. Потом загляни в персональные файлы Джека Хайда и проверь, есть ли они там. Если есть, сотри их… Да, все сотри. Вот. Когда все сделаешь, дай мне знать.
Он тычет в кнопку отбоя и набирает другой номер.
— Роч. Грей. Хайд — чтобы его духу не было. Немедленно. Сию минуту. Вызови охрану. Пусть немедленно очистит его стол, или я завтра утром ликвидирую эту компанию. У тебя уже есть все необходимые обоснования, чтобы его уволить. Ты понял? — Он выслушивает краткий ответ и нажимает на кнопку, очевидно, удовлетворенный.
— «Блэкберри», — шипит он мне сквозь стиснутые зубы.
— Пожалуйста, не злись на меня.
— Я очень зол на тебя, — рявкает он и снова проводит рукой по волосам. — Ступай в машину.
— Кристиан, пожалуйста…
— Анастейша, садись в машину, черт побери, или я сам запихну тебя в нее, — грозит он, сверкая глазами.
Ну надо же!
— Только не наделай никаких глупостей, пожалуйста, — молю я.
— ГЛУПОСТЕЙ! — взрывается он. — Я говорил тебе: пользуйся своим смартфоном! Так что не говори мне о глупости. Садись в эту чертову машину, Анастейша, ЖИВО! — ревет он, и по мне бегут мурашки страха. Передо мной Очень Злой Кристиан. Я еще никогда не видела его таким. Он едва владеет собой.
— Хорошо-хорошо, — бормочу я, успокаивая его. — Но пожалуйста, будь осторожен.
Сжав губы, он тычет пальцем в машину.
Господи, да ладно… Приказ понятен.
— Пожалуйста, осторожнее. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я тогда умру, — бормочу я. Он поворачивает ко мне голову и вздыхает.
— Я буду осторожен, — уже мягче говорит он.
Ну слава богу. Я иду к машине, открываю переднюю дверцу и сажусь на кресло пассажира. Убедившись, что я в безопасности и комфорте «Ауди», Кристиан скрывается в здании, и у меня снова замирает сердце. Что он задумал?
Я сижу и жду. И жду. И жду. Пять минут тянутся как целая вечность. Подъезжает такси, вызванное для Джека, останавливается перед «Ауди». Десять минут. Пятнадцать. Господи, что они там делают? Как там Тейлор? Как мучительно ожидание.
Через двадцать пять минут из здания появляется Джек с картонной коробкой. За ним идет охранник. Где же он был раньше? Потом выходят Кристиан и Тейлор. У Джека кислый вид. Он направляется прямо к такси. Я рада, что у «Ауди» затемненные стекла и Джек меня не видит. Такси уезжает — думаю, не в Ситак, — а Кристиан и Тейлор подходят к машине.
Открыв дверцу водителя, Кристиан садится за руль, вероятно, потому, что я сижу впереди, а Тейлор устраивается позади меня. Никто не говорит ни слова, Кристиан трогает «Ауди» с места и встраивается в поток машин. Я рискую бросить быстрый взгляд на Грея. Его губы плотно сжаты, но лицо уже более спокойное. Звонит телефон, установленный в салоне.
— Грей, — отрывисто говорит Кристиан.
— Мистер Грей, это Барни.
— Барни, я на громкой связи; в салоне я не один, — предупреждает его Кристиан.
— Сэр, все сделано. Но мне надо поговорить с вами о том, что я еще нашел в компьютере мистера Хайда.
— Я позвоню, когда приеду на место. Спасибо, Барни.
— Нет проблем, мистер Грей.
Барни отключается. Судя по голосу, он гораздо моложе, чем я думала.
Что еще он нашел в компьютере Джека?
— Ты поговоришь со мной? — спокойно спрашиваю я.
Кристиан бросает на меня взгляд и снова переводит его на дорогу. Я понимаю, что он все еще злится.
— Нет, — сердито бурчит он.
А, вот оно что… как по-детски. Я обхватываю руками плечи и смотрю невидящим взором в окно. Пожалуй, я сейчас попрошу высадить меня возле моей квартиры. Тогда он может «не разговаривать» со мной в своей «Эскале», и мы оба будем избавлены от неизбежной ссоры. Но, едва подумав об этом, я понимаю, что не хочу оставлять его в таком состоянии, тем более после вчерашних событий.
Тем временем мы останавливаемся перед его домом, и Кристиан выходит из машины. С непринужденной грацией подходит к моей дверце и открывает ее.
— Пошли, — командует он, а Тейлор садится за руль. Я хватаюсь за протянутую руку и плетусь за ним через обширный вестибюль к лифту. Он не отпускает меня.
— Кристиан, почему ты так сердишься на меня? — шепчу я, пока мы ждем.
— Ты знаешь почему, — бормочет он, когда мы входим в лифт; он набирает код своего этажа. — Господи, если бы с тобой что-нибудь случилось, я был бы уже мертв.

 

От его тона веет ледяным холодом. Дверцы закрываются.
— В общем, я намерен поставить крест на карьере этого ничтожества, чтобы он больше не обижал девушек, пользуясь своим положением. — Он качает головой. — Господи Иисусе, Ана! — Внезапно Кристиан обнимает меня, прижав в углу лифта.
Его пальцы погружаются в мои волосы, он заставляет меня запрокинуть голову и целует в губы, страстно и отчаянно. Я не знаю, почему это становится для меня неожиданностью, но это так. Я ощущаю на вкус его облегчение, страстное желание и остатки гнева, а его язык вторгается в мой рот. Кристиан останавливается, глядит на меня сверху вниз, придавив своим весом так, что я не могу пошевелиться. А я судорожно хватаю воздух, цепляюсь за него, ища поддержки, гляжу на прекрасное лицо, на котором сейчас я вижу решимость и не замечаю ни крупицы юмора.
— Если бы с тобой что-нибудь случилось… Если бы он причинил тебе вред… — Он замолкает, а я чувствую, как он содрогается. — «Блэкберри», — приказывает он спокойным тоном. — Отныне только так. Поняла?
Я киваю, сглатываю комок в горле и не могу отвести взора от его строгих, завораживающих глаз.
Он выпрямляется и разжимает объятья, когда лифт останавливается на нашем этаже.
— Он сказал, что ты ударила его по яйцам. — Кристиан говорит это уже веселее, даже с легким восхищением, и я делаю вывод, что он меня простил.
— Да, — шепчу я, с трудом опомнившись от страстного поцелуя и бесстрастного приказа.
— Молодец.
— Рэй служил в армии. Он и научил меня.
— Правильно сделал, я очень рад, — хмыкает он и добавляет, подняв бровь: — Придется мне помнить об этом.

 

Взяв за руку, он выводит меня из лифта, я иду следом, испытывая облегчение, и думаю о том, что ему лучше не попадаться под руку, когда он в плохом настроении.
— Мне надо позвонить Барни. Я быстро.
Он исчезает за дверью своего кабинета, оставив меня в гостиной. Миссис Джонс добавляет последние штрихи к приготовленным блюдам. Тут я понимаю, что ужасно голодна, но я хочу тоже что-то сделать.
— Вам помочь? — спрашиваю я.
Она смеется.
— Нет, Ана. Может, я приготовлю вам коктейль или что-нибудь еще? У вас усталый вид.
— Я бы выпила бокал вина.
— Белого?
— Да, пожалуйста.
Я сажусь на стул, и она протягивает мне бокал прохладного вина. Я не знаю, что это за вино, но оно восхитительное, легко пьется и успокаивает мои расшатанные нервы. О чем я думала сегодня днем? Какой полной жизнью я живу с тех пор, как встретила Кристиана. Какой восхитительной стала моя жизнь. Господи, да у меня почти не было скучных дней!
А если бы я никогда не повстречалась с Кристианом? Я бы сидела в своей квартире, иногда беседовала с Итаном, переживала из-за неприятностей с Джеком, зная, что снова увижу этого слизняка в пятницу. Как бы то ни было, теперь я, скорее всего, не увижу его больше никогда. Но где я буду теперь работать? Я хмурюсь. Я как-то об этом не подумала. Черт, да есть ли у меня вообще работа?
— Добрый вечер, Гейл, — здоровается Кристиан, возвращаясь в гостиную, и я отрываюсь от своих раздумий. Он идет прямо к холодильнику и наливает себе бокал вина.
— Добрый вечер, мистер Грей. Ужин будет в десять, сэр.
— Замечательно.
Кристиан поднимает бокал.
— Ну, за экс-военных, которые хорошо тренируют своих дочерей, — говорит он, и его глаза теплеют.
— За них, — бормочу я, поднимая бокал.
— Что с тобой? — спрашивает Кристиан.
— Я не знаю, есть ли у меня теперь работа.
Он наклоняет голову набок.
— А ты все-таки хочешь работать?
— Конечно.
— Тогда ты ее получишь.
Так просто, понятно? Он властелин моей вселенной. Я закатываю глаза, а он улыбается.

 

Миссис Джонс приготовила пот-пай, пирог с курицей. Она ушла, оставив нас наслаждаться плодами ее трудов. Поев, я почувствовала себя намного лучше. Мы сидим за стойкой. Несмотря на мои уговоры, Кристиан не говорит мне, что Барни обнаружил в компьютере Джека. Я оставляю эту тему и хочу вместо этого прозондировать непростую тему грядущего приезда Хосе.
— Хосе звонил, — сообщаю я как бы между прочим.
— Да? — Кристиан поворачивается лицом ко мне.
— Он хочет привезти в пятницу твои фотографии.
— О, даже с доставкой. Как любезно с его стороны, — бормочет Кристиан.
— Он хочет посидеть в ресторане. Выпить. Со мной.
— Понятно.
— Тогда уже вернутся Кейт и Элиот, — поскорее добавляю я.
Кристиан кладет вилку и хмуро смотрит на меня.
— В чем конкретно состоит твоя просьба?
Я фыркаю.
— Я ничего не прошу. Я информирую тебя о своих планах на пятницу. Слушай, я хочу повидаться с Хосе, а ему нужно где-то переночевать. Либо он переночует здесь, либо в моей квартире, но в последнем случае я тоже должна быть там.
Кристиан таращит на меня глаза. Кажется, он онемел.
— Он приставал к тебе.
— Кристиан, это было много недель назад. Он был пьяный, я тоже, ты спас положение — и этого больше не случится. Ведь он не Джек, слава богу.
— Там Итан. Он может составить ему компанию.
— Он хочет повидаться со мной, а не с Итаном.
Кристиан неодобрительно морщится.
— Он просто мой друг, — настаиваю я.
— Мне это не нравится.
Ну и что? Господи, иногда он меня раздражает. Я набираю полную грудь воздуха.
— Он мой друг, Кристиан. Я не виделась с ним с тех пор, как была на его вернисаже. Да и то совсем мельком. Я знаю, у тебя нет друзей, если не считать ту ужасную особу. Но ведь я не возмущаюсь, когда ты видишься с ней, — огрызаюсь я. Кристиан растерянно моргает. — Я хочу с ним встретиться. Я была ему плохим другом.
Мое подсознание встревожилось. «Ты топаешь ножкой? Осторожнее!»
Грей гневно сверкает глазами.
— Вот ты как думаешь? — спрашивает он.
— Что думаю?
— Насчет Элены. Тебе хочется, чтобы я не виделся с ней?
— Совершенно верно. Мне так хочется.
— Почему ты не говоришь мне об этом?
— Потому что я не считаю себя вправе так говорить. Ты считаешь ее своим единственным другом.

