Глава 56
Макс ждет, что в дверь войдет миссис Паттерсон. Он не поднимает голову, когда вхожу я. Он строит поезд из «Лего». Железную дорогу окружают отряды пластмассовых солдатиков.
— Привет, Макс, — говорю я.
— О, паровозик чух-чух! — кричит Освальд.
Макс бросает деталь конструктора и встает:
— Будо!
Мне кажется, он очень рад меня видеть. Когда он смотрит на меня, его глаза округляются. Он делает шаг вперед, но потом останавливается. Он прищуривается и хмурится.
— Ты меня оставил, — уже другим голосом говорит Макс.
— Да.
— Ты нарушил обещание, — продолжает он.
— Попроси прощения, — говорит Освальд.
Он проходит через комнату и становится рядом с Максом. Он не может оторвать от него глаз. Похоже, будто бог для одного стал богом для двоих.
Я таращусь на Освальда и трясу головой. Я надеюсь, он поймет, что я хочу сказать. Я не боюсь, что Макс услышит Освальда, я боюсь, что Освальд мне помешает. Я чувствую себя как полицейский в сериале, который должен вести переговоры с психом, когда тот собирается спрыгнуть с моста. Меня ничто не должно отвлекать. Мне пора сделать мою часть работы. У меня всего один шанс спасти Макса, а времени у меня мало.
— Почему ты ушел? — спрашивает Макс.
— Я должен был уйти. Если бы я не ушел, ты бы здесь остался.
— Я и остался, — говорит Макс.
Глаза его сощуриваются еще больше. По голосу слышно, что он сбит с толку.
— Знаю, — говорю я. — Но я боялся, что, если останусь здесь, ты останешься с миссис Паттерсон навсегда. Тебе здесь не место, Макс.
— Нет, это мое место. Перестань, Будо. Ты говоришь неправильно.
— Макс, ты должен отсюда уйти.
— Нет, не должен, — говорит Макс.
Он начинает беспокоиться. Щеки краснеют, он говорит резко. Надо соблюдать осторожность. Надо вывести Макса из спокойного состояния, но не чересчур. Если он слишком разволнуется, он может зависнуть.
— Нет, должен, — настаиваю я. — Ты должен уйти отсюда. Это не твой дом.
— А миссис Паттерсон говорит, что мой. Она говорит, что ты тоже можешь здесь остаться.
— Миссис Паттерсон плохая, — говорю я.
— Нет! — Макс уже кричит. — Миссис Паттерсон заботится обо мне. Она дала мне «Лего» и солдатиков, она разрешает мне есть жареный сыр, когда я захочу. Она сказала своей маме, что я хороший мальчик. Она не может быть плохой.
— Это плохое место, — говорю я.
— Нет, хорошее. Перестань, Будо. Ты говоришь глупости. Ты плохой друг. Почему ты не говоришь правильно?
— Ты должен уйти отсюда, Макс. Если ты не уйдешь, ты никогда не увидишь маму, и папу, и миссис Госк — вообще больше никогда никого не увидишь.
— Я буду видеть тебя, — говорит Макс. — И миссис Паттерсон сказала, что я скоро снова смогу увидеть маму и папу.
— Она врет, и ты это знаешь.
Макс молчит. Плохой знак.
— И если ты здесь останешься, меня ты тоже больше никогда не увидишь.
— Почему? — спрашивает Макс.
Теперь я слышу в его голосе страх. Это хорошо.
— Я уйду и не вернусь.
— Нет, — говорит Макс.
Но это не приказ, это просьба. Макс просит меня остаться. Почти умоляет. Теперь у меня появляется надежда.
— Да, я уйду. И никогда не вернусь.
— Пожалуйста, Будо, не уходи.
— Я ухожу.
— Нет, пожалуйста, не уходи.
— Я ухожу, — говорю я и стараюсь сделать так, чтобы мой голос был холодный и твердый как камень. — Ты тоже можешь уйти. Или останешься здесь навсегда.
— Я не могу уйти, — говорит Макс.
Теперь я слышу в его голосе страх.
— Миссис Паттерсон не позволит мне уйти, — продолжает он.
— Ты должен сбежать отсюда, Макс.
— Не могу.
— Нет, можешь.
— Не могу, — говорит Макс, и мне кажется, что он вот-вот заплачет. — Миссис Паттерсон не выпустит меня отсюда.
— Дверь открыта, — говорю я и показываю на открытую дверь.
— Открыта?
Макс наконец замечает открытую дверь.
— Миссис Паттерсон забыла ее закрыть.
Откуда-то издалека до меня долетает голос Освальда:
— «Лгунишка, лгунишка, горящие штанишки!»
Я улыбаюсь, мне интересно, где он успел услышать эту песню?
— Послушай, Макс. Это первый раз, когда миссис Паттерсон забыла запереть дверь. Ты должен уйти со мной.
— Будо, пожалуйста, останься. Мы с тобой можем остаться здесь, будем играть в солдатики, в «Лего», в компьютерные игры.
— Нет, не будем. Я ухожу.
— Почему ты такой злой? — спрашивает Освальд.
Его голос шелестит, как пыль. Я хочу остановиться и попрощаться с ним. Хочу поблагодарить за то, что он сделал. Я чувствую, что он может исчезнуть в любую секунду. Но мне нельзя делать паузу. Макс сдает позиции. Я это чувствую. Я должен довести дело до конца.
Я разворачиваюсь и делаю три шага к двери.
— Пожалуйста, Будо. — Теперь Макс уже по-настоящему меня умоляет, я слышу слезы в его голосе.
— Нет. Я ухожу и не вернусь.
— Пожалуйста, Будо, — повторяет Макс.
Мое сердце дрогнуло от этого страха. Я этого и хотел, но не знал, что будет так тяжело. То, что правильно, и то, что легко, не всегда одно и то же, и сейчас я это проверил на себе.
— Пожалуйста, не бросай меня, — просит Макс.
По-моему, это тот момент, когда я должен окончательно настоять на своем. Мой каменный голос превращается в лед.
— Миссис Паттерсон плохая, Макс. Ты боишься сказать это, но ты это знаешь. Но она даже хуже, чем ты думаешь. Она задумала увезти тебя из этой комнаты. Из этого дома. Она задумала увезти тебя очень-очень далеко. Ты никогда больше не увидишь маму и папу. Ты больше никогда не увидишь меня. Если ты не уйдешь сейчас же, твоя жизнь изменится навсегда. Ты должен уйти сейчас.
— Пожалуйста, Будо. — Теперь Макс уже кричит.
— Обещаю, что, если ты сейчас уйдешь отсюда, ты будешь в безопасности. Ты уйдешь от миссис Паттерсон, а я отведу тебя домой. Сегодня вечером ты увидишь маму и папу. Клянусь. А сейчас нам пора. Так ты идешь или нет?
Макс плачет. Слезы катятся у него по щекам. Но между всхлипами он кивает.
Он кивает.
Это наш шанс.
