Кран

Вера Лисичкина, отсев от компании, тихо плакала поодаль, отвернувшись к прозрачной воде, плещущейся о серые бетонные ступени. Возле двери, ведущей некогда в отделение милиции, исчезнувшее неизвестно куда вместе со всей Москвой, стоял Богдан Мамедов. Рядом с ним, огородив вора-рецидивиста полукругом, находились Гор, Метатрон и Носфературс. Со стороны могло показаться, что это обыкновенная троица бандитов-рэкетиров, намеревающаяся разделаться с мини-бизнесменом, подторговывающем мандаринами на мелкооптовом рынке и не желающем платить установленную бандитскую таксу. Лицо Мамедова выражало такой испуг, словно ему живописно, во всех подробностях, рассказывали о предстоящей экзекуции, включающей в себя не только избиение, но и страшные, зверские пытки. На самом деле троица объясняла Богдану, кто он есть такой на самом деле. Вернее кем был до того, как вслед за Носфературсом ушёл в отчужденцы.

– Альтерфлюаристент или Альтерстент – это помощник ангела в нематериальной сфере. Проводник его! Понимаешь? – говорил Метатрон, глядя Мамедову в глаза.

– Нет, – Богдан пугливо вжимался в дверь, – ничего я не понимаю.

– Это как его второе я, как внутренний голос. Только они всё же разные личности. Не одно и то же. Вот, представь себе компьютер и пользователя перед ним…

– Я в электронике не понимаю, – отмахнулся Богдан.

– Ну, представь хоть что угодно… хоть строительный кран!

– Кран? – Мамедов напрягся и представил себе кран и сидящую в кабине бывшую свою сожительницу Клавдию. От этого воспоминания по телу уголовника прошёл неприятный озноб, а на языке он вдруг ощутил омерзительный кислый привкус, врезавшийся в память навсегда. Богдан поморщился и уточнил: – Какой кран? Высотный?

– Любой. Дело не в этом. Так вот, тот, кто краном управляет – Ангел, а Альтерстент – это сам кран! Понял?

– Ну, понял, в натуре, не тупой. – Мамедов кивнул.

– Только он тоже отдельная личность, но связана с ангелом неразрывно, а ангел, соответственно, с ней. Как сиамские близнецы. Это симбиоз. Неразрывный союз, дающий ангелу способность творить всё, что угодно. Но отдельно друг от друга ни тот, ни другой ничего не могут, они бессильны.

– И чего теперь? – Мамедов боязливо покосился на Нистратова, который снова улыбался ему ласково. Даже чересчур ласково.

– Тебе придётся снова стать им! – изрёк Метатрон торжественно.

– Нет! Не буду я! – отрезал Богдан, но как-то неуверенно, словно боясь, что сейчас его начнут бить.

– Да ты пойми, – включился в разговор Гор, – если ты этого не сделаешь, всё мироустройство рухнет.

– А мне-то чего? Пускай рухает! – безответственно противился Богдан.

– Слушай, Форгезо, а тебе снов странных никогда не снилось? – поинтересовался Елисей.

– Нет, – соврал тот.

– И ты себя никогда не ощущал получеловеком-полурадиоволной?

– Чем? – вздрогнул Мамедов. – Не ощущал я ничего. Я вообще вам не верю!

– Ну, тогда смотри, – предостерегающе прохрипел Гор, и тут человеческое его лицо начало плавиться, словно было из воска, трансформируясь в птичью физиономию. Нос горца на глазах покрылся чёрной коростой и разросся, превратившись в громадный изогнутый клюв. А из-за спины, обдав Мамедова горячим потоком воздуха, выплеснулись блестящие чёрные крылья.

– Ядрить ту Люсю! – выдал Мамедов ругательное удивление и чуть не упал.

– Веришь? – проскрипел пружиной птицеголовый бог, уставившись на ошалевшего Мамедова чёрными, блестящими как пуговицы кашемирового пальто, глазами.

