15
Рэй
Клочок бумаги с номером Луэллы погребен под грудой макулатуры у телефона вот уже пару-тройку дней. Я знаю, что он там, и все равно несколько долгих минут неподвижно сижу, прежде чем начать набирать цифры.
Но, к моему удивлению, трубку снимают почти сразу. Голос Луэллы кажется более спокойным, в нем куда меньше готовности обороняться.
— Привет. Это Рэй Лавелл.
Молчание.
— А-а.
Готовность обороняться возвращается с подкреплением.
— Прошу прощения, что вынужден снова вас потревожить, но не могли бы вы ответить еще на несколько вопросов?
— Мне нужно уходить. Что у вас там?
— Ну, может, нам где-нибудь встретиться? В любое удобное для вас время. Я могу приехать к вам, если хотите.
— Вы виделись с моим братом?
— Да.
Больше я ничего не говорю. Надеюсь, в ней осталась хотя бы крупица любопытства.
— Я буду проезжать через Уимблдон. На Бродвее есть один паб, «Грин мэн». Неподалеку от театра. Я могу встретиться с вами там в девять. У меня будет полчаса. Это все.
— Большое вам спасибо, мисс Янко. Спасибо, что уделили мне время. Я обязательно подъеду.
Откровенно говоря, я не знаю, что она может мне рассказать. Я не уверен даже, о чем собираюсь ее спрашивать. Возможно, лучше мне было бросить силы на наблюдение за стоянкой в Гэмпшире, хотя в условиях полного отсутствия поблизости каких бы то ни было зданий и машин подобное наблюдение превращается в крайне сложную задачу. Приходится, как идиоту, прыгать по кустам с биноклем. Такое всегда приятнее отложить на завтра.
На этот раз она ожидает меня. Я пришел вовремя, но она уже сидит за угловым столиком с сигаретой в руке. Наряд на ней более будничный: джинсы и длинный мешковатый свитер, в котором она выглядит еще более миниатюрной. Впрочем, высокие каблуки и помада никуда не делись; такое впечатление, что без них она из дому не выходит.
— Мисс Янко, спасибо, что согласились со мной встретиться. Позвольте мне что-нибудь вам заказать.
— Обычный чай, пожалуйста. И зовите меня Лулу. А то у меня такое чувство, будто вы обращаетесь к кому-то другому.
— Лулу. Понял.
Я заказываю чай для нее и полпинты пива для себя. Сегодня злоупотреблять выпивкой не стоит.
— Ну и как вам мой братец?
— Я не догадывался, что он в инвалидной коляске.
Она ничего не говорит на это и отпивает из чашки.
— Должно быть, это очень нелегко, когда кочуешь, — продолжаю я.
— За ним присматривает родня.
— И все-таки…
— Удалось вам разузнать что-нибудь про Розу? — спрашивает она.
— Не слишком много. Я собирался повидаться с Иво, но Тене не хочет, чтобы я с ним говорил. Сказал, это его расстроит. Где сейчас Иво?
— С Тене. Во всяком случае, раньше они всегда ездили вместе.
— Мне сказали, он сейчас на Болотах.
Она пожимает плечами; порывистость этого движения напоминает мне Тене, хотя внешне у них нет ничего общего.
— Может, и так, — не спорит она.
— А вы не знаете?
— Я же вам сказала, у нас не слишком много общего. Я не видела их уже… года три.
— Но вы говорили с Тене?
— Конечно. Он ведь мой брат.
— Ну да. Вашу сестру я тоже видел. И у меня… у меня сложилось впечатление, что Иво там. Зачем им с Тене скрывать его?
Лулу хмурится:
— Вы думаете, они говорят неправду?
— Я думаю, они пытаются его защитить. Но почему?
— Как он и сказал, подозреваю, он до сих пор переживает из-за этой истории. А если он ничего не знает…
— Люди обычно знают больше, чем кажется им самим.
— Поэтому вы спрашиваете меня, где сейчас мой племянник? Хотя я уже сказала вам, что не знаю?
Я улыбаюсь, признавая ее правоту:
— Наверное. И потом, у вас есть телефон.
Она цокает языком, улыбается и возводит глаза к потолку.
Мы что, флиртуем?
— Роза свалила давным-давно. Чихать она на них хотела. Так почему они должны относиться к ней как-то по-другому? Или к тем, кто хочет разузнать про нее?
Я отхлебываю из своей кружки и обнаруживаю, что она почти опустела. Чай Лулу по-прежнему дымится на столе.
— Так почему вы… не видитесь со своими родственниками?
Лулу вздыхает:
— Он вам понравился?
— Тене? Я… он довольно обаятельный человек.
Но, пожалуй, она права: он мне действительно понравился.
— Угу, обаятельный…
Она произносит это как ругательство.
— …Вы ведь не кричите на каждом углу о том, что вы цыган? Вот и я не кричу. А Тене именно так себя и ведет. Играет свою выдающуюся роль. Но на самом деле это вовсе не игра. Когда он о чем-нибудь думает, на первый план выходит цыганство, а все остальное остается на втором.
