Когда вечером Елена вошла в комнату дочери, она застала привычную картину: Валерия с ногами в кресле, уставившись куда-то в окно.

– Ты не хочешь завтра со мной пройтись по магазинам? – спросила мать, – Мы могли бы что-нибудь купить, что ты будешь носить в колледже.

– Мама, ты же знаешь бабушку. Она обязательно скажет, что всё, что мы купили, не соответствует местному стилю, и заставит обновить гардероб.

– Хорошо. Купишь, что нужно, в Лондоне, бабушка поможет выбрать.

– Конечно, мама.

– Да, я сегодня виделась с тем парнем, Артур, кажется, его зовут, – как бы между прочим добавила Елена.

Валерия резко вскинула голову и, едва не задыхаясь, произнесла:

– Зачем???!!!

– Мы поговорили с ним о тебе и пришли к общему выводу, что ваши взаимоотношения не могут продолжаться.

– Мама, зачем ты это сделала? – снова вскрикнула Валерия.

– Я хочу для тебя как лучше. Кстати, он хотел бы сам тебе это сказать. Думаю, ты можешь навестить его. Он уже выписался из больницы и находится сейчас дома, но его травма не позволяет ему приехать к тебе и вообще выйти из квартиры, как он сказал.

– Так он хочет меня видеть? – с сомнением произнесла Валерия.

– Да. Он хочет объяснить тебе кое-что и проститься.

– Понятно. Хорошо. Я навещу его. Потом, – послышался обречённый голос дочери. У Елены сжалось сердце, но она была уверена: по-другому никак.

– Не грусти. У тебя всё будет хорошо.

Елена, поцеловав дочь в макушку, вышла из комнаты. А в голове Валерии лихорадочно заметались мысли:

«Итак, это всё, конец, точка! Он хочет проститься! Если раньше я на что-то надеялась, хотя бы на слова Максима о том, что он оклемается, и мы спокойно поговорим, то теперь, после разговора с матерью, Он точно не захочет со мной продолжать отношения. Так было всегда! Как она умудряется разрушать всё, что мне дорого, отнимать всё, в чём я так нуждаюсь. Я одна! Я совсем одна! Даже друга теперь нет. После признаний Степана я не представляю, как теперь с ним общаться. Ну, зачем он так? Я не вижу в нём мужа или любовника. Даже ради вожделенной мечты иметь ребёнка я не пойду на это. Если бы был хотя бы один шанс получить ребёнка от Него. Стоп! У меня есть шанс! Он хочет увидеть меня. Я должна сделать так, чтобы он захотел меня. Если будет ещё хотя бы один раз…».

Ночь в интернете – и Валерия знала о зачатии, предохранении и беременности почти всё. Даже о благоприятных днях для появления ребёнка желаемого пола. Если она правильно всё высчитала, эти дни для неё как раз самые благоприятные, неважно для кого, мальчика или девочки, лишь бы получилось. Следующая проблема: сделать так, чтобы он не использовал презерватив, а для этого она должна убедить его, что предохраняется сама. О средствах, которыми пользуются женщины для предохранения, она тоже теперь знает почти всё. И, конечно, нужно убедить его вообще заняться с ней сексом. А почему бы и нет? Он не хочет с ней продолжать отношения, но ни к чему не обязывающий секс она же сможет выпросить!

Валерия поморщилась: неужели я пойду на это? Себе же и ответила: ради малыша я пойду на всё. Она понимала, что завтра у неё будет один шанс из тысячи, но, как ни странно, именно слова Артура, сказанные в выпускной вечер о том, что она хозяйка своей судьбы, толкали её на это. Она знала, чего хочет. Она хочет быть с Артуром, она хочет от него ребёнка. Но он взрослый мужчина, он решил по-своему, и это не изменишь. Так может, Бог поможет ей исполнить второе желание? Тогда у неё появится смысл жизни, и она не будет так одинока.

Назавтра она, казалось, продумала всё до последней мелочи. От кружевного белья и противозачаточных таблеток, которые предусмотрительно купила и положила в сумочку, до стиля поведения. Она должна быть уверенной в себе и раскованной. Она должна дать ему понять, что те уроки любви, которые он преподал, не прошли даром, и она хочет просто получить удовольствие. Она должна принять все его решения как должное, без жалоб и упрёков. Она должна показать, что согласна с ним. Она должна, она много чего должна невыполнимого. Но она сделает это! Ради достижения своей цели она сделает всё, что должна!

