ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Гвендолин стояла посреди холмов в этот красивый осенний день. Перед ней раскинулись цветы, насколько хватало взгляда — пейзаж представлял собой гобелен из фиолетовых, желтых и белых оттенков. Крон играл рядом с ней. Девушка сделала глубокий вдох, прицелилась, натянула тетиву и выпустила стрелу.
Она просвистела в воздухе, едва задев мишень на далеком дубе. Гвен нахмурилась. Это была ее десятая попытка попасть в мишень, и каждый раз она терпела неудачу. Когда Гвендолин была младше, она провела несколько лет, обучаясь у королевского лучника, и ее цель была верна. И хотя девушка не брала в руки лук многие годы, она рассчитывала на то, что ее цель по-прежнему точна. Но она ошибалась. Возможно, потому, что Гвен стала старше или, может быть, она утратила способности, которые у нее когда-то были.
Гвен опустила лук и глубоко вдохнула воздух, наслаждаясь окрестностями. Она пришла сюда, чтобы освежить мысли, чтобы попытаться прогнать мысли о Торе. Крон скулил и прыгал в поле, преследуя кролика. Девушка улыбалась, глядя на него. Леопард стал для нее верным спутником с тех пор, как ушел Тор. Присутствие Крона заставляло ее постоянно думать о Торе и придавало ей уверенности. Она любила Крона так, словно он был ее собственным леопардом. Гвен ощущала его покровительство и была благодарна за это. Крон на ее глазах рос день ото дня, становясь взрослым леопардом. Иногда, глядя на него, Гвен испытывала страх, пока не читала в его глазах любовь, когда Крон отвечал на ее взгляд.
Гвен окинула взглядом этот красивый осенний день и увидела слабое перемещение облаков, отдаленное покачивание деревьев и поле цветов, которое казалось живым, когда ветер толкнул цветы то в одну сторону, то в другую. Глядя на горизонт, Гвен думала о Торе. Он был где-то там, в деревне, восстанавливая ее. Она спрашивала себя, что он делает прямо сейчас. Гвен притворилась сильной, прощаясь с Тором, но внутри ее сердце разбивалось на осколки. Девушка жаждала снова увидеть Тора, она скучала по нему так, что не смогла бы описать это чувство словами, больше всего на свете желая, чтобы он оказался рядом с ней в эту минуту.
Кроме того, Гвен также стремилась покинуть это место. Она больше не чувствовала себя здесь в безопасности, с тех пор, как на ее жизнь покушались, как во дворе появились Неварунс, чтобы ее увезти. Живя здесь, в крепости своей матери, далеко от замка, девушка ощущала некоторую безопасность, проводя свои дни подальше от других, среди этих холмов. Кроме того, Крон дарил ей это ощущение безопасности здесь, так же, как и осознание того, что Тор скоро вернется. Гвен не могла его дождаться, когда они оба смогут навсегда уехать из этого места. Тем временем, она молилась о том, чтобы Годфри смог найти доказательство, необходимое им для того, чтобы свергнуть Гарета раз и навсегда. Если бы брат смог это сделать, ей не нужно было бы спасаться бегством. Но Гарет казался неукротимым, и девушка сомневалась, что они когда-нибудь смогут добиться успеха в том, чтобы свергнуть его.
Гвен представила лицо Тора и вспомнила тот момент, когда он смотрел на нее так, словно собирался о чем-то ее спросить. А потом на его лице появилось нечто вроде страха. Девушка спрашивала себя, что же это было. Собирался ли Тор сделать ей предложение? Ее сердце набухло при мысли об этом. Ничего большего она и не хотела. Но Гвен не понимала, почему Тор до сих пор не задал ей этот вопрос. Неужели его чувства не так сильны, как ее?
Гвен молилась о том, чтобы дело было не в этом. Она протянула руку и прикоснулась к своему животу, вспоминая слова Аргона. Девушка не могла избавиться от ощущения, которое крепло день ото дня, наполняя каждую клеточку ее тела, что она носит в себе дитя Тора. Мистическое, влиятельное дитя.
Услышав шум, Гвендолин обернулась и вдалеке увидела одинокого мужчину, который спешил через поля, направляясь к ней. Присмотревшись внимательнее к его небольшому росту, сгорбленной спине и хромой походке, девушка вспомнила — Штеффен. Она отправила одного из своих слуг за ним, не зная, придет ли он. Девушка была рада, что он все-таки появился.
