В ДЕРЕВНЮ
Несколько дней для Красавицы прошли неотличимо от предыдущих. Никто не узнал, что она провела ночь с Алекси.
На следующее утро Принц сообщил, что его мать одобрила Красавицу, и теперь он сам займется воспитанием новой пленницы, будет делать из нее личную служанку: Красавица станет убираться у него в покоях, наполнять его кубок вином… в общем, делать все то, что для Королевы делал Алекси. И еще она будет спать в покоях Принца.
Красавице все завидовали, а ежедневные наказания для нее определял сам Принц.
По утрам леди Джулиана гоняла Красавицу по Тропе взнузданных. После Красавица прислуживала за столом, и горе ей было, если она случайно проливала хоть каплю вина.
После обеда ее отправляли спать и набираться сил перед исполнением вечерних обязанностей в опочивальне Принца. В следующий Праздник ей предстояло участвовать в забеге по Тропе, и Принц от души надеялся, что после усердных занятий его маленькая рабыня непременно победит.
Новости Красавица выслушала, обливаясь слезами и краснея, то и дело припадая губами к ногам Принца. Любовь по-прежнему не давала ему покоя, и по ночам, когда весь Замок засыпал, он будил Красавицу и одаривал ее грубыми ласками. В такие минуты Красавица, перепуганная, о принце Алекси даже не вспоминала.
Потом, на рассвете, ее, обутую в сапоги с подковами, отсылали к леди Джулиане. Превозмогая страх, Красавица выбегала на мягкий гравий. Леди Джулиана, само очарование в багряном платье для верховой езды, гнала девушку вперед, и Красавица щурилась на солнце, когда его лучи пробивались сквозь кроны нависающих над Тропой деревьев. К концу занятий она рыдала.
После забега они с леди Джулианой отправлялись в сад. Леди брала с собой кожаный ремень, но пользовалась им редко. Чаще всего они с Красавицей просто отдыхали, и госпожа — в вышитом шелковом наряде — целовала Красавицу. Та смущалась, голова у нее шла кругом. Леди Джулиана не забывала гладить рабыню, трогать везде, где только вздумается, щедро осыпая поцелуями и комплиментами. А когда она все-таки бралась за ремень, Красавица тихонько плакала, сопровождая всхлипы утробным стоном и неохотно подставляя зад.
Потом она бегала по лужайке, собирала белые цветочки и очень изящно целовала леди Джулиане подол платья — а то и ее холеные белые руки, — чем несказанно радовала госпожу.
«Я становлюсь как Алекси», — думала при этом Красавица, если ей вообще случалось о чем-то думать.
В обеденной зале она очень аккуратно разливала вино по кубкам.
И все же, несмотря на предосторожности, ей случалось пролить вино мимо чаши. Тогда незамедлительно следовало наказание: какой-нибудь паж хватал ее за ногу и порол, удерживая вниз головой над полом. После Красавица торопилась облобызать ноги Принцу, который в ярости требовал высечь рабыню повторно.
В одну ночь Принц беспощадно высек ее ремнем и после взял. Напомнил, что любое несовершенство в ней ему противно, и привязал ее к стене, оставил плакать на всю ночь.
Ее трясло при мысли о новых пугающих испытаниях, а леди Джулиана намекнула, дескать, Красавица еще невинна во многом, что касается жизни рабов, и что ее не спешат обучать всем премудростям.
Очень сильно боялась Красавица лорда Грегори, который не спускал с нее глаз.
В одно утро она споткнулась на Тропе, и леди Джулиана пригрозила отправить ее в Пыточную. Красавица тут же упала на колени и принялась целовать ей ноги. Леди Джулиана сменила гнев на милость и даже весело тряхнула косами, однако лорд Грегори остался явно недоволен.
