По ту сторону добра и зла

Запись этой встречи удалось получить с огромным трудом. Возможно, это даже не запись, а мне позволили присутствовать при реальном событии. Пусть оно произошло в прошлом, но что такое прошлое? Застывшая тень, которую отбрасывает вспять настоящее. Мы влачим эту тень за собой, когда бредём в неопределённый сумрак будущего, и при желании можем вновь и вновь окунаться в неё.

Признаюсь, после просмотра я был озадачен, и у меня возникло ещё больше вопросов, чем было прежде. Так, мне остались неизвестны имена Тех, кто вёл эту беседу. Хотя кое о ком догадываюсь… Впрочем, я начинаю привыкать, что ответы на подобные вопросы придётся искать по дороге в будущее. Конца этой дороге не видать, но начало, похоже, было здесь…

Мне так и не удалось установить, где находится это место, что странно при моих нынешних возможностях. Выглядит оно довольно обычно — песчаный пляж на берегу моря. Хотя почему-то сразу кажется, что это не море, а океан. Ночь, серый песок, а за ним тёмная гладь воды сливается с небом. Вода мерцает, но это отсветы не Луны, а звёзд. Их гораздо больше, чем бывает на земном небе, они ярче и окружены мерцающими ореолами. Однако можно уловить очертания знакомых созвездий, так что это всё-таки Земля. Сзади слышен лёгкий шум деревьев, но самих в темноте не видно.

Сначала пляж пуст.

Тёмные фигуры появляются неожиданно. Их три: одна стоит, другая сидит на песке, третья прогуливается взад и вперёд. Разговор начинается сразу. Я не могу понять слов — звуки странны и, сопровождая их, перед глазами вспыхивают световые узоры. Но тут же следует синхронный перевод. Он бесстрастен и не позволяет понять, кто говорит — мужчина или женщина.

— Прогресс человеческой техники привёл к тому, что Трое вырвались на свободу. Они уже могут облекаться в тела из уплотнённого эфира. Их сотрудники множатся. Мир скатывается к разгулу насилия и мутных страстей. Для нас губительны столь тёмные излучения. Твоя мечта так и не осуществится.

— А твоя? Хотя да, ты не мечтатель. Ты всегда суров, Страж равновесия.

— Равновесие необходимо. Долгое время Начала уравновешивали друг друга, и это способствовало более или менее мирной эволюции. Но теперь начало Ян в его примитивной западной форме перешло в наступление. Если не принять мер, то менее чем за столетие возникнет мировое государство, основанное на голом рационализме, агрессии и эгоизме. Абсолютную власть получат люди с низким моральным уровнем. С помощью биоконструирования они продлят себе жизнь на столетия, окружат преданными слугами и любовницами, а потом попытаются стать, как известные нам Трое. Женское начало Инь будет подавлено, а значит интуиция, гуманизм и коллективизм почти исчезнут из сознания людей. Воцарится культ тьмы. Разве ты хочешь этого, сестра?

— Конечно нет, брат. Но ты знаешь, что мы не можем обнажить оружие на Земле. Планета обратится в пыль, а виновник будет стёрт из Мироздания.

— Взявшие меч, мечом погибнут. Большая война опасна, потому что тогда Трое обретут исполинскую мощь. Нам нужен Удерживающий — народы, которые смогут поддержать угасающее многообразие. Если мировое государство возникнет на несколько десятилетий позже, к власти в нём придут не только банкиры и технократы, но духовные лидеры Индии, Японии, стран Ислама.

— Но кто это будет? В Америке ещё сохраняется демократия, но именно там закладываются основы мирового тоталитарного государства. Европа идёт к упадку, не так давно она со свирепой радостью растерзала одну из собственных стран. Обновление возможно за счёт свежей крови Азии, но это долгий процесс. Китай поднимается как молодой лев, однако ему ещё предстоит выбор. Конфуцианский рационализм почти столь же опасен, как западный. Народы Ислама молоды и недостаточно терпимы, при их главенстве вряд ли сохранится культурное многообразие. В Индии возводится храм будущего, её дух утончён и откажется от применения оружия. Россия переживает глубокий кризис, народ только начал отстраивать свой дом заново. Другие страны Востока имеют либо недостаточное население, либо мало ресурсов. А у нас нет времени создавать новый народ и неоткуда взять ресурсы для него. Мы должны выбирать из существующих.

— Значит, остаются страны Ислама и Россия.

— В странах Ислама слишком высок уровень энергии. Мы получим эпоху религиозных войн и откат эволюции. К России уже был обращён Зов, и она встала на путь создания новой цивилизации, но поддалась соблазну бездуховного потребления и рухнула.