Не поверить Богдан не мог. Перед ним стояло существо с телом человека и огромной головой сокола. Вид его был настолько величественен и фантастичен, что Богдан подумал про себя, что спит и всё происходящее с ним не более, чем сон, игра одурманенного дрёмой воображения с прямой уголовной логикой. Вспомнив, что в таких случаях нужно делать, он тайком ущипнул свою ляжку и, ощутив настоящую отрезвляющую боль, вздрогнул. Догадка провалилась. Он не спал.

От этого Богдану стало жутко страшно, и он захотел закричать, но тут понял, что, даже если и закричит, никто на помощь ему не придёт, а потому молча ещё сильнее вжался в дверь.

Вера Лисичкина, также увидев крылатого бога, от изумления перестала плакать. Она сидела и зачарованно, во все глаза, смотрела на грациозного крылатого красавца. Ей тоже начало казаться, что она спит, а оттого происшествие с Загробулько, в которого милиционерша тайно влюбилась, как только впервые увидела, представилось ей в ином свете.

«Я проснусь, и ничего этого не будет», – подумала она.

– Нам предстоит великое дело! – изрёк птицеголовый. – Мы должны исправить вашу с Носфературсом оплошность. Вставить кирпич сознания в стену! Сделать это может только ангел-мечтатель-контроллер! Но сперва до этой стены нужно добраться. Где мы сейчас находимся, я не знаю, но догадываюсь, что находимся мы здесь по воле Архангела Михаила. Возможно, он прорубил вход в реальность чьего-то разума, отделив нас от объективного мира. А это серьёзное препятствие.

– Самое странное, что я не чувствую связи с первой точкой мира, – задумчиво произнёс Метатрон.

Мамедов, не отрывая испуганного взгляда от крылатого существа, дрожащим сиплым голосом жалостливо попросил:

– Отпустите меня, ради Бога!

– Ты совсем глупым стал, Форгезо, в своём человеческом воплощении! Пойми, ради Бога, ты должен сделать то, о чём мы тебя просим! Это и будет самое богоугодное деяние, которое ты сможешь совершить в своей жизни, – проскрипел Гор, топорща огромные крылья. – Вот интересно, если бы ты знал наперёд, что станешь непримечательным затрапезным уголовником, ушёл бы ты в отчужденцы?

Но Мамедов на это не ответил, видимо, совсем не соображая, о чём идёт речь.

– Что я сделать должен? – с тревогой спросил он.

– Чтобы слиться с Носфературсом, стать его Альтер-силой, ты должен отречься от человеческой сущности. Оставить человеческое тело. Стать чистой энергией и нырнуть в нематериальную сферу. Родную свою стихию!

– Умереть, значит? – обомлел Богдан, всем существом жалея, что потратил заточку на трёхлитровоголового ментяру. – Я что вам, идиот?

– А что ты так трясёшься за свою человеческую суть? Она же ничтожна! Ты жалок, глуп, жесток и необразован. Зачем тебе такая жизнь?

– Но, но! – испуганно пригрозил Мамедов, выпятив впалую грудь. – Кто это глупый тут! На себя посмотри, коршун плюшевый. – Коленки его дрожали от страха, по низу живота пошла трусливая пульсирующая вибрация, словно он проглотил подключённую к электросети проволоку.

– Это не смерть, – успокоил Метатрон, – это переход в иное состояние. Высшее состояние!

– Ага, – закивал Мамедов, – чего же я тогда сначала был высшим, а потом в человеки подался? От нехрена делать, что ли? Что вы мне тут парите? Подстава, нутром чую! – Он подозрительно прищурился.

Богдан вдруг понял, что так просто его никто не тронет. Он им нужен. Важной, видать, он был когда-то птицей. Осознав это, он почти успокоился и попытался придать себе нагловатый вид.

– Если ты не согласишься, всё равно жизни тебе нормальной не будет. Ни тебе, ни другим людям! – припугнул Гор.

– А мне много для жизни не надо. И на других я плевать хотел…

– Подождите-ка, – вдруг опомнился Елисей, – а мне тоже придётся того… – он закатил глаза, словно собираясь отключиться в беспамятстве, и кивнул на небо.

– Э-э-э-э… в каком-то смысле да. – Метатрон заискивающе улыбнулся.

– Как же это? А жена? А дочери? Как же они без меня?

– У тебя будет шанс вернуться и снова стать человеком, только со стёртой памятью.

– Шанс? Что значит шанс? Что значит со стёртой? Совсем?

– По правде говоря, совсем, – подтвердил Метатрон, – но ты спасёшь человечество, а вместе с ним и своих близких!

– Но ведь вы… что же вы раньше не сказали? А по-другому как-нибудь нельзя кирпич этот вставить?

– В данной ситуации это невозможно! – Метатрон пронзил Носфературса лучистым взглядом, таким проникновенным, что Елисею стало стыдно, что он посмел сомневаться в своей предстоящей высокой миссии.

– А мне? Мне можно вернуться? – поинтересовался Мамедов. – Я согласен и без памяти, только тогда чтобы меня ждала кругленькая сумма!.. Лимон баксов… Или нет – два!

– Удивительно! – воскликнул Гор. – Как он мог быть Альтерстентом ангела-мечтателя-контроллера?

– Парадокс, – согласился Метатрон.

Вдруг Мамедов, не дождавшись ответа, запрокинул голову и уставился куда-то в небо. Он увидел, как на синем безмятежном фоне что-то блеснуло розовым язычком, отбросив от себя тонкие нити молний, и яркая точка, ослепительно сверкающая в свете солнца, начала приближаться к застывшему посреди водной глади крыльцу милицейского участка.

Вся компания повернулась и замерла, наблюдая приближение неизвестного объекта. Вся, кроме Верочки, которая совершенно погрузилась в себя и, казалось, забыла о том, где она находится, и что помимо неё на бетонном островке в неизвестном океане есть ещё люди.

Сначала объект был похож на птицу, но по мере приближения стало ясно, что это человеческое существо с крыльями.

Грациозно ангелоподобное крылатое создание описало вокруг бетонного огрызка суши пируэт и опустилось на ступени. Это была девушка. Очень красивая. Стройная, в блестящем светлом комбинезоне со множеством кармашков и молний, выгодно подчёркивающем исключительной притягательности фигуру, она смотрела на собравшихся голубыми игривыми глазками и помахивала крылышками, которые, незамедлительно сложившись за спиной, исчезли. Девушка поправила вьющуюся прядь волос, улыбнулась и произнесла:

– Приветствую вас!

Нистратов-Носфературс узнал красавицу-блондинку, вручившую ему тогда, возле кинотеатра «Нева», синюю спортивную сумку. Это была Настя, дочка полковника Фэба.

– Здравствуй, Анастейд, – Метатрон улыбнулся в ответ, – как ты нас нашла? И где мы вообще?

– Вы сейчас в пограничном мире. Это мир-зачаток. Зародыш новой вселенной. Вас сюда заманил Михаил.

– Так я и знал! – провозгласил Метатрон. – Но как ты нас нашла? И с какой целью ты здесь?

– Меня послал отец. Он и дал координаты. Как я понимаю, о месте вашего нахождения ему сообщил сам Архангел.

– Интересно…

– Есть что-то новое? – заинтересовался Гор. Он теперь снова выглядел человеком. Удивительная птичья голова его исчезла незаметно для остальных. Могло показаться, что обратная метаморфоза была не случайной и виновницей её стала именно крылатая красавица.

– Полковник, Эль Хай, и Берг встречались с Михаилом в седьмой точке мира и вели переговоры. Но ни к чему в итоге не пришли. Михаил настаивает на том, что происходящее должно продолжаться, и это, по его словам, может открыть глаза на многое, очень важное не только для людей, но и для нас – высших.