В груди Красавицы тревожно кололо, когда ее потом передавали груму. Вот если бы только удалось увидеться с Алекси… Впрочем, в последнее время ее уже не так тянуло к принцу. Почему, Красавица сама не знала. Лежа на соломенной подстилке, она думала о Принце и леди Джулиане. «Мой господин и госпожа», — шептала Красавица, недоумевая, отчего Леон не налил ей снадобья для сна. Спать совсем не хотелось, да и зуд между ног, как обычно, терзал ее, не давая покоя.
Впрочем, отдохнуть ей позволили немного. Примерно через час пришла леди Джулиана.
— Мне самой эта затея кажется неудачной, — призналась она, выгнав Красавицу в сад. — Его высочество хочет, чтобы ты видела несчастных рабов, приговоренных к ссылке в деревню.
Ну вот, опять при ней упомянули деревню. Красавица постаралась не выдать любопытства. Леди Джулиана тем временем подгоняла ее по тропинке легкими и звонкими ударами ремня.
Наконец они достигли закрытой части сада, где в полном цвету стояли деревья с низкими кронами, а под ними на каменной скамье сидел Принц — он что-то с жаром втолковывал миловидному спутнику.
— Рядом с его высочеством — лорд Стефан, — прошептала леди Джулиана. — Любимый кузен Принца, обращайся к нему с великим почтением. К тому же день у лорда Стефана не задался, и причиной тому — его драгоценный и непокорный принц Тристан.
«Ах, вот бы мне увидеть принца Тристана», — подумала Красавица, припомнив, что говорил о нем Алекси: неподражаемый раб, открывший для себя истинный смысл покорности. И это он-то провинился? Красавица невольно отметила красоту лорда Стефана: золотистые локоны, серые глаза и омраченное тяжкой думой юное лицо.
Он лишь мельком взглянул на Красавицу, когда та приблизилась. И хотя было видно, что лорд отметил про себя ее привлекательность, он тем не менее продолжил слушать Принца, который строгим тоном поучал кузена.
— Ты купаешь его в любви, как я купаю в любви Красавицу… вот она, кстати, перед тобой. Сдерживай порывы чувств. Бери пример с меня: даже сейчас, порицая тебя, я чувствую то же, что и ты.
— Да, но сослать в деревню… — пробормотал юный лорд.
— Ссылка необходима для его же блага!
— Ах, бессердечный Принц, — прошептала леди Джулиана и подтолкнула Красавицу вперед, к ногам юного лорда. — Бедный Тристан пробудет в деревне до конца лета.
Принц взял Красавицу за подбородок и наклонился поцеловать ее, чем вызвал у нее прилив нежности. Однако пленнице было так интересно подслушать разговор господ, что она не решилась отвлечь господина.
— Должен спросить тебя… — начал лорд Стефан. — Ты бы сослал в деревню Красавицу, если бы решил, что она этого заслуживает?
— Разумеется, — немного неуверенно ответил Принц. — Сослал бы, не думая.
— Нет, не сослали бы! — возразила леди Джулиана.
— Красавица не заслужила ссылки, так что нечего и говорить, — отмахнулся Принц. — Речь пока о Тристане. Он выдержал столько уроков и наказаний, и до сих пор его душа — потемки для нас. Тристан обязан пережить ужасы деревни, как пережил тяготы кухни принц Алекси. Он-то научился смирению!
Лорд Стефан, и без того удрученный, вздрогнул при словах «ужасы» и «смирение», поднялся со скамьи и пригласил Принца пройтись.
— Рабов отошлют завтра. Погода устоялась, лето теплое, и селяне готовятся к торжищам. Тристана я отправил на тюремный двор.
— Красавица, за мной, — сказал Принц, поднимаясь. — Тебе полезно будет взглянуть на провинившихся. Многое поймешь.
Красавице стало очень любопытно, и она резво последовала за Принцем, хотя его холодный и строгий тон ее встревожил. Девушка старалась держаться ближе к леди Джулиане, когда они шли по тропинке прочь из сада, мимо кухни и конюшен. Наконец впереди показался обычный огороженный, немощеный двор, где дожидалась своего часа большая телега.