— Спустя столетие Зов может быть повторён. Размыслите, брат и сестра! Нам нужна страна с большими ресурсами, а они есть только у России. Нужен народ, способный построить государство на основе братства, и такой исторический опыт есть у России. Нынешний упадок не препятствие, а скорее возможность. Встать может лишь тот, кто упал. Воскреснуть может лишь тот, кто умер. Чем грязнее почва, тем прекраснее цветок. Вы знаете это.

— Наш Хранитель неравнодушен к этому народу. Он уже помог одному из них.

— У него Дар, и он может быть полезен для нас. Нам нужны помощники — ты сама сказала, что мы не можем взяться за оружие.

— У тебя немало сотрудников.

— Как и у тебя, сестра. Но нужны те, кто сможет балансировать космические энергии на лезвии меча. Только ты можешь подобрать таких.

— Их судьба будет нелёгкой, — печаль слышится в голосе. — Однако я позабочусь о награде.

Следует молчание. Только шелест деревьев, всплески волн, да танцующий звёздный свет. Трое, видимо, размышляют или что-то созерцают.

Снова раздаётся голос:

— Мы избрали страну. Зов будет вторично обращён к России. Но ей нужно оружие, помимо ядерного.

— Человечество давно подбирается к тонким энергиям. Мы препятствовали овладению ими, направляя усилия людей по более трудному пути. Слишком велика опасность, что кто-то с лёгкостью создаст оружие, по мощи сравнимое с ядерным. Но теперь я приоткрою дверь.

— А я подберу людей, способных применить оружие Армагеддона, не разрушив при этом мир.

Хотя перевод подчёркнуто нейтрален, мне кажется, что это говорит женщина. И я догадываюсь, Кто это…

— Тёмные непременно вмешаются.

— Это неизбежное зло. Закончим молитвой Всевышнему.

Снова молчание, ещё более глубокое. Теперь все трое стоят. А я не могу сдержать улыбки: оказывается, даже от Них до Всевышнего дистанция немалого размера.

Вот так по крупицам и собираешь информацию.

А ведь я только начал подбирать странные камешки на берегу великого океана…

Как объяснил когда-то Проводник по снам, происшедшее никуда не исчезает, течение времени в значительной мере иллюзия. Это скорее способность нашего рассудка воспринимать события лишь в определённом темпе. Такой темп, или иными словами размерность времени, имеет основу в свойствах элементарных частиц и может быть разным. Время течёт десятками, а то и сотнями потоков, но поскольку человеческий рассудок в состоянии воспринимать лишь один, это выглядит как несколько миров, сдвинутых относительно друг друга во времени. Таких миров отнюдь не бесконечно много, как иногда воображают фантасты — каждый требует тщательного конструирования, поскольку надо согласованно изменить основные константы. Я пока не в силах понять, как это делается.

Выбрав определённый поток, можно скользить по нему назад или вперёд, наблюдая ход событий. Повлиять на них, разумеется, нельзя, так что это больше походит на изображение — хотя и трёхмерное, со звуками и запахами. При этом будущее разглядеть труднее, оно как бы тонет в своеобразном тумане, и лишь наиболее вероятные для реализации варианты просматриваются более отчётливо. Именно такой вариант будущего я видел во время визита в астральную Москву, так что зря боялся, что меня загрызут чёрные псы.

Кстати, моя собачка по имени Рок, похоже, из них.

Чтобы исследовать ход событий, мне пришлось воспользоваться поисковыми системами Сада. Они похожи на поисковые машины Интернета (или были сконфигурированы так специально для меня), только поиск идёт не по ключевым словам, а по вибрациям — они неповторимы как у слов, так и событий. Всё равно, я увидел и услышал слишком много. Поэтому приведу лишь несколько историй — тех, что прояснили для меня многое.

Размышляя над ними, я пришёл к неожиданному для себя выводу, что по настоящему долговременны не вещи, а результаты людских деяний. Особенно таких, как предательство, героизм и любовь. Хотя, казалось бы, они забываются так быстро…

Если есть доля истины в истории об Адаме и Еве, то земная история началась с предательства. Поэтому моя первая история о нём.

Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ. (Прежняя датировка потеряла значение, поэтому скажем так — за месяц до начала Армагеддона)

Шпионское гнездо оказалось приятным местом. Я немного «побродил» там, любуясь то лужайкой с тюльпанами у застеклённой арки над входом, то элегантным куполом конференц-зала под сенью могучих деревьев, то уютным зелёным двориком в окружении стеклянных стен зданий, то прудом с красноватыми рыбками. Увидев мимоходом ещё один садик, решил потом заглянуть и туда.

