Глава 28

Пивнев медленно спустился по лестнице, потом резко встряхнул головой, чтобы переключиться, и вышел на лужайку перед домом. Жара уже спала, было очень тихо, даже сонно. Правда, из-за забора раздавался неразборчивый голос мегафона. На зелёной щетине травы блестели капельки воды.

Вслед за Пивневым бесшумно вышли трое охранников. Один обогнал и двигался впереди, двое чуть позади.

– Володя, – позвал Пивнев головного, – на два слова. Здесь может начаться стрельба. Тех, кто начнёт стрелять, я не интересую. Вы можете спокойно уехать в город. Можете поступить под командование Вадима Юрьевича, хотя делать это не обязаны. Я записался к нему автоматчиком. Согласитесь, что автоматчик с персональной охраной уставами не предусмотрен.

– Иннокентий Васильевич, мы в курсе и уже договорились с Новокрещёновым.

– Раз так, идите, получайте амуницию.

– Я считал, что у нас ещё есть время.

– Нету у нас ни хера! Извини.

Заиграл мобильник Пивнева. Звонила сестра.

– Да, Нина.

– Кешенька, мы едем к тебе.

– Сейчас не время.

– Кеша. Моя подруга получила эсэмэску. Я поняла, что тебе нужна помощь.

– Ты с кем?

– С кем, с кем. С Андрюхой.

– Дай ему трубку. Андрей, я знаю нрав своей сестрички. Но сейчас ты поверни и езжай домой. Ты мне очень поможешь, я на тебя рассчитываю. Пока.

– Иннокентий Васильевич, – сказал Володя, – ребята возвращаются, переодеться. А я, на всякий случай, с вами пройду.

На дороге, которая упиралась в ворота базы отдыха, стоял металлический милицейский барьер, крашеный в красный цвет решётчатый заборчик, за ним небольшая толпа, а дальше десятка полтора легковых машин, несколько микроавтобусов и старый ЛАЗ.

Пивнев обошёл барьер и мимо козырнувшего милицейского лейтенанта вместе с Володей подошёл к собравшимся. К нему бросился Плетнёв.

– Помогите устроиться Иуле и Люде, разнесите огнетушители по зданию, подготовьте продовольствие на пятьдесят простейших сухих пайков и воду, – негромко сказал Пивнев Плетнёву. – Товарищ лейтенант, пропустите, пожалуйста, этих людей. А вы побыстрее заканчивайте и сматывайте.

Потом Пивнев увидел в толпе Есина. Он обрадовался, и, чтобы скрыть радость, спросил:

– Что не на даче, Юрий Владиславович?

– Да вот, приехал поглазеть.

– Юра… В общем, может, поедешь на дачу?

– Всё так плохо?

– Твоё присутствие не обязательно.

– Понял. Где можно получить котелок, кружку и ложку?

Пивнев вернулся к милиционеру и попросил мегафон.

– Друзья, моя фамилия Пивнев, я занимаюсь… организацией сотрудничества с ПВЦ. Как я понимаю, вам всем не безразлично это сотрудничество, иначе вы бы не приехали сюда. Спасибо за поддержку. – Молодёжь в толпе радостно закричала. – А теперь я хочу обратиться к вам с просьбой о помощи. К просьбе присоединяется и Иула. – Молодёжь опять одобрительно зашумела. – Лучшей помощью для нас будет, если вы все сейчас быстро и организованно разъедетесь по домам. – Теперь молодёжь зашумела неодобрительно. – А я обещаю, что в ближайшее время, о точной дате вы будете извещены, мы встретимся в нынешнем составе. Накроем поляну. Сейчас каждый из вас получит пригласительный билет.

Он достал из кармана нераспечатанную пачку визиток. Московская контора напечатала визитки для своих и для Пивнева. На золочёном картоне значилось:

Пивнев разорвал упаковку и половину картонок отдал Есину.

– Поможешь раздать. Наконец это чудо полиграфии пригодилось.

Потом часть пачки отдал Володе. Они разделились и двинулись в толпу.

Володя – слева и чуть сзади. Пивнев быстро раздавал золотые прямоугольники направо, улыбался, пожимал руки. Нескольким своим студентам дал по две карточки и шепнул, что могут прийти парами. Краем сознания отметил, что не различает людей, мужчин и женщин, молодых и старых, откуда они, что их привело сюда. Объём его внимания исчерпался. Вручая, не глядя, очередную, услышал: «Кеша, брат!» Он поднял голову.

Аслан. Когда-то они вместе боролись за область. Подружились, и Пивнев ценил его церемонную дружбу. Был у него свидетелем на свадьбе. Потом жизнь развела, но раза два в год они перезванивались.

– Брат, тебе нужна помощь. Со мной двое ребят. Стволы у нас есть.

Пивнев на мгновенье задумался.

– Спасибо, брат, – сказал после паузы, – только ваши стволы не годятся. Получите «калаши».

– Как скажешь.

Пивнев пожал руки его спутникам, выбритым до синевы кавказцам, и попросил подождать. Тут же к нему подошёл незнакомый мужчина, по виду менеджер большого банка.

– Иннокентий Васильевич, здравствуйте. Господин Певцов, президент хоккейного клуба поручил мне встретиться с вами и предложить любую необходимую помощь.

– Спасибо большое. Помощь нам нужна. Вы можете очень быстро организовать автобусы или «Газели», развезти людей?

– Сейчас займусь.

– Но… Как ваше имя-отчество?