Она решила навестить его ближе к вечеру. Это время суток, по её мнению, больше располагает к интиму. Купила фрукты – ведь идёт навестить больного – и в семь часов стояла у двери в его квартиру. Её трясло, как перед экзаменом. Хотя нет, на экзамене было легче, она обычно знала предмет. А что её ждёт сейчас, неведомо.

Набрав в грудь больше воздуха, как перед омутом, в который с головой, Валерия нажала звонок.

– Привет!

Какой же он красивый! Казалось, травмы не затронули его скульптурное лицо, несмотря на смуглость, непривычно бледное, изящную высокую фигуру.

– Привет, мой ангел! – как, ну как можно выглядеть такой по-детски невинной и соблазнительно-чувственной одновременно? – Рад тебя видеть. Проходи в гостиную.

– Надеюсь, ты действительно рад, – сказала Валерия и прошла вперёд.

Когда он доковылял до гостиной и вошёл, перед ним открылась картина, от которой хотелось зажмуриться и бежать подальше. Посреди комнаты, освещённый лучами заходящего солнца, стоял его ангел с золотыми волосами, небрежно стянутыми сзади лентой. Длинный белый сарафан облегал грудь, пышными складками окутывал бёдра, прозрачно намекал на кружевное бельё. Нелёгкое испытание предстоит сегодня!

– Будешь ужинать? – спросил Артур, стараясь отвлечься от соблазнительной фигуры, – Может, чай, кофе, или что-то покрепче?

– Чай, только чай, – произнесла Валерия, хотя не отказалась бы и от покрепче, но на экзамене голова должна быть трезвой.

Валерия села на диван. Артур вышел из комнаты. Он не догадывался, что одежда на ней – тщательно спланированный ход, впрочем, как и всё остальное. Это лёгкое белое платье на резинке мало того, что было полупрозрачным при определённом освещении, его ещё можно снять одним движением. А бретельки пышных рукавов всё время норовили упасть, стоили только опустить плечи. Чем Валерия незамедлительно воспользовалась, когда Артур вошёл в гостиную с подносом в руках. Разговоры разговорами, а процесс обольщения должен начаться незамедлительно. Заметив, что он сморщился, словно от боли, она вскочила с дивана, с притворной досадой поправила упавший рукав.

– Ох, Артур, прости. Тебе трудно передвигаться, а я сижу. Чем я могу помочь?

– Надеюсь, ты не собираешься и здесь мыть полы? – пошутил он, расставляя чашки и конфетницу на низком журнальном столике.

Она снова уселась на диван, он в кресло напротив, взяла чашку и, сжав обеими руками, словно они замёрзли, замерла, не смея поднять на него глаза.

– Артур, прости меня за всё, что я натворила.

– Прекрати! Мы говорили на эту тему. Твоей вины ни в чём нет.

Она взглянула на него. Он смотрел на неё с холодно-сдержанной обескураживающей улыбкой, не затрагивающей глаза. Валерия почувствовала, что и вправду замерзает.

– С тобой недавно общалась мама. Прости и за это. Я знаю, насколько она бесцеремонна.

– Здесь тоже извиняться не стоит. Твоя мама сама отвечает за свои поступки. Хотя ты права, тактичности ей не хватает. Мы мило побеседовали. Думаю, ты всё равно когда-нибудь это узнаешь, так что лучше сейчас и от меня. Оказалось, мир очень тесен, и мы с твоей мамой давно знакомы. Ты помнишь, я рассказывал тебе историю своего детства. Так вот, это она вывезла меня тогда из разбитого Грозного. Она в то время работала корреспондентом. Мне почему-то кажется, об этой части своей жизни она тебе не рассказывала. Валерия, что с тобой? – спросил он, увидев её расширенные глаза, полные слёз.

– Артур, я поражена твоим благородством и терпением. Ты должен ненавидеть меня со всем моим семейством, но ты, вместо того, чтобы гнать подальше, сидишь, поишь чаем и спокойно мне всё рассказываешь. Она… она же потом отдала тебя в детский дом! Вытащила из одного ада и поместила в другой!

– Прекрати! Она спасла мне жизнь!