Конечно, «побродил» — неточное слово. Я по-прежнему сидел в своём кресле на террасе, хотя больше её не видел. Меня не замечали встречные — кто в строгих костюмах, а кто в одних рубашках. На постах охранники смотрели сквозь меня. Все казались призраками, но призраком скорее был я. Всё вокруг было реальным, но именно «было» — я наблюдал прошлое.

Из Сада нетрудно наблюдать прошлое — неважно, далёкое или близкое. Только изменить ничего нельзя, всё ушло.

Я «вошёл» внутрь. Прочитал изречение на стене: «And ye shall know the truth and the truth shall make you free» John VIII–XXXII

«И вы познаете истину, и истина сделает вас свободными» — цитата из Евангелия от Иоанна. Что ж, и я хочу узнать истину. Хотя на стену этого учреждения, наверное, следовало бы повесить слова и другого библейского персонажа, Понтия Пилата: «Что есть истина?».

Кажется, я выбираю не тот вход. Передо мной загорается красная стрелка курсора, и меня влечёт по одному коридору, затем по другому, с портретами важных джентльменов на стенах. Потом выносит в просторный холл с несколькими скульптурами. Вид одной заставляет меня остановиться, курсор уплывает вперёд, но послушно возвращается.

Над постаментом парит бронзовый орёл, и мастерство скульптора таково, что кажется — неистовый ветер отбрасывает птицу назад, и она кренится в немыслимом вираже. Но в то же время чувствуется, что именно орёл — владыка ветров, и ураган послушно понесёт его, куда тот захочет.

Скульптура называется Windwalker, и мне шепчут перевод: «Оседлавший бурю». По-моему, достаточно вольный, но я не придираюсь. Наверное, такими хотят видеть себя сотрудники заведения.

Меня увлекает дальше, в другой холл, где над полом висят модели хищных серых самолётов, а потом я начинаю «всплывать» мимо лестниц и эскалаторов.

Длинные светло-серые коридоры, светильники на стенах, изредка попадаются люди. У всех на груди болтаются карточки с фотографиями, слышны приглушённые звуки шагов — звуки далёкого прошлого.

Наконец стрелка поворачивает к двери, по инерции меня проносит в приёмную, где я неловко улыбаюсь секретарше средних лет. Но та не обращает внимания, так что я проплываю сквозь другую дверь прямо в кабинет.

Точно призрак.

Эта мысль в очередной раз беспокоит меня: как бы в стремлении к истине не стать призраком без всяких кавычек, видел таких в своих путешествиях. Но теперь ничего не поделаешь: назвался груздем, полезай в кузов.

В одной стене кабинета широкое окно с видом на лесистую долину, часть другой стены занимает экран, а людей всего трое. Они располагаются за столом модернистского вида (стекло и металл) — один человек в кресле, а двое на стульях. У окна пустует диван и ещё несколько кресел — тоже изыски современного дизайна.

Я встаю со своего невидимого кресла и пытаюсь пересесть на диван, чтобы со всеми удобствами наблюдать за этой секретной встречей. Но управлять фактурой поверхностей у меня пока не получается, так что позорно «проваливаюсь» до пола. Собравшиеся моего конфуза, естественно, не замечают. Да и меня тоже. Приходится вернуться на место.

Во главе стола — явно хозяин кабинета. У него беловатый пушок вокруг лысины и старческое, но бодрое лицо: плоский лягушачий рот, глубокие морщины от носа к уголкам рта, близко посаженные водянисто-голубые глаза. Начинает говорить немного скрипуче, и тут же включается невидимый переводчик:

— Вижу, как ты озираешься, Дэйв. Но сегодня не будет папки с бумагами, всё только на словах. Обычно название операции выбирает компьютер, но имя этой в компьютере фигурировать не должно. Сразу скажу, что дело довольно щекотливое. Послушай, а потом можешь отказаться. Но ты хорошо показал себя, и я думаю, что это твой шанс…

Я перевожу взгляд на его собеседника, который и в самом деле только что шарил взглядом по столу. Приятное розовощёкое лицо, причёска с пробором, небрежно повязанный галстук. Больше похож на свободного художника, чем на сотрудника ЦРУ…

Человек в кресле продолжает:

— Вообще-то тебе отведена чуть не главная роль, а в планы посвящают одним из последних. Но, как говорится в Библии, «последние будут первыми». Это раньше в бой первыми вступали рыцари, за ними шли солдаты, а по пятам следовали мародёры. В двадцатом веке к мародёрам присоединились журналисты. А теперь, сам знаешь, войны начинают журналисты и телевизионщики. Хотя и без рыцарей не обходится…

Человек во главе стола приостанавливается, а тот, кого назвали Дэйвом, непринуждённо вставляет:

— Как я понимаю, о рыцарях особенно распространяться не станем?