Гвен никогда не забывала тех, кто был добр к ней — а особенно тех, кто спас ей жизнь — и она хотела отплатить Штеффену за его доброту. Ей была ненавистна мысль о том, что он вынужден надрываться в крыле слуг, особенно после того, что он для нее сделал. Это было несправедливо. Штеффен был хорошим человеком, которого ошибочно судили по его внешности. Гвен вынуждена была признать, что и она сначала превратно к нему отнеслась.
Штеффен приблизился к ней, снимая шляпу и низко кланяясь перед девушкой. Его лоб был весь в поту.
«Миледи», — сказал он. — «Я пришел, как только Вы позвали меня».
Крон подбежал, встав рядом с Гвен, чтобы защитить девушку, и зарычал на Штеффена.
«Крон, все в порядке», — сказала Гвен. — «Он один из нас».
Леопард тут же расслабился, он больше не щетинился, его уши опустились, словно он понял. Он вышел вперед и, когда Штеффен протянул руку, Крон лизнул ее. После чего он подпрыгнул и начал лизать мужчине лицо.
Штеффен рассмеялся.
«Это самый ласковый детеныш леопарда из всех, которых я встречал», — сказал он.
«Только если ты на его стороне», — ответила Гвен. — «Спасибо за то, что пришел. Я не знала, увижу ли тебя».
«А почему бы мне не прийти?»
«При правлении Гарета кажется опасным находиться рядом со мной. В конце концов, посмотри на то, что случилось с Фиртом. Я думала, может быть, ты испугаешься вмешиваться во все это».
Штеффен пожал плечами.
«Немногое еще способно напугать меня, миледи. После тридцати лет жизни в подвале, честно говоря, мне почти нечего терять. Я не боюсь королей. Я боюсь несправедливости».
Рассматривая Штеффена, Гвен понимала, что он говорит правду. Чем больше времени она проводила с ним, тем больше уважала этого забавного, ловкого человека, который смотрел на мир по-своему. Штеффен был гораздо мудрее и разумнее, чем ей показалось вначале, и Гвен чувствовала себя в долгу перед ним за то, что он сделал для нее. Она чувствовала, что он был близким другом, одним из немногих людей в этом дворе, которому она по-настоящему могла доверять.
«Я позвала тебя сюда, потому что у меня никогда не было возможности должным образом поблагодарить тебя», — сказала Гвен.
«Вам не за что благодарить меня, миледи».
«Есть за что. А я всегда возвращаю свои долги. Я считаю несправедливым то, что ты продолжаешь быть слугой, в то время как ты спас жизнь члена королевской семьи. Я в долгу перед тобой, и я хотела бы отплатить тебе. Пожалуйста, скажи мне, каким образом. Желаешь ли ты богатства? Новую должность?»
Штеффен покачал головой.
«Миледи, у меня нет потребности в богатстве. Возможно, в юности, но не сейчас. У меня нет места, которое я смог бы назвать домом. Я сплю в маленькой комнате, примыкающей к крылу слуг. У меня нет семьи — по крайней мере, никого, кто признавал бы меня. У меня никого и ничего нет в этом мире. Поэтому я не нуждаюсь в вещах. Так со мной было всегда».
Гвен почувствовала, как разбивается ее сердце.
«Но это несправедливо», — сказала она.
Штеффен пожал плечами.
«Так устроен мир. Некоторые люди рождены, чтобы получить больше других».
«Но ведь никогда не поздно», — возразила девушка. — «По крайней мере, я хочу повысить тебя в должности. Я хочу дать тебе более достойную работу в другом месте».
«Пока Ваш брат является королем, я хочу быть подальше от него. Подвал вполне меня устраивает».
«А что, если однажды появится новый правитель?» — спросила Гвен.
Штеффен посмотрел прямо сквозь нее, мгновенно ее поняв. Он был более проницательным, чем она думала».
«Миледи, если этим правителем будете Вы, а я молюсь об этом дне, тогда я сочту за честь занять любую предложенную Вами должность. Но пока этот день не настал, я доволен».
Она кивнула, внезапно осознав, что сделает.
«Если этот день придет», — сказала Гвен. — «Мне понадобится большое количество советников. Среди них будет несколько человек, которым я могу доверять так же, как и тебе. Не говоря уже о том, что мне нравится твое общество».
Штеффен улыбнулся. Гвен впервые увидела его улыбку. Девушке стало грустно — в его глазах она видела маленького мальчика, который когда-то хотел быть любимым, но которого всегда только отвергали. Она осознала, что, должно быть, впервые в жизни кто-то принял его, впервые его выбрали для чего-то.