– Да? И что же это? Чего он ждёт? Он совсем с ума сошёл?

– Михаил предполагает, как мне объяснил отец, что любой свободный человек могущественнее нас, высших, – тихо сказала Анастейд, косясь на Лисичкину, которая, заметив неожиданную хорошенькую гостью, быстро приводила себя в порядок, стирая потёкшую тушь с раскрасневшихся щёк.

– Что за ерунда? – пробормотал Метатрон.

– Это вы про что там? – заинтересовался Мамедов, нетерпеливо дёрнувшись. – Что значит свободный человек?

– Этому есть некоторые доказательства, которые не принимать в расчёт нельзя, – ответила Анастейд, проигнорировав вопрос досрочно освобождённого уголовника.

– Не нравится мне всё это, – проговорил Гор.

– Я – свободный человек! От звонка до звонка оттрубил, в натуре! – заявил гордо Богдан, пытаясь обратить на себя внимание. Однако блондинка даже не посмотрела в его сторону.

– Он ведёт свою логику, основываясь на факте, что ни один ангел не способен противостоять воле не ограниченного стеной сознания. Михаил грубо нарушает правила, идёт против всех, но если подумать… – Однако Анастейд не закончила. Метатрон властно поднял ладонь, давая понять, что еретический разговор окончен.

– Мы не будем сейчас давать волю фантазии и предполагать гипотетические возможности свободного человека. Я понял, чего хочет Михаил. Он уподобляется Дьяволу! Он рушит основы, и мы обязаны остановить его! – Метатрон посмотрел в небо, приставив ладонь ко лбу козырьком. – Как ты вошла сюда?

– Через северную границу стены. Там, где наиболее нестабильная зона. Оттуда, кстати, можно попасть и в другие вселенные-зародыши.

– Отлично! Нужно скорее выбираться. Промедление с нашей стороны может обернуться непоправимой катастрофой. Если ты вошла через северную границу, то и выйдем мы там же. Но ведь нам ещё нужно найти ячейку нашего кирпича сознания. Мы должны торопиться.

– Вы уже нашли ИниПи? – удивилась блондинка.

– Вот он, – Метатрон указал на Мамедова, который стоял у стены, всем видом демонстрируя непринуждённость. Он засунул руки в карманы брюк, расстегнул три верхние пуговицы рубашки, из разреза которой торчала кустистая чёрная растительность, и мимикой создавал впечатление, что спустя мгновенье с лёгкостью, если его, конечно, попросят, сможет просвистеть седьмую симфонию Шостаковича.

Она посмотрела на Мамедова, словно до этого его у двери не было, и он только что, подобно фантому, внезапно соткался из тёплого морского воздуха.

– Форгезо? – обратилась она к Богдану, словно поначалу не признала случайно встреченного на улице экс-супруга.

Мамедов, как разбуженный посторонним вмешательством лев, сонно, притворно-нехотя перевёл взгляд на Анастейд. Игнорируемый до этого, он не мог скрыть обиды, но мужская гордость сквозила во всём его жалком существе. Мамедов полагал, что сейчас он неотразим.

– Я, крошка, – заявил Богдан, подмигнув на манер шпиона-сердцееда из всем известной киноэпопеи.

Однако реакция блондинки стала для Мамедова неожиданностью. Она прямо-таки обидела и поставила в неловкое и унизительное положение экс-альтерстента. Вместо того, чтобы растаять от колдовски-пленительных чар, которые с самодовольной уверенностью всем своим существом излучал Мамедов, красавица от души рассмеялась.

Смех её зазвенел у Богдана в ушах издевательским колокольчиком, сразу напомнив юную веснушчатую пионерку Светку Орлову из далёкой юности охочего до слив пионера.

