Глава тринадцатая
Годфри сидел у стойки в маленькой таверне равно утром. Он уже был изрядно пьян. Это была самая ужасная неделя в его жизни. Сначала смерть его отца и похороны, затем церемония коронации его брата Гарета. Ему необходимо было выпить. В конце концов, был ли лучший способ выпить за брата, которого он ненавидел? Был ли лучший способ попрощаться с отцом, который ненавидел и не одобрял Годфри всю его жизнь?
Сидя здесь в окружении двух своих собутыльников – Акорта, высокого дородного толстяка с рыжей бородой в расцвете его лет, и Фальтона, худого человека постарше со слишком скрипучим голосом и преждевременно состаренным выпивкой лицом – Годфри удивлялся, почувствовав отчаяние. Он всегда думал, что день, когда умрет его отец, станет днем радости, днем, когда, наконец, с его плеч упадет тяжесть, днем, когда он, наконец, сможет пить спокойно, сможет жить своей жизнью, когда никто не будет его попрекать. В некотором смысле так и было. Годфри почувствовал облегчение, свободу. Больше рядом с ним не было отца, который будет им недоволен. Он почувствовал себя свободнее жить той жизнью, которой он хотел. Теперь он сможет пить весь день напролет, не опасаясь обвинений.
Но в то же самое время, к его собственному удивлению, Годфри неожиданно почувствовал сожаление. Должно быть, где-то в глубине его души было что-то – нечто, что он подавлял, нечто, чего он не осознавал – что било в нем ключом. Он с трудом верил в это, но вынужден был признать, что часть его горевала из-за того, что отец был мертв. Часть его в действительности хотела, чтобы король был жив, он жаждал – больше всего на свете - его одобрения. Чтобы всего лишь на миг отец принял Годфри таким, какой он есть, на его собственных условиях. Несмотря на то, что они ни капли не похожи.
Это было достаточно странно, но Годфри так же не чувствовал себя свободным. Он всегда думал, что как только его отец умрет, он сможет пить еще больше, что он запрется с друзьями в таверне. И вот этот день настал, но, по какой-то непостижимой причине, Годфри не хотелось пить. Было что-то внутри него, чего он не испытывал раньше – желание выйти и сделать что-то. Нечто ответственное, хотя он не знал, что именно. Это было странно, но в глубине души он почувствовал, каково это оказаться на месте его отца.
«Повторить!» - крикнул Акорт бармену, который поспешил с тремя новыми кружками эля, разбрызгивая пену. Он передал одну кружку Годфри прямо в руки. Тот поднес ее ко рту и пил эль долго и усердно, глотая все до последней капли, чувствуя, как напиток ударил в голову. Он огляделся и заметил, что в таверне находились только они втроем. Годфри это не удивило, учитывая тот факт, что люди все еще оплакивали короля. Ему хотелось, чтобы этот день, наконец, закончился.
Годфри опустил взгляд и увидел на своих туфлях почву с могилы его отца. Ему снова стало грустно. Он не мог избавиться от образа тела его отца, которое опустили в землю. Это заставило его задуматься о своей собственной смертности, о том, на что он потратил свою жизнь, о том, как он собирается провести отведенные ему дни. Больше, чем что-либо, это заставило его осознать, что он впустую растратил свои годы. Годфри все еще был молод, ему было только 18 лет, но в глубине души ему казалось, что уже слишком поздно пытаться стать другим человеком. Но так ли это на самом деле? Или для него еще не все потеряно? Возможно, его жизнь может измениться? Возможно, он станет тем сыном, которым хотел видеть его отец?
«Как думаешь, для меня уже слишком поздно?» - спросил он Акорта, повернувшись к нему, поставив пустой бокал на стол. Аргон одной рукой поставил пустую кружку, а второй поднял другую с новым напитком. Наконец, он закончил пить и издал громкую отрыжку.
«Что ты имеешь в виду?»