 

Я пожимаю плечами. Он действительно не понимает. Как же наш разговор перешел на нее? Мне даже думать о ней не хочется. Я пытаюсь вернуть наш разговор к Хосе.

 

— И ты не вправе говорить, могу я видеться с Хосе или нет. Неужели ты не понимаешь?
Кристиан смотрит на меня. Кажется, он озадачен. Интересно, о чем он думает?..
— Пожалуй, он может переночевать здесь, — недовольно бурчит он. — Тут он хотя бы будет на глазах у меня.
Аллилуйя!
— Спасибо. Знаешь, если я буду тут жить… — Я обрываю фразу на полуслове. Кристиан кивает. Он знает, что я пытаюсь сказать. — Кажется, тут у тебя много места, — усмехаюсь я.
Его губы медленно складываются в трубочку.
— Вы смеетесь надо мной, мисс Стил?
— Самым определенным образом, мистер Грей.

 

Я встаю, на всякий случай, если его ладони начнут зудеть, очищаю наши тарелки и кладу их в посудомоечную машину.
— Гейл это сделает.
— Я уже сделала. — Я встаю и гляжу на него. Он пристально глядит на меня.
— Мне надо немного поработать, — говорит он, словно оправдываясь.
— Хорошо. Я найду, чем заняться.
— Иди сюда, — приказывает он, но его голос звучит нежно и вкрадчиво, а глаза горят. Я не колеблясь следую в его объятья, обнимаю его за шею. Он сидит на барном стуле. Он обнимает меня, крепко прижимает к себе и не отпускает.
— Все в порядке? — шепчет он, прижавшись губами к моим волосам.
— В порядке?
— После того, что произошло с этим мудаком? После того, что было вчера? — добавляет он спокойно и серьезно.
Я гляжу в темные серьезные глаза. У меня все в порядке?
— Да, — шепчу я.
Его руки еще крепче обхватывают меня, и я ощущаю себя в безопасности, заботе и любви. И это блаженство. Закрыв глаза, я наслаждаюсь его объятьями. Я люблю этого мужчину. Я люблю его восхитительный запах, его силу, его талант менеджера — его Пятьдесят Оттенков.
— Давай не будем воевать, — просит он. Целует мои волосы и вдыхает их запах. — Ана, ты пахнешь божественно, как всегда.
— Ты тоже, — шепчу я и целую его в шею.
Он слишком быстро отпускает меня.
— Мне нужно поработать лишь пару часов.

 

Я уныло слоняюсь по квартире. Кристиан все еще работает. Я приняла душ, надела свою футболку и спортивные штаны. Мне скучно. Читать не хочется. Когда я сажусь, мне тотчас вспоминается Джек и его мерзкие пальцы.
Я захожу в свою прежнюю спальню — в комнату сабы. Хосе может переночевать тут — ему понравится вид. Сейчас четверть девятого, и солнце начинает клониться к закату. Далеко внизу мигают городские огни. Красота! Да, Хосе понравится. Я лениво думаю, где Кристиан повесит мои фотопортреты. Что до меня, то лучше бы он их не вешал. Мне не очень хочется смотреть на собственную физию.
Возвращаясь по коридору в гостиную, прохожу мимо игровой комнаты и машинально трогаю дверную ручку. Обычно Кристиан держит ее запертой, но сейчас, к моему удивлению, дверь открывается. Как странно. Вхожу, чувствуя себя как ребенок, игравший в прятки и нечаянно забежавший в запретное место. Тут темно. Я щелкаю выключателем, и источники света, установленные за карнизом, освещают комнату мягким, приглушенным сиянием. Я помню его. Комната походит на материнское чрево.
В моем сознании оживают воспоминания о том, как я была здесь в последний раз. Пояс… Я морщусь при воспоминании о нем. Теперь он невинно висит в одном ряду с другими предметами на вешалке у двери. Я робко провожу пальцами по поясам, кнутам, хлыстам и лопаткам. Ух ты! Вот об этом мне и надо поговорить с доктором Флинном. Способен ли остановиться человек, уже привыкший к такому стилю жизни. Подхожу к кровати, сажусь на мягкие атласные простыни красного цвета и оглядываюсь по сторонам.
Рядом со мной стоит столик, на нем ассортимент палок. Так много!.. Неужели мало одной?.. Ну, чем меньше говорить об этом, тем лучше. А еще большой стол. Что он на нем делает? Мой взгляд падает на честерфилд, мягкий диван, и я пересаживаюсь на него. Это просто диван, ничего выдающегося — я не вижу никаких особенных приспособлений, колец, к которым можно привязывать руки. Оглянувшись, я замечаю антикварный комод. Мне становится любопытно. Что он там хранит?
Выдвигаю верхний ящик и ловлю себя на том, что у меня кровь стучит в ушах. Почему я так нервничаю? Мои действия кажутся мне недозволенными, словно я что-то нарушаю. Впрочем, так оно и есть. Но если он хочет жениться на мне, то…
Черт побери, что это такое? Набор причудливых инструментов — я даже не догадываюсь, что это такое и для чего они предназначены, — аккуратно выложен в ящике со стеклом. Я беру один, пулевидной формы и с ручкой. Хм-м… что ты ими делаешь? Я теряюсь в догадках. Четыре разных размера!.. Я поднимаю глаза.
Кристиан остановился в дверях и с бесстрастным видом смотрит на меня. Долго он так стоит? У меня такое чувство, будто меня поймали, когда я запустила руку в вазу с пирожными.
— Привет. — Я нервно улыбаюсь и знаю, что у меня вытаращены глаза и что я смертельно бледная.
— Что ты делаешь? — Он спрашивает мягко, но в его тоне чувствуется некий подтекст.
Вот черт. Он злится? Я краснею.
— Э-э… мне было скучно, и еще меня разбирало любопытство, — смущенно бормочу я. Он ведь сказал, что будет работать два часа.
— Очень опасное сочетание.