– Анатолий Иванович.

– Анатолий Иванович, простите, но приходится быть недоверчивыми. Опасаемся провокаций.

– Вас понял, – «банкир» позвонил по телефону. – Извините, Семен Леонидович, с вами хочет поговорить Иннокентий Васильевич.

– Иннокентий Васильевич, добрый день.

– Здравствуйте, Семен Леонидович, – Пивнев узнал голос, – хочу поблагодарить за помощь, которую любезно предложил Анатолий Иванович. До встречи.

– Анатолий Иванович, ещё. Нужна «скорая помощь», хирургическая. К проходной. Человек получил травму. Но нужно быть уверенным, что это «скорая», а не демонстранты.

– Вас понял. Я сам с ней приеду.

Пивнев с Володей быстро двинулись к машинам, возле некоторых стояло по несколько человек.

Возле первой стоял Чмырь с охранниками.

– Иннокентий, – сказал он, – мы готовы. Стволы с собой.

– Пётр – устало сказал Пивнев, пожимая руки, – помоги. Все чего-то ждут. Уезжай прямо сейчас. За тобой потянутся другие. А через несколько дней, когда я раскручусь, мы с тобой посидим, вспомним молодость.

– С меня бутылка.

– И не одна. А сейчас езжай.

Машина Чмыря тронулась, объезжая машины, и сразу же впереди захлопали двери и заурчали моторы.

Возле следующей машины стоял невысокий круглоголовый парень.

Пивнев вручил ему карточку и попросил побыстрее уехать.

– Нас двое, – сказал тот.

Пивнев дал вторую картонку. Задняя дверца машины открылась, показалась женская нога, а затем и девушка. Лена. За время, что они не виделись, она изменилась. Слегка похудела, выглядела старше и привлекательней.

– Здравствуй, Иннокентий.

– Здравствуй, Елена.

– Мне по-прежнему стыдно за землян. За соотечественников. Мы с Антоном… познакомься, это мой гражданский муж, приехали, чтобы выразить солидарность с ПВЦ.

– Спасибо, ребята. А сейчас спокойно езжайте домой, и мы вас ждём на будущей встрече.

– Поехали, Антоша, мы здесь никому не нужны.

Недоумевающий Антон уселся за руль. Лена открыла заднюю дверь, но вдруг повернулась и сказала:

– Пивнев, ты тут не очень… подставляйся, я тебя знаю.

Мягко щелкнул замок двери «БМВ», и машина тронулась.

Впереди в потрёпанный «ЛАЗ» стали втягиваться пассажирки, по преимуществу немолодые женщины. Пивнев понял, кто они: прихожанки Крестовоздвиженской церкви. Последним в автобус поднялся бородатый мужчина с длинными чёрными волосами, в тёмной одежде. Отец Владимир.

Надо бы подойти, поблагодарить. Пивнева тронул за руку Володя.

– Вас Есин зовёт.

Пивнев повернулся. Людей сзади стало заметно меньше. Юра стоял в окружении нескольких мужчин и призывно махал рукой.

– Кеша, люди рвутся побеседовать с тобой.

– Знакомые всё лица, – сказал Пивнев, пожимая руки.

Рядом с Есиным стояли Виктор со своим телохранителем и шофёром, и Голицын.

– Иннокентий, – сказал Виктор, – у меня с этой бандой свои счёты. Нас трое. Куда нам идти? Стволы с собой.

Пивнев повернулся к Голицину.

– Иннокентий Васильевич, я хотел бы присоединиться к этим господам.

– Инородцы и масоны – это уже перебор, – непонятно для Есина сказал Пивнев. – Пошли, господа.

Пивнев представил волонтёров Новокрещёнову. Тот молча рассмотрел новобранцев, а потом отправил всех в соседнюю комнату, приказав прапорщику: «оформить и обмундировать».

В каптёрке прапорщик, не спеша, записал всех, кроме Пивнева, в книгу: ФИО, год и место рождения, место работы и регистрации, сведения о службе в армии РФ, военная специальность и воинское звание. Когда дошла очередь до Голицина, прапорщик невозмутимо записал: «парашютист, капитан резерва французской армии».

– Вам, Иннокентий Васильевич, камуфляжа не найду, – сказал прапорщик, вытащив ворох одежды и амуниции.

Пивнев поднялся к себе и переоделся в тренировочный костюм и кроссовки. В холле в креслах сидели в полной амуниции с автоматами на коленях охранники. Когда он вернулся, в каптёрке был только прапорщик, который вручил ему бронежилет, каску, солдатский ремень, подсумки и попросил расписаться.

В оружейной комнате, когда вошёл Пивнев, держа под мышкой амуницию, было тихо, но чувствовалось некоторое напряжение. Оружие – автоматы, некоторые с подствольными гранатометами, сумки с гранатами и патронами – разложено на столе.

– Повторяю, – с нажимом сказал лейтенант, – перед получением оружия всем сдать мобильники.

– Мужики, – сказал Пивнев, – извините, но режимный объект, как говориться, в чужой монастырь…

Юра Есин первый вытащил из кармана телефон в кожаном футляре. В это время послышался грохот, выстрелы, и пол под ногами вздрогнул, послышался звон стекол.

– Побудьте пока тут, – сказал Пивнев и с автоматом под мышкой бросился к Новокрещёнову.

– Что там? – спрашивал Новокрещёнов в рацию.

– Атака вертолёта с востока, – глухо и громко ответила рация.

– Мы вооружили отделение добровольцев, