Книга: Маркиз и Жюстина
Назад: Из дневника Жюстины
Дальше: Маркиз

Путешествие 4 (Самоубийцы)

Звонок в дверь.
Господин кивнул мне.
– Открой, это они.
Я вышла в коридор.
Визитер один: высокий мужчина в черной шляпе и дорогом плаще. Я приняла шляпу и повесила плащ. Под ним обнаружился дорогой костюм: черный в тонкую серую полоску.
Лицо гостя можно было бы назвать красивым, если бы не слишком холодные серые глаза. Я подумала, что так бы выглядел Люцифер, явись он в наш мир. Дьявол? Или ангел утренней звезды?
А на периферии сознания всплыл еще один образ. Наш странный синолог, наш проводник: Небесный Доктор. Если счистить с него весь богемный налет, если убрать вальяжность, если сделать прическу аккуратнее и правильнее черты лица. Я подумала, что это и есть его истинный облик.
– Проходите, – сказала я.
Ранняя осень, серо и призрачно, на улице моросит дождь.
Господин сидит за столом, предлагает сесть гостю. Он пожимает Андрею руку.
– Игорь.
Господин кивает.
– Андрей, а это Ольга.
Гость раскладывает свои бумаги.
– Прежде чем мы заключим договор, я должен задать вам несколько вопросов.
– Спрашивайте, – говорит Господин.
Гость откидывает верхний лист договора, на следующем – шапка с надписью: «Танатос» и изображением ладьи, под ней – анкета. Он вынимает из внутреннего кармана пиджака дорогую ручку с золотым пером.
– Так, вы, Андрей, ваша мотивировка?
– Я смертельно болен.
– Заключение есть?
– Конечно.
– Покажите.
Андрей достает из ящика шкафа папку со справками, вынимает одну и протягивает гостю. Тот внимательно изучает.
– Вы извините, что я так дотошен, – говорит он. – Но нас здорово штрафуют, если самоубийство недостаточно мотивировано. Лейкемия, значит… Вообще-то с этим живут по несколько лет.
– Редко больше двух, и один я уже прожил. Согласитесь, мое дело, когда уйти.
– Конечно-конечно, это ваше право. А девушка?
– Она моя рабыня.
Он кивает.
– Понятно. Значит, самоубийство вслед за Господином, – он вздохнул. – Нас просят отговаривать в этих случаях.
– Я уже все решила, – сказала я. – Господин довольно меня отговаривал.
– Ладно, ладно. Ну, заплатим небольшой штраф, не для денег же работаем – для удовольствия. Редко встретишь такую приятную молодую пару.
Он протянул руку.
– Документы на рабыню.
Андрей протянул ему нотариально заверенный договор о передаче прав.

 

Это было больше года назад, мы договорились встретиться на Арбате. Тогда моя любовь к нему перешла ту сладкую грань, за которой начинается самоотречение.
Почувствовав этот фазовый переход, я попросила его принять права.
Он согласился не сразу, но вскоре мне удалось его уговорить.
Его голос звучал почти весело:
– Нотариальная контора на Старом Арбате. В том же доме, где «Альфа-банк». Жду.
– Не передумала? – спросил он у входа.
– Нет.
– Тогда пошли.
Поднимаемся на второй этаж. Помощник нотариуса смотрит на Андрея оценивающе.
– Вы по какому делу?
– Передача прав, – отвечает Андрей.
Помощник кивнул.
– Вас вызовут.
Нас вызвали минут через десять. Сначала нотариус говорит с Андреем, оставив меня одну на диване у окна.
Ранняя осень. Тепло и солнечно. Ветер срывает первые желтые листья с деревьев во дворе.
Андрей выходит минут через пять. Улыбаясь, обнимает меня за плечи.
– Ну, иди.
Нотариус – полный мужчина лет пятидесяти. Смотрит на меня сквозь очки.
– Садитесь, девушка. Я обязан задать вам несколько вопросов и дать некоторые разъяснения.
Я кивнула.
