17. Угрозы
— Лера, зайди ко мне в кабинет, пожалуйста!
О черт, черт, черт!
Телефоны надрывались уже третий час без остановки — словно все города мира, не сговариваясь, решили позвонить именно сюда. На ее столе неровной стопкой были свалены документы, которые надо было либо отправить, либо переделать, либо скопировать, либо подшить. В кофемашине закончились фильтры, и сменного блока внизу не оказалось — она успела в промежутке между звонками заказать новые, но привезти их должны были только завтра. А это означало, что до завтрашнего дня кофе в офисе не будет. Новый инвойс на отправку лежал на столе — необходимо было проверить все до единой цифры, очень внимательно, ни на что не отвлекаясь. И отправить в ближайшие 15 минут, и ни секундой позже.
Только как тут не отвлекаться, когда указание от Рубена было жестким — дольше трех гудков человек на трубке ждать не должен.
— Лер, у нас тут ручки закончились, дай пару штук…
— Лер, к нам на переговоры клиенты приехали, нужно два чая и кофе…
— Лера, мне звонил подрядчик, меня не было на месте. Почему ты меня не нашла и не сказала?
Да за что же ей такое наказание сегодня?
Она еле сдерживала слезы — отчаянно хотелось заорать, закричать, бросить все и сбежать отсюда к чертовой матери, лишь бы не слышать этот проклятый телефон!
Звонок.
Разбить. Точно. В лепешку.
— Компания «Санрайз», здравствуйте.
— Девушка, а можно поговорить с вашим главным бухгалтером?
Да щас. Три раза.
— По какому вопросу?
— Ну, я бы хотела лично ей объяснить цель моего звонка.
Тетя. Не зли меня. Огребешь.
— Боюсь, вам все-таки придется сообщить об этом мне.
У тебя десять секунд, тетя, пока я не брошу трубку.
— Мы предлагаем новую версию программы по бухгалтерскому учету…
Ууу. Все ясно.
В баню.
— Пришлите, пожалуйста, ваше предложение по факсу, я обязательно его передам.
— Но мне хотелось бы лично рассказать вашему главному бухгалтеру о ее преимуществах…
Обязательно. Два раза.
— Я уверена, она обязательно с вами свяжется, если ваше предложение ее заинтересует.
Иди лесом. Лесом. Лесом!!
На второй линии настойчиво замигал огонек. Еще один звонок.
— Хорошо. На чье имя мне высылать факс?
Да два раза я тебе имя сказала. Чтобы мне потом еще и на орехи досталось за твои телефонные домогательства?
Огонек мигнул второй раз — у нее оставалось не более трех секунд, чтобы закончить разговор и перехватить новый звонок
— Напишите просто — в бухгалтерию, я сама передам его по назначению.
— Но, девушка…
— Всего доброго.
Одно движение пальцев.
— Компания «Санрайз», добрый день.
— Девушка, я уже третий раз звоню! Свяжите меня с Меркуловым! Где он ходит?
Где… Откуда я знаю, по какой параболе этот болтун шляется по офису?
— Одну минутку, попытаюсь вас соединить…
Нажать две кнопки. Ну же, Меркулов, ну же…
— Лера, я, кажется, пять минут назад попросила зайти!
Асанина. Просила.
Да что же это за день сегодня такой?
— Да, Ольга Александровна, сейчас иду.
Опять звонок.
Второй.
— Настя, я отойду к главбуху — замени меня на телефонах, хорошо?
* * *
— Лера, у меня к тебе возникло несколько вопросов.
Что ж, можно было обойтись без преамбул. И так все понятно.
— Ты стала слишком много времени тратить во время работы на личные дела.
Ну да. Что есть, то есть.
Любая загнанная ездовая собака рано или поздно захочет остановиться и подумать о себе. Тем более, если она целыми днями носится с высунутым языком по бессмысленному, замкнутому кругу без надежды с него сойти.
— Тебя слишком часто видят сидящей в аське.
Какие у нас все внимательные стали. Аж жуть.
— Сотрудники жалуются, что ты не успеваешь сделать то, что они просят. Ты стала делать очень много ошибок.
Лучше бы они свою работу на нее не сваливали и следили за тем, что делают сами.
— Тебе стоит задуматься, зачем ты сюда ходишь.
Как будто она об этом не думала. Уже много-много раз. И никаких оптимистичных выводов из этих раздумий явно не последовало.
— В следующий раз я не буду ограничиваться предупреждениями, а буду принимать более жесткие меры, вплоть до увольнения. Во всяком случае, я попрошу нашего системного администратора удалить у тебя аську.
Удалить аську.
Удалить…
Вместо того, чтобы дать ей еще одного человека в помощь.