– Теперь я понимаю, почему ты не хочешь продолжать отношения, почему хочешь со мной расстаться, – бормотала Валерия сквозь слёзы, будто не слышала его предыдущей фразы.

– Да ничего ты не понимаешь! Моё детство, твоя мать, детский дом здесь ни при чём. Виной всему настоящее. Я не могу тебе обеспечить жизнь, которую ты заслуживаешь. Я боюсь, что тебя убьёт присутствие рядом такого человека. Я просто боюсь за тебя!

– Не надо, Артур, не пытайся щадить мои чувства. Я всё понимаю. Ты должен презирать всю мою семью, которая причинила тебе столько боли. Сначала моя мать искалечила тебе детство, потом из-за меня тебя чуть не убили…

Валерия закрыла глаза, пытаясь удержать слёзы, с горечью понимая, что её план с треском провалился, и нужно идти, пока ему не надоело играть роль благородного рыцаря. И она собралась это сделать, но почувствовала, как он тяжело опустился, даже рухнул, на диван рядом с ней. Почувствовала, как его боготворимые руки обняли её за плечи, как тёплые губы легко коснулись виска, щеки, подбородка. Она открыла глаза и взглянула в его чёрные омуты. Нет. В них нет ненависти, в них нет презрения. Может, оно скрыто глубоко внутри, но сейчас его глаза смотрят с такой теплотой и нежностью…

Она судорожно выдохнула и обняла его, пропуская шёлковые волосы между пальцами, лаская губами щёки, шею, касаясь лба. Он хочет её. Она это поняла по его тяжёлому прерывистому дыханию, по тому, как он вздрагивал, когда её руки прикасались к нему. И теперь она сделает всё, чтобы он не передумал. Припала к его губам, заставляя его застонать и стиснуть ещё сильнее. Отбросив стыд и неловкость, забралась к нему на колени, как когда-то в машине, уселась лицом к нему. Это тоже продуманный ход. Она знала всё о его травмах, и понимала, эта поза причинит ему меньше неудобств, а ей даст желанную свободу действий.

Он снова начал терять контроль над своим телом и разумом, как всегда рядом с ней. Его заполняло лишь жгучее желание. её губы обжигали, и жаркие волны прокатывались по следам её ласковых рук. Она поёрзала, устраиваясь удобнее, провела тонкими пальцами по плечам и шее, а потом расстегнула и стащила рубашку. Резко выпрямилась, обнимая его голову, и её грудь оказалась на уровне его глаз, такая соблазнительная, такая доступная. Она прошептала его имя:

– Артур, пожалуйста!

Он почувствовал, как её сердце бешено колотится рядом с его сердцем. Легко стащил платье до талии, расстегнул бюстгальтер и припал губами к источнику, который был необходим сейчас больше жизни.

– О, мой ангел! – прошептал любимое имя.

В голове Валерии пронеслось, что она далеко не ангел, и её собственный демон толкает и подсказывает, как она должна поступить сейчас, прежде чем начнётся основное действие.

– Артур, послушай, – хрипло произнесла она, прижавшись к его шее, чтобы не смотреть в глаза, он замер, но рук не разнял, – Я уже не такая наивная, как была раньше. Когда мы ещё встречались, ты как-то сказал, что тебе не нравятся резинки, и я решила, что сама буду заботиться о предохранении, и начала принимать таблетки, они называются…

У Валерии вдруг вылетело из головы название, она дёрнулась к сумочке.

– Я сейчас покажу, тебе не нужно использовать… – сбивчиво пыталась объяснить она.

Он задержал её руку:

– Не доставай, я верю. Иди сюда.

Всё. Она сделала всё, что должна. Теперь только Бог ей поможет. Она расслабилась, отпустила все тревоги, и с упоением отдалась на волю его волшебных рук, его волнующих губ.

Они перебрались в спальню, теряя по пути остатки одежды. Она коснулась тугой повязки на груди, заметила перебинтованное колено и голень, но он не позволил сожалению вновь переполнить её. Он не хотел жалости. Он жаждал её любви, хотя недавно желал, чтобы всё, что он испытывает к ней, можно было назвать всего лишь похотью. Но всепоглощающее желание снова стать частью её жизни подсказывало: все попытки побороть демона тщетны. Плотское соитие с ней становится волшебством. Жгучей пыткой. Радостью и счастьем. И он не может её отпустить. Он никуда её не отпустит. Он скажет ей об этом потом. А пока он любил её с мрачной решимостью, словно хотел выжечь на ней клеймо своим телом: она моя, она только моя!