– Вы передаете все права? – спрашивает он. – С правом на жизнь?
– Да, полная передача.
– Тогда я должен вас предупредить. С момента подписания договора вы лишаетесь всех гражданских прав. Ни избирать, ни избираться. Ваш голос переходит к Андрею Амелину. Он голосует за вас.
– Я аполитична.
– Вы не имеете права подавать в суд на кого бы то ни было, ни в уголовный, ни в гражданский. Со всеми проблемами – только к господину. Он обязан защищать ваши права, но может ими и пренебречь, и никто его не осудит.
– Я знаю.
– Вы не имеете права заключать сделки без доверенности, выданной Господином. Любая ваша самостоятельная сделка будет признана ничтожной. Вы не имеете права выходить замуж, менять работу и покидать город без разрешения Господина. Если уезжаете – запаситесь письменным разрешением. Если вдруг полиции вздумается проверить ваши документы – они будут обязаны вернуть вас Господину. И, наконец, ваш Господин имеет право вас убить, не неся никакой ответственности.
– Любовь предполагает доверие, – говорю я.
– Несколько лет назад был случай. Некий молодой человек принимал права у девушек только для того, чтобы их убить. Сделать ничего не могли – он не нарушал законов. Очередных потенциальных рабынь предупреждали и старательно отговаривали. Но не всех удавалось. «Он сказал, что это клевета, а любовь предполагает доверие».
– Я не передумаю.
– Ладно, дальше. Если ваши отношения с Господином не сложатся или вы начнете тяготиться своим статусом, вы можете получить свободу и вернуть себе гражданские права. Но это довольно сложная и длительная процедура. Тогда вы должны подать прошение в городскую Комиссию по рабству. Как только прошение подано, вы переходите под опеку Комиссии, и ваш Господин не имеет права принять вас обратно. Так что не советую пользоваться этим для того, чтобы уйти от наложенного им наказания. Пока прошение рассматривается, вы можете найти себе другого Господина и передать ему права с согласия Комиссии. Если вы настаиваете на освобождении, Комиссия назначит вам срок адаптации. Как правило, около года. Это необходимо, поскольку в рабстве человек очень быстро теряет способность к принятию самостоятельных решений и ему трудно вернуться в общество. К тому же надо решить имущественные вопросы. При уходе Господин обязан выделить вам имущество не меньше того, с которым вы пришли. Не передумали?
– Нет.
Я и представить себе не могла, как недолго продлится мое рабство…

 

Отгоняю воспоминания, смотрю на гостя: Игорь закрывает заполненную анкету.
– По закону, мы должны ждать месяц между заключением договора и исполнением, – говорит он. Честно говоря, нам это невыгодно – мы теряем клиентов. Так что можно подписать договор задним числом. Когда вы хотите умереть?
– Завтра, – говорит Андрей.
Я киваю.
– Хорошо, – улыбается гость. – Сделаем. Прощальный ужин устраивать будете?
– Пожалуй.
– Помощь в организации нужна?
– Сами справимся.
– Как хотите. А то у нас есть фирма-партнер, которая занимается именно этим. Зря отказываетесь, они хорошо делают.
– Обойдемся.
– Мне приходить к концу? Во сколько?
– А что, находятся люди, которые приглашают вас на последнюю трапезу? – спрашивает Андрей.
– Конечно, – улыбается гость. – Это придает ей остроту.
– Сможете в одиннадцать вечера?
– Да. Как раз к полуночи все сделаем.
Он проставил в договоре число и время.
– Теперь самый главный момент: способ. У нас довольно большой выбор. Сразу не рекомендую электричество: способ ненадежный и мучительный. Даже на электрическом стуле умирают не сразу, а там тысячи вольт. Не советую связываться с цианидами. Гамма ощущений как от инфаркта с удушьем, причем одновременно. На одном сайте, посвященном самоубийству, я видел информацию, что смерть от отравления синильной кислотой наступает в течение нескольких секунд. Вранье! Восемь-десять минут в страшных мучениях. Мы не вешаем. Для разрыва спинного мозга надо вешать на длинной веревке, а в домашних условиях это не пройдет. Можно конечно выехать в лес и найти высокое дерево, но и в этом случае мы не гарантируем быстрого наступления смерти. А строить пятиметровую виселицу долго и дорого, к тому же вызывает неприятные ассоциации у клиентов.