 

В задумчивости Кристиан проводит указательным пальцем по нижней губе, не отрывая от меня глаз. Я сглатываю комок в горле. У меня пересохло во рту.
Он неторопливо входит в комнату и спокойно закрывает за собой дверь. В его глазах пылает жидкий серый огонь. О господи… Небрежно опирается на комод, но я догадываюсь, что его спокойствие обманчиво. Моя внутренняя богиня не знает, что ей предстоит: драться или летать.
— Что вас конкретно заинтересовало, мисс Стил? Возможно, я смогу вас просветить.
— Дверь была открыта… я…

 

Я гляжу на Кристиана, затаив дыхание; как всегда, я не знаю его реакции или того, что мне нужно сказать. Его глаза потемнели. Мне кажется, что происходящее его забавляет, но сказать это трудно. Он опирается локтями о комод и, сцепив руки, кладет на них подбородок.
— Сегодня я заходил сюда и размышлял, что мне делать со всем этим. Вероятно, забыл запереть. — Он мгновенно хмурится, словно видит в этом непростительную ошибку. Я тоже хмурюсь: тут что-то нечисто, забывчивость не в его духе.
— Да?
— И вот ты здесь, сунула сюда свой любопытный нос, — ласково и озадаченно продолжает он.
— Ты не сердишься? — шепчу я на исходе дыхания.
Он наклоняет голову набок, на его губах усмешка.
— С чего мне сердиться?
— Ну, я как бы… без разрешения… ты всегда злишься на меня за это. — Мой голос звучит спокойно, я перевожу дух. Кристиан морщит лоб.
— Да, ты зашла сюда без разрешения, но я не сержусь. Я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь жить в моем доме, и все это, — он обводит рукой комнату, — станет и твоим.
Моя игровая комната? Раскрыв рот, я, не отрываясь, смотрю на него: вот еще новости!
— Вот почему я был здесь сегодня. Пытался решить, что с ней делать. — Он похлопывает по губам кончиком указательного пальца. — И потом, разве я все время на тебя злюсь? Вот, например, разве сегодня утром я злился?
А, верно. Я улыбаюсь, вспомнив о том, как Кристиан проснулся и что было дальше. Это отвлекает меня от мыслей о судьбе игровой комнаты. Сегодня утром Пятьдесят Оттенков был такой забавный.
— Ты был такой веселый. Я люблю веселого Кристиана.
— Правда? — Он выгибает бровь, и его красивые губы растягиваются в улыбке, робкой улыбке. Вот это да!
— Что это? — Я беру в руки серебряную штучку, похожую на пулю.
— Мисс Стил, меня восхищает ваша неизменная жажда информации. Это анальная затычка.
— О-о…
— Куплена для тебя.
Что?..
— Для меня?
Он медленно кивает, его лицо стало серьезным и настороженным.
Я хмурюсь.
— Ты покупаешь новые… э-э… игрушки… для каждой сабы?
— Некоторые — да.
— Затычки для попы?
— Да.
Ну ладно… Я сглатываю комок в горле. Анальная затычка. Сплошной металл — наверняка неприятно? Я вспоминаю нашу, уже давнюю, дискуссию об игрушках для секса и жестких пределах. Кажется, в тот раз я сказала, что попробую. Теперь же, увидев одну из них, я не уверена, что мне хочется это делать. Я рассматриваю еще раз ее и кладу в ящик.
— А это?

 

