Книга: Эта короткая счастливая жизнь
Назад: Глава семнадцатая
Дальше: Глава девятнадцатая

Глава восемнадцатая

«Ночной джаз». Никогда в жизни Фелиция не ви дела столько людей. Людей, которые смотрят на неё. Ждут её. Восхищаются ею. Даже вечно хмурый и недовольный всем управляющий Адам Вольферт и тот вышел из своей каморки и не поскупился на аплодисменты.
– Не понимаю, почему мы не можем остаться?! – подбоченилась Фелиция, когда Персибал сказал, что на следующей неделе им придётся уехать. – Публика нас любит, мистер Вольферт лично признался, что наши выступления приносят ему небывалую прибыль…
– Так надо, – помрачнев, буркнул Персибал.
Новое платье его спутницы переливалось в искусственном освещении рассыпанными по груди изумрудами. Это был подарок одного из многих поклонников, пригласившего выступить в его доме на частной вечеринке.
В тот день Фелиция рассмеялась и уклончиво пообещала, что подумает, но когда вернулись домой, и она, распаковав подарок, примерила платье, то бросилась на шею Персибала и стала умолять принять предложение. Он усадил её на диван и терпеливо объяснил, что у них договор с управляющим «Ночного джаза», и они не могут давать выступления на стороне. Так что поклоннику пришлось отказать, но не прошло и месяца, как Персибал, наплевав на все договоры, решил, что им нужно уехать из города.
– Какого черта? – вспылила Фелиция. – Так надо, – повторил Персибал и, опустив голову, ушёл спать. – Если хочешь, то можешь остаться здесь, – сказал он уже из спальни небольшой квартиры, которую они снимали на двоих.
Закрытая дверь почти полностью поглотила его голос, но Фелиция поняла смысл. Гнев и раздражение уступили место страху снова остаться одной. Если бы Персибал уже как-то раз не бросил её, заставив вернуться на кухню, то Фелиция, возможно, и не испугалась так сильно, но сейчас страшный опыт охлаждал всякий пыл лучше, чем ушат холодной воды в жаркий день. Фелиция болезненно закусила губу и начала раздеваться.
– Прости меня, – прошептала она, забираясь под одеяло.
Кофе и молоко снова смешались в стакане любви.
– Если ты хочешь уехать, то мы уедем, – сказала Фелиция, когда всё закончилось, делая ударение на слове «мы».
Когда турне длиною в месяц закончилось, и они вернулись в Чикаго, бар «Ночной джаз» был закрыт. Управляющий сбежал, но полиция щедро осыпала город обещаниями, что его поимка лишь вопрос времени. Случайные прохожие разговаривали о конфискованном спиртном и о том, что после того, как удалось изъять из обращения такую большую партию, цены в «тихих» барах снова вырастут.
Фелиция вернулась домой и рассказала об этом Персибалу. Он что-то хмыкнул себе под нос и сказал, что это не их проблемы. – Музыка – вот что должно нас волновать, – он улыбнулся и, притянув Фелицию к себе, поцеловал.
Постель скрипнула и приняла их в свои объятия.
– Как хорошо! – шептала Фелиция, краснея и стыдясь охватившей её страсти. – Как же мне с тобой хорошо…
Через три дня они уже пели в баре «Мотылёк». После закрытия «Ночного джаза» он стал одним из главных поставщиков незаконного спиртного в городе. «Ещё один бар, который скоро закроется», – думала Фелиция. Единственным, что утешало её, разгоняя эти мрачные мысли, были знакомые лица, которые удавалось разглядеть в шумной толпе. Одних она узнавала, другим приветливо улыбалась, притворяясь, что узнаёт. Они приходили, чтобы посмотреть на неё, и одно это обстоятельство, по её мнению, было достаточным поводом, чтобы питать к ним благодарность.