По двору прохаживались солдаты и слуги. Рядом с нарядной троицей Красавица вновь ощутила собственную наготу, следы от порки и порезы откликнулись болью. С ужасом Красавица заметила небольшой загон, огороженный кривыми жердями, внутри которого ютились голые принцы и принцессы. Руки их были привязаны к шеям; провинившиеся ходили по узкому кругу, утомленные, видимо, бесконечным стоянием на четвереньках.
Время от времени солдат просовывал руку сквозь прутья и лупил кого попало тяжелым кожаным ремнем. Если доставалось принцессе, та с визгом отбегала под защиту товарок. Если доставалось принцу, тот с громким стоном обиженно смотрел на мучителя.
Красавица пришла в ярость. Как смеет мужлан столь грубо обращаться с нежными ногами и попками?! Убегать от ремня смысла не было: с другой стороны рабов поджидал еще один скучающий коварный паренек, лупивший пленников более прицельно.
Увидев Принца, солдаты поклонились и встали по стойке «смирно».
Рабы, завидев приближение знати, принялись стонать пуще прежнего и выть сквозь кляпы, умоляя Принца, лорда и леди обратить внимание на их мучения.
Красотой провинившиеся ничуть не уступали прочим рабам; упав на колени, они корчились и извивались, плакали и ныли. Тут и там Красавица мельком замечала персикового цвета лоно под пушком курчавых волосков; видела, как трясутся груди рыдающих принцесс. У многих принцев восстали члены, а один пленник так и вовсе припал губами к земле, стоило Принцу, лорду Стефану и леди Джулиане приблизиться к загону.
Принц взирал на них холодными злыми глазами, но лорда Стефана зрелище потрясло. Взгляд его оставался прикован к одному принцу, что стоял горделиво, не склонившись и даже не думая вымаливать прощение. Голубоглазый и словно высеченный из камня бог, он был не менее прекрасен, чем юный лорд. Из-за кляпа рот принца перекосило, однако лицо его излучало спокойствие. Впрочем, за маской спокойствия читалась сильная тревога.
Наконец пленный принц решил проявить каплю смирения и опустил глаза. Красавица же полным восторга взглядом скользила по его точеным мускулам и набухшему члену.
Лорд Стефан не выдержал и отвернулся.
— Будь мужчиной, — холодно произнес Принц. — Тристан заслужил ссылку.
Властным жестом он велел воющим принцам и принцессам замолчать.
Стража наблюдала за представлением, ухмыляясь и скрестив руки на груди. Красавица не смела взглянуть на солдат — вдруг те примутся ее унижать.
Принц велел ей подползти ближе, встать на коленях и слушать его указания.
— Взгляни на этих несчастных, — сказал он, не скрывая презрения. — Они отправляются в Деревню Королевы, самую большую и самую богатую в стране. Там живут семьи всех наших дворцовых слуг. Их мастера снабжают нас тканями, простой мебелью, вином, провизией, молоком и маслом. Выращивают скот, а заодно растят будущих селян для окрестных деревень.
Он даже не смотрел на принцев и принцесс, которые поняли, что вымаливать пощаду стонами и плачем бесполезно, однако продолжали стоять, опустив головы.
— Это, наверное, самая прекрасная деревня в королевстве, — продолжал Принц. — Ею управляет строгий лорд-мэр, в ней много харчевен, любимых нашими солдатами. Местные люди наделены особенным правом, которого лишены жители остальных селений: раз в год, в начале лета, мы устраиваем для них торжище. Любой, кому хватает золота, может купить себе ссыльного раба.
Одно упоминание о торжище заставило принцев и принцесс вновь умолять господина о прощении. Тот молча щелкнул пальцами, и стража при помощи ремней и длинных лопаточек принялась лупить рабов в загоне. Вой сделался громче и жалостливей; будущие ссыльные старались развернуться к мучителям передом, скрыть от ударов многострадальные зады.