«Миледи», — смиренно произнес он со слезами на глазах. — «Ничто не окажет мне большей чести».
Внезапно Штеффен сделал шаг вперед, нагнулся и поднял ее лук.
«Если я буду Вашим советником», — сказал он. — «Если Вы позволите мне взять на себя смелость, может быть, я мог бы начать сейчас — с урока с луком и стрелами».
Он улыбнулся, указывая на ее отдаленную мишень.
«Простите меня, миледи, но я не мог не заметить, что Ваша цель нуждается в некотором исправлении, если Вы позволите мне сказать».
Гвен улыбнулась в ответ, она была приятно удивлена. Девушка сомневалась, что кто-то в его состоянии сможет учить ее, но решила продолжить и потакать ему. Штеффен был чудным человеком.
«Я рада, что ты заметил», — сказала она. — «Потому что она очень даже нуждается в исправлении. Стрельба из лука является одним из твоих умений?»
Штеффен улыбнулся, поднимая стрелу и взвешивая ее в своей ладони. Никогда прежде Гвен не видела, чтобы кто-нибудь так обращался со стрелами.
«В этом мире у меня немного умений, миледи», — сказал он. — «Но стрельба из лука является одним из них. Вы подумали бы, что мне это не под силу, тем не менее, горб на моей спине на самом деле помогает мне легко стрелять. Так было всегда. Мои немногие друзья подшучивали надо мной, что я родился в форме лука. Но иногда я думаю, что это хорошо».
Вдруг Штеффен поставил стрелу в лук, натянул тетиву, после чего выстрелил, продолжал смотреть на Гвен и улыбаться.
Через секунду они услышали звук вонзающейся стрелы в мишень, и Гвен, затаив дыхание, увидела, что он попал в самое яблочко.
Девушка ахнула. Она не могла понять, как Штеффен это сделал — выстрелив, он смотрел на нее. Гвен никогда ничего подобного в своей жизни не видела, даже от королевских лучников.
«Можешь ли ты научить меня делать это?» — спросила она с благоговением в голосе.
«Да», — сказал Штеффен, протягивая руку и вручая ей лук.
Гвен взяла его, поставила в него стрелу, впервые испытав волнение.
«Натяните ее, позвольте мне увидеть Вашу форму», — попросил он.
Гвен оттянула тетиву трясущимися руками.
«Ваш локоть должен быть выше. И Вы должны подтянуть пальцы ближе к подбородку. Ваш подбородок должен находиться ниже, Ваши глаза дрожат. Выберите один глаз. Не думайте слишком долго. И не держите стрелу слишком долго, иначе Ваши руки станут дрожать».
Гвен отпустила стрелу, но она снова лишь слегка коснулась мишени, хотя в этот раз ближе к центру.
«Сегодня сильный ветер», — сказал Штеффен. — «Вы должны принимать это во внимание. Кроме того, Вы стоите на склоне. Вы должны урегулировать оба эти момента. В конце концов, этот лук слишком тяжелый для вас. Это необходимо учитывать. Отрегулировать, направить немного выше и больше направо. И немного согните колени — они закрыты. Это позволит Вам дышать. Глубоко дышите и отпускайте стрелу тогда, когда достигните пика своего дыхания».
Гвен сделала все так, как сказал Штеффен и, когда она выпустила эту стрелу, в этот раз она летела по-другому. Она ощущала больше контроля.
Она услышала, как стрела вонзилась в мишень, и вскрикнула от восторга, увидев, что она попала в самое яблочко.
Штеффен тоже широко улыбнулся и хлопнул в ладоши.
«Боже, Вы быстро учитесь!» — сказал он.
«Ты хороший учитель», — ответила Гвен, сияя и гордясь собой.
Внезапно находившийся с ними Крон начал рычать. Он весь ощетинился и, обернувшись, глядя на пустой горизонт, зарычал.
«Крон, что это?» — спросила Гвен.
Леопард продолжал рычать, и Гвен со Штеффеном удивленно переглянулись. Гвен начала беспокоиться о поведении Крона. Она никогда его таким не видела. Неужели он что-то чувствует?
Вдруг раздался ужасный грохот, напоминающий гром, и на горизонте появилось около дюжины лошадей, на которых восседали мужчины в желто-зеленой броне. Ее сердце замерло, когда девушка мгновенно узнала всадников — Неварунс. Гвен предполагала, что они уехали навсегда, после того, как их прогнали у Оружейного Зала. Но, очевидно, они ждали своего шанса, момента, когда она не будет ожидать.