Несколько раз Фелиция видела мистера Джеральда. Он стоял с друзьями и бесстыдно хвастал, во сколько обошлось ему платье, надетое сейчас на Фелиции. Услышав стоимость, она так прониклась щедростью подарка, что решила во что бы то ни стало снова поговорить с Персибалом о возможности выступить в доме этого человека.
– Посмотрим, – пообещал он, возвращаясь за пианино.
Фелиция запела, уже предвкушая весёлую пирушку в доме мистера Джеральда.
По дороге домой они отклонились от обычного маршрута и встретились с начинающим седеть человеком в сером пальто и фетровой шляпе. Персибал проговорил с ним около получаса, затем вернулся в машину и сказал, что выступление в доме мистера Джеральда будет последним в этом городе.
– Снова в турне? – вздохнула Фелиция.
– Снова, – Персибал обнял её свободной рукой.
– Не хочу в турне, – заколебалась она, пытаясь подсчитать заработанные деньги. – Ты не думал, что мы могли бы съездить куда-нибудь просто отдохнуть?
– Хочешь навестить родных?
– Нет! – Фелиция ужаснулась от этой мысли.
– Значит, только музыка?
– Значит, – безрадостно согласилась она.
Фелиция заснула, думая только о предстоящем выступлении в доме мистера Джеральда. Как всё будет? Сколько придёт гостей? Ей почему-то представился званый бал, о котором она прочитала в какой-то книжке ещё в детстве. Сердце тревожно забилось. Волнение стало таким сильным, что ей пришлось выпить бренди, чтобы заснуть.
Всю следующую неделю Фелиция жила, ожидая этого выступления. Что ей надеть? Конечно, то самое платье, которое подарил ей мистер Джеральд. А какой им выбрать репертуар?
Фелиция думала, какие песни ей удаются лучше всего, когда мотив неожиданно сбился. Персибал сфальшивил, заставив её вздрогнуть от неожиданности. Никогда прежде ничего подобного не случалось.
Фелиция обернулась и посмотрела на возлюбленного. Его губы побелели и дрожали, как осенний лист на холодном ветру. Жёлто-шоколадные глаза смотрели куда-то в глубину затянутого смогом зала. Фелиция попыталась проследить его взгляд. Увидела управляющего баром «Ночной джаз» и приветливо улыбнулась. Вольферт едва заметно поклонился, коснувшись рукой фетровой шляпы. Фелиция вспомнила, почему закрылся его бар, но тут же решила, что это не её дело.
– Кто тебя напугал? – спросила она Персибала во время короткого перерыва.
Он не ответил, заказывая двойную порцию бренди. Фелиция подбоченилась, требуя ответа.
– Девушка, – сказал Персибал, залпом выпивая содержимое стакана. – Когда-то мы пели вместе с ней, – он вздохнул и уставился в пустоту.
Укол ревности заставил Фелицию поджать губы. Если бы спустя годы она могла вернуться и дать себе хотя бы один совет! Глупая и наивная. Неужели так сложно понять то, что происходит на самом деле? Но ум, к сожалению, приходит лишь с годами, на основании собственного опыта и собственных ошибок. И Фанни…. Нет. Всё ещё Фелиция, так ничего и не поняла в тот день. Ведь так легко видеть в происходящем что-то более простое и понятное, чем сложное и далёкое от собственной жизни.
– Значит, девушка? – снова решилась начать разговор Фелиция, когда они с Персибалом пытались отобрать репертуар для выступления в доме мистера Джеральда.
– Ничего особенного, – отмахнулся Персибал. Сейчас он уже не выглядел таким встревоженным, и Фелиция успокоилась.
В пятницу вечером, когда небо посеребрили звёзды, они приехали в дом мистера Джеральда. Все ожидания, все мечты и надежды, связанные с этим выступлением, у Фелиции рухнули, как только она увидела, как мало собралось людей послушать выступление. Да и сам дом не был тем дворцом, который рисовало ей её сознание.
– Что всё это значит? – спросила она Персибала.
Он не ответил. Его губы были так же бледны, как и в тот вечер, когда его пальцы впервые в жизни сфальшивили.