Не шевелился один только светловолосый принц Тристан. Он стоял как вкопанный, пока другие толкались вокруг него, и смотрел на лорда Стефана. Потом вдруг перевел взгляд на Красавицу.
Сердце у нее замерло, голова чуть закружилась. Красавица смотрела в эти непроницаемые синие глаза и думала: «Вот я и узнала про ссылку».
— Порочный ритуал, — вступила в разговор леди Джулиана, надеясь, наверное, заставить юного государя одуматься. — Торжище начнется, как только мы доставим в деревню провинившихся. Не сомневайтесь, посмотреть на них придут даже распоследние попрошайки и бездельники. Да что там, окончание торжища праздновать будет вся деревня. Те, кто купят несчастных рабов, станут не просто унижать их и учить смирению, они отправят принцев и принцесс трудиться как низкорожденных. Деревенские — люди далекие от утонченных забав, они даже самых красивых принцев и принцесс держат не только ради удовольствия.
Красавица припомнила рассказ Алекси о том, как его выставляли на потеху толпе в деревнях. Ее лоно затрепетало, а сердце сжалось от ужаса.
— Полно, грубость и грязь, — вновь заговорил Принц, глядя на безутешного лорда Стефана, который так и стоял спиной к загону, — это на самом деле утонченная кара. Есть рабы, что за целый год при дворе не наберутся мудрости, как набираются ее за лето в деревне. К тому же, как и в Замке, в деревне им не посмеют причинить вреда. Для ссыльных действительны те же правила, что и для придворных пленников: ни стали, ни каленого железа или огня к ним не применят. Крови не прольют. Раз в неделю рабов отводят в баню, где их моют и умащают маслом. В деревне принцы и принцессы перерождаются. Из милых и смазливых робких пленников они становятся по-настоящему сильными и красивыми рабами.
«Как принц Алекси», — подумала Красавица; сердце у нее в груди бешено колотилось. Только бы никто не увидел ее возбуждения. Краем глаза Красавица следила за Тристаном, который не сводил глаз со спины своего господина, лорда Стефана.
В голове у Красавицы рождались страшные образы. Что там говорил Алекси? Жестокое наказание стало для него на самом деле милосердным? И если не можешь вытерпеть медленного и легкого обучения, всегда можно напроситься на более тяжелое?
Леди Джулиана, цокая языком, покачала головой.
— Лето еще не наступило, — заметила она. — Эти бедняжки так и застрянут в деревне. Жара, мухи, непосильный труд… Вы и представить себе не можете, как используют рабов деревенщины. Солдаты, которым случается забрести в корчму, за пару монет тоже могут прикупить раба. Хотя им, мужланам, пленников и трогать права не дано.
— Не преувеличивай, — отмахнулся Принц.
— Ты-то личного раба не сошлешь! — вновь взялся за свое лорд Стефан. — Я не хочу отпускать Тристана… зачем я только обругал его в присутствии ее величества?!
— У тебя нет выбора. И ты не прав: я бы свою рабыню сослал в деревню, пусть это даже против правил.
Принц с презрением отвернулся от загона, а Тристан тем временем выступил вперед.
Он приблизился к ограде, почти не замечая ударов, что сыпались на его зад. Надменный стражник, увлекшийся лупцеванием рабов, не смог заставить юношу даже мельком обернуться.
— Он молит вас, — заметила леди Джулиана, и лорд Стефан тут же обернулся. Раб и юный господин встретились взглядами.
Красавица, словно завороженная, следила, как Тристан медленно опускается на колени и целует землю у ног своего господина.
— Ты опоздал, — промолвил Принц. — Этот жест смирения и любви к хозяину тебе уже не поможет.
Тристан, само терпение, поднялся и потупил взор, а лорд Стефан метнулся к нему. Прямо через ограду обнял своего раба, прижал к груди и облобызал. Тристан, не в силах обнять хозяина, робко отвечал ему поцелуями.