Он насупился и обиженно устремил взор на колышущуюся водную даль.

– Не обижайся, Форгезо, – Анастейд успокоилась, – просто я не предполагала, что в человеческом облике ты будешь выглядеть так.

– Как это так? – нахмурился Богдан.

– Как пижон-уголовник.

– А он такой и есть, – заметил молчавший до того Нистратов.

Девушка повернулась к Елисею и нежно улыбнулась.

– Что же ты, Носфературс, так о своём альтер эго? Жизнь, выходит, его таким сделала.

– Он человека, между прочим, убил! – парировал Нистратов.

– Это плохо, – опечалилась Анастейд.

– И помогать нам не хочет, – наябедничал Елисей, покосившись на Мамедова. Уголовник в ответ смотрел на него с тихой ненавистью и мял сухонькие кулачки.

– Как? Но ведь без него вы не сможете вставить в стену кирпич сознания.

Мамедов, торжествуя, ухмыльнулся.

– Согласится, куда он денется, – властно изрёк Метатрон. – Но нам пора…

– Погодите, – опомнилась Анастейд, – когда я летела к вам, я заметила плывущий с севера корабль. Мне кажется, это Архангел Михаил. Наверное, он хочет поговорить с вами.

– Конечно, хочет, не просто же так он заманил нас сюда. Удивительно, как ему это вообще удалось!

– Не знаю, но, мне думается, вам прежде нужно поговорить с ним.

– Как далеко он был от тебя?

– Примерно на расстоянии пятнадцати тысяч футов.

Метатрон задумался. В этот момент Гор, вновь приняв птичье обличие, ракетой взметнулся ввысь, распахнув чёрные свои крылья.

– Я вижу его, – прокричал Фалкон свысока, – они будут здесь очень скоро!

Покружив над бетонным осколком суши, Гор опустился на ступени. Верочка зачарованно смотрела на него. Свежий ветер слегка трепал её рыжие кудри, и от этого она сильно походила на героиню жюльверновского романа. Романтичная и несчастная.

Смотрела на Гора и Анастейд. А ему доставляло удовольствие внимание обеих. И, пожалуй, больше привлекала сейчас бога-сокола милиционерша. Но тут божественный сын увидел, что глаза милиционерши полны мольбы и готовы вот-вот пролиться неудержимыми дождями слёз.

– Что с вами, Вера Степановна? – поинтересовался Гор скрежещущим птичьим голосом. Его соколиные глаза были пронзительны, но чувств, таящихся внутри, не передавали. Нельзя было сказать определённо, что происходит в голове этого странного высшего существа, рождённого небом. Впрочем, и безразличия в них тоже не было.

– Как же Вифа? – еле сдерживаясь от нового приступа слёз, произнесла Лисичкина. Она изливала столько мольбы одними лишь глазами, что Фалкону стало стыдно за минутное увлечение смертной барышней.

– Ах да! Майор же утонул. Как его теперь достать? – Гор повернулся к Метатрону.

Мамедов в этот момент самодовольно прищурился и, выудив из кармана брюк мятую сигарету, с наслаждением прикурил. Он чувствовал, что одержал двойную победу над своим врагом.

– Если это вселенная разума, то, должно быть, его оболочка попала в мир грёз какого-то человека. Возможно, в его подсознание, – ответил Метатрон так, словно размышлял вслух.

– Его нужно достать! – решительно произнесла Лисичкина.

– Это может быть очень сложно. Прежде поговорим с Архангелом, – ответил Метатрон. – Тем более это он виновен в нашем здесь присутствии.

Он замолчал и, отвернувшись, стал всматриваться в океан. В самую даль. На острове – крыльце повисла тишина, и никто не осмеливался её нарушать. Спустя какое-то время на горизонте, именно там, куда устремил взгляд величественный Метатрон, появился корабль под парусом. Он быстро приближался к ожидающей его компании, слабо покачиваясь в лазурных волнах.