Море, недалеко от Бейрута
Она цепляется за поручень, укрывая лицо от тугого ветра. У серых скал взлетают фонтаны пены, за полосой взбаламученной воды удаляются белые здания Бейрута. Сибил снова ныряет в рубку, здесь относительно тихо.
— И всё-таки, Растус, — ей приходится повысить голос. — Как ты это сделал? Подсунул «Моссад» информацию, что на окраине Сайды готовится ракетный удар по Израилю?
Её спутник поворачивает лицо от штурвала, но отвечает не сразу. Странные у него глаза: мало того, что ярко-жёлтые, так ещё и зрачки неправильной формы, будто чёрные щели…
— Я же говорил, Сибил, — голос звучит неспешно и с чувственной интонацией. — У меня есть друзья в ЦРУ, и я иногда снабжаю «Моссад» ценной информацией. Так что мне доверяют.
— Но с вертолётов должны были вести видеосъёмку. И пилоты наверняка доложили, что никаких ракетных установок не было.
— Ну и что, — с кошачьей грацией потягивается Растус. — Мои информаторы на этот раз ошиблись. Военная техника там имелась, а налёты на базы террористов для израильтян обычное дело.
— Только на этот раз слегка промахнулись, — растягивает губы в улыбке Сибил. — Террористы были внутри, а не снаружи.
— Превратности войны, — тоже усмехается Растус. Его желтоватые глаза скользят по Сибил, и она снова чувствует лёгкое волнение.
— Ты не похож на агента ЦРУ, — продолжает она, силясь сохранить отстранённость на лице. — Те какие-то стандартные, словно их вырастили в Лэнгли из пробирок, а ты выглядишь более… реальным.
— Я не говорил, что являюсь агентом ЦРУ, — пренебрежительная нотка звучит в бархатном голосе Растуса, и Сибил снова настораживается. — Они ведут свою игру, а я свою. Сотрудничаю, только когда мне это выгодно.
— Большая игра, — понимающе кивает Сибил. — Мужчины любят играть.
— А разве вы не ведёте игру? — жёлтые глаза Растуса на миг становятся колючими, и Сибил чувствует себя неуютно. Но он отворачивается и внимательно смотрит вперёд, хотя там одни волны.
— Конечно, веду, — она поудобнее устраивается в пассажирском кресле. — Это мужской мир, и правила в нём устанавливают мужчины. Но я мечтаю о другом мире…
— В этом мы схожи. — Растус снова поворачивается, взгляд словно мёдом обволакивает Сибил, и она начинает дышать чаще. Возможно потому, что катер то и дело взлетает на волнах. — Я тоже мечтаю, чтобы мир изменился. Поэтому мы и играем вместе?
— А зачем это тебе, Растус? — она пытается холодно улыбнуться. — Ты очень помог мне, а сегодня вообще вытащил из огня. Но я не понимаю, в чём цель твоей игры?
Её спутник поглаживает штурвал смуглыми пальцами.
— Ты читала «Сильмариллион» Толкина?
— Что? — удивляется Сибил. — Хотя да, читала. Ещё студенткой.
— Тогда, может, помнишь, что творец Арды, Илуватар, сначала создал величественную музыку, и именно она стала тем планом, по которому творилась Земля. Однако один из будущих Владык, Мелькор, вплёл в музыку мелодию собственных дум. И музыка стала более величественной, хотя и скорбной… Так вот, нечто подобное происходит и сейчас. Началась реализация плана, который изменит мир. Не мы составили этот план, он продуман и изощрён. Зато мы в состоянии привнести в него собственные думы, собственные мелодии, и постепенно изменить его так, как нам будет угодно. Разве не обидно, что с нашим мнением не посчитались, когда сочиняли великую симфонию? Ведь мы тоже, пусть и невольно, оказываемся частью этой музыки…
Сибил искоса глядит на Растуса: в своём ли он уме? То и дело приходится иметь дело с психами или наркоманами. Хотя… на этот раз не похоже.
Растус словно читает её мысли и снисходительно улыбается.
— Я осведомлён несколько больше тебя, Сибил. — На этот раз голос звучит отстранённо, а глаза словно подёргивает желтоватый ледок. — Думаю, ты согласишься, что большую игру ведёте всё-таки не вы, а эти пробирочные парни из Лэнгли. Вот-вот наступит её новый этап, и вам тоже отведена роль.