Она качает головой, избегая смотреть мне в глаза.
— А я на этом никогда не зацикливалась. Сколько можно так жить? Вечно разглагольствовать о старых добрых временах и «чистой черной крови»? Можно подумать, она когда-нибудь существовала.
Опять «чистая черная кровь».
— Этот вопрос так сильно волнует Тене? — спрашиваю я.
— Да. Не только кровь. Культура, жизненный уклад, понимаете? Возможность не селиться в домах и… не исчезнуть.
— Как это сделал я.
— И я. Я предательница.
— Предательница? Не слишком ли сильно сказано?
Лулу снова пожимает плечами. Поддаваться на мои подначки она явно не собирается.
— Там мне ничего не светило. Цыганская женщина — это рабыня. Чего она может ждать от жизни? Замужества и мужниных побоев? Нет уж, спасибо. У меня есть свой маленький домик и работа, и они стоили мне большого труда, учитывая, что в школе я проучилась совсем недолго.
— В детстве вы были близки с братом?
— Нет, конечно. Он на семнадцать лет старше меня, так что он был мне скорее как дядя. Когда я родилась, он уже жил самостоятельно.
— А другие братья и сестры у вас есть? Кроме Кат?
— Еще одна сестра.
— Вот как.
— Надо полагать, вы захотите получить и ее телефон тоже?
— Это очень помогло бы в моем расследовании.
— Сомневаюсь, Сибби живет в Ирландии. Впрочем, попытка не пытка.
— Я хотел побольше узнать о заболевании Кристо. Возможно, это оно стало причиной бегства Розы. Ваш брат не сказал, что это за болезнь, но упомянул, что она неизлечима.
— Это так.
Ее лицо застывает. Если прежде она кокетничала, теперь определенно нет.
— Он сказал, это не первый такой случай в вашей семье.
Лулу отхлебывает из своей чашки и кивает:
— Да.
— Прошу прощения…
Она закуривает очередную сигарету, недовольно глядя на заедающую зажигалку. По моему мнению, курит она слишком много; впрочем, возможно, виной тому неприятный разговор.
— У нас было еще два брата, — быстро произносит она. — Иштван умер совсем маленьким, а Матти… он дотянул до тридцати.
— Ох, простите меня, пожалуйста. Значит, Тене из-за болезни…
— Нет. Нет, он попал в автомобильную аварию. Тене повезло — в том смысле, что у него не оказалось болезни. Но у них с Мартой до Иво было еще двое сыновей. Стиви… В общем, он тоже умер совсем маленьким. А Мило в шесть лет.
Я не знаю, что можно на это ответить.
— Недавно они возили Кристо в Лурд, — говорит она. — Наверное, в такой ситуации стоит попробовать все возможные средства. Сработало же это с Иво.
— Иво тоже был болен?
— Да, в детстве. Но он поправился.
— Как я понял с ваших слов, — уточняю я, — эта болезнь неизлечима?
И опять она пожимает плечами. Я прихожу к выводу, что мне нравится, когда она это делает.
— Не знаю. Может, его исцелило чудо свыше. Может, у него было что-то другое. Не эта болезнь.
— Она бывает только… у мальчиков?
Лулу поднимает на меня глаза. В них плещется боль. Это я причинил ей эту боль.
— Да, похоже на то, — отвечает она.
— Простите, пожалуйста.
Она снова берет себя в руки. Словно кнопками скрепляет: щелк, щелк, щелк.
Я думаю о ее браке. Интересно, у нее были дети?
Она опускает голову, смотрит на часы:
— Мне пора на работу.
— Конечно. И кем же вы работаете?
— Танцовщицей на дискотеке.
— Здорово.
На ее губах мелькает саркастическая улыбка.
— Я сиделка.
— Здорово.
— Мне нравится эта работа.
— Вы работаете в доме престарелых?
— Нет, частным образом.
— Что ж, спасибо, что согласились со мной встретиться и поговорить.
— Удачи.
— Можно позвонить вам еще? — Похоже, я выразился не слишком удачно. — Если вдруг откроются какие-нибудь новые обстоятельства?
Она в который раз пожимает плечами. Ее плечи напоминают мне крылья — она расправляет их, готовясь сбросить.
— Звоните. Кто вам запрещает?
Лулу выходит из паба, а я слушаю удаляющийся перестук ее каблуков по мостовой — ни дать ни взять метроном, отсчитывающий убегающее время.
Если то, что она сказала, — правда, это ужасно. А я думаю, что это правда. Где-то я слышал что-то похожее… вроде бы про русских царей — у них, кажется, было какое-то заболевание, которое поражало только мальчиков, наследников престола. Это еще как-то связано с королевой Викторией, если я ничего не путаю, но как именно, вспомнить не могу. Мой отец наверняка знал. А если и не знал, то в два счета нашел бы в энциклопедии. «Книга знаний» досталась в наследство моему брату Тому. Джен утверждала, что от страниц воняет, и была против того, чтобы держать ее в доме.