— Работа такая, Дэйв. Мы делаем историю, но редко удостаиваемся даже сноски в учебнике…

Хозяин кабинета ставит локти на стол, и лоб прорезает вертикальная морщинка.

— Извини за небольшой экзамен, Дэйв. Я ценю, как ты показал себя в прошлом деле, но здесь нам нужен первоклассный игрок. Более смелый, чем мы, ветераны, — тут он слегка щурится, — но при этом расчётливый. Если хорошо сыграешь, то и дальше будешь работать на этом направлении… Ответь мне на один вопрос. Планируемая операция связана с Россией. Но почему, собственно? Многие считают, что эта страна больше не представляет интереса. Жалкий осколок Советской империи, который заслуживает внимания лишь из-за остатков ядерного потенциала, но тот быстро деградирует. Сырьевая экономика, полунищее население, коррумпированное государство. Так называемая элита у нас в кармане, поскольку хранит наворованные деньги в западных банках. Она бросится выполнять всё, что ей прикажут. Так почему нас вообще должна интересовать Россия, Дэйв?

Тот моргает длинными ресницами, но не теряется. Склонив голову набок, как примерный студент, начинает перечислять:

— По нескольким причинам, Бен. Во-первых, конечно, из-за нефти. Как ни богат район Персидского залива, но его запасы к концу века истощатся. Сланцевый газ — временная альтернатива, слишком страдает экология. Так что после Персидского залива настанет очередь Восточной Сибири и шельфа Ледовитого океана. Пока там нефть добывать слишком дорого, однако это последние крупные месторождения в мире, и Америка должна их получить. Для этого желательно установить полный контроль над Россией и, возможно, даже присоединить Сибирь к Соединённым Штатам. Жителей там осталось немного, и они с радостью станут американцами… Вторая причина — наше противостояние с Китаем. Чтобы он чрезмерно не усилился, его надо отрезать от ресурсов Сибири, а если дело дойдёт до войны, то желательно иметь базы не только в Центральной Азии, но и на русской территории вдоль Амура…

— А ещё, Дэйв? — «Лягушачий рот» прищуривается. — Всё это банально. Нефть и базы.

— Ещё?.. — розовое лицо Дэйва ненадолго теряет безмятежность, однако он тут же бодро продолжает:

— Есть одна тревожная тенденция, Бен. Русские пытаются делать ставку на высокие технологии. Кое-что у них осталось со времён СССР. Не только космос. Новые источники энергии, «хай-хьюм». Да ещё пытаются продавать их по всему миру, усиливая тем потенциальных врагов Америки…

— Достаточно, Дэйв, — Хозяин кабинета улыбается, показывая крепкие зубы. — У тебя талант аналитика, и я думаю, что не ошибся в выборе. Только у России остались неподконтрольные Америке высокие технологии. Часть нам удалось скупить, но далеко не все. Наши политики в основном боятся, что к нашим врагам попадут ракетные или ядерные технологии русских. Но есть и более изощрённые вещи — например, средства ведения радиоэлектронной войны. Представляете, джентльмены, если во время очередной операции выйдет из строя электроника армии США? Главная ударная сила современной Америки — аэрокосмические группировки, а их мощь напрямую зависит от компьютеров и информационных сетей… Так вот, мы обнаружили у русских нечто, нас весьма обеспокоившее.

Он кивает третьему участнику совещания.

— Джон, введи в курс дела.

Это имя, похоже, широко распространено в Америке, да и внешний вид кажется типично американским: короткая стрижка, волевой взгляд. Сидит, развернув плечи, словно больше привык к военной форме, а не гражданской одежде. Только вокруг блёклых глаз что-то много морщинок…

Он кладёт мосластые руки на стол и начинает размеренно говорить:

— Ситуация такова. У нас есть данные, что в России появилось новое средство для ведения радиоэлектронной войны, по эффективности сравнимое с ЭМИ-импульсом, но более дешёвое и простое в использовании. Что-то на основе плазменных технологий…

Он скептически глядит на молодого человека напротив:

— Знаете, что такое ЭМИ?