Сибил чувствует холодок в животе. Ну и скотина этот Растус, с лёгкостью играет на её эмоциях.
— Что ты об этом знаешь? — требует она. — И откуда?
— Откуда — это секрет, — слегка улыбается собеседник. Его губы тёмные и чувственные. — А вот некоторыми сведениями готов поделиться.
Катер продолжает швырять, ледяной ветер ерошит волосы Сибил и пробирается за воротник. Растус слегка поворачивает штурвал, его голос звучит небрежно.
— Речь идёт о новом оружии. Его открыли в России… почти случайно. Хотя, конечно, случайных тем в такой симфонии не бывает. Это оружие способно разрушать радиоэлектронное оборудование намного эффективнее, чем ЭМИ-импульс, и при этом не требуется ни специальных бомб, ни ядерного взрыва. Вскоре три спутника с такими установками будут выведены на орбиту для испытаний. Военный потенциал русских устаревает, они опасаются нападения с применением высокоточного оружия, каким располагает НАТО, а это средство может с лёгкостью выводить такое оружие из строя…
Сибил хмурится:
— Снова русские обставили американцев?.. Впрочем, наш народ слишком обленился. Выезжают за счёт эмигрантов… Но при чём здесь мы? Скорее всего, парни из Лэнгли попытаются завладеть этим оружием и, скорее всего, им это удастся. Русские продадут что угодно, стоит помахать перед их носом долларами. А наше правительство напечатает этих грязно-зелёных бумажек, сколько понадобится.
Растус слегка поворачивает голову туда, где в тёмную воду погружается распухшее солнце. На горбоносый профиль словно проливается кровь.
— Завладеть пока не сумели, и в России люди разные. Но тогда разработали изощрённый план, на это они мастера… — в жёстком голосе Растуса звучит тень одобрения. — И роли распределили. Там будут злые террористы, которые хотят уничтожить цивилизованный мир. Вдобавок русские, которые заодно с террористами.
Руки Сибил зябнут, она суёт пальцы под кофту.
— А при чём тут мы? — повторяет она. — О нас тоже знают в ЦРУ? — Хотела, чтобы прозвучало беззаботно, но голос уныло падает.
Растус пожимает чёрными угловатыми плечами, в Бейруте сменил костюм на тёмный.
— Знают, и немало, — в голосе звучит отеческая укоризна. — Вы ведь иногда сотрудничали с ЦРУ, иначе не получить необходимых разрешений. Они зафиксировали ваши контакты с исламскими организациями, это отслеживается особо тщательно. Потом подсадили пару «кротов». Вас пока не трогают по нескольким причинам. Во-первых, вашу организацию можно использовать, чтобы создать повод для военного вмешательства. Представьте себе заголовки: «Ещё двое невинных американцев стали жертвами исламских террористов!». Во-вторых, в вашей организации есть американцы, а это противоречит официальной линии, что против Запада выступают только фанатики мусульмане. Вот сегодня попробовали избавиться от одной неугодной американки, да не вышло. Ничего, получится в другой раз. В-третьих, и это главное, разработан план, как вас использовать в большой игре…
Растус вдруг осекается и поднимает глаза. На лобовом стекле, где снаружи сползают клочья пены, появляется какая-то схема, выполненная разноцветными линиями. Сибил с удивлением понимает, что стекло одновременно служит информационным дисплеем. Как в боевом самолёте…
— Кажется, за нами погоня. — Голос Растуса звучит почти весело. — Не успел выправить разрешение на выход в открытое море. Скорее всего, договоримся, но надо посмотреть…
Он касается пульта управления, крыша рубки уползает назад, и Сибил съёживается под каскадом брызг.
Растус достаёт из ящичка бинокль и оглядывает сумрачное небо. Катер продолжает мчаться прямо, края облаков слева горят красным.
Сибил пытается разглядеть что-нибудь среди туч, но получает очередную пригоршню холодной воды в лицо.
— Есть! — спокойно сообщает Растус. — Только это не береговая охрана. Снова «Апач» со звездой Давида и, похоже, на этот раз по наши головы. Ему всего двадцать минут лёта с израильской базы в Хайфе. Похоже, я недооценил «Моссад».
— Да уж, — фыркает Сибил, дрожа от холода. — От твоего катера останутся одни щепки. А мы пойдём на корм акулам.
— Акул тут нет, — морщится Растус. — И насчёт щепок посмотрим, от кого останутся.
