15

Утром станция подплыла к Острову Драконов.

Опасения Фулмена по поводу подъёма на мостик станционной башни не оправдались. Они так же спустились вниз по изгибающимся коридорам, а когда вышли на воздух, оказались на том же самом мостике, с которого входили на станцию. Как инспектор не пытался понять принцип перетранслирования, ничего у него не вышло. Единственное, что он отметил для себя, — это странное чувство необычной лёгкости при спуске. Когда они шли по коридору, ему казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть и ноги оторвутся от поверхности, и тело воспарит свободно в воздухе, как шар, наполненный гелием. Спуск понравился Гарри больше.

Все трое при помощи телескопической люльки высадились на берег, покрытый мелкой галькой. Впереди возвышались отвесной громадой скалы, вонзающиеся своими пиками в нежное синее небо. Скалы шли вдоль всего берега, оставляя лишь небольшое пространство пляжу. Никаких тропинок и дорог Гарри не увидел. Он тут же озадачился вопросом, куда им идти? Уж не предполагает ли Лайхам карабкаться на вершину? По правде говоря, инспектор боялся высоты, как-то в детстве он с приятелями лазил по старой заброшенной церкви и упал с неё, сильно вывихнув колено. С тех пор высота стала ему крайне неприятна, Гарри все собирался бороться со своей фобией и даже как-то записался на прыжки с парашютом, но так и не прибыл в назначенное время на военный аэродром. Он не испугался, просто было слишком много дел. По крайней мере, так Гарри оправдывался перед самим собой.

Осмотревшись, инспектор ясно понял, что на таком жалком отрезке суши места было слишком уж мало для того, чтобы драконы жили прямо здесь. Их поселение должно было быть где-то за горами. Или, может, в горах?

— Куда нам идти? — поинтересовался инспектор, помогая Лирене сойти из транспортной люльки на берег.

— В пещеру, — ответил коррелятор, указав рукой вперёд на гору.

Гарри присмотрелся, но никакого отверстия, могущего быть пещерой, не увидел. Ни расщелины, ни маленького лаза, ничего.

— Может, мы не там причалили?

— Там, — подтвердил Лайхам, хитро прищурившись.

— Не вижу пещеры нигде, — завертелся Фулмен глазами по отвесной стене. Всё, что он увидел, — это маленькие отверстия, из которых то и дело вылетали серенькие с красными крыльями птички, устремляясь к морю. Другие их сородичи, наоборот, возвращались в свои крохотные каменные гнёзда, блестя мелкой рыбёшкой в клювах, как маленькими зеркальцами.

— Всё верно, её не так просто найти, — засмеялся коррелятор, — тут есть свой секрет.

Он направился к горе. Встав вплотную у каменной монолитной стены, Лайхам прислонил ухо к ней и стал прислушиваться. Инспектор, взяв Лирену за руку, пошёл следом. Лайхам же начал медленно двигаться вдоль стены, останавливаясь через каждый шаг и чутко прижимаясь к камню. У него был вид ревнивого мужа, пытающегося через стену подслушать, одна ли дома супруга или к ней уже пришёл любовник-сердцеед. Наконец он, найдя, вероятно, то, что искал, остановился. Гарри безучастно, но с некоторым интересом наблюдал за происходящим. Лайхам немного потоптался в нерешительности перед стеной, как провинившийся работник перед дверью начальника, посмотрел ввысь и начал медленно отходить назад.

Он отошёл на приличное расстояние, остановился и вдруг со всех ног кинулся на монолитный камень, подобно мухе, штурмующей оконное стекло и не знающей, что полёт её завершится фиаско. Гарри, видя это, дёрнулся всем телом и хотел было кинуться остановить старика, но Лирена задержала его, сжав кисть и показав взглядом, что отец знает, что делает. Когда Лайхам уже, казалось, должен был бы неминуемо разбиться о камень, отлетев расколотым орехом на гальку, в стене вдруг за долю секунды до столкновения образовалось отверстие, светящееся, как прожектор в ночи, матовым голубым светом. В этом свечении и исчез коррелятор.

— Пойдём, — пригласила Лирена и потянула Гарри за собой.