Игорь выложил перед нами листок бумаги с длинным списком.
– Вот, выбирайте. Все методы легкие и достаточно безболезненные, но вы, конечно, можете предложить что-то свое. Для желающих мы организуем даже расстрелы. Арендуем живописный пустырь за городом. У вас же синдзю – вам немаловажна обстановка. Знаете такой термин?
Андрей кивнул, но я смотрела вопросительно, и гость продолжил:
– В конце семнадцатого – начале восемнадцатого века японский драматург Тикамацу Мондзаэмон написал серию пьес, посвященных двойным самоубийствам влюбленных: «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки», «Самоубийство влюбленных на острове небесных сетей», «Икудама Синдзю». «Синдзю» – по-японски «самоубийство». Сюжет у всех этих трагедий почти одинаков. Молодой купец влюблен в юную куртизанку. Но по каким-либо причинам они не могут соединиться: у него нет денег, чтобы выкупить возлюбленную из публичного дома, у него сильный и богатый соперник, он обвинен в преступлении, которого не совершал (вариант: совершал, но не может примирить человеческие чувства «ниндзё» и моральный долг «гири»). В результате влюбленные решают покончить самоубийством. Все пьесы документальные и написаны через несколько месяцев после реальных самоубийств, всколыхнувших Осаку. Я видел «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки». Там главный герой, приказчик из лавки по имени Токубей, обвинен в подделке печати, растрате да еще вынужден жениться на нелюбимой. По ходу дела выясняется, что он невиновен, и в конце предпоследнего акта за влюбленными организуют погоню, чтобы помешать им убить себя. Но не надейтесь на хеппи-энд! Погоня не успевает. Весь последний акт они поют и плачут о своей несчастной судьбе.
Представления театра кабуки смотрятся странно для европейца: музыка монотонная и занудная, жесты и гримасы преувеличенные, к тому же женщин играют мужчины, однако я почувствовал себя очищенным и просветленным. Где еще увидишь честность купцов и верность проституток? После постановки этих пьес самоубийства влюбленных в Японии стали столь популярными, что совершивших их считали преступниками и выставляли тела на всеобщее обозрение, как после казни. Те же, кого удавалось спасти, лишались своего социального статуса и становились «хинин», неприкасаемыми, лишенными всех прав. Традиция сохраняется и по сей день, но уже без юридических последствий. Тем более у нас. Слава богу, мы живем в свободной стране! – он улыбнулся. – Кстати, в нашем распоряжении есть живописное озеро, японские самоубийцы сочли бы за счастье утопиться в таком прелестном месте. Ну, что я еще могу рекомендовать? Вскрытие вен. Я очень люблю этот способ. Но вы, конечно, ни в коей мере не должны руководствоваться моими предпочтениями. Для игр с кровью у меня есть партнерша. Дальше, смертельная инъекция. Очень рекомендую, у нас ее часто заказывают. При мастерстве исполнителя осложнения практически исключены, а профессионализм мы гарантируем. Легкий и быстрый способ.
– А что вы колете? Наркотик? – спросил Андрей.
– Не колем, а вводим через капельницу: пентотал, павулон и хлорид калия. Все эти препараты используют в медицине: пентотал для анестезии, павулон для расслабления мускулатуры во время хирургических операций и хлорид калия, если нужно остановить сердце, например, чтобы сделать шунтирование.
– Понятно. «Техасский коктейль».
– Если состав вызывает неприятные ассоциации с американскими казнями, мы можем предложить что-нибудь другое. Но героин запрещен, а на морфий нужно получать разрешение, которое дают со скрипом. А классическую смесь мы можем использовать.
– Да нет, не вызывает, – сказал господин. – Давайте «техасский коктейль».