Я вынимаю нечто длинное, черное, резиновое, состоящее из постепенно уменьшающихся сферических пузырей, соединенных вместе. Первый пузырь большой, а последний — гораздо меньше. Всего восемь штук.
— Анальные бусы, — говорит Кристиан, не отрывая от меня пристального взгляда.
Ой! Я разглядываю их с интересом и ужасом. Все они, внутри меня… там! Не представляю.
— От них получается впечатляющий эффект, если их вытаскивать посреди оргазма, — добавляет он будничным тоном.
— Это для меня? — шепчу я.
— Для тебя, — кивает он.
— Значит, это попочный ящик?
— Можешь назвать его так, — усмехается он.
Я поскорее задвигаю ящик, чувствуя, что я стала красной, как запрещающий сигнал светофора.
— Не нравится тебе попочный ящик? — спрашивает он невинным тоном. Я неопределенно пожимаю плечами, пытаясь справиться с шоком.
— Это явно не весь список Кристиана, — бормочу я и нерешительно выдвигаю второй ящик. Кристиан усмехается.
— Здесь хранится коллекция вибраторов.
Я тут же задвигаю ящик.
— А что в следующем? — шепчу я, побледнев, но на этот раз от смущения.
— Тут кое-что более интересное.
А-а! После недолгих колебаний я выдвигаю ящик, не отрывая глаз от прекрасного, но лукавого лица моего возлюбленного. В ящике я вижу набор каких-то металлических штучек и бельевых прищепок. Прищепки? Я беру в руки крупное металлическое изделие, похожее на зажим.
— Генитальный зажим, — объясняет Кристиан. Он обходит вокруг комода и встает рядом со мной. Я поскорее кладу зажим на место и выбираю нечто более деликатное — два маленьких зажима на цепочке. — Некоторые из них вызывают боль, но большинство предназначены для удовольствия, — бормочет он.
— А это что?
— Зажимы для сосков — для обоих.
— Обоих? Сосков?
Кристиан веселится.
— Да, ведь тут два зажима, детка. Да, для обоих сосков, но это не то, что я имел в виду. Именно эти вызывают одновременно и удовольствие, и боль.
Ну и ну. Он берет у меня зажимы.
— Дай твой мизинец.
Я делаю, как он сказал, и он цепляет зажим на мой мизинец. Не так уж и страшно.
— Ощущение очень интенсивное, но больше всего удовольствия и боли ты получаешь, когда их снимаешь.
Я стаскиваю зажим с пальца. Хм-м-м, возможно, это действительно приятно. При мысли об этом я ежусь.
— Эти мне нравятся, — бормочу я, и Кристиан улыбается.
— Неужели, мисс Стил?
Я робко киваю и кладу зажимы в ящик. Кристиан наклоняется и вытаскивает еще парочку.
— Вот эти регулируются. — Он протягивает их мне.
— Регулируются?
— Ты можешь закрутить их крепче… или нет. В зависимости от настроения.
Как он ухитряется говорить так эротично! Я сглатываю и, чтобы отвлечь его внимание, вытаскиваю нечто, похожее на нож для пиццы.
— А это что? — хмурюсь я. Мы ведь не на кухне.
— Это игольчатое колесо Вартенберга.
— Для чего?
Он забирает у меня девайс.
— Дай мне твою руку. Ладонью кверху.
Я протягиваю ему левую руку, он ласково берет ее и проводит большим пальцем по моим суставам. У меня сразу бегут мурашки по спине. Еще не было ни разу, чтобы он не вызывал во мне бурной реакции, когда моя кожа соприкасается с его. Он проводит колесом по моей ладони.
— Ай! — Шипы впиваются в мою кожу — и это не столько больно, сколько щекотно.
— Теперь представь, что это колесо прикладывают к твоей груди, — сладострастно бормочет Кристиан.
Ох! Я вспыхиваю и отдергиваю руку. Мое дыхание учащается, пульс — тоже.
— Анастейша, существует незримая черта между удовольствием и болью, — мягко говорит Кристиан, наклоняется и убирает колесо в ящик.
— А бельевые прищепки? — шепчу я.
— С ними можно сделать очень много. — Его глаза горят.
Я нажимаю рукой на ящик, и он задвигается.
— Все? — удивляется Кристиан.
— Нет… — Я выдвигаю четвертый ящик, набитый разными ремешками. Я тяну за один ремешок… оказывается, к нему прикреплен мячик.
— Круглый кляп. Чтобы ты не дергалась, — говорит Кристиан.
— А как же мягкий предел? — бормочу я.
— Я помню наш разговор, — отвечает он. — Но ведь ты можешь дышать. Твои зубы сжимают мячик.
Забрав его из моих рук, он сжимает мячик пальцами, показывая, как во рту его сжимают зубы.
— А ты сам испробовал что-то на себе? — интересуюсь я.
Кристиан замирает и глядит на меня.
— Да, испробовал.
— Чтобы приглушить свои крики?
Он закрывает глаза, и мне кажется, что он раздражен.
— Нет, его назначение не в этом.
Да?
— Анастейша, тут дело в контроле. Насколько беспомощной ты себя почувствуешь, если ты связана и не можешь говорить? Насколько ты можешь мне доверять, зная, что ты полностью в моей власти? Это я должен видеть по твоему телу и твоим реакциям, а не слышать из твоих слов. Это делает тебя более зависимой от меня, а мне дает полнейший контроль.
Я сглатываю комок в горле.
— Ты говоришь так, словно тебе этого не хватает.
— Это то, чем я владею, — бормочет он и глядит на меня серьезными, широко раскрытыми глазами. Между нами изменилась атмосфера; сейчас он словно исповедуется мне.