Десяток мужчин во главе с мистером Джеральдом ждали, потягивая бренди и сигареты. Был там и бывший управляющий баром «Ночной джаз».
– Мистер Вольферт, – поклонилась она, смущённая происходящим.
Он улыбнулся и посмотрел на Персибала, жестом предлагая ему пройти к пианино.
– Что всё это значит? – снова шёпотом спросила Фелиция спутника.
Он не ответил. Сел за пианино. Начал играть, но музыка вышла какой-то скрипучей и фальшивой. Фелиция почувствовала, как страх и волнение передаются и ей. Она запела, но вышло это так же фальшиво, как и игра Персибала. Фелиция посмотрела на мистера Джеральда и увидела, как он улыбается. Почему-то эта улыбка не понравилась ей. Она пела и пела, а мир всё глубже и глубже погружался в какую-то непроглядную тьму.
– Ну, хватит! – потерял терпение Персибал.
Его голос показался Фелиции каким-то далёким и чужим.
– Почему же ты остановился? – спросил управляющий «Ночного джаза».
Персибал молчал. Крупные капли пота катились по его лицу. Разум Фелиции отказывался понимать происходящее.
– Мы… мы вас чем-то обидели? – заикаясь, спросила она.
Мужчины переглянулись и весело рассмеялись. На нетвёрдых ногах Персибал поднялся из-за пианино.
– Послушайте, – голос его дрожал так же, как и всё тело. – Она ничего не знает. Клянусь, – он посмотрел на Фелицию щенячьим взглядом. – Отпустите её.
Фелиция снова услышала громкий хохот.
– Что происходит? – пролепетала она.
– Что происходит? – мистер Джеральд подошёл к ней и заглянул в глаза. – Вижу, мой подарок пришёлся тебе по душе?
– Да, очень, – тихо прошептала Фелиция. Протянув руку, он убрал с её щеки непослушный локон.
– Ну, так спой для меня.
– Что? – Фелиция вздрогнула, увидев, как Персибала повалили на пол.
– Какая у тебя любимая песня? – спокойно спросил мистер Джеральд. Вольферт наклонился к Персибалу, разжал его руку, схватил за палец и потянул вверх.
– На кого ты работаешь? – спросил он. Персибал не ответил, и Фелиция услышала, как хрустнула кость.
– Геральд! – закричал Персибал. – Геральд Спарсер!
Сломалась ещё одна кость. Пальцы. Эти божественные пальцы, ломались, словно хрупкие спички. Фелиция наблюдала за происходящим, давясь рыданиями. Голоса звучали далеко-далеко, но она смутно понимала их смысл. Почему Персибал так поступил? Неужели все бары закрылись из-за него? Как он мог предать тех, кто давал ему работу?
– Так какая твоя любимая песня? – терпеливо повторил мистер Джеральд.
– Что? – Фелиция машинально попыталась вытереть катящиеся по щекам слёзы.
– Спой что-нибудь для меня, – он издевался над ней, а она, не отрываясь, смотрела на Персибала.
Он лежал на полу с переломанными пальцами и тихо плакал.
– Хочешь оказаться на его месте? – спросил Джеральд.
– Нет! – Фелиция попятилась.
Вольферт поднял Персибала на ноги и усадил за пианино.
– Играй же! Ну! – орал он.
Фелиция зажмурилась. Сильные руки Джеральда сжали её плечи.
– Проваливай отсюда, – прошипел он ей на ухо. – Проваливай и забудь всё, что видела.
Она выбежала из дома. Холодная ночь освежала и трезвила. Слёзы высохли. Невыносимо хотелось вернуться назад и попытаться спасти Персибала, но ещё больше хотелось жить.

