В ЗГС можно прослужить всю жизнь, ни разу не попасть на приём к Директору. Лично мне повезло, если это можно назвать везением. Незадолго до выписки из больницы я послал в Центр подробное сообщение о ситуации в Тарской республике, предположив, что дальнейшее ухудшение обстановки в республике – не что иное, как операция прикрытия. Дальше следовало подробное изложение теории мирового заговора, остриё которого направлено в грудь (а может быть, вглубь) Российской Федерации.

Был шанс, что после такого сообщения в Центре меня признают умалишённым вследствие тяжёлой контузии и отправят на заслуженную пенсию. Правда, я ни разу не слышал, чтобы кто-то из наших сотрудников доживал до пенсии. Наверное, её (пенсии) в нашей организации просто нет, поэтому и приходится служить до гробовой доски.

Вскоре под видом тётушки из Мелитополя прибыл связной, который и сообщил мне о вызове в Центр. Я понимал, что в штаб-квартиру нашей организации меня не пригласят. Никто и никогда не говорил мне её адреса, и вообще о самом факте её существования не было ничего известно. Но я догадывался, что пресловутый Центр должен где-то базироваться. Должен же быть у Директора кабинет, или он всю жизнь скитается по съёмным квартирам?

Так и произошло: «тётушка» сообщила мне адрес и подробно объяснила, как быстрее отыскать на окраине Москвы неприметный двухэтажный особнячок, а также сообщила пароль для встречи и даже такую мелочь, как код замка в подъезде. После чего, оставив целую сумку гостинцев «из Мелитополя», родственница отбыла в неизвестном направлении.

Моего знакомого приват-доцента рядом не было: Спиридона Марковича после очередного сердечного приступа увезли в реанимацию и никого к нему не допускали. Поэтому я поедал привезённые мне гостинцы в одиночестве и с тоской ждал выписки. Выписали меня ровно через неделю, в понедельник. Собрав нехитрые пожитки, я сердечно попрощался с персоналом, «завещал» ноутбук доценту Терентьеву, который ещё находился в реанимации, и отбыл на железнодорожный вокзал. Почему-то покидал я Казань-град с тяжёлым сердцем: вспомнилась Дуня Грач, наши гастроли, и даже покойный Скотч. Я выполнил данное мною любимому городу обещание вернуться живым. И я возвращался, покалеченный, но живой! Почему же нет радости в моём сердце? Почему меня не радует предстоящая встреча с близкими, и, возможно, предоставленный Центром отпуск по ранению? Наверное, потому что где-то в потаённых закоулках сознания продолжала гнездиться мысль, что порученное задание я с треском «провалил»! Впервые я дал повод Центру усомниться в своём профессионализме: не зря же меня вызывают на «ковёр» к самому Директору. Хотя устроить мне головомойку мог и начальник рангом пониже, например заместитель или даже мой куратор. Отчего же я удостоился такой чести получить взыскание непосредственно от самого Директора?

Вопросы роились в моей голове, словно пчёлы в майский день, и чем ближе я подъезжал к Москве, тем их становилось больше. Стоя на перроне Казанского вокзала, я запретил себе заниматься самоедством, и на обычном рейсовом автобусе поехал на восточную окраину Москвы, где за спинами новомодных высоток, среди запущенного сада, притаился двухэтажный особнячок.

Я без труда вспомнил код замка и вошёл в пахнущий кошками тёмный подъезд. Не успела закрыться входная дверь, как из темноты появился коренастый мужчина в одежде свободного покроя и вопросительно посмотрел на меня.

– Я хотел бы снять в вашем доме однокомнатную квартиру. Это возможно? – произнёс я первую часть пароля.

– Возможно! – ответил крепыш. – Если внесёте задаток за полгода вперёд.

Я облегчённо вздохнул: ответ был правильным, а это значит, что в доме меня ждёт головомойка от начальства, но никак не засада наших «оппонентов» из ФСБ. Охранник проводил меня на второй этаж, где в пустой комнате на стене висел чёрный экран дисплея. Напротив экрана находился привинченный к полу стул. На этом меблировка комнаты заканчивалась.

Я сел на стул и уставился на чёрный экран, машинально отметив, что замок входной двери за моей спиной провернули ключом на два оборота.

Я знал, что на экране будет компьютерная версия нашего Директора. Никто и никогда не видел его истинного лица, но до меня доходили слухи, что Директор имеет неповторимый раскатистый баритон, поэтому старается говорить тихим и бесцветным голосом. Через мгновенье засветился дисплей, и на меня с экрана взглянул мужчина средних лет с правильными чертами лица и строгим взглядом. Обычно такие лица рисуют на плакатах по охране труда, потому что они хорошо сочетаются с предупредительными надписями типа: «Не влезай, убьёт» или «Не стой под стрелой»!

– Здравствуйте! – произнёс Директор, и изображение на экране ожило, точно отразив его мимику и движение губ.

– Здравия желаю! – по-военному ответил я, с сожалением отметив, что голос Директора изменён и металлическими нотками напоминает голос робота из фантастического фильма.