— Ты обладаешь властью надо мной. Ты ведь знаешь, — шепчу я.
— Правда? Ты заставляешь меня чувствовать… мою беспомощность.
— Нет! — Ну Кристиан… — Почему?
— Потому что ты единственная из всех моих знакомых, кто может действительно меня ранить. — Он протягивает руку и заправляет выбившуюся прядь мне за ухо.
— Ох, Кристиан… это обоюдно. Если бы ты не хотел меня… — Я вздрагиваю и опускаю глаза на свои дрожащие пальцы. В этом состоит еще одно мое потаенное опасение насчет нас. Если бы он не был таким… сломленным, захотел бы он меня? Я стараюсь не думать об этом.
— Меньше всего на свете я хочу тебя обидеть. Я люблю тебя. — Я протягиваю руки и нежно провожу пальцами по его вискам, щекам. Он тянется навстречу моим прикосновениям, бросает мячик в ящик и обнимает меня за талию. Привлекает к себе.
— Мы закончили показ? — спрашивает он нежно и вкрадчиво и передвигает руку на мой затылок.
— А что? Что ты хочешь сделать?
Он наклоняется и нежно целует меня. Я таю в его объятьях.
— Ана, ты сегодня едва не пострадала. — Его голос звучит нежно, но с тревогой.
— Ну и что? — спрашиваю я, наслаждаясь его близостью, чувствуя тепло его рук. Он откидывает голову и хмуро, с упреком смотрит на меня.
— Как это «ну и что»?
Я озадаченно гляжу в его милое, недовольное лицо.
— Кристиан, со мной все в порядке.
Он крепко прижимает меня.
— Когда я думаю, что могло случиться… — Он утыкается лицом в мои волосы.
— Пойми, наконец, что я сильнее, чем кажусь! — горячо шепчу я в его шею, вдыхая его восхитительный запах. Нет ничего лучше на этой планете, чем стоять или лежать в объятьях Кристиана.
— Я знаю, что ты сильная, — спокойно соглашается Кристиан. Он целует меня в макушку, а потом отпускает меня, к моему огромному разочарованию. И все?..
Наклонившись, я вытаскиваю из нижнего ящика еще одну игрушку. Несколько наручников, прикрепленных к планке. Я вопросительно смотрю на Кристиана. У него темнеют глаза.
— Это, — говорит он, — распорка с ограничителями для щиколоток и запястий.
— Как этим пользоваться? — спрашиваю я, искренне заинтересованная.
— Тебе показать? — удивленно спрашивает он и на миг закрывает глаза.
Я смотрю на него. Когда он открывает глаза, в них горит темный огонь.
— Да, я хочу, чтобы ты показал мне. Я люблю, когда ты меня связываешь, — шепчу я. Моя внутренняя богиня делает кульбит и садится в шезлонг.
— Ох, Ана, — бормочет он. Внезапно его лицо искажается от боли.
— Что?
— Только не здесь.
— Почему?
— Я хочу любить тебя в моей постели, а не здесь. Пойдем. — Он берет меня за руку, хватает распорку и стремительно выходит из комнаты.
Почему мы уходим? Я оглядываюсь назад.
— Почему не здесь?
Кристиан останавливается возле лестницы и строго смотрит на меня.
— Ана, может, ты и готова вернуться сюда, а я нет. В последний раз, когда мы были с тобой здесь, ты ушла от меня. Сколько мне раз повторять, когда ты это поймешь? — Он хмурится и, отпустив меня, жестикулирует свободной рукой. — В результате изменилось все мое поведение. Радикально сдвинулся мой взгляд на жизнь. Я уже говорил тебе об этом. Вот только я не сказал тебе, что… — Он замолкает, проводит рукой по волосам, подыскивая точные слова. — Я сейчас похож на выздоровевшего алкоголика, понятно? Это единственное сравнение, которое я могу привести. Зависимость снята, но я не хочу, чтобы на моем пути возникали соблазны. Я не хочу причинять тебе боль.
Он выглядит полным раскаянья, и в этот момент меня пронзает острая боль. Что я сделала этому человеку? Улучшила ли я его жизнь? Он был счастлив и до встречи со мной, разве нет?
— Мне невыносима даже мысль о том, что я причиню тебе боль, потому что я люблю тебя, — добавляет он, его лицо сейчас абсолютно искреннее, как у маленького мальчика, говорящего нехитрую правду.
Он совершенно простодушен, и у меня захватывает дух. Я обожаю его больше всего и больше всех на свете. Я очень люблю этого мужчину, люблю бескорыстно.
Я бросаюсь к Кристиану так стремительно, что он роняет распорку, чтобы подхватить меня, и я толкаю его к стене. Обхватив его лицо ладонями, я прижимаю его губы к своим и, наслаждаясь его удивлением, всовываю свой язык ему в рот. Я стою выше его на ступеньку — наши лица сейчас на одном уровне, и меня охватывает эйфория от ощущения собственной силы. Я страстно целую его, погружаю пальцы в его волосы; я хочу трогать его, трогать всюду, но сдерживаю себя, зная о его страхе. Но мое желание все равно возрастает, горячее и тяжелое, расцветает внутри меня. Он стонет, берет меня за плечи и отталкивает.
— Ты хочешь, чтобы я трахал тебя на лестнице? — бормочет он. — Смотри, я могу.
— Да, — бормочу я и не сомневаюсь, что сейчас мои глаза такие же темные, как его.
Он смотрит на меня затуманенным и тяжелым взглядом.
— Нет, я хочу тебя в моей постели.