Дэйв слегка поводит плечами:

— Электромагнитный импульс, сжигающий электронику, — небрежно отвечает он. — Есть обычные электромагнитные бомбы, которые может нести любой истребитель-бомбардировщик, там взрыв обычной взрывчатки преобразуется в разрушительный электромагнитный импульс. Если нанести массированный удар такими бомбами, то выйдут из строя все электрические устройства, и страна будет отброшена в каменный век. А ещё есть ядерные бомбы, в которых энергия взрыва трансформируется в электромагнитное излучение огромной мощи.

«Лягушачий рот» усмехается:

— Дэйв работает со СМИ и на все вопросы должен знать ответ, иначе журналисты заклюют. Так что его не собьёшь, Джон.

Джон выпячивает нижнюю губу:

— Отлично. Так вот, мы узнали, что такое оружие было разработано в одном институте на севере России. Там пытались воспроизвести наши эксперименты с установкой ХААРП и наткнулись на что-то весьма любопытное. Один человек попытался узнать секрет, но его убили…

Дэйв наклоняется вперёд:

— Убили американского агента?!

— Это был не американец, — хмуро отвечает Джон. — Если бы знали, что дело так серьёзно, действовали бы осторожнее. Русские пытались выдать всё за несчастный случай, однако наши эксперты установили, что это неправда. Беднягу сначала избили, а потом ввели большую дозу алкоголя и оставили замерзать на снегу.

Я смущённо ёрзаю в кресле.

Дэйв качает головой:

— Ну и сволочи!

Хозяин кабинета хмурится:

— Деградирующая нация, не умеют работать тонко.

Джон выжидает секунду и говорит дальше:

— В общем, пока удалось выяснить немногое. Экспериментальную установку передали для продолжения исследований в институт радиоэлектроники под Москвой. Этот институт входит в систему РВСН, ракетных войск стратегического назначения, и у нас там есть человек, но, к сожалению, не в самом конструкторском бюро. Всё же мы узнали, что установка весьма эффективна как при наземном, так и при воздушном применении. При этом компактна, потребляет мало энергии, и вскоре планируется её испытание со спутника…

Дэйв кривит губы:

— Только подумать, что русские ещё кружат над нашими головами.

— Это даёт нам шанс, — усмехается Джон. — Спутники будут пролетать не только над русскими полигонами, но над Европой и Америкой. Если сделать так, что установка не выключится после полигона, а продолжит работу, то у нас появится возможность изучить её действие и эффективность.

Дэйв хмыкает:

— Спутники?.. Я понял, что запустят один.

— Согласно нашему источнику, их будет два, один для подстраховки. Запуск бывшей военной ракетой, снятой с боевого дежурства. Она может вывести на орбиту и больше, но у русских, как всегда, проблемы с финансированием.

Джон показывает желтоватые зубы в усмешке и трогает панель на столе. Большой экран загорается, на нём возникает карта земного шара. По карте плавно изгибается пунктирная линия.

— Вот так пройдёт траектория спутников во время второго витка, когда начнут испытания. Удобно для нас — сначала над Уралом, где у них два полигона, потом над северной Атлантикой, Лабрадором, и зацепит северо-восточное побережье США. Стоит расположить в тех местах передвижные станции слежения, и мы увидим, что русские нам припасли.

— Спутники пойдут с востока на запад, — бормочет Дэйв. — Необычно.

В блёклых глазах Джона впервые мелькает тень одобрения.

— Да, — соглашается он. — Конечно, при таком запуске на орбиту выводится меньше полезного груза. Но ракета достаточно мощная, а эта траектория лучше накладывается на их полигоны.

Дэйв откидывается на спинку стула и, похоже, хочет положить ногу на ногу, но стол мешает.

— Джон, а у вас не боятся, что это оружие причинит ущерб соседней Канаде? Да и нашему штату Мэн может достаться. Сгорят компьютеры, пойдёт лавина коротких замыканий. Вдруг случится что-то вроде Великого затмения?.. Хотя для телевизионщиков это будет как манна небесная, станут показывать, как во тьму погружаются целые города…

Человек в кресле скупо улыбается:

— Верно подмечено, мой мальчик. Мы очень надеемся на подобные эффекты. Тут ты и вступишь в игру. Конечно, всё должно быть подготовлено заранее. Что СМИ станут говорить о России, когда узнают, кто во всём виноват?

Дэйв даже привстаёт:

— Шеф! И вы ещё говорите, что вам не хватает смелости. Да это будет гениальная операция. Руками самих русских так скомпрометировать Россию!

«Лягушачий рот» щурится, словно кот на мышь.