Когда оба устали и лежали, обнявшись, она почувствовала, что он засыпает. Валерия попыталась тихонько выбраться из его объятий. Он открыл глаза.

– Не уходи. Эти обезболивающие постоянно вгоняют меня в сон. Если бы я знал, что ты придёшь, я не принимал бы их.

– И мучился от боли? Не переживай, спи.

– Ты не уйдёшь? Мне так много тебе нужно сказать. Но у меня заплетается язык, и я боюсь, что отключусь на полуслове.

– Не уйду. Спи.

Он уснул мгновенно. Валерия полежала на спине, чуть приподняв бёдра, ещё двадцать минут (так было сказано в одном из советов, найденных в интернете) и тихонько встала. Оделась, собрала его вещи и положила на стул рядом с кроватью. Прикоснулась губами к его влажному лбу и вышла из спальни.

Не нужно слов. Пусть всё закончится так красиво. Я знаю, что ты мне скажешь.

Валерия вспомнила, что тоже кое-что забыла ему сказать. Она написала записку и тихо вышла из квартиры.

Утром Артур проснулся с осознанием, что жизнь прекрасна. Она с ним. Это главное, и это естественно. Все нюансы потом. Но по мере того, как он медленно передвигался по квартире, крепла уверенность, что это был очередной бредовый сон, навеянный лекарствами. Записка на тумбочке в прихожей поставила всё на свои места.

«Я уезжаю учиться в Лондон. Прости, если сможешь. Прощай».

– Ты же этого хотел, Артур? – ехидно спрашивает его собственный демон.

– Ты хотел расстаться по-хорошему, так и вышло, – подтверждает его ангел.

Но почему же так больно и тоскливо? Почему?

Недели до отъезда Валерия провела как нормальная молодая девушка. Меланхолия уступила место безмятежному спокойствию. Она сделала всё, что могла, и пока нет отрицательного ответа, можно надеяться. Значит, она должна вести себя соответственно: не расстраиваться, не переживать, хорошо питаться и чаще бывать на свежем воздухе. Что она с успехом и делала.

Елена тоже решила, что её план удался: Артур сдержал слово, отпустив её дочь, и та, понимая, что возврата назад нет, стала жить настоящим. Она была просто счастлива, когда Валерия решилась пройтись по магазинам, когда сама вызвалась навестить подруг, чтобы проститься перед отъездом, когда засиживалась допоздна у компьютера, объясняя, что хочет познакомиться с предстоящей программой обучения, подтянуть свой английский.

Елена не догадывалась, что Валерия просто гуляет в парке, что в магазинах любимый отдел – детский, а в интернете самый посещаемый сайт посвящён будущим мамам.

За несколько дней до отъезда она знала точно: это случилось. Несколько тестов, а также посещение на следующий день частной клиники подтвердили: она беременна. Счастью девушки не было предела. Она понимала, что с этого момента у неё начинается другая жизнь, где она несёт ответственность не только за себя. Она не питала иллюзий, что всё будет гладко – и с родственниками, и вообще в её жизни матери-одиночки. Но проблемы наступят потом, месяца через три, когда нельзя будет скрывать. А сейчас она погрузилась в океан безмятежного счастья и собиралась плыть по нему столько, сколько будет возможно.

Только одно слегка омрачало её настроение: Степан. За три недели они не виделись ни разу, явно избегая друг друга. Валерия оттягивала тяжёлый разговор, иногда прячась этажом выше, если слышала, что из их квартиры кто-то должен выйти. Степан тоже не спешил с разговором, так же, как и Валерия, считая в эти дни, что отсутствие ответа лучше, чем горькое «нет». А может, он давал ей время подумать.

Он пришёл к ней утром в день отъезда. Валерия чувствовала: он должен навестить её, поэтому не удивилась, когда Степан вошёл в её комнату. Увидев открытый чемодан, горько улыбнулся:

– Неужели ты хотела уехать, не простившись?

– Нет, Стёпа, что ты. Я бы обязательно к тебе зашла перед отъездом.

– Чтобы сказать прощай?