 

Внезапно он подхватывает меня и кладет на плечо, отчего я громко вскрикиваю, и больно шлепает меня по заду, так что я снова кричу. Спускаясь по лестнице, он нагибается и подбирает упавшую распорку.
Когда мы проходим через гостиную, из кладовки выходит миссис Джонс. Она улыбается нам, и я виновато улыбаюсь в ответ. Кажется, Кристиан ее даже не заметил.
В спальне он ставит меня на ноги и швыряет на кровать распорку.
— Я думаю, что ты не причинишь мне боль, — шепчу я.
— Я тоже думаю, что я не причиню тебе боль, — говорит он. Обхватывает мою голову ладонями и целует меня, долго и крепко, зажигая мою и без того горячую кровь. — Я очень хочу тебя, — шепчет он возле моих губ, задыхаясь от страсти. — Ты точно хочешь меня — после сегодняшнего?
— Да. Я хочу тебя тоже. Я хочу тебя раздеть. — Аж пальцы зудят, так мне хочется трогать его, ласкать.
Его глаза раскрываются шире, и какую-то секунду он колеблется, вероятно, обдумывает мою просьбу.
— Ладно, — с опаской говорит он.
Я тяну руки к второй пуговице на его рубашке и слышу, как он затаил дыхание.
— Если ты не хочешь, я не буду тебя трогать, — шепчу я.
— Нет, — быстро отвечает он. — Делай, как тебе хочется. Все в порядке.
Я осторожно расстегиваю пуговицу, и мои пальцы скользят по рубашке к следующей. Его глаза широко раскрылись и сияют, губы разжались, он учащенно дышит. Как он красив, даже когда боится… потому что боится. Я расстегиваю третью пуговицу и вижу волосы на его груди.
— Мне хочется поцеловать тебя сюда, — шепчу я.
Он резко вдыхает.
— Поцеловать меня?
— Да, — шепчу я.
Он ахает, а я расстегиваю следующую пуговицу и очень медленно наклоняюсь, чтобы он увидел мои намерения. Он задерживает дыхание, замирает, и я ласково целую его мягкие волосы. Покончив с последней пуговицей, я поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня, и на его лице я читаю покой и… удивление.
— Тебе уже легче, да? — шепчу я.
Он кивает, а я медленно стаскиваю рубашку с его плеч; она падает на пол.
— Что ты сделала со мной, Ана, — ласково говорит он. — Не останавливайся, ладно?
Он обвивает меня руками, запускает обе руки в мои волосы и запрокидывает мою голову, открывая себе доступ к моему горлу.
Он проводит губами по моей коже, мягко покусывая. Из меня вырывается стон. Ох, я хочу этого мужчину! Мои пальцы возятся с его поясом, расстегивают пуговицу и тянут вниз молнию.
— Ох, детка, — шепчет он и целует меня за ухом. Я чувствую бедром его эрекцию. Я хочу его — хочу почувствовать его своим ртом. Делаю шаг назад и падаю на колени.
— О-о! — стонет он.
Я поскорее сдергиваю вниз его брюки и боксеры, и его член упруго выскакивает на свободу. Прежде чем он успевает остановить меня, я беру его в рот, сосу что было сил, наслаждаясь его удивлением и шоком. Открыв рот, Кристиан наблюдает за мной, за каждым моим движением. В его потемневших глазах я читаю плотское наслаждение. О господи. Я сосу еще сильнее. Он закрывает глаза и отдается своим чувствам. Я понимаю, что делаю для него, и это приятно, очень сексуально и дарит мне невероятную свободу. Ощущение головокружительное; я не только сильная — я всемогущая.
— Черт, — шипит он и, осторожно придерживая меня за затылок, выдвигает бедра вперед и еще глубже входит в мою глотку.
О да, я хочу этого, я ласкаю его языком, тяну, сосу… вновь и вновь.
— Ана. — Он хочет отстраниться.
Ну нет, я не пущу тебя, Грей. Я хочу тебя… Я крепко хватаю его за бедра, удваиваю усилия и чувствую, что он уже на грани.
— Пожалуйста, Ана, — задыхаясь, молит он. — Я сейчас кончу.
Хорошо! Моя внутренняя богиня запрокинула в экстазе голову, и он кончает в мой рот, бурно и обильно.
Он открывает свои ярко-серые глаза, глядит на меня сверху, а я улыбаюсь ему и облизываю губы. В ответ он ухмыляется коварно и обольстительно.
— Ого, так вот в какую игру мы играем, мисс Стил?
Он наклоняется, берет меня под мышки и ставит на ноги. Внезапно его губы накрывают мои. Он стонет.
— Я чувствую вкус самого себя. Ты вкуснее, — бормочет он у моих губ.

 

Потом стягивает с меня футболку и бросает на пол, поднимает меня и швыряет на кровать. Схватившись за низ штанов, резко дергает и стаскивает их одним движением. Я распростерлась на его кровати, голая. Жду. Хочу. Его глаза впиваются в меня. Не отводя от меня взгляда, он не спеша снимает оставшуюся одежду.
— Анастейша, ты красавица, — заявляет он.
А-а-а… Я кокетливо наклоняю голову и лучезарно улыбаюсь.
— Кристиан, ты красавец и очень вкусный.
С коварной ухмылкой он берется за распорку. Хватает мою левую лодыжку, быстро надевает на нее фиксатор и защелкивает на нем застежку, туго, но не слишком. Проверяет, сунув мизинец между фиксатором и лодыжкой. При этом он не отрывает от меня глаз; ему не требуется смотреть, что он делает. Хм-м… он делал это и раньше.
— Сейчас мы посмотрим, какова вы на вкус, мисс Стил. Насколько мне помнится, вы — редкий, изысканный деликатес.
Ой!
Схватив мою вторую лодыжку, он быстро и ловко сковывает и ее. Мои ноги оказываются раздвинутыми на два фута.
— В этой распорке хорошо то, что ее длину можно регулировать, — бормочет он.
Нажимает на что-то, толкает, и мои ноги раздвигаются еще сильнее. Ого, на три фута. Моя челюсть отвисает, я судорожно хватаю ртом воздух. Черт, это круто! Я горю страстью и жажду ее утоления.
Кристиан облизывает нижнюю губу.
— Ну, Ана, сейчас мы развлечемся.

 

Наклонившись, он берется за распорку и поворачивает ее. Я шлепаюсь на живот. Неожиданно для себя.
— Видишь, что я могу с тобой делать? — мрачно спрашивает он и опять резко поворачивает распорку; я опять оказываюсь на спине и, еле дыша, гляжу на него.
— Другие фиксаторы предназначены для твоих запястий. Я еще подумаю. Зависит от того, как ты себя вела.
— Когда я вела себя плохо?
— Я могу назвать несколько нарушений, — нежно говорит он и проводит пальцами по моим ступням. Мне щекотно, но распорка держит меня на месте, как я ни пытаюсь увернуться от его пальцев.
— Во-первых, твой «блэкберри».
Я ахаю.
— Что ты собираешься делать?
— О, я никогда не раскрываю своих планов. — Он усмехается, в глазах зажигаются озорные огоньки.
О-го-го! Он умопомрачительно сексуален, даже дух захватывает. Он ползет по кровати и теперь стоит на коленях между моих ног, обнаженный и великолепный, а я совсем беспомощна.
— Хм-м, вы так беззащитны, мисс Стил. — Он ведет пальцами по внутренней стороне моих ног, медленно, уверенно, делая круговые движения. И ни на секунду не отрывает глаз от моего лица. — Вот интересно, Ана, обладаешь ли ты даром предчувствия. Что я сейчас с тобой сделаю?
Его тихие слова проникают прямо в самую глубокую и темную часть меня. Я извиваюсь на кровати и испускаю стоны. Его пальцы продолжают медленный путь по моим ногам, они уже миновали колени. Инстинктивно я хочу соединить ноги, но не могу.
— Запомни, если тебе что-то не понравится, просто скажи мне «стоп», — воркует он.

