Как я уже говорил раньше, моя мама обладает удивительной способностью обрастать друзьями. Так и здесь, в Кувейте, она сразу же нашла русских подруг. В основном это были русские женщины, которые вышли замуж за кувейтцев, когда те учились в бывшем Советском Союзе. Мама объяснила мне, что в Советском Союзе Кувейт почему-то считался бедной страной и студенты из Кувейта учились бесплатно.
Конечно, как только они оказались в СССР, так сразу же обратили внимание на русских женщин, которые, помимо того, что были красивы, еще и не закрывались покрывалами, носили шорты и брюки, курили, пили вино, ходили по улицам сами по себе, в общем, делали то, что арабским женщинам делать было запрещено. Все сразу завели себе подруг и наслаждались свободой отношений, о которой на Ближнем Востоке даже думать не смели.
Ведь на Востоке невесту жениху выбирали родители, и он до свадьбы даже видеть ее не мог. Сейчас, конечно, все изменилось, но двадцать лет назад было именно так. Короче, арабские ребята перезнакомились с русскими красавицами, а многих даже взяли себе в жены. Родители в родном Кувейте лютовали и грозили сыновьям всякими карами, но ничего не помогало.
Теперь эти женщины из юных русских невест превратились в уважаемых арабских матрон, почти все хорошо говорили по-арабски, хотя не закрывали головы и не носили абаи. У всех было по трое-четверо детей. В основном они оставались христианками. Мужья относились к этому совершенно спокойно. Только тем, кто по старой советской привычке говорили, что они атеистки, было приказано об этом молчать. Неверие в Бога считалось на Востоке страшным грехом.
Они часто собирались у кого-нибудь дома. Здесь надо сказать, что условия жизни в Кувейте – прекрасные. Как я уже говорил, правящая семья не жалела денег для своих подданных, и молодоженам после свадьбы давали участок земли и ссуду на постройку дома, которую, конечно же, никто не собирался возвращать. Участки были просторные, но в отличие от Англии, где в больших садах стояли маленькие дома, здесь строили большие дома, и почти не оставалось места для сада. Тем более что из-за жары основная часть времени проводилась в доме.
Сегодня мы с мамой поехали в гости к одной из ее новых подруг по имени Вика. Вика была родом из Киева, очень красивая, с большими зелеными глазами и рассыпанными по плечам пепельными волосами. Говорят, что, когда ее муж Ахмед увидел ее на улице в Киеве, он не мог оторвать от нее взгляда и так и шел за ней до самого ее дома. Он долго ухаживал за Викой, а когда они поженились, то переехал из общежития Института нефти и газа, где в то время учился, к Вике. Молодая пара стала жить вместе с родителями Вики, и Ахмед навсегда полюбил украинскую еду, шумные застолья, где собирались вместе мужчины и женщины, и горилку с перцем.
Когда они ездили в Киев, он всегда старался привезти обратно с собой что-нибудь из спиртного. Ведь в Кувейте сухой закон, и потреблять алкоголь строго запрещено. Нарушивших этот закон сажают в тюрьму. Несмотря на это, в каждом доме всегда было что выпить: европейцы и американцы делали свое вино, варили пиво, арабы покупали виски, которое очень уважали, на черном рынке. Один раз Ахмед привез целых пять литров коньяку, поместив их в полые садовые скульптуры баранов. Коньяк в баранов налили через рога, которые потом запечатали сургучом, взятым на почте.
Кстати, о баранах. Здесь, в Кувейте, баранов разводили в пустыне бедуины, и баранина считалась самым вкусным мясом. Потребление свинины было строго запрещено. Даже колбаса делалась без свинины. Использовалась только телятина или говядина. Англичане, которые обожали свой бекон, возили его в Кувейт контрабандой.
Согласно легенде, когда Ахмед проносил своих коньячных баранов через таможню в Кувейте, то они булькали. Его троюродный брат, дежуривший на таможне, очень заинтересовался баранами, долго их рассматривал, но так и не понял, почему они булькают, а может, просто сделал вид, что не понял. Бараны благополучно прошли таможню, а уже на следующий день собралась большая русско-арабская компания, и коньяк был выпит.