Он не хотел медлить с разговором, болтая о пустяках. Молчаливое ожидание и так затянулось надолго. Валерия это чувствовала, поэтому ответила сразу:

– Стёпа, я не могу. Я люблю тебя, как брата, ты мне дорог, как друг. Но больше я дать тебе не могу, поверь, просто не могу.

– Но откуда ты знаешь? Ты ведь даже не хочешь попытаться. Попробуй, и если ничего не получится, я пойму, я отпущу тебя. Но ты отталкиваешь меня, даже не приблизившись.

– Я знаю, Степа. Я просто знаю.

– Откуда? – он резко подошёл к ней, – Ты ведь этого не знаешь? – его руки обхватили её за талию и с силой прижали к нему. – И этого не знаешь, – его губы накрыли её рот.

Всё внутри у Валерии взбунтовалось против такого вторжения. Она дёрнулась, когда чужие губы прикоснулись к ней, когда чужой запах вторгся в её лёгкие, когда чужие незнакомые руки схватили её голову, не давая пошевелиться, а потом вдруг скользнули на грудь.

Валерия упиралась руками в его плечи, пыталась оттолкнуть, но он не отпускал. А бунт внутри разгорался всё сильнее, посылая по телу болезненные спазмы. Тогда она, размахнувшись, что было сил ударила его по лицу. Отпрянув на несколько шагов, схватилась за горло и, изменившись в лице, кинулась вон из комнаты.

Степан в безысходности опустился на диван. Его лицо мертвенно побледнело, когда он услышал, как в ванной её выворачивает наизнанку.

Через несколько минут Валерия вошла в комнату, держа возле лица мокрое полотенце.

– Не нужно ничего говорить, я всё понял, – тихо произнёс Степан и поднялся, чтобы уйти.

– Стёпа, подожди, прошу тебя, не усложняй. Я не хочу тебя терять, ты мой единственный друг, останься им.

– Хороший друг, от которого тебя тошнит!

– Стёпа, не говори так! Ты неправильно всё понял. Это вообще не из-за тебя. То есть, из-за тебя, но не совсем. Степа, ну пожалуйста…

– Ты… беременна?! – выдавил он из себя ужасную догадку.

Валерия, не сказав ни слова, низко опустила голову, машинально прикрыв живот руками. И этот жест сказал красноречивее всех «да». Степан выбежал из квартиры.

Недели вынужденного затворничества Артур тщетно пытался придумать, чем занять голову, чтобы не сойти с ума. Попытки друзей поднять ему настроение разбивались о его мрачное выражение лица и постоянную раздражительность. Это списывали на затянувшееся безделье. Артур тоже хотел так считать, зная, что истинная причина спрятана глубоко внутри. И у этой причины есть имя.

С невероятным усердием он взялся за продумывание дизайна оставшейся пустой комнаты на даче. Он на весь дом не тратил столько времени, сколько потратил на размышления над этими несчастными квадратными метрами. И всё было не то. Отвергнуто десятки вариантов кабинетов, гостевых комнат, спален и комнат отдыха. Ему ничего не правилось. Он списывал это на хандру и плохое настроение, злился на Стаса, который сказал, что видит комнату детской.

Устав от бесплодных поисков, механически вбил в интернет-магазине «детская комната». И перед ним понеслись варианты. «А почему бы и нет?», промелькнуло в голове. И вот уже палец жмёт «купить» и «оплатить». Всё. Дело сделано. Минута, и никаких мучений. На радость Стасу. Не может же он подрывать уверенность в собственных способностях местного провидца. Только на следующий день понял, что не сможет заходить в эту комнату. Хорошо, он запрет её на ключ и будет открывать, если к нему в гости приедут Макс, Алина и их мальчики. Это для них комната, успокоил себя Артур.

В первый же день, когда сняли повязки, он отправился на дачу. Это место преобразилось. Теперь здесь можно жить и отдыхать. И благодаря заботливым рукам Алины от каждой комнаты веет каким-то теплом и домашним уютом. В гостиной она повесила занавески, а не жалюзи, как предполагалось. На кухне везде стоят милые плетёные корзинки, в которые она любит складывать свою выпечку. Разложены ажурные салфетки. В спальне появились цветы. Пусть искусственные, но они так похожи на настоящие, что, кажется, здесь будет жить кто-то, способный их поливать. В пустую комнату он так и не зашёл. Алина! Вот кто ему поможет с обстановкой в так называемой детской!