Слышится зловещий механический рокот, от которого мороз пробирает внутренности Сибил. Что же, таковы будни террористов. Не одни высокие технологии…
Игнорируя брызги, что секут шею и ледяными струйками стекают на грудь, она задирает голову и видит вертолёт. Всё небо тёмно-фиолетовое с чёрными пятнами туч, только на западе рдеет багряная полоса, и на её фоне приближается уродливая стрекоза — с расставленными под углом ногами и чёрными коробочками под короткими крыльями.
«Контейнеры для ракет, — вспоминает Сибил. — Интересно, у них управляемые или НУРСы?».
И едва не смеётся, не всё ли равно?
— Странно, что только один, — хрипло выговаривает она. — Обычно на задания летают звеньями.
Растус глядит искоса:
— Ещё один прячется за облаками. А ты хладнокровная женщина, Сибил.
Скорее, вконец замёрзшая! Ветер швыряет водяную пыль со всех сторон, и Сибил чувствует, что превращается в ледышку. А скоро для разнообразия её поджарят, после ракетного залпа катер наверняка запылает. Красиво, наверное, будет смотреться для пилотов костёр посреди мрачного моря…
Вдруг к рокоту добавляется гремящий звук, навстречу несётся вереница фонтанов. Растус слегка поворачивает штурвал, и Сибил едва не выкидывает в бурлящее море.
— Это 30-миллиметровая автоматическая пушка М230 «Chain Gun», — кричит Растус. — 625 выстрелов в минуту. Занятные у вас игрушки.
«Почему это у вас?» — хмуро думает Сибил. Кофту впору выжимать.
Ураганный ветер от винтов вдавливает её в сиденье, море вокруг вскипает, и вертолёт уходит вверх, едва не прихлопнув их хвостом. Сбоку он походит на хищную рыбу со зловеще-синими выпуклыми глазами.
— Достаточно, — жизнерадостно объявляет Растус. — А то у них есть ещё ракеты «Hellfire» с лазерным наведением. Хотя до настоящего адского огня им далеко, но нам хватит…
Он оставляет штурвал (катер продолжает идти, как ни в чём не бывало) и чем-то манипулирует на пульте. В носу катера с жужжанием отходит в сторону панель, и из отверстия поднимается… не пулемёт или ракетная установка, как ожидала Сибил.
Что-то вроде металлического цилиндра около метра длиной, со стеклянным шаром на торце. В шаре загораются мрачные красные огоньки.
— Что это? — сипит Сибил.
Растус не отвечает, сосредоточенно разглядывая цветные линии на лобовом стекле. Вертолёт разворачивался, снова превращаясь в уродливую стрекозу. От заката остаётся сумрачно-красная черта. Зубы Сибил выбивают дробь.
Растус пробегает пальцами по пульту.
Цилиндр поворачивается на шарнире, стеклянным шаром в сторону вертолёта. Красные искры гаснут, шар освещается изнутри призрачным голубым светом. И вдруг… будто тёмное крыло взмахивает перед глазами Сибил, а сердце сжимается от приступа внезапной тоски. Это длится мгновение, потом снова голубое сияние возникает между катером и вертолётом, и тот кажется ещё чернее и уродливее в мертвенном свете.
А затем…
Всё словно гаснет: рдяная полоса заката, белое кружево пены на волнах, да и сама вода растворяется в темноте. Сбоку ещё продолжают белеть пенные гребни, но от катера словно устремляется конус тьмы. Вертолёт ещё виден, но теперь кажется игрушечным — будто вырезан из картона и пришпилен к чёрному холсту. Он по-прежнему вырастает на глазах, но…
Что-то странное…
Ах да, неслышно грома винтов, раздаётся лишь шипящий свист. Сибил вдруг понимает, что лопасти крутятся вхолостую. Вертолёт неумолимо надвигается — серый и безмолвный, и Сибил видит белые искажённые лица пилотов за стеклом кабины. Потом ощущает мертвящий холод корнями волос — одно колесо едва не задевает её головы, и слышит нестерпимый скрежет — это машина косо врезается в воду за кормой катера. Во все стороны летят обломки, и остатки вертолёта быстро тонут, лишь волна подбрасывает лёгкий катер.
Сибил переводит дыхание.
— Что это было? — шепчет она.
