Глава 31

Синего рюкзака нет на заднем сиденье. Я сижу как раз на том месте, где видел его в прошлый раз.

В четверг. Последний раз я видел синий рюкзак в четверг.

Четыре дня назад. Кажется, будто сорок.

Мисс Паттерсон въехала на парковку почти перед первым звонком. Она припарковала машину на обычном месте и вошла в школу, как будто сегодня самый обычный день. Вот идет по школьным коридорам похититель, и никто, кроме меня, об этом не знает. Я все думаю, не планирует ли она украсть еще одного ребенка? Может, она хочет заморочить еще какого-нибудь мальчика или девочку, так же как заморочила Макса?

Решила ли она забрать Макса потому, что он Макс, или потому, что она вообще ворует всех детей?

Меня пугают обе идеи.

Пункт в моем списке называется «Не выходить из машины, что бы ни случилось», но школьный день долгий, а сейчас еще рано. Еще не было даже звонка с первого урока. Я решаю, что миссис Паттерсон не уйдет из школы раньше, потому что это было бы подозрительно. А список мой, так что при желании я могу его изменить. Это не школьные правила: не бегать по коридорам, не разговаривать во время пожарных учений или не есть арахисовое масло за столом, где нет арахисового масла. Свои правила я могу нарушать.

Мне хочется просто пойти посмотреть, что происходит в школе.

Хочется увидеть миссис Госк.

В вестибюле за столом сидит мужчина. Раньше в вестибюле никогда не было стола и там не сидел мужчина. Он в обычной одежде, но я догадываюсь, что он из полиции. У него серьезный и одновременно скучающий вид. Совсем как у тех полицейских, которые по ночам работают в полицейском участке.

В вестибюль входит женщина, и полицейский машет, чтобы она подошла к его столу. Когда она подходит, он просит ее написать свое имя на прикрепленном к планшету листке. Пока женщина пишет, полицейский просит ее объяснить, зачем она пришла.

Женщина принесла с собой поднос с кексами.

Наверное, этот человек не очень хороший полицейский. Даже детсадовец догадался бы, зачем она пришла.

Я иду по коридору в класс миссис Госк. Когда я вхожу, она что-то объясняет. Как только я услышал ее голос, мне еще в коридоре стало немного легче.

Миссис Госк стоит перед классом и рассказывает о корабле под названием «Мейфлауэр». На доске висит карта, и миссис Госк, показывая на нее своей линейкой, спрашивает, где Северная Америка. Я знаю ответ, потому что Макс любит карты. Он любит планировать воображаемые сражения воображаемых армий на настоящих картах, и потому я знаю названия всех континентов и океанов и еще очень много чего.

Парта Макса пустая. Это единственная пустая парта в классе. Все остальные ученики — в классе. Только Макс не пришел на занятия. Было бы лучше, если бы кто-нибудь еще не пришел. Тогда парта Макса казалась бы не такой пустой.

Лучше бы кто-нибудь сегодня приболел.

Я сажусь за его парту. Стул отодвинут, и мне не приходится втискиваться в узкий зазор между идеей стула и идеей стола. Миссис Госк перестает водить по карте линейкой. Джимми отвечает на вопрос про Северную Америку, и некоторые этому, кажется, очень рады. Они боялись, что миссис Госк спросит кого-то из них. Хотя на этот вопрос способен ответить даже болван. Теперь миссис Госк показывает детям картинку с «Мейфлауэром», причем корабль выглядит так, будто его разрубили пополам. На ней видно, что внутри корабля. Там маленькие комнаты, маленькие столы и стулья и маленькие человечки.

«Мейфлауэр» был большим судном.

Миссис Госк смотрит на корабль, потом на класс и говорит:

— Представьте себе, что вы уезжаете из дома навсегда. Как первые колонисты. Вы плывете в Америку и взять с собой можете только один маленький чемодан. Что бы вы положили в свой чемодан?

Над детскими головами взлетают руки. На такой вопрос все могут ответить. Можно обойтись без Джимми. Даже тот, кто ничего не слушал, — и тот способен ответить на вопрос и не бояться, что кто-нибудь назовет его болваном. Миссис Госк часто задает детям такие вопросы. По-моему, она хочет, чтобы каждый ребенок в классе мог что-нибудь сказать, и ей нравится, когда дети чувствуют себя частью истории.

Дети начинают отвечать. Миссис Госк смеется, когда Малик говорит: «Много-много трусиков», а Леслиан говорит: «Зарядник для мобильника. Я всегда его забываю, когда уезжаю на каникулы».

Меня удивляет, что миссис Госк смеется. И я злюсь. Миссис Госк ведет себя как миссис Госк. А не так, как миссис Госк, которая потеряла ученика и которая два дня назад была подозреваемой. На самом деле она, по-моему, сейчас даже больше миссис Госк, чем обычно. Она сейчас — миссис Госк в квадрате. Она чуть ли не скачет по классу. Как будто у нее подметки горят.

Потом я понимаю, в чем тут дело.

Миссис Госк действует, как должна действовать миссис Госк. Улыбается, задает хорошие вопросы, размахивает линейкой, и все это она делает потому, что не только она боится и волнуется за Макса. Дети тоже волнуются. Многие плохо знали Макса, многие плохо с ним обращались, кто-то нарочно, кто-то не нарочно, но все они знают, что Макс исчез, и наверняка тревожатся и напуганы. Может быть, даже горюют. Миссис Госк понимает это и потому, хоть она и волнуется, и боится больше всех в школе, перед детьми изображает миссис Госк в квадрате. Она боится за Макса, но она еще беспокоится за двадцать других учеников. Вот и устраивает для них это представление. Старается, чтобы сегодняшний день был для детей самым спокойным из всех, какие у них были в школе.

Я люблю миссис Госк.

Может быть, даже больше, чем Макс.

Я рад, что зашел в школу. Я увидел миссис Госк, и мне стало легче.

Я иду обратно в машину миссис Паттерсон. Мне хочется зайти в кабинет директора и посмотреть, чем сегодня занимается миссис Палмер. Сидит ли еще у нее на диване шеф полиции? Может, приехали родители Макса и снова отвечают на вопросы полицейских? Хочу заглянуть в учительскую и послушать, что говорят учителя. Хочу узнать, волнуются ли миссис Хьюм, миссис Макгинн и миссис Райнер о Максе, как я. Хочу найти миссис Паттерсон и посмотреть, как она сегодня ведет себя с детьми — нормально или обманывает их, как обманывала Макса. Но больше всего мне хочется еще немного посидеть на уроке миссис Госк.

Но если миссис Госк может сегодня притворяться собой, то и я смогу подождать в машине, пока не вернется миссис Паттерсон.

Ждать — это одна из самых худших вещей в мире. Но не вечно же мне придется ждать.

Если я буду сидеть и ждать в машине миссис Паттерсон, я найду Макса.