В тот же день он был в посёлке Солнцево.

– Артур! Боже мой! Тебе уже можно передвигаться! – воскликнула Алина, увидев парня.

– Даже если и нельзя, больше я не выдержу.

– Не шути так, ты должен беречь себя. Тебе официально разрешено, или ты действительно сбежал?

– Не волнуйся, всё официально, я послушный мальчик.

– Ох, знаю я вас, мальчиков, когда болеете, вы невыносимы в своих капризах и нетерпении.

– А где твои мальчики?

– Артур в детском саду, Ванечка спит, Макс уехал в деревню. Так что, если они тебе нужны, ты приехал не вовремя.

Они зашли на её уютную кухню, вечно пахнущую выпечкой и какими-то цветами. Уселись за стол.

– Я приехал к тебе. Мне нужна твоя помощь.

– Ой, да всё, что в моих силах! Выкладывай, что у тебя за проблемы! – Алина так тепло посмотрела в глаза Артура, что он, сам не зная как, спросил совсем не то, что собирался:

– Скажи, от этого можно как-то избавиться?

По его лицу пробежала тень. Алина не очень поняла смысла вопроса, но то, что его что-то тяготит, было понятно сразу.

– Милый мой, не держи в себе, расскажи, что с тобой.

– Ты так произносишь свое любимое «милый мой», что кажется, ты моя мама, а я самый дорогой для тебя человек.

– Артур, ты знаешь, как мы к тебе относимся. По возрасту я не гожусь тебе в матери, хотя отношусь именно так.

– Мне тоже кажется, что ты старше и мудрее. Поэтому хочу спросить у тебя: можно как-то избавиться от этого чувства?

– Какого чувства, Артур?

– То, что ты испытываешь к Максу, а он к тебе. Если бы у вас ничего не сложилось, можно ли в себе убить то, что ты испытываешь, или как-то избавиться от этого?

– О, Боже мой! Артур, ты наконец-то влюбился! Я так рада за тебя!

– Да нечему радоваться. Мы не вместе и никогда не будем. Мы слишком разные. К тому же она уехала. А я не могу избавиться от мыслей о ней, и… и мне больно.

– Ну, делай что-нибудь! Верни её, борись за неё, добейся её!

– Я не могу, я не должен. Мне нельзя приближаться к ней.

– Та же песня, что пел когда-то Макс! Ну почему вы, мальчики, такие слабые и глупые!

– Это она слабая. Юная, наивная и слабая.

– Да с чего ты взял? Она любит тебя, и это главное! Любовь делает сильнее, но она же и причиняет очень сильную боль.

– Так вот, я и спрашиваю совет, как избавиться от неё.

– Никак! – зло выкрикнула Алина, – Ты будешь мучиться с этим всю жизнь! И в старости пожалеешь, что сидел, ныл и бездействовал!

– Почему ты на меня кричишь? – удивился Артур.

– Да потому что я не понимаю вашей мужской позиции: я люблю, но боюсь, что из-за меня она будет страдать. Поэтому убью её сразу, чтобы она не мучилась. Так? Ведь, если она тебя любит, для неё всё выглядит именно так. Ты страдаешь, а она что, цветы нюхает?

– Она учится в Лондоне.

– Так поезжай к ней!

– Я не могу.

– Тогда и я не могу. Ты меня не услышал. Я не могу тебе ничем помочь. Всё. Иди.

– Ты меня гонишь?

– Да. Иди и подумай. Когда разберёшься, приходи, желательно не один!

Изумлённый Артур молча вышел из дома.

«Боже, помоги ему!» – прошептала вслед Алина.

«И кто же теперь будет обставлять детскую?» – подумал Артур, садясь в машину.

Он решил сам найти способ избавиться от депрессии: вернулся к стилю жизни прожжённого ловеласа. Благо состояние здоровья и финансов позволяли. Дни сменяли ночи, одна подруга другую, не задерживаясь ни в его постели, ни в сердце, которое болезненно сжималось всякий раз, когда прикасался к волосам не того цвета, целовал не те губы, произносил не то имя, которое хотел произнести.