И вновь не получает ответа — лишь жёлтая вспышка озаряет низкие облака, затем другая…
— «Hellfire»! — сквозь зубы произносит Растус, не отрывая глаз от пляшущего цветного узора на лобовом стекле. Тёмные пальцы опять исполняют замысловатый танец.
Снова призрачный свет, от которого меркнет в глазах, снова приступ тёмной тоски у Сибил. Слышен нарастающий механический вой, а затем ночь празднично озаряется. Потом ещё раз, и уже запоздало докатывается грохот двух взрывов…
— Опять мимо! — злорадствует Растус.
Сибил бьёт крупная дрожь, она обхватывает плечи онемевшими руками. Почти безразлично глядит, как из туч падает ещё одна механическая стрекоза. Медленно, плавно, по спирали скрываясь в непроглядной тьме…
Наверное, она теряет сознание. Приходит в себя от ощущения обжигающей жидкости в горле, дёргается и в тусклом свете лампочки видит над собой чугунно-серое лицо Растуса. Зрачки сузились и опять кажутся Сибил чёрными щелями.
Её окутывает тёплый плед, крыша рубки задвинута, катер прыгает на волнах.
— Всё позади. — Растус отодвигается и завинчивает плоскую фляжку. — Ты согрелась?
Сибил кашляет и с трудом выговаривает:
— Что это было?
Кажется, уже в третий раз.
Растус устраивается в кресле поудобнее:
— Оружие, о котором я говорил. Благодаря московским друзьям я получил опытный образец. Именно такое оружие, только более мощное, собираются испытывать русские.
— И за сколько ты собираешься продать этот секрет ЦРУ?
«Интересно, хватит у неё сил убить Растуса? Вряд ли, руки онемели. Да и не владеет она рукопашным боем».
— Что ты, Сибил? — добродушно улыбается Растус. — Оружие Армагеддона не продаётся. Я добыл его для личного использования и, как видишь, пригодилось. Конечно, можно было использовать и другие средства, но они пока… преждевременны.
«Армагеддона?» — Сибил вздрагивает, а Растус спокойно продолжает:
— Так вот, во время испытаний произойдёт авария в исследовательском институте системы РВСН — ракетных войск стратегического назначения. Пункт управления будет обесточен, спутники потеряют управление и уйдут за пределы России с не выключенными установками. А трасса пролегает над северо-востоком Канады и атлантическим побережьем США, так что спутники наделают немало бед…
— И какой во всём этом смысл? — горько спрашивает Сибил.
— Чтобы подставить русских, — пожимает плечами Растус. — Мол, представляют угрозу для Запада. Поднимется шум, Америка сделает ещё один шаг к контролю над Евразией и мировыми ресурсами. Планируется достижение и других целей. Так что одним выстрелом собираются убить несколько зайцев.
— Зачем ты рассказываешь мне? — почти шепчет Сибил. — А вдруг я обнародую эту информацию.
— Это обернётся для тебя крупными неприятностями, — бодро отвечает Растус. — Вашу лавочку сразу ликвидируют. Лучше подумай, как использовать ситуацию в своих целях. Как вплести свою мелодию в планируемое шоу. Ты ведь умная женщина, Сибил, даже твоё имя говорит об этом. Мальчики из ЦРУ не предполагают, к чему может привести их очередная шалость. А вот ты это только что видела…
Что-то брезжит в памяти Сибил. Словно багряный луч скользит по кромке чёрного льда. Один из семинаров, где подбирали сотрудников. Молодой человек под компьютерным гипнозом, со странным рассказом о погружённой в сумрак одной из мировых столиц…
До Сибил наконец доходит!
— Подобные аппараты будут установлены на спутниках? — сипло осведомляется она.
— Да, — кивает Растус.
— Спутники потеряют управление? — голос Сибил звучит совсем хрипло.
— Так планируется, — снисходительно подтверждает Растус, и горбоносый профиль кажется совсем чёрным в слабом свете.
Сибил долго молчит. Уже не холодно, растущее возбуждение охватывает её. Ритмичные удары волн о днище катера вдруг кажутся вступительными тактами из «Полёта валькирий».
Грозные девы воительницы несутся над волнами, как прекрасно стать одной из них!..
— Куда мы плывём? — наконец спрашивает она.
— Через пару часов высажу тебя на Кипре, — спокойно отвечает Растус. — Там ты сможешь начать собственную игру. И учти, в ЦРУ знают про операцию «Мидас»…