Теперь они скакали прямо к ней.
Гвен ругала себя за то, что была так глупа. Ей не следовало бы оставаться уязвимой, одинокой на этих холмах, особенно без своего коня, который помог бы ей сбежать. У Штеффена тоже не было лошади, и им, беспомощным, не оставалось ничего другого, кроме как ждать их приближения. Гвен вдруг захотелось, чтобы Тор был здесь, рядом с ней, когда ее сердце охватила паника.
Но, кроме того, ее сердце было полно силы, и девушка почувствовала, как в ее жилах поднимается гнев. В конце концов, она была дочерью МакГила, дочерью короля, и она носила в себе королевскую гордость. Ее отец ни от кого не убегал, поэтому и она не станет.
Гвен услышала крик и высоко в небе заметила кружившего, устремившегося вниз Эстофелеса. Она почувствовала, что отец с ней.
«Миледи, бегите!» — крикнул Штеффен.
Он сделал шаг вперед, выхватил у нее из рук лук и быстрее любого лучника из всех, которых она когда-либо видела в своей жизни, он нагнулся и сделал три быстрых выстрела, когда группа приблизилась и теперь находилась, возможно, в тридцати ярдах от них.
Прицел Штеффена был невероятным. Он с идеальной точностью попал в трех воинов — в их горло, у основания их ключиц. Стрелы прошли насквозь. Все три воина замертво упали с лошади.
«Никогда!» — выкрикнула Гвен в ответ.
В то же время девушка схватила второй лук и тоже выстрелила в мужчин. Первая стрела пролетела мимо мишени. И тогда Гвен вспомнила все, чему ее учил Штеффен. Она постаралась дышать, расслабиться. И когда, снова прицелившись, она выпустила стрелу, то поразилась, увидев, как та пролетела в воздухе и вонзилась воину в горло. Тот, закричав, протянул руку и тоже рухнул на землю.
Теперь же воины были так близко, что ни у Штеффена, ни у Гвен не было времени для того, чтобы выстрелить. Лошади летели прямо на них и в последнюю секунду они оба отпрыгнули в сторону, чтобы не быть раздавленными.
Солдаты спрыгнули со своих коней — один из них схватил Гвен, а другой схватил Штеффена, сбивая их на землю и сев на них сверху в своей броне. Гвен ушибла ребра, ударившись о землю.
Воин, напавший на Гвен, замахнулся на нее своей латной рукавицей, собираясь ударить ее наотмашь, и девушка приготовилась к удару, понимая, что он разобьет ей челюсть.
Но в следующую минуту до нее донеслось рычание, после чего она увидела, как Крон прыгнул вперед и вонзил свои клыки в горло воина. Тот закричал, когда Крон нашел слабое место между пластинами его брони и вонзил в него клыки, пригвоздив его к земле, не собираясь отпускать.
Гвен выкатилась из-под воина, тем же движением схватила его кинжал с пояса и развернулась как раз вовремя для того, чтобы вонзить его в другого солдата, который набросился на нее. Она ударила его в низ живота, отчего мужчина закричал, роняя свою дубину до того, как ему удалось обрушить его на голову девушки.
Он приземлился на Гвен сверху, и удар был сильным. Но Гвен продолжала держать в руках кинжал, вонзая его все глубже, пока вскоре воин не перестал корчиться. Он был мертв.
Гвен сбросила его с себя.
Другой воин набросился на нее с кнутом, собираясь хлестнуть ее по лицу, но Крон развернулся и прыгнул в воздух, вонзая свои клыки в запястье мужчины, отрывая его руку, держащую кнут. Солдат закричал и опустился на колени, хватаясь за окровавленный обрубок.
Наконец, Штеффену удалось выбраться из-под другого рыцаря, после чего он вынул свой меч и отрубил голову воину, который только что лишился руки.
Другой солдат атаковал Гвен сзади, хватая ее и поднимая на ноги, прижав к ее горлу кинжал.
«Я надеюсь, ты всегда будешь помнить, что это я оставил тебе этот шрам, принцесса», — сказал он. Его горячее дыхание обжигало ее ухо. Затем он поднял руку и приблизил кинжал к ее щеке.
Гвен подготовилась к порезу, ощущая на своей коже прикосновение металла, когда внезапно услышала крик и, подняв глаза, увидела Эстофелеса, который летел вниз, растопырив когти, прямо к ней. Когда Гвен пригнулась, птица, опустившись вниз, вонзила свои когти прямо в лицо нападавшего.