— Не спеши с оценками, Дэйв. Многое будет зависеть от тебя. Надо спланировать подачу информации: что сообщать, в какой последовательности? Надо провести предварительную работу с журналистами, чтобы как можно больше оказалось в предполагаемой зоне поражения или около неё. Надо иметь заготовки на непредвиденные случаи. Вдруг один или два самолёта разобьются, попав под излучение со спутников?..

Тут Дэйв моргает, а его шеф прерывает речь, вглядываясь в лицо собеседника. Но пауза длится недолго.

— Атомные электростанции в этой зоне есть? — деловито осведомляется Дэйв.

Хозяин кабинета улыбается чуть шире, чем раньше.

— Ни одной, на такой риск мы бы не пошли. Угроза может возникнуть лишь на пятом витке, но наш источник заверяет, что энергия на спутниках кончится раньше. Энергоустановки у русских слабые. А вот авиакомпании предупредить едва ли удастся, это приведёт к утечке информации. Однако мы не собираемся сильно рисковать — как только спутники окажутся над сушей или акваторией США во второй раз, их собьют. Ведь это равнозначно нападению на Америку. Военные будут держать противоспутниковые системы наготове. Заодно попрактикуются.

Дэйв смеётся, показывая белые зубы, и я думаю, что он редко встречает отказы у женщин.

— Это здорово! Одним выстрелом мы убиваем двух зайцев. Узнаем характеристики их нового оружия, а заодно… Если эффектно подать, то СМИ втопчут Россию в грязь. Мы сможем потребовать международного контроля над вооружениями русских.

«Лягушачий рот» потирает руки:

— Рад видеть такой энтузиазм. Завидую тебе, Дэйв. Раньше мы думать не смели о таких вещах, а теперь невозможное становится возможным. Потребуется дерзость и точный расчёт, но в итоге мы хорошо прижмём русских. Даже если их президент заупрямится, на него надавит окружение. Мы одновременно начнём кампанию по разоблачению связей российской элиты с международной мафией, а под угрозой конфискации капиталов они запляшут под нашу дудку как миленькие. Для тебя там будет много работы, но это позже. А пока задавай вопросы, тебе надо знать всё досконально. На основе полученной информации составь план работы со СМИ и снова приходи ко мне. Всё в голове, никакого компьютера, не пользуйся даже механической пишущей машинкой. Скорее всего, понадобится несколько встреч, чтобы утрясти все детали.

Дэйв подбирается:

— Будет сделано, шеф…

А потом глядит на третьего участника беседы:

— Итак, Джон, ваш человек сделает так, что спутники не выключатся, когда уйдут за пределы российской территории? Я слышал, это уже удавалось с русскими спутниками, и мы получали ценную информацию…

Тот с сожалением качает головой:

— Придётся действовать тоньше. Спутники экспериментальные и управлять ими будут из ОКБ — это аббревиатура для конструкторского бюро. — Он снова касается панели, и вместо земных полушарий на дисплее появляется карта России.

— Нужный нам институт находится здесь. — Поблизости от Москвы начинает мигать яркая точка. — У нашего человека нет доступа к управлению, но если устроить сбой в электроснабжении, спутники уйдут за пределы российской территории с не выключенными установками… Так что всё будет выглядеть довольно скучно. Накануне наш человек введёт в систему компьютерного «червя». Когда начнутся испытания, он получит СМС-сообщение и внешне безобидной командой активирует вирус. Система электроснабжения выйдет из строя, и подать команду на спутники не удастся. Пока всё восстановят, спутники выйдут из зоны радиовидимости, а океанских судов космической связи у русских больше нет.

— Здорово… — с сомнением говорит Дэйв. — Но ведь отключение электроснабжения нужно организовать в точно определённый момент, когда спутники уже начнут работать по полигонам.

Его собеседник вопросительно глядит на человека в кресле, и тот пожимает плечами.

— Дэйву надо знать всё. Он должен составить не только план взаимодействия со СМИ, но информационные заготовки на случай, если что-то пойдёт не так.

Джон глядит на молодого человека, словно прицеливаясь:

— Чтобы перехватить сеанс связи, пришлось бы раскрыть карты перед АНБ, а это лишнее звено. Мы воспользуемся тем, что при работе установки возникает плазменное образование, которое может засечь спутник разведки «Key Hole». Лучше КН-12, он способен передавать информацию в реальном масштабе времени и позволяет скорректировать орбиту для лучшего обзора Северного Урала. Обычно «Key Hole» работают по земной поверхности, но можно запрограммировать и на космические цели. Сигнал со спутника получит наш сотрудник в Москве и пошлёт SMS-сообщение исполнителю.

И Джон широко ухмыляется.

— Что-то ещё хочешь узнать, Дэйв?

— Неужели у русских можно проносить на секретный объект свои смартфоны?