Степан бесцельно шагал по ночному городу с мрачными мыслями. Всё, она потеряна для него навсегда! Сегодня он звонил ей. Долго собирался с мыслями, взвешивал все «за» и «против», прежде чем решился на звонок. Он позвонил ей, чтобы, как ему казалось, спасти её. Снова предложил выйти за него замуж, опираясь на её материнский инстинкт. Он сказал, что примет ребёнка, как своего, даст свое имя, воспитает, никогда не упрекнёт. И получил категорический отказ. Даже ради того, чтобы дать ребёнку имя, а самой не стать матерью-одиночкой, она не согласилась быть с ним. А ведь всё шло так замечательно! Она не знала, не замечала и не видела никаких мужчин, кроме него. Но стоило ему уехать всего лишь на три недели, как появился тот. Откуда он взялся?

В сотый раз Степан прокручивал в голове её сбивчивый рассказ о их знакомстве, как он пришёл на выпускной, как она была счастлива, пока он не попал в руки бандитов, и как вычеркнул её из своей жизни. Степан вспомнил, что, кажется, видел его тогда, в ресторане, когда зашёл проститься с ней перед отлётом. Он обратил внимание на одинокого темноволосого мужчину, который сидел недалеко и не спускал глаз с Валерии. И поразился внезапной ярости, которая вспыхнула у того глазах, и тут же потухла, когда их взгляды встретились.

Степан думал, что у него вся жизнь впереди, чтобы доказать ей свою любовь, но оказалось, ему не хватило всего лишь несколько недель. Если бы он знал, что, улетев тогда, потеряет её навсегда, он бы остался в Москве, и пропади пропадом эта стажировка! Если бы он знал! Но он не знал, что всё так сложится. Он даже не знал, почему оказался возле этого ночного клуба, почему, увидев «ауди» с номером 151, который упоминала Валерия, рассказывая, как отец пытался его найти по автомобилю, вошёл в тот клуб. Почему его глаза так быстро нашли среди огромной толпы высокого темноволосого парня с ленивой улыбкой на губах. Да он ещё и не один!

Ярость ослепила Степана, когда увидел яркую блондинку, которая уселась рядом и по-хозяйски положила руку ему на колено.

Артур совсем не ожидал, что крупный полный парень, который быстро приближался к их столику, не говоря ни слова, врежет ему в глаз. Поэтому первый удар пропустил. Но на второй отреагировал адекватно, уклонившись в сторону, так что кулак просвистел где-то около уха. К тому же Алексей уже держит парня, заломив тому руки за спину. Девочки, завизжав, разбежались. Парень дёргался в бессилии в руках Алексея, и, поняв, что физически Артура уничтожить не сможет, решил уничтожить того словесно:

– Ублюдок! Как ты мог! Из-за тебя она отказала мне! Гад! Тварь! Негодяй! Забацал ей ребёнка, а теперь развлекаешься! А ты подумал, как она одна будет его воспитывать? Негодяй! Ублюдок!!!

– Стоп! – скомандовал Артур, вставая, – Если вопрос о законности моего рождения решён, то о каком ребёнке ты сейчас говоришь? И кто она?

– Какая же ты мразь! Ты даже не помнишь, с кем спишь! А она ведь была невинна, когда ты соблазнил её! Но ты… Ты каждой даришь по ребёнку? У тебя что, нет денег на презервативы? Тебе одолжить?

– Ты Степан? – вдруг спросил Артур.

– Я Степан, но мы говорим не обо мне!

– Я понял, о ком мы говорим. Алёш, отпусти его!

– Не уверен. Он ещё не успокоился. Может, ему помочь?

– Да отпусти ты его, я сам разберусь.

Артур схватил Степана за рукав и потащил к выходу из клуба. Когда они вышли из шумного зала, он остановился, повернулся к парню:

– Ты сказал, что она беременна. Это правда? Или чтобы больнее задеть меня?

– Тебе лучше знать, чем мне.

– Но этого не может быть!

– Тогда она Дева Мария. А если ты скажешь, что у неё мог быть ещё кто-то, я тебе так врежу, что первый удар покажется дружеским похлопыванием.

– Осёл! Какой же я был осёл! – вдруг воскликнул Артур.

– Я могу ещё подкинуть эпитетов, если ты в затруднении, – проговорил Степан.

– Стёп, спасибо тебе, надеюсь, ещё увидимся. Но предупреждаю: не приближайся пока к моей жене!

– Жене?

– Да, Стёпа, жене!