– Я ознакомился с Вашим последним сообщением, которое наделало в нашем аналитическом отделе много шума, поэтому посчитал нужным встретиться с Вами лично. К сожалению, Вы оказались правы: организация так называемых Кукловодов действительно существует. До нас и раньше доходила информация о некоей тайной группировке, которая сконцентрировала в своих руках огромные материальные богатства, а следовательно, обладает неограниченной властью, но эта информация ничем не подтверждалась и носила обрывочный характер. Благодаря Вам наши эксперты составили целостную картину, и теперь мы можем утверждать, что данная преступная организация действительно существует. Кстати, они называют себя «Клубом Избранных».

По существу, это международная, могущественная и очень опасная организация, которая в угоду кучки «небожителей» вершит свои чёрные дела, невзирая на интересы даже своих стран. У Избранных нет понятия Родины, для них существуют только интересы членов Клуба, и хотя они сами себя называют вершителями человеческих судеб – это сборище авантюристов, вырвавшихся на мировой простор. Они не останавливаются ни перед чем: если в интересах отдельных членов Клуба следует развязать войну – начинается война, если экономические спекуляции гарантируют сто процентов прибыли, но при этом чреваты развитием мирового кризиса – будьте уверены, это их не остановит.

К сожалению, мы поздно нащупали эту «раковую опухоль» и теперь без «хирургического вмешательства» не обойтись!

– Будет война? – не утерпел я и, в нарушении субординации, перебил Директора.

– Мы с Вами всегда на войне, такое наше призвание, – вздохнул Директор, и мне показалось, что в изменённом голосе появились человеческие нотки. – Договориться с Кукловодами невозможно: они добровольно не уйдут с мировой арены, им нравится быть выше всего человечества. Для них такие понятия, как доброта, любовь и даже человеческая жизнь, давно обесценились. Они живут и играют в своём мире, по своим правилам, только разменными пешками в их игре зачастую бывают отдельно взятые страны и целые народы. Взять для примера нашу страну: последние события в Приволжской Тарской республике действительно являются одним из элементов глобальной операции прикрытия. Вчера я отдал приказ всем структурным подразделениям и резидентам ЗГС начать массированное противодействие «Клубу Избранных». Должен признать, что на этом фронте у нас нет ни флангов, ни тыла, ни союзников. Как Вы знаете, Директор ФСБ отдал приказ о поиске и последующей ликвидации сотрудников ЗГС, внедрённых в силовые структуры. Мы всегда и во всём поддерживали Главу нашего государства и не ожидали такого удара в спину. Сейчас мы вынуждены задействовать значительную часть сил и средств, чтобы вывести наших людей из-под удара.

Вы один из немногих резидентов, которые непосредственно столкнулись с деятельностью Кукловодов. И Вы, как никто другой, в курсе развивающихся событий, поэтому ровно через десять дней после ускоренной реабилитации, Вы приступаете к выполнению нового задания. Особо хочу подчеркнуть: противник у Вас очень серьёзный. «Избранные» создали свою разведку, свой аналитический центр, их агентурная сеть охватывает все развитые страны Старого и Нового Света. Политики многих стран, сами того не подозревая, успешно работают в интересах Клуба Избранных. Они не испытывают трудностей с финансированием своих тайных операций: созданная ими глобальная финансовая система паразитирует на экономике практически всех развитых стран, и как клещ, питается их «соками». Но самое страшное в том, что Кукловоды глубоко аморальны. Для них существует только два критерия: выгода и целесообразность. Всё остальное для них – химера. Они поставили себя выше общечеловеческих ценностей, а значит, объявили себя вне закона. Поэтому я снимаю с себя моральные обязательства по соблюдению цивилизованных правил ведения боевых действий: пленных не брать, патронов не жалеть!

Удачи!

– Да будет так! – ответил я, и экран погас.

За спиной послышался звук открывающегося замка, и в комнату вошёл коренастый охранник.

– На выходе Вас ждёт белая «Газель», створки задней двери фургона открыты.

Я кивнул в ответ, и, быстро сбежав по ступенькам лестницы, нырнул в салон автомобиля. Едва я успел закрыть заднюю дверь, как машина резко набрала скорость, и меня швырнуло на кресло. По Москве мы сознательно плутали около часа, потом «Газель» вырвалась из тесноты городских улиц и устремилась за город. Меня везли на нашу загородную базу, которая славилась кудесниками от медицины и витаминными коктейлями. Может быть поэтому сотрудники ЗГС называли это место не иначе, как «Коктебель».

Впереди были десять суток реабилитации: здоровый полноценный сон, насыщенная витаминами и аминокислотами пища, массаж, водные процедуры и философские беседы с психологом по кличке Розембаум. Трясясь в запылённом салоне «Газели», я вдруг остро почувствовал, как мне этого не хватало!

– Буду есть от пуза, спать до обеда и горланить с Розембаумом песни под гитару до хрипоты, – решил я для себя.

– А как же Кукловоды? – вкрадчиво спросила Совесть.

– Кукловоды? Да пропади они пропадом! – неожиданно произнёс я вслух.

– Чего ты там? – не понял водитель и на мгновенье повернулся ко мне.

– Да так, ничего! Жить, говорю, интересно!

– А-а, это точно. Вопрос в том, сколько нам той жизни осталось? А так ничего, интересно! – рассудительно произнёс водитель и, выплюнув в форточку окурок, утопил педаль газа.