Принц пришел в ярость, а леди Джулиана расхохоталась. Тогда его высочество отвел лорда Стефана в сторону, сказав: пора, мол, нам оставить этих презренных рабов, которые уже завтра будут в деревне.
Позже Красавица лежала у себя на тюфяке в Рабской, не в силах думать ни о чем, кроме небольшой группы ссыльных. По пути в Замок она видела кривые улочки деревень, постоялые дворы с вывесками над воротами, покосившиеся крестьянские домишки с крохотными окнами.
Она никогда не забудет мужчин и женщин в грубых штанах и белых фартуках, в рубашках с закатанными рукавами. Не забудет, как на нее глазели, как упивались ее беспомощностью.
Терзаемая непонятным новым страхом, девушка не могла уснуть.
Уже стемнело, когда Принц наконец прислал за ней. Войдя в его покои, Красавица застала господина в компании лорда Стефана.
В тот же момент ей показалось, что судьба ее решена. Красавица мысленно усмехнулась, вспомнив хвастливые речи Принца. Она хотела побыстрее войти в его покои, однако лорд Грегори удержал ее на пороге.
Красавица больше не замечала Принца в украшенной гербом бархатной тунике. Мысленно она перенеслась в деревню, где женщины метут мостовую ивовыми вениками, а в корчме выпивают простые парни.
Над самым ухом у нее раздался голос лорда Грегори:
— Думаешь, я не вижу в тебе перемен? — едва слышно прошипел он.
Мельком нахмурившись, Красавица потупила взор.
— Тебя поразил тот же яд, что и принца Алекси. Отрава портит твою душу день за днем, и вскоре ты станешь смеяться над нами.
Сердце ее забилось чаще. Лорд Стефан, сидевший за столом, выглядел печально, а Принц — гордо, как и всегда.
— Тебе нужно преподать очень суровый урок, — зло прошептал наставник.
— Милорд, только не в деревню! — вздрогнула Красавица.
— При чем здесь деревня? — поразился лорд Грегори. — Не притворяйся глупенькой, ты знаешь, о чем я. Тебя отправят в Пыточную.
— Да уж, в Пыточной — вы царь и бог, — неслышно прошептала Красавица.
Принц тем временем равнодушно щелкнул пальцами, приказывая ей войти.
Она послушно проследовала в комнату на четвереньках… и замерла на полпути.
— Не стой! — яростно зашипел ей на ухо лорд Грегори, пока Принц не заметил.
Красавица не шевельнулась, даже когда Принц зло посмотрел на нее. Она взглянула на него исподлобья и… резко, не поднимаясь, посеменила в сторону коридора.
— Держи ее, держи! — машинально закричал Принц.
Лорд Грегори догнал Красавицу, но тут она встала на ноги и побежала быстрее. Впрочем, далеко не ушла — наставник схватил ее за волосы и притянул к себе. Красавица вскрикнула от боли, и сероглазый лорд закинул девушку себе на плечо.
Она визжала и брыкалась, молотила кулачками в спину лорду Грегори, а тот лишь крепче прихватывал ее коленки.
Принц что-то зло кричал, и когда ее опустили, Красавица вновь попыталась бежать. На сей раз в погоню кинулись пажи.
Она вырывалась из их рук… Ей вставили кляп и связали, понесли куда-то вниз по темным ступенькам. Красавица запоздало поняла, что совершила глупость. Объятая страхом, она пожалела о содеянном.
Сейчас ее подвесят в Пыточной, и если она не выдержит обыкновенной пытки, то как ей жить в деревне?
Однако после, когда Красавицу доставили в Рабскую, принцесса, к собственному удивлению, успокоилась. Ее швырнули в темную камеру, на холодный каменный пол, и там она — хоть путы и впивались в кожу — тихонечко рассмеялась. Потом, правда, все равно заплакала; лоно ее вздрагивало с каждым всхлипом, а вокруг царила полная тишина.
Наутро ее разбудили. Лорд Грегори щелкнул пальцами, и пажи развязали Красавицу, вздернули на ослабевшие ноги. Наставник тут же задал ей ремня.
