Глава 19. На второй Ярмарке
– А что у вас в пакетиках? – поинтересовался Том, пытаясь прочитать написанное на этикетке и выворачивая голову.
– Мука. Читайте внимательнее, всё написано: «Мука, высший сорт, вес нетто 2 кг, вес брутто…».
– А откуда вам её привозят? – не отставал Том.
– С мукомолен, конечно.
– А туда откуда?
– В карьерах добывают. Выламывают из стен. невероЯтно мучительное дело.
– Для чего она и кому нужна?
– Э-э, дорогой, на Ярмарке всегда что-нибудь кому-нибудь нужно. Не все покупают для себя, – подмигнул продавец. – Есть люди, что ничего не пожалеют, лишь бы досадить ближнему своему, доставить что-нибудь экзотически противное. В какие расходы влезают!.. Бывает, всю жизнь на это потратят.
– А в других чего?
– Типунчики, чесунчики, трясунчики – полный набор. Дрязги – кухонные, домашние, случайные, служебные, слежубные, автобусные. Даже армейские, – он указал рукой на иссиня-чёрные. – Склоки, ссоры, споры, раздоры, распоры, упоры и ступоры – стандартные.
– И всё для того, чтобы людям жилось хуже?
– Почему хуже – веселее!
– Кому – веселее, а кому – хуже. Кому смех, а кому – слёзы.
– Не будете покупать – не загораживайте товар, – окрысился продавец. Даже хвост из штанины высунулся.
– Будем покупать – загородим! – прошипел Том, но не укусил, а отошёл в сторону.
Мы сделали несколько шагов и стали. Килограммов пять. Стали свидетелями обрывка рекламного разговора-продажи высокого и худого продавца и низенького и толстого покупателя:
– У меня – твёрдые принципы, – отчётливо сказал продавец, вытянувшись по стойке «смирно». Другие стойки стояли рядом с ним, пустые, без никого. – Желаете помягче, поищите в другом месте.
– Их ведь не раскусишь! – возмущался покупатель, стоя ко мне спиной.
– И не надо кусать, – так же раздельно сказал продавец, – их нужно глотать целиком.
– Как устриц?
– Как мидий, – твёрдо ответил продавец.
– С лимонным соком?
– Или с уксусом.
– То вы говорите, чтобы не кусали, то – с укусом. Никак вас не поймёшь.
– У всех свой вкус.
– Хороший вкус – уксус.
– Молжете без укусуса.
– Но вы же рекомендуете!
– Дуйте и вы.
– Не обзывайтесь!
– Я вас не обзывал.
– Вы только что назвали меня деревом, ивой. Я сам слышал!
– А вы кем хотели бы быть, дубом?
Дальше пошли сплошные оскорбления – чёрно-красные, со множеством крючков и заусениц, похожие на лжуков и лжужелиц. Одни из них задевали, другие – нет.
– Как разгадать эту головогорлоговорломку, – вполголоса спросил я Тома, – если оба не понимают друг друга? Не понимают, о чём говорят. Более того: и не стараются понять. Им главнее высказать собственное мнение, а не обменяться мнениями. Нет чтобы найти общий язык…
– Вы думаете, будет лучше? – удивился Гид, указывая на двух людей, стоящих лицом друг к другу. – Они нашли общий язык.
Я посмотрел. И присмотрелся:
– Как, один на двоих?..
– Да.
– Ужасно… Том, не смотри.
Но Том увлёкся предыдущими спорщиками, и внимания на нашедших общий язык не обратил.
– Ха! Одно мнение стоит другого, – отхахнулся Том, – ты же видишь, они абсолютно одинаковые, что их менять? Меня интересует другое: разгадать – значит, размышлять, следуя извивам гада… Но это к слову. А вопрос такой: если есть принципы, значит, есть беспринципность?
– Совершенно верно, – Гид стоял начеку, – я вам потом покажу. По соседству, за углом.
– Нет, я так. Лучше не надо, – намекнул Том.
– Нет-нет, вам будет интересно.
– Нет, – вмешался я, – только не сейчас.
Мне показалось, я увидел то, что давно искал.
На полуоблупившейся вывеске, намалёванной половой краской и напоминавшей залитый пивом со вшами лоб под шитой луной, красовалась надпись – и не обычная, а надписище: она занимала значительную часть вывески: «Раритеты старинной Ярмарки».
Мы зашли: я – с трепетом, остальные – спокойно.
Внутри царила пустота. Лишь висел на вешалке старинный камзол с рюшами, ленточками и бантиками, золотым шитьём и… и ещё не знаю, чем. На глаз мы опредатировали его происхождение началом семнадцатого или восемнадцатого века нашего столетия. Так выглядело чванство.
Тщеславием тут не пахло, и на комиссию ничего не принимали.
– Мы торгуем патентованным государственным товаром, – веско произнёс молодой продавец, постукивая костяшками пальцев.
– А что носят вместо чванства сейчас? – Том решил заполнить ещё один пробел в образовании.
– Сейчас? Высокомерие.
– А пыль у вас тоже семнадцатого века? – спросил Том.
– Нет, пыль свежая, – проговорил продавец, – Нынешнегодная. Будете брать? Оптом дешевле. Вам завернуть?
– Каждую пылинку – отдельно, – мстительно потребовал Том.
Пока продавец раздумывал над его словами, подыскивая подходящий ответ – но ему не везло: все ответы отходили, – мы повернулись и вышли из магазина.
Я вышел, оставив трепет внутри – он там до сих пор трепещет, если не выбросили.
