В повисшем безмолвии были слышны лишь звуки, доносившиеся из парка и с улицы на противоположной стороне пруда: глухие хлопки птичьих крыльев, набирающий скорость автомобиль, одиночный удар церковного колокола. Мы молча смотрели друг на друга.

Не осмелюсь уверенно утверждать, но мне показалось, что глаза Мишела наполнились слезами. Его взгляд стал недвусмысленным. «Понял наконец?» — вопрошал взгляд.

В тот же момент у меня в кармане зазвенел телефон. Зазвенел и завибрировал. В последние годы у меня ухудшился слух, поэтому я установил в своем мобильнике звонок старомодного черного бакелитового телефона, который слышно за версту.

Я вытащил сотовый из кармана, намереваясь его отключить, но, увидев на дисплее имя абонента, все-таки ответил:

— Да?

Жестом я попросил Мишела не уезжать, но тот, облокотившись на руль велосипеда, похоже, больше не спешил.

— Ты где? — спросила Клэр. На фоне ресторанного шума ее голос звучал тихо, но настойчиво. — Где ты так долго пропадаешь?

— Я на улице.

— Что ты там делаешь? Мы уже почти закончили с горячим. Я думала, ты сразу к нам присоединишься.

— Я тут с Мишелом.

Вообще-то я хотел сказать «с нашим сыном», но передумал.

— Я сейчас приду, — сказала Клэр.

— Нет, подожди! Мишелу уже пора…

Но связь прервалась.

«Папа ничего не знает и, надеюсь, не узнает». Я представил себе, как сейчас моя жена выйдет из ресторана и мы заглянем друг другу в глаза. Смогу ли я выдержать ее взгляд, как несколько часов назад в кафе для простых людей, когда она завела разговор о странном поведении Мишела?

Одним словом, я хотел знать, были ли мы еще счастливой семьей.

Мои мысли вернулись к видеоролику о подожженной бездомной женщине. О том, как он попал на YouTube.

— Мама придет? — спросил Мишел.

— Да.

Возможно, то была игра воображения, но в его голосе послышалось облегчение, когда он спросил о маме. Будто ему надоело торчать тут с отцом. С отцом, который все равно не в состоянии ему помочь. Мама придет? Да. Мне следовало поторопиться. Мне нужно было взять его под свою защиту на той единственной территории, где это было еще реально.

— Мишел! — начал я, снова положив руку ему на плечо. — Что знает Бо… Фасо?.. Откуда ему известно про этот фильм? Он же тогда уехал домой? То есть…

Мишел метнул взгляд на двери ресторана, словно призывая мать поторопиться и избавить его от этой мучительной аудиенции с отцом. Я в свою очередь посмотрел туда же. У подъезда что-то изменилось, но я не сразу сообразил что именно. Курящий мужчина, догадался я. Он исчез.

— Просто, — сказал Мишел.

Просто. Он всегда говорил так раньше, когда терял куртку или оставлял школьный портфель на футбольном поле, а мы спрашивали его, как так получилось. Просто… Просто забыл. Просто оставил.

— Я просто отправил их Рику по электронке. А Фасо переписал их с компьютера Рика. Потом выложил кусок ролика на YouTube и теперь грозится обнародовать остальное, если мы ему не заплатим.

Я мог бы задать ему много вопросов; на секунду я задумался, о чем бы в такой ситуации спросил своего сына любой другой отец.

— Сколько? — спросил я.

— Три тысячи.

Я остолбенел.

— Он хочет купить скутер, — сказал Мишел.