— Нет, — качает головой Джон. — Но СМС-сообщение он получит. Как, это наша забота…

Мне это любопытно, так что «смещаюсь» на семь тысяч километров, в Подмосковье. Инженерный отдел, невзрачный человек в очках за компьютером. Так… очки непростые, что-то вроде «очков Google», какими баловались мои сокурсники. Антенна в дужке, миниатюрный приёмник, на стёкла можно проецировать текст или изображения. Причём вижу это только я, используя свои новые возможности. А так очки надо изучать под микроскопом. Мастеровитые ребята собрались в ЦРУ. Хотя им далеко до изощрённой психотехники Трёх. Ну и сколько «наш человек в России» получит за работу?.. Оказывается, не так много. Понятно, в Америке бюджетный кризис. Но на квартирку на Кипре хватит.

«Возвращаюсь», мне интересно, о чём ещё спросит Дэйв? Захочет ли например узнать, есть ли санкция президента на эту рискованную затею? Хотя, похоже, участникам совещания она не кажется рискованной. Обычные игры секретных служб.

И действительно, Дэйв лишь поводит плечами:

— Всё здорово придумано. Я-то думал, что Россией мы пока заниматься не будем, она и так у нас в кармане…

Шеф хмыкает:

— Русские неспособны к анализу реальной ситуации и потому непредсказуемы. Ясно ведь, что побеждённая страна, надо сидеть тихо и не высовываться. Так нет, мечтают снова стать великой державой…Кстати, если всё пойдёт по плану, к этому случаю мы приурочим раскрытие террористического заговора против Запада… Джон, расскажи-ка о группе «Мидас».

Джон снова нацеливает взгляд на молодого человека:

— Собственно, «Мидас» — это название операции, которую планирует некая террористическая группа. Массированная хакерская атака на корневые серверы Интернета с целью выведения их из строя. Причём Интернет не главная цель, а скорее прикрытие. Одновременно будет предпринята атака на корпоративные сети — банковские, биржевые и прочие, чтобы нанести удар по финансовой системе Запада. Мы уже некоторое время отслеживаем действия, которые, скорее всего, являются репетицией глобальной атаки. Видимо, эта группа планирует заработать большие деньги на обвале акций. Но главные мотивы действий террористов не экономические, а политические — ненависть к Западу и, особенно, к Америке. К сожалению, в эту организацию входят и американские граждане…

— Возьми на заметку, Дэйв, — перебивает хозяин кабинета. — Про американцев в СМИ не должно появиться ни слова. Только официальная линия, что террористы — это невежественные мусульманские фанатики и русские.

Дэйв слегка улыбается:

— Надеюсь, вы облегчите мне эту задачу.

Джон хмуро улыбается.

— Постараемся. Мы давно следим за этой группой и, конечно, не дадим провести «Мидас». Террористы будут схвачены, а предатели американцы уничтожены на месте. В группе есть программисты из России, их нетрудно обработать, чтобы дали нужные показания. В совокупности обе акции дадут синергетический эффект, показав миру, что русские всё ещё представляют угрозу для Запада. Можно будет так усилить давление на Россию, что она будет вынуждена согласиться на наши условия, иначе столкнётся с угрозой бойкота со стороны развитых стран…

— Постойте-ка, — возбуждённо поворачивается к шефу Дэйв. — Это скольких же целей мы собираемся достичь?

Он начинает один за другим распрямлять ухоженные пальцы:

— Во-первых, узнать о новом русском оружии. Во-вторых, показать, что русские военные технологии представляют угрозу для Запада. В-третьих, доказать, что русские причастны к международному терроризму… Не слишком ли много целей сразу?

«Лягушачий рот» довольно кивает:

— Знаешь, Дэйв, я некоторое время изучал русских, когда они ещё представляли реальную угрозу. Так вот, у них есть пословица: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь». Она хорошо отражает особенности их национальной психологии. Русским трудно преследовать несколько целей сразу, у них нет системности американцев. Может, и была раньше, но утрачена этой деградирующей нацией.

Наступает молчание. Солнечный свет тускло блестит на металлических частях мебели, словно на ружейных стволах.