 

Домой Фелиция вернулась лишь утром. Забралась в кровать и, укрывшись с головой одеялом, заставила себя заснуть. Мир грёз нарисовал страшные картины, в которых она пела для мистера Джеральда и бывшего управляющего «Ночного джаза». Других посетителей в баре не было. Персибал со сломанными пальцами и размытым, скрытым туманом лицом, играл на пианино. Фелиция пела, пытаясь попасть в дикий ритм, забирающий последние силы. «Как он может так играть со сломанными пальцами?» – думала Фелиция.
Закончив последний куплет, она поклонилась, и машинально улыбнулась, услышав грянувшие овации. Зал, который был пуст ещё мгновение назад, оказался полным, и сотни глаз смотрели на неё, посылая воздушные поцелуи. Фелиция расплакалась, не понимая причины слёз. Она проснулась, но долго лежала в кровати, боясь вернуться в реальность. Что ей теперь делать? Как дальше жить?
Фелиция услышала стук в дверь и побежала открывать, решив, что это Персибал. На пороге стоял высокий человек в сером плаще и фетровой шляпе. Схваченные сединой виски совершенно не старили его. Широкие скулы были гладко выбриты. Подбородок блестел синевой. Он смерил Фелицию уничижительным взглядом и шагнул вперёд. Фелиция спешно отступила. Минувшая ночь лишила её смелости, превратив в жалкий дрожащий комочек, лишь отдалённо похожий на человека, скорее пугливый зверёк, тщетно пытающийся найти тот угол, где сможет укрыться. – Рад, что ты уцелела, – сказал незнакомец, оглядывая Фелицию с ног до головы внимательным взглядом. – Черномазый говорил, что у тебя хороший голос?
Она вздрогнула. Нет. Кажется, этот кошмар никогда не закончится.
– Чем собираешься заняться? – он снял промокшую шляпу и положил на стол. Жёсткие черты не понравились Фелиции. Что-то в этом незнакомце было холодного, пробирающего до самых костей. – Я задал вопрос, – спокойно повторил он, сверля её серыми глазами.
– Я не знаю, – Фелиция нервно сглотнула.
«Откуда он знает о том, что случилось? Почему он вообще пришёл сюда?» – думала она, вспоминала прошлую ночь, и желудок её сжимался.
– А ты недурна, – сухо сказал незнакомец. – Хочешь, чтобы я подыскал тебе что-нибудь? – он достал сигарету и закурил. За узкими губами мелькнули жёлтые зубы. – Что ты умеешь делать?
– Петь.
– Петь? – он хрипло рассмеялся. – Разве ты ещё не напелась, пташка? – от этих слов Фелицию передёрнуло, словно от пощёчины.
– Не называйте меня так.
– Это ещё почему? – незнакомец затянулся, стряхивая пепел на пол. Фелиция попыталась выдержать его взгляд, но у неё этого не получилось. – Боишься меня? – она поджала губы и покачала головой. – А зря, – незнакомец подошёл ближе, сжал прокуренными пальцами её подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. – Черномазый, например, боялся. Разве он не говорил тебе об этом?
– Нет.
– Странно, – незнакомец прижал большой палец к её губам. – Из тебя получится хороший стукач, пташка.
– Пустите меня! – вспылила Фелиция, но вырваться или дать пощёчину не решилась. Улыбка незнакомца напомнила оскал тысячелетнего черепа. – Они знают, кто вы, – прошипела она, вспоминая кошмарную ночь, и надеясь, что догадка верна. – Персибал назвал им ваше имя!
– А ты? – незнакомец встретил эту новость весьма безразлично. – Скажи, почему они отпустили тебя? – он увидел смятение в глазах Фелиции и снова улыбнулся. – Пташка.
На этот раз Фелиция не сдержалась и влепила ему пощёчину. В конце концов, перед ней всего лишь служитель правопорядка. Он не может причинить ей вред. Не имеет права. «Геральд! Геральд Спарсер!» – звучал в её голове истошный крик Персибала, и слёзы отчаяния начинали подступать к глазам, застилая весь окружающий мир.
Назад: Глава семнадцатая
Дальше: Глава девятнадцатая