Вместо того, чтобы подумать о том, что обычный человек не в состоянии сидеть на десятке входящих линий и при этом полноценно выполнять обязанности офис-менеджера.
Вместо того, чтобы дать ей возможность быть рядом с любимым человеком хотя бы днем!
— Ты можешь идти.
Нет уж, дудки. Пусть только попробуют.
* * *
— Ты какая-то грустная, Жемчужинка. Что случилось?
— Нет, мой хороший. Ничего…
Мягкий, теплый тембр любимого голоса действовал на ее взбудораженные, напряженные нервы, как успокаивающий бальзам, обволакивая, топя в себе все неприятные ощущения. Сегодня она не стала даже задумываться о том, можно ей или нельзя использовать рабочий телефон для личных целей — ей просто необходимо было услышать этот голос во что бы то ни стало.
И пусть все эти доглядчики во главе с Асаниной идут лесом.
— Точно?
Нотка тревоги в Лешином вопросе звучала все отчетливее — он чувствовал, как это всегда бывало, что с ней что-то не в порядке, что-то, что вторгалось в их теплый, уютный мир. Ее всякий раз поражало, как чутко он улавливал малейшие перепады ее настроения, идя за ней по пятам, не давая замкнуться, спрятаться, скрыть от него то, что происходило у нее внутри.
Ну какие тут могли быть гордость и здравомыслие?
— Скажи мне, что случилось? Я же все слышу…
В такие минуты она, как никогда остро, ощущала свою полную беззащитность перед его заботой и вниманием, к которым с таким отчаянием тянулась.
Почему они так далеко друг от друга? Почему так случилось, что они не рядом?
— Я хочу к тебе, — тихо, совсем по-детски, прошептала она. — Я так хочу к тебе…
В трубке раздался долгий вздох:
— Я тоже хочу к тебе, Жемчужинка. Очень.
Нет, этого ей было мало.
Нужно было больше.
Гораздо больше.
— Мне сегодня здорово досталось за то, что я слишком много времени провожу с тобой в аське…
— Они знают, что ты общаешься именно со мной? — обеспокоенно спросил он. — Что-то серьезное?
Ну как сказать. Угрозу увольнения можно считать чем-то серьезным?
Или гораздо серьезней было признать тот факт, что она безумно по нему скучала все пять дней майских праздников?
Как мучительно далось ей это решение — поехать все-таки в Питер, а не в далекую и неведомую ей Пермь. Каким невероятным усилием воли удержала она себя от этой смены маршрута! Всякий раз, когда она начинала жалеть об этом решении, она себе напоминала, что поступает правильно — ведь это он мужчина, он должен сделать первый шаг ей навстречу. И эти его рассказы о девушках, плачущих под дверью… Сколько раз папа ей говорил, что негоже девушке первой, самой давать понять…
Негоже…
Видит Бог, она старалась провести эти праздники так, чтобы отвлечься от грустных мыслей, то и дело возвращавших ее к рабочему компьютеру. Она уехала туда, где ей всегда было хорошо — в город, который она любила так сильно, как любят все, до чего невозможно дотянуться каждый день. Попроси ее описать, с чем это было связано — она при всем желании вряд ли смогла бы этого сделать. Она любила приезжать сюда, мысленно оставляя позади все свои проблемы. Ее ждали широкие проспекты, романтичный и тихий Летний сад, Нева с еле слышным тяжелым плеском воды, ее любимый пешеходный маршрут по Невскому через Троицкий до Петропавловки…
— Подожди…
Ее немного шатало от выпитого алкоголя — легкое головокружение из-за царившей вокруг атмосферы веселья и движения. Яркий свет, три этажа танцполов — один из самых популярных танцевальных клубов Питера, был выбран не случайно: упустить этот шанс получить удовольствие было просто нелепо.
— Лер…
Валера догнал ее на выходе, схватив за руку — пожалуй, немножко бесцеремонно. Толпа входящих с улицы хлынула им навстречу, и, чтобы не столкнуться с ними, они нырнули в небольшую нишу справа от дверей.
— Я тебя обидел чем-нибудь? — прошептал он.
Горячая мужская ладонь неторопливо скользнула вниз по ее плечу.
— Нет, — она мягко качнула головой. — Нет, конечно.
Взвинченный бесконечным ожиданием, в котором она жила последние недели, организм яростно бунтовал, отчаянно требуя разрядки. И следуя логике, ничто не должно было этому помешать, но…
— Я соскучился по тебе…
Она прикрыла глаза, чувствуя, как теплое мужское дыхание осторожно коснулось ее затылка и шеи. Один раз, о котором никто ничего никогда не узнает…
— Жемчужинка?
Тихий, ласковый голос в трубке, ставший за короткий срок уже таким родным, все еще звучал немножко встревоженно.
— Да, мой хороший…
— Ты мне так и не рассказала, как ты съездила в Питер…
Она на долю секунды вновь прикрыла глаза.
— Почему — нет?
Ей пришлось напрячь руку, чтобы удержать Валеру на расстоянии.
Она и сама не могла бы объяснить, почему. Ее отношения в Интернете стали для нее слишком важны и осязаемы, чтобы пойти на сторону, пусть даже и ради банальной сексуальной разрядки. Да, они с Лешей далеко друг от друга, да, в здравом уме говорить о взаимной верности просто смешно, раз он женат, но для нее сейчас это все не могло быть причиной сделать вид, что ничего нет. Любая ложь была бы сейчас угрозой, способной разрушить ту хрупкую, нежную искренность между ними, которая стала для нее бесценной.
Она любила, и в их общей вселенной, одной на двоих, это решало все.
— Прости, но я не могу… Не могу.
— Лера!
Асанина небрежно протягивала ей папку с документами, явно собираясь уходить. Она отняла руку с трубкой от уха, изо всех сил прижав ее к себе.
— На всякий случай еще раз тебе напоминаю. — Асанина склонилась к ней чуть ниже, опираясь кончиками пальцев с идеальным маникюром о ее стол. — Если мне еще раз скажут, что ты во время рабочего дня сидишь в аське, я тебя уволю. Тебе все понятно?
За что же вы меня так сильно не любите, Ольга Александровна?
— Да, понятно.
Она не уйдет из аськи, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. И пусть весь мир катится к черту с его угрозами.
— Вот и отлично. Хорошего вечера!
Она проводила главбуха долгим внимательным взглядом и, убедившись, что та отошла на безопасное расстояние, вернула трубку к уху.
— Прости, меня тут чуть не разорвали на мелкие фашистские крестики…
— Из-за чего?
— Не обращай внимания, все в порядке. Рабочие моменты.
— И все-таки?
Она не хотела волновать его. Не хотела, чтобы он ее уговаривал не ходить в аську. А он наверняка будет это делать, если узнает…
— Все в порядке, не волнуйся. Все хорошо.
Когда он рядом, у нее всегда все было хорошо. Со всем остальным она справится. На раз.
— Тебя наверняка будут ругать — мы уже минут сорок висим на телефоне…
— Я не хочу класть трубку…
— И я не хочу. Я так ждал этого дня, когда ты появишься…
— Правда?
Ее вдруг охватил какой-то беспричинный страх: впрочем, это всегда бывало, когда она позволяла себе быть с ним слишком откровенной. Боязнь наскучить ему своей любовью и заботой все еще подспудно жила в ней.
— Ты ни в чем не разочаровываешься?
В ответ она услышала легкий смешок и странный прерывистый вздох:
— Нет, Жемчужинка, наоборот. Совсем наоборот. Эти дни без тебя… Я не знал, куда себя деть, не знал, что делать, все было не так… Я напишу тебе завтра обо всем утром, хорошо?
— Правда?
Она вела себя сейчас как ребенок. Где ее здравый смысл, способность держать дистанцию, быть рациональной…
— Разве я когда-нибудь не выполнял своих обещаний?
Она задумалась. Пожалуй, что нет.
— А теперь тебе пора собираться. Уже поздно, и ты устала.
Это была неправда. Сегодня вечером она могла бы от «Молодежной» до «Выхино» проскакать на одной ножке, не останавливаясь.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Я сегодня пойду домой. Я обещаю. Но… ты мне напишешь завтра письмо?
Он рассмеялся:
— Разве тебе все еще надо об этом просить?
* * *
flame
Доброе утро, Жемчужинка!!!:) ну вот, наконец-то я добрался утром до аси, чтобы написать тебе письмо…:) я сегодня засыпал с улыбкой на губах и так и проснулся, думал о тебе… вернее, о нас… так не хотелось вчера идти домой… опять бесцельно бродил по улицам, вспоминая наши с тобой разговоры… как все-таки это тяжело, знать, что есть человек, который тебе дорог, которому ты дорог, и находиться за тысячи километров от него…
flame
как мне уже хочется оказаться рядом с тобой… увидеть тебя… почувствовать тебя… (улыбнулся) неужели так может быть, чтобы мы не вылезали из постели целую неделю?!.. не верится даже… я буду тебя кормить из клювика…:) (вздохнул) как я этого хочу!!!.. (тихонечко смеется) не знаю, что еще написать….мысли в голове путаются…:)
flame
осталось еще немного подождать, какой-то час, и ты появишься, загорится зеленым цветом твой цветочек и мы будем опять вместе… пусть не так, как хочется, но все же вместе…:)