— Итак, Дэйв, — снова говорит хозяин кабинета, — хорошенько продумай план информационной кампании, и через три дня приходи ко мне. Тут есть свои проблемы. Если излучение губительно для электроники, то у телевизионщиков может выйти из строя аппаратура. И фотокорреспондентов надо сориентировать, чтобы имели камеры с простой механикой. Возможно, журналистов вообще следует держать в стороне, чтобы быстро перебросить в нужное место. Уточнённую схему траектории спутников я тебе передам. В общем, подумай. Заодно обсудим круг лиц, которые будут посвящены. Этот круг будет очень узок. Отныне ты подчиняешься непосредственно мне, хотя числиться будешь по-прежнему в Office of Public Affairs… — тут невидимый переводчик почему-то спотыкается и не переводит название учреждения на русский язык. Видимо, не ориентируется в дебрях американской бюрократии. — Я оповещу директора. Для тебя будет разработана устная инструкция, при общении с журналистами придерживайся её. Утечка информации абсолютно недопустима.

Последние слова он произносит с задушевной улыбкой. Дэйв только пожимает плечами: «Обижаете, шеф».

Я думаю: а что с ним будет, если утечка всё-таки произойдёт? Скорее всего, обойдутся без особых изысков. Дэйв просто попадёт под машину, и в газете появится краткая заметка, что-то вроде: «Сожалеем о преждевременной смерти перспективного молодого сотрудника». Скорее всего, даже и заметки не появится.

— Ещё вопросы, Дэйв?

«Лягушачий рот» снова оценивающе щурится, но Дэйв держится молодцом. Из молодых, да ранних, ненужных вопросов не задаёт. Про президента так и не было сказано ни слова, и я гадаю, будет ли он вообще в курсе?

Придётся узнать…

Хозяин кабинета делает прощальный жест, и участники совещания одновременно встают со стульев. Направляются почему-то не в сторону двери, а к стене кабинета. Я моргаю от неожиданности: там открывается дверца лифта, проглатывая обоих. Прямо шпионские штучки, хотя чего и ждать в стенах ЦРУ? Я предоставляю им уехать, мне дверь тоже без надобности. Перед тем как покинуть кабинет, ещё раз смотрю на его владельца.

Тот откинулся в кресле, и глаза, похожие на обкатанные голубые камешки, скрылись под набрякшими веками. Морщинки, ведущие от носа к уголкам рта, разгладились, и лицо приобрело почти добродушное выражение — этакий любящий дядюшка, только что решивший очередную семейную проблему. Только обтянутые желтоватой кожей пальцы несколько раз глухо стукнули о край стола.

Словно начали отсчёт…

Конечно, я навожу справки. Информация появляется прямо в воздухе, как на дисплее компьютера — результат трогательной заботы обо мне…

Так… Бен Холлидей, заместитель директора ЦРУ по оперативному планированию. Член Закрытой Сети США и одновременно…

Но тут словно тёмное облако заволакивает надпись, и я ощущаю болезненный укол в мозг. Опять вторгся в нечто запретное. Ладно, с этим придётся подождать.

Кто-то сказал, что мы думаем одно, говорим другое, а делаем третье. Пожалуй, это можно сформулировать и иначе. Люди говорят одно, подразумевают другое, а делают нечто третье.

Я наблюдал начало сложной игры, но известен ли игрокам её тайный смысл?..

Интересно, сколько людей знает об операции? Полной информацией, похоже, владеют только эти трое и, возможно, директор ЦРУ — вряд ли подчинённые действуют по собственной инициативе. Скорее всего, тот просто не снисходит до детального планирования. А вот в курсе ли американский президент?.. Когда я изучал новейшую историю в университете, преподаватель упоминал, что далеко не всегда президенты США знали о планируемых тайных операциях. Иногда их просто обманывали, как в вопросе об оружии массового поражения в Ираке… Итак, попробуем подсчитать. Во-первых, эти трое. Во-вторых, ещё несколько человек нужны, чтобы работать с «Key Hole». В-третьих, придётся оповестить операторов противоспутниковых систем… Но, скорее всего, эти люди будут посвящены только в свою часть плана.

Вот каков наш мир: оказывается, десятка людей достаточно, чтобы перевернуть его!

Пока с меня довольно.

Я проплываю сквозь стену и «спускаюсь» в садик, куда с самого начала хотел заглянуть. Табличка поясняет, что это «Сад памяти» и посвящён тем, кто погиб при исполнении долга. Белая и розовая плитка, зелёная листва над спокойной водой бассейна, журчание воды по камням. Спокойно и красиво…

Значит, это мемориал офицерам ЦРУ и тем, кто сотрудничал с ними. Только как отличить тех, кто честно выполнял долг перед страной, от тех, кто вёл игру, обернувшуюся для неё катастрофой?

Это не моё дело…

Ну что же, теперь многое стало понятным. Приобрели смысл картины, которые я раньше наблюдал, теряясь в догадках. Попробую расположить их по порядку. Сначала вернусь к Сибил…