Инспектор, не ожидавший такого развития событий, всё ещё разинув рот от удивления, мотнул головой, будто прогонял назойливую мысль, и пошёл за девушкой. Они вошли в сияющий проход, зажмурившись от яркого света, Гарри на несколько секунд как будто ослеп. Когда зрение вернулось, инспектор увидел, что они находятся в длинном тоннеле, конец его тонул в свечении впереди, а потому было совершенно непонятно, как далеко он может вести. Голубоватое свечение исходило от самих стен, но было уже не таким ярким. Инспектору вдруг показалось, что сейчас из глубины вырвется фантастический поезд с парой слепящих прожекторов-фар и деться от него будет некуда.

— Идём, — позвал Лайхам, успевший уже довольно далеко уйти вглубь.

Они пошли вперёд, оглашая тоннель эхом шагов. Стены были гладкими и на ощупь напоминали стекло, Гарри шёл, зачарованно глядя на них, хотя ничего необыкновенного стены из себя не представляли. Гладкая матовая порода, светящаяся, подобно фосфору. Ему вдруг представилось что они, возможно, всего лишь три микроскопические блохи, попавшиеся в трубку неоновой лампы, идут по ней, а лампа эта сейчас висит где-нибудь в ночном клубе и посетители даже не подозревают о том, что светящийся над ними голубоватым светом стеклянный цилиндр на самом деле путь в долину драконов. В долину, где открывается истина! Фулмен задумался над этой идеей, и она в контексте всех событий, произошедших с ним за последние дни, показалась ему вполне обоснованной. Его мысль показалась ему невероятным открытием. Он даже начал слышать тихую, но с каждым шагом всё нарастающую музыку дискотеки, посмотрев под ноги, инспектор уже различал движущиеся за полупрозрачным стеклом тени и мелькание стробоскопов. Он уже хотел поделиться своим открытием со своими провожатыми, как вдруг увидел вдалеке просвет. Гарри тут же потерял нить своих размышлений, почувствовав дуновение свежего ветерка. Когда они подошли к выходу, взгляду открылась удивительной красоты картина.

Впереди простирался город с невероятной величины домами, сделанными, похоже, из монолитной горной породы, да и всё остальное, улицы и площади, тоже были монолитными. Гарри представил себе, как раньше на месте города стояла гора и миллионы усердных строителей-скульпторов годами трудились над созданием из этой глыбы монументального произведения то ли искусства, то ли архитектуры. Но в городе был не только камень, зелени тоже было достаточно. Была даже река, огибающая строения живой искрящейся змейкой.

— Это и есть город драконов! — Лайхам заметил, как восторженно Гарри смотрит на открывшуюся ему красоту.

— Кто же это всё создал?

Лайхам пожал плечами.

— Город драконов очень древний, и никто не знает, кто его создатель…

— Догадываюсь, — недослушал инспектор, расплывшись в слишком уж не подобающей блюстителю порядка улыбке, — что конкретного создателя нет. Наверное, он создан по тому же принципу, что и ваша станция?

— Очень даже может быть, — уклончиво согласился коррелятор.

— Красиво! — Лирена запорхала ресницами.

— Да, — согласился инспектор, — шикарней Диснейленда.

Лирена вопросительно навела на Гарри свои синие омуты глаз.

— В нашей реальности есть такой парк. Для развлечения детей, — пояснил Гарри, на мгновение утонув в глазах девушки.

— Знаете, Гарри, — прервал его Лайхам, — я забыл предупредить, — он замялся, будто бы хотел попросить взаймы, заведомо зная, что не отдаст, — это голубое свечение на некоторых людей оказывает некоторое воздействие…

— Да? — изумился Гарри, посмотрев на коррелятора блестящими странной радостью глазами.

— Могут возникнуть странные фантазии, видения, может, даже…

— То есть? — насторожился Гарри, вдруг почувствовав себя слегка пьяным.

— Что-то похожее на коктейль с тремя каплями минклиса.

Брови инспектора вспорхнули удивлёнными радугами.

— Это фермент нетропсоника. Помните?

— Да, да… — Гарри вспомнил удивительную рыбу, похожую на пчелу, полоски которой тоже были голубоватыми, как свет тоннеля.

— Так вот, с этим надо быть поаккуратнее, затягивает, — предупредил Лайхам.

— Понятно, — Гарри обернулся и пытливо посмотрел в глубь пройденного тоннеля. Голубоватое свечение всё так же тихо лилось со стен, и ему вдруг захотелось туда вернуться, причём желание это стало настолько сильным, что Гарри даже сделал шаг назад в тоннель.

— Гарри! — строго произнёс Лайхам.

— Да, да… — Инспектор развернулся и, печально вздохнув, двинулся прочь от манящего, как песня морских сирен, прохода.