— Ах ты противная избалованная принцесса! — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Красавица, однако, еще не отошла от снов про деревню и была вялой. Ее по-прежнему обуревало желание, и на удары лорда Грегори она отвечала слабыми криками.
Красавица удивилась, когда пажи снова сунули ей в рот кляп и грубо связали руки за головой.
Ее все-таки отправят в деревню!
— Что же ты, Красавица? — проплакала где-то рядом леди Джулиана. — Чего ты испугалась? Зачем бежала? Ведь ты была такой хорошенькой и сильной, золотце…
— Нет, она избалованная и наглая, — возразил лорд Грегори, когда Красавицу поволокли к двери. Над верхушками деревьев виднелось утреннее небо. — Ты это специально устроила! — прошептал он ей на ухо, ударами ремня выгоняя ее на садовую тропинку. — Ну, не страшно, еще до конца дня ты раскаешься. Плакать будешь горько-горько, но тебя никто не услышит.
Красавица с трудом сдерживала смех. Хотя зачем? Кто бы распознал улыбку, когда рот и без того растянут кляпом?
Красавица бежала вкруг Замка, высоко задирая колени. Лорд Грегори задавал ей направление ударами ремня, а леди Джулиана, что спешила рядом, обливалась слезами.
— Я не могу, не выдержу, — причитала она.
Звезды на небе еще не погасли, однако воздух успел прогреться и ласкал кожу. Процессия миновала пустой тюремный двор и вышла во двор внутренний, между большими парадными дверьми и опущенным подъемным мостом.
Там ждала телега с рабами, запряженная белыми тягловыми лошадьми.
В первое мгновение Красавицей овладел страх, который через секунду сменился приятным ощущением отстраненности.
В самой телеге, за низкими бортами, толклись и выли рабы; возница уже сидел на козлах, а конная стража была рядом, ожидая отправки.
— Принимайте еще одну, — крикнул лорд Грегори командиру солдат, и плачь рабов сделался громче.
Сильные руки оторвали Красавицу от земли.
— Вот и славно, маленькая принцесса, — рассмеялся командир, опуская ее в телегу. Красавица с трудом удержала равновесие на грубом деревянном днище. Обернувшись, она увидела заплаканную леди Джулиану.
«Ей-то что за печаль?» — удивилась про себя Красавица.
В одном-единственном освещенном окне высокой башни она заметила Принца и рядом с ним — лорда Стефана. Рабы как будто проследили за ее взглядом и тут же, увидев государя, разразились мычанием, тщетной мольбой. Принц вместе с кузеном печально отвернулись.
Телега тронулась. Крупные колеса скрипели, подковы цокали по мостовой. Отчаявшиеся рабы тряслись и терлись друг о друга. Прямо перед собой Красавица увидела Тристана, взглянула в его спокойные синие глаза.
Он подался ей навстречу, она — к нему; остальные принцы и принцессы мешали им, вертясь и корчась под бойкими ударами конных стражников. Вот и Красавице досталось — ремень хлестнул ее по икре, однако ей было не важно. Она прижалась грудью к Тристану. Положила голову ему на плечо, а он грубо потерся толстым членом о ее влажное лоно. Тогда Красавица, стараясь не упасть, приподнялась на цыпочках и опустилась прямо на восставшее хозяйство Тристана. Подумала о деревне, о предстоящем торжище и об убитых горем Принце и леди Джулиане… и снова усмехнулась.
Впрочем, сейчас ее мысли занимал Тристан. Он двигался всем телом, пронзая ее своим мужским достоинством и стараясь при этом обнять локтями.
Сквозь крики и вой рабов она расслышала, как Тристан с трудом — из-за кляпа — прошептал:
— Боишься, Красавица?
— Нет! — покачала она головой. Прижалась растянутым ртом к губам Тристана и, чуть подскакивая от напористых толчков, грудью ощутила, как бьется его сердце.
notes