Мужчина закричал, схватился за глаза и выронил свой клинок.
Штеффен бросился вперед и вонзил воину кинжал в грудь. После чего он развернулся и одним движением полоснул солдата в живот, как раз перед тем, как тот собирался ударить Штеффена молотом.
Гвен — трясущаяся, покрытая синяками и кровью — окинула взглядом все тела, поразившись тому, что они натворили. Это было похоже на небольшое поле битвы, а им со Штеффеном каким-то образом удалось выжить.
Но девушка расслабилась слишком быстро — Крон снова начал рычать и, обернувшись, Гвен услышала очередной ужасный грохот.
Горизонт заслонили сотни воинов — все они были облачены в желто-зеленую броню Неварунс.
Сердце Гвен замерло, когда она осознала, что эти несколько рыцарей, которых они убили, были всего лишь экспедиционной группой, небольшой прелюдией к тому, что должно было произойти. Теперь на них надвигалась целая армия в полном составе. У них не было никаких шансов защитить себя. И бежать им было некуда.
Штеффен вышел вперед, бесстрашно подняв лук, собираясь выстрелить. Гвен была потрясена его отвагой, его бесстрашием, но понимала, что это проигранная битва.
«Штеффен!» — выкрикнула она.
Он обернулся и посмотрел на нее, когда девушка положила руку ему на запястье.
«Не надо», — попросила Гвен. — «Мы не сможем победить. Ты мне нужен в другом месте. Уходи отсюда. Беги и передай сообщение Тору и Легиону. Вели им найти меня, где бы я ни была. Вот что мне нужно».
«Миледи, я не могу оставить Вас», — возразил Штеффен широко раскрытыми глазами. Армия приближалась, поэтому ему пришлось повысить голос, чтобы она его услышала.
«Ты должен!» — настаивала Гвен. — «Я требую, чтобы ты ушел! Если ты заботишься обо мне, ты уйдешь. Ты нужен мне в другом месте. Без тебя я не смогу передать сообщение Тору. Ты моя последняя надежда. Иди. ИДИ!» — свирепо крикнула она.
Развернувшись, Штеффен побежал через поля.
Гвен стояла в одиночестве, встречая приближающуюся армию. Рядом с ней был только Крон. И хотя девушка дрожала внутри, она решила этого не показывать. Гвен выпятила грудь вперед, подняла подбородок и гордо стояла на холме, отказываясь спасаться бегством. Крон зарычал на этих людей, не показывая и толики страха, и девушка решила соответствовать его храбрости. Что бы ни произошло, пусть произойдет. По крайней мере, она встретит это с гордостью.
Через несколько мгновений они уже добрались до нее. Сначала раздался глухой стук копыт, поднявший пыль вокруг нее. Затем она увидела хмурые взгляды сердитых мужчин, которые неслись прямо на нее, держа в руках толстые веревки, чтобы связать ее. Бесстрашный Крон храбро бросился вперед и оторвал руку первому мужчине, который приблизился к Гвен.
Но в этот момент другой воин поднял свою дубинку и ударил ею Крона по спине. Гвен услышала ужасный треск. Казалось, что ребра Крона были сломаны, тем не менее, каким-то образом леопарду удалось развернуться и откусить руку этому воину.
Крон прыгнул на другого солдата, вонзая свои клыки ему в горло, отчего тот закричал. Второй воин нанес Крону удар своей булавой, но леопард все равно не отпустил свою жертву, пока, наконец, третий воин не забросил на него сеть, связывая животное.
Тем временем солдаты направили своих коней к Гвен, останавливаясь возле нее. Группа воинов спешилась и зашагала к ней. Один из них вышел вперед и, подойдя ближе, он поднял свое забрало. Гвен узнала его — это был тот самый человек, который столкнулся с ними у Оружейного Зала. Именно этому человеку ее продали. Гарет устроил ее брак с этим воином.
«Я говорил Вам, что вернусь», — сказал он с серьезным выражением лица. — «У Вас был шанс прийти мирно. Теперь же Вы на собственном горьком опыте узнаете о мощи Неварунс».
Гвен лишь смутно увидела латную рукавицу, которая полетела ей в лицо, услышала ужасный грохот металла о свой череп, чувствуя звон в ушах. Девушка почувствовала, что, теряя сознание, опускается в поле цветов.