 

Наклонившись, целует мой живот, нежно, слегка всасывая кожу, а его руки продолжают свой медленный, мучительный для меня путь по внутренней стороне моих ляжек, гладят и дразнят меня.
— Пожалуйста, Кристиан! — умоляю я.
— Мисс Стил, я обнаружил, что вы бываете беспощадной в своих амурных атаках на меня. И сейчас мне пора вернуть должок.
Вцепившись руками в одеяло, я отдаюсь на его милость. Его рот постепенно движется вниз, а пальцы — вверх, к беззащитной и обнаженной верхней части моих ляжек. Я издаю стон, когда он вставляет пальцы внутрь меня, и выгибаю бедра им навстречу. Кристиан стонет в ответ.
— Ты не перестаешь удивлять меня, Ана. Ты так промокла, — бормочет он, обдавая теплым дыханием волосы на моем лобке. Потом его губы находят меня, и я выгибаюсь в экстазе.
О-о-о!
Он начинает медленную и чувственную атаку, его язык кружит и кружит по моей коже, а пальцы движутся внутри меня. Все это интенсивно, очень интенсивно, так как я не могу ни пошевелиться, ни сдвинуть ноги. Я лишь выгибаю спину.
— Ох, Кристиан! — кричу я.
— Я знаю, детка, — шепчет он и, снимая напряжение, нежно дует в самую чувствительную часть моего тела.
— Ах-х! Пожалуйста! — молю я.
— Назови меня по имени, — приказывает он.
— Кристиан! — зову я, с трудом узнавая свой голос — такой он пронзительный и полный страсти.
— Еще.
— Кристиан, Кристиан, Кристиан Грей! — громко кричу я.
— Ты моя. — Его голос звучит мягко и категорично, и вместе с последним движением его языка я буквально падаю в оргазм, а поскольку мои ноги широко раздвинуты, пароксизм длится и длится, и я теряю связь с реальностью.
Смутно сознаю, что Кристиан перевернул меня на живот.
— Мы сейчас попробуем, малышка. Если тебе не понравится или будет слишком неудобно, скажи мне, и мы остановимся.
Что? Я слишком погружена в отсветы моего оргазма, чтобы связно мыслить. Я уже сижу на коленях у Кристиана. Как это получилось?
— Наклонись, детка, — бормочет он мне на ухо. — Прижми голову и грудь к постели.
Как в тумане, я послушно выполняю все команды. Он заводит мои руки назад и приковывает их к планке, рядом с лодыжками. Ой… Теперь мои колени торчат вперед, попка — в другую сторону, я абсолютно не защищена, целиком в его власти.
— Ана, ты так красиво смотришься.

 

Его голос наполнен восторгом; я слышу, как рвется фольга. Он проводит пальцами по моей попе, от крестца к лону, и задерживается, чтобы похлопать меня по анусу.
— Когда ты будешь готова, я хочу и так. — Его палец тихонько прижимается к заднему проходу. Я громко охаю и вся напрягаюсь от его нежного касания. — Нет, не сегодня, моя сладкая Ана, но когда-нибудь… Я хочу тебя всю. Я хочу владеть каждым дюймом твоего тела. Ты вся моя.
Я вспоминаю про анальную затычку, и внутри меня все сжимается. Его слова исторгают из меня стон, а его пальцы движутся вниз, на более освоенную территорию.
Через считаные секунды Кристиан уже грубо вторгается в меня.
— Ах! Осторожнее! — кричу я, и он сдерживает свой напор.
— Так нормально?
— Помягче… дай мне привыкнуть.
Он медленно выходит из меня и так же медленно входит, наполняя, растягивая меня, один раз, два, три — и я абсолютно беспомощна.
— Так, хорошо, я уже привыкла, — бормочу я, наслаждаясь его властью над собой.
Он стонет и набирает свой привычный темп. Движется, движется… без устали… вперед, внутрь, наполняя меня… и это восхитительно. Я нахожу радость в своей беспомощности, радость полной капитуляции перед ним; мне приятно сознавать, что он может раствориться во мне так, как он хочет. Что я могу позволить ему это. Он переносит меня в такие темные места, о существовании которых я даже не подозревала, и мы вместе наполняем их ослепительным светом. О да, ярчайшим, ослепительным светом.
И я взлетаю на вершину, наслаждаясь его любовью, получаю сладчайшее освобождение и снова прихожу к цели, крича, визжа его имя. И он замирает, выливая в меня свое сердце и душу.
— Ана, детка! — вскрикивает он и падает без сил рядом со мной.

 

Его пальцы ловко расстегивают фиксаторы, и он растирает мои лодыжки, потом — запястья. Наконец, освободив меня, Кристиан заключает меня в объятья, и я уплываю куда-то, обессиленная.
Когда я снова прихожу в себя, я лежу рядом с ним, свернувшись в клубок, а он глядит на меня. Я не имею представления, сколько прошло времени.
— Ана, я могу смотреть бесконечно долго, как ты спишь, — воркует он и целует меня в лоб.
Я томно улыбаюсь и обнимаю его рукой.
— Я никогда не отпущу тебя, — нежно заявляет он и прижимает к себе.
Хм-м…
— Я и не хочу никуда уходить. Никогда не отпускай меня, — сонно бормочу я, мои тяжелые веки не желают открываться.
— Ты нужна мне, — шепчет он, но его голос уже кажется мне далекой, легкой, как эфир, частью моих снов.

 

Я нужна ему… нужна ему… И когда я окончательно соскальзываю в темноту, последнее, что я вижу, — мне робко улыбается маленький мальчик с серыми глазами и грязной копной медных волос.
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17