– Тогда еще пара вопросов. Аллергии на анестезию не было?
– Вроде нет, – сказал Андрей.
– У зубного врача как-то стало плохо, – вспомнила я. – Окна открывали.
– Новокаин, наверное, – предположил Игорь. – Мы его не используем. Теперь покажите руки. Меня интересуют вены на локтевых сгибах.
– Это обязательно? – спросил Андрей.
– Желательно. Если вены плохие – могут быть осложнения.
Андрей в рубашке с короткими рукавами, мне же приходится расстегивать пуговицы на манжетах и заворачивать рукава блузки.
– Завтра наденьте что-нибудь другое, – рекомендует гость.
Смотрит на руки господина.
– Ну вот. То, чего я боялся. Вены вам запороли. Зато сразу видно, что справки подлинные.
– А что, подделывают?
– Еще бы! И я не склонен их осуждать. Наше законодательство несовершенно. Почему, собственно, законным является только самоубийство смертельно больного? Человек – хозяин и своего тела, и своей судьбы. Разные бывают основания. Хоть просто «жить не хочется». Страсть к саморазрушению, воля к смерти, которая для многих не менее сильна, чем любовь. И почти у всех живет в подсознании, загнанная в угол и закрытая на сто замков. Поэтому почти каждый, стоя на краю пропасти, хочет броситься вниз. У нас та же страсть, только вывернутая наизнанку. Маркиз де Сад писал об обществе, где все должны иметь право самореализаваться, даже злодеи. Вам не кажется, что он и есть истинный отец современной цивилизации? Только мы подправили отца-основателя идеей добровольности. Вы хотите умереть, мы – убить. И никаких случайностей, никакой преступности, никакого насилия – все довольны. Или вы хотите ощутить вкус к жизни, всласть наигравшись в смерть? Ничего предосудительного. Только вовремя остановите.
– Будут проблемы? – спрашивает Андрей.
– Будут. Особенно на правой руке. На левой еще куда ни шло. Но мы обязаны ставить два катетера. Второй – на случай сбоя первого. Это может дорого обойтись, особенно если мы будем еще полчаса искать вены, пока вы будете медленно умирать, скажем, от пентотала. Так что лучше поставить. Вены есть не только на локтевых сгибах. У основания шеи, на ногах, в паху.
– А запястья? – спросил он.
– Не пойдет. Вены очень тонкие. Будет закупорка, не дай бог. Лучше не рисковать. Американцы в таких случаях делают венесекцию: разрезают кожу над венами, под анестезией конечно. Или снимайте джинсы, посмотрим ноги.
– Я не боюсь крови, – говорит Андрей. – Пусть будет венесекция.
– Договорились, – кивнул Игорь. – Ну и еще один немаловажный момент. Дело в том, что мы берем предоплату.
Я с подозрением взглянула на него.
– Вы не беспокойтесь, все абсолютно честно, – сказал Игорь. – Оплата по безналу, принимаем чеки и кредитки. Но бывает, что клиенты передумывают в последний момент, а мы уже потратили время, привезли оборудование, закупили препараты… Подстраховка. Если вы отказываетесь – мы возвращаем четвертую часть.
– Договорились, – кивнул мой господин и вынул карточку.
Гость пропустил ее через машинку и выдал чек, достал мобильник и куда-то позвонил:
– Женя, ты? Два «техасских коктейля» для наших заказчиков. Завтра в одиннадцать.
Просмотрел заполненные бумаги и подписал договор.
Придвинул Андрею.
Господин поставил подпись.
– Так, Ольга, – обратился ко мне гость. – С вас нужна подписка о добровольности.
Я подписала поданный им бланк.
– Ну и последний вопрос, – сказал Игорь. – Извините, что коммерческий. Где вы узнали о нашей фирме?
– На сайте «Мое самоубийство», – ответил Андрей.
Гость кивнул.
– Да, мы размещаем там рекламу.
Назад: Из дневника Жюстины
Дальше: Маркиз