«Чтобы стать порядочным гражданином. Воином. Или кем-нибудь путным. Если бы я когда-нибудь захотел. Что-то в этом роде».
«Ты имеешь в виду, сделать что-то ответственное и стоящее со своей жизнью?» - спросил Акорт.
«Да».
«Ты имеешь в виду, стать одним из них?» - вмешался Фальтон.
«Да», - ответил Годфри. – «Если бы я захотел. Как думаете, уже слишком поздно?»
Акорт громко рассмеялся, сотрясая бар, хлопнув ладонью по столу.
«Это на самом деле волнует тебя, не так ли?» - проворчал Акорт. – «Ты пугаешь меня этими речами. Почему ты хочешь стать одним из них? Я не могу себе представить ничего более скучного».
«Тебе хорошо живется здесь, с нами», - сказал Фальтон. – «У нас вся жизнь впереди. Для чего тебе тратить время на ответственность, когда ты можешь тратить его на выпивку?»
Фальтон заржал над своей собственной шуткой, и Акорт последовал его примеру.
Годфри отвернулся, глядя на свою кружку. Он спрашивал себя, правы ли его друзья. Часть его соглашалась с ними – в конце концов, он всегда следовал этому пути, который сам и избрал, и пути, который рационализировал все его существование. Но он не мог отрицать, что часть его начала задаваться вопросом – а может, было что-то еще. Возможно, с него довольно всего этого.
Больше всего изнутри его сжигала злость. И – как это ни странно – жажда мести. Не только по отношению к отцу, но к его убийце. Может быть, это всего лишь желание понять. Годфри хотел – ему было необходимо – знать, кто убил его отца. Кто желал смерти короля? Почему? Как они обошли всех охранников? Как они избежали поимки?
Годфри проворачивал в уме все возможности, имена всех людей, которые могли желать его отцу смерти. По какой-то причине он продолжал думать о своем брате. Гарет. Годфри не мог перестать думать о той встрече – той самой, которую он покинул так внезапно – с его братьями и сестрой, когда их отец назвал своего приемника. Годфри слышал, что после того, как он ушел, его отец назвал имя Гвендолин. На самом деле, возможно, это был единственный мудрый выбор, который его отец когда-либо делал. И, может быть, это было единственное, за что Годфри его уважал. Годфри презирал Гарета – брат был подлым интриганом. Это было самое мудрое решение, которое когда-либо принимал его отец, чтобы отстранить Гарета от правления королевством. А сейчас, посмотрите, к чему они пришли – Гарет коронован.
Что-то взыграло в Годфри – что-то, что не исчезнет, а только будет порождать большее количество вопросов о нем. В глазах Гарета читалась ненависть – он заметил это еще в детстве. Годфри не мог избавиться от вопроса, а не имеет ли Гарет какого-то отношения к смерти их отца. На самом деле, часть его была уверена, что это так. Он не знал, почему, но знал, что никто не отнесется к его словам всерьез. Не к словам Годфри, пьяницы.
Тем не менее, часть его чувствовала потребность в поиске ответов. Может быть, даже если только для того, чтобы загладить свою вину перед отцом, он должен восполнить свою потраченную впустую жизнь. Если он не мог добиться одобрения отца при жизни, возможно, он сможет получить его после смерти отца.
Годфри сидел в таверне, потирая свою голову, пытаясь думать, пытаясь добраться до сути. Что-то таилось в темных уголках его сознания – некое сообщение, которое упорно изводило его. Это был образ. Возможно, воспоминание. Но Годфри не мог вспомнить точно, о чем именно. Хотя он знал, что это важно.
Пока он сидел здесь, роясь в своей памяти, пытаясь заглушить смех присутствующих, внезапно его осенило. Тот день в лесу. Он заметил Гарета. В компании Фирта. Они куда-то шли. Годфри вспомнил, что тогда ему это показалось странным. И он вспомнил, что они не рассказали, куда шли или где были.
Внезапно Годфри сел ровно, пораженный. Он повернулся к Акорту.
