Когда я в тот день вышла из школы, произошло нечто, чего никогда не происходило раньше. Нил, Ли и Гарет ждали меня у ворот на велосипедах, а потом ехали за мной до самого дома.

Я заставила себя идти медленно и не оглядываться. Когда я свернула на нашу улицу, они сделали круг, и Нил проехал так близко, что в меня полетел гравий. Они подождали, заметили, в какой дом я вошла, а потом укатили. Я пошла наверх, легла на пол и уставилась в потолок.

Мне нравится потолок моей комнаты. На нем всякие пятнышки, а в углу — мохнатые шарики, похожие на сгрудившиеся домики: там живут пауки. Старая паутина свисает, как поникшие флажки после праздника. А абажур на лампе — в форме воздушного шара. Этот абажур сделала мама. Она тоже любила создавать разные вещи. Когда я смотрю на воздушный шар, я думаю про нее и про то, как можно было бы куда-нибудь уехать из нашего городка. Вот и теперь я на него смотрела, но впервые толком не видела.

— Господи, — сказала я. — Мне так хочется что-нибудь со всем этим сделать.

«Например, что?» — сказал Бог, и я очень обрадовалась, что Он снова со мной заговорил. Я опять почувствовала огонь на спине и в волосах, будто кто-то щелкнул выключателем. Я села.

— А зачем мне этот дар, если я не могу им пользоваться? — спросила я.

«Твой папа говорит, это опасно», — заметил Бог.

— Ты же используешь свою силу.

«Использую, — подтвердил Бог. — Но Я — Всевышний».

— Я ведь пока пользовалась своим даром, только чтобы делать добро, правда?

«Да, — сказал Бог. — Пока — да».

— Но я только для этого и хотела получить этот дар, — сказала я. И тут меня вдруг затрясло. — Ненавижу этого гада!

«Ты что, забыла о всепрощении?» — напомнил Бог.

— Да.

Некоторое время мы помолчали.

Потом Бог сказал:

«Бывает, конечно, и по-другому…»

— В смысле?

«Ну, ты же знаешь, есть еще и Ветхий Завет. Слышала такое выражение — „око за око“?»

— Это из Второзакония.

Бог сказал:

«Молодец, ворон не считаешь. „Душу за душу, око за око, зуб за зуб, руку за руку“. Видишь ли, Мне надоело, что Меня шпыняют почем зря. И теперь, если люди делают Мне больно, Я отвечаю им тем же. Это Мой Основополагающий Закон. Правда, не знаю, зачем Я тебе про это рассказываю. Ты и сама это знаешь».

— Что Ты хочешь этим сказать?

«Что кое-кому можно и отплатить той же монетой», — ответил Бог.

— Ты правда так думаешь?

Бог почесал в затылке — а может, в бороде. Я услышала, как Он что-то чешет.

«Да», — сказал он в конце концов.

— Правда?

«Да, — сказал Бог. На сей раз голос Его звучал увереннее. — Нужно же с этим что-то делать».

— Как здорово, что Ты тоже так думаешь! — сказала я. — А как же быть с папой?

«Да он все равно не верит, что ты можешь творить чудеса, — сказал Бог. — Ты за него не переживай. А что именно ты собиралась сотворить?»

— Да так, мелочь какую-нибудь, — сказала я. — Ничего особенного. Для начала.

«Мне это нравится, — сказал Бог. — Мне нравится твой стиль».

Сердце у меня заколотилось.

— И все будет хорошо? — спросила я.

«Разумеется, — ответил Бог. — Вернее, Я так думаю. Ты же сама сказала — мелочь. Вряд ли с мелочи будет такой уж большой урон. Пора угостить мальчишку его собственной микстурой».

— Уррра! — Я вскочила.

«Только вот что Я тебе должен сказать: Я не могу обещать, что все выйдет именно так, как тебе хочется».

— Ну и ладно.

«Тебя это не смущает?»

— Нет!

Бог засмеялся:

«Ну так вперед!»