Сегодня же мы приехали на женские посиделки. Дом Вики был огромный. Здесь было пять или шесть спален, столько же ванн, огромные гостиная и столовая, обставленные прекрасной мебелью, но мы почему-то прошли на кухню. Кухня была гигантской, а в самом ее конце за небольшим столом сидело много русских женщин. Почему при таких размерах помещения нужно было сидеть за маленьким столом, я так и не понял. Мама сказала, что это ностальгия, ведь в России и на Украине всегда собирались на тесной кухне, а в огромной столовой чувствуешь себя неуютно.
На кухонном столе было много всякой всячины, на тарелке даже лежало тонко нарезанное, розовое сало. Моя мама, которая очень любила сало, очень этому удивилась и стала спрашивать, где его взяли. Оказывается, сало привезла с Украины одна из женщин по имени Светлана. Когда ее муж обнаружил в морозилке сало, он долго ругался, кричал, что осквернили холодильник, и выбросил сало вместе с холодильником. Холодильник забрали себе филиппинские слуги, а сало под покровом темноты Светлана отвезла Вике. Ахмед на все это смотрел иначе и к салу относился нормально.
У Вики гостила ее мама из Киева, Надежда Александровна. Она сидела тут же за столом и все время поглядывала в сторону плиты, где в большой кастрюле варились пельмени. К кастрюле была приставлена Викина прислуга, но Надежна Александровна ей не доверяла и зорко следила за кастрюлей.
– Не понимаю я вас, девки, – рассуждала она при этом. – Вот вы тут сидите, а ведь надо заготавливать овощи на зиму. Пошли бы на рынок, купили бы банок и закрутили бы помидоры.
– Мама, ну какая зима, здесь все растет круглый год, чего их закручивать-то! – возразила ей Вика.
– А вот эта кухня, восемьдесят квадратных метров, она к чему? – не унималась Надежда Александровна. – Я на своих восьми метрах чувствую себя прекрасно. Сижу себе на стульчике, повернулась направо – холодильник, повернулась налево – раковина, прямо передо мной – плита, даже вставать не надо, а тут гоняй целый день!
– Мама, но ты же не гоняешь, у нас же прислуга.
– Ой, не доверяю я ей.
Тут она заметила меня, я стоял возле мамы, а Антошка с Алешкой уже умчались к своим друзьям – детей своих и чужих в доме было человек двадцать, где-то наверху стоял страшный гвалт.
– А это кто у нас такой красивый? – завопила Надежда Александровна. – Ой, Аня, а он на тебя совсем не похож – вон, волосы темные.
– Он – вылитый отец, – после затяжной паузы сказала ей мама.
Маму уже усадили за стол, а мне велели идти играть с детьми. Я очень хотел остаться с взрослыми, чтобы послушать их разговоры, но меня выдворили. Я успел только заметить, что все женщины нарядно одеты и буквально усыпаны дорогими украшениями. Когда я поднимался наверх к ребятам, женщины за столом как раз обсуждали свои украшения.
Ко мне подлетели Антошка с Алешкой и повели в огромную комнату, где было много игрушек и работали два телевизора. В углу сидели две филиппинки и тарахтели на своем языке. Тут тоже был накрыт стол, но никто ничего не ел: кто-то пытался смотреть мультики, кто-то играл в компьютерные игры. Двое мальчишек занимались фехтованием.
Ко мне подбежал толстый мальчик и спросил:
– А ты кто?
– Я – Эдичка, – ответил я.
– А я – Рами, – сказал толстяк. – Я знаю, ты – англичанин. Умеешь играть в карты? Нас трое, и нам нужен четвертый. Пойдешь?
Я послушно пошел за Рами и сел играть в подкидного дурака. Этой карточной игре научила меня бабушка Варя.
За карточным столом сидели еще мальчик и красивая девочка. Они сказали мне, что они дети хозяйки и это их дом. Я очень удивился, что все дети между собой говорят по-русски. Но когда у Рами зазвонил мобильный телефон, он спокойно ответил по-арабски.
– Сколько же языков ты знаешь, Рами? – спросил я.
– Арабский, русский и английский, – сказал Рами. – Еще французский, потому что моя бабушка, папина мама, – француженка.
– Здорово! – восхитился я.
В новой компании время пролетело быстро. Когда гости собрались домой и стали прощаться, была намечена следующая встреча. Ее решили устроить у той самой Светланы, муж которой устроил скандал из-за сала. На обратном пути Антошка и Алешка сразу же уснули в машине. Я тоже начал дремать.
– Ну как, Эдичка, понравились тебе новые друзья? – спросила мама.
– Да, очень, – ответил я и тут же заснул.