«Ты помнишь тот день в лесу? Моего брата Гарета?»
Акорт нахмурился, очевидно, пытаясь вызвать ясную мысль через пьяную дымку.
«Я помню, что мы видели его с тем любовником!» - поглумился он.
«Рука об руку, полагаю!» - вмешался Фальтон, расхохотавшись.
Годфри пытался сконцентрироваться. Он был не в настроении шутить.
«Но ты помнишь, откуда они шли?»
«Откуда?» - спросил Акорт, сбитый с толку.
«Ты спросил их, но они тебе не ответили», - сказал Фальтон.
В голове Годфри крепла идея.
«Разве это не странно? Они вышли словно из ниоткуда. Ты помнишь, во что он был одет? Плащ с капюшоном в жаркий летний день? Они шли так быстро, словно направлялись куда-то или шли откуда-то?»
Годфри все больше убеждал себя.
Акорт смотрел на него, недоумевая.
«Что ты пытаешься сказать?» - спросил он. – «Потому что если ты просишь меня разобраться в этом, ты обращаешься не к тому человеку, друг мой. Я просто скажу тебе, что если ты пытаешься добраться до сути в чем-то, выпей еще эля!» - выкрикнул он, расхохотавшись.
Но Годфри был серьезен. Он был сосредоточен. На этот раз он не станет отвлекаться.
«Я думаю, что он шел куда-то», - добавил Годфри, размышляя вслух. – «Думаю, они оба куда-то шли. И, полагаю, намерения у них были недобрые».
Обернувшись, Годфри пристально посмотрел на своих друзей.
«И я думаю, что это как-то связано со смертью моего отца».
Наконец, Акорт и Фальтон остановились и посмотрели на него. Улыбки исчезли с их лиц.
«Ничего себе поворот», - сказал Акорт.
«Ты обвиняешь своего брата и его любовника в убийстве Короля?» - спросил Фальтон.
Бармен остановился как вкопанный и тоже уставился на Годфри.
Годфри сидел, пытаясь собрать все воедино. Его налектрифицированный разум метался, чувствуя цель, миссию. К этому ощущению он не привык.
«Именно об этом я и говорю», - наконец, ответил он.
«Это опасный разговор», - предупредил его бармен. – «Твой брат теперь король. Кто-нибудь услышит, что ты говоришь, и тебя бросят в подземелье».
«Мой отец – Король», - поправил его Годфри стальным голосом, ощущая прилив новой силы. – «Мой брат Гарет всего лишь надел корону на голову. Он – не король. Он – принц, как и я. К тому же, неудачник».
Бармен медленно покачал головой и отвел взгляд.
«Куда они шли? Что было там, в лесу?» - спросил Годфри Акорта, внезапно схватив его за запястье.
«Успокойся, друг, не нужно расстраиваться…»
«Я спросил, что там было?» - потребовал Годфри, повысив голос.
Акорт смотрел на него с невиданным ранее выражением – шока и, возможно, даже уважения.
«Что на тебя нашло? У меня нет для тебя ответов. Я понятия не имею».
«Подожди минутку, там и правда что-то есть», - произнес Фальтон.
Годфри повернулся и посмотрел на него.
«Не совсем там, но близко. Блэквуд. В нескольких милях оттуда. Хотят слухи, что там находится домик ведьмы».
«Дом ведьмы?» - медленно повторил Годфри. Эта мысль пронзила его подобно копью.
«Да. Ходят такие слухи. Ты думаешь, именно туда они и ходили?»
Годфри споткнулся о свой табурет и опрокинул его, поспешив через всю комнату. Его друзья тоже покинули свои места и помчались за ним.
«Куда ты идешь?» - выкрикнул Акорт. – «Ты сошел с ума?»
Годфри распахнул дверь. Резкий утренний свет ударил в его лицо, впервые за долгое время заставив его почувствовать себя живым. Он остановился и, обернувшись, посмотрел внутрь пивного дома в последний раз.
«Я собираюсь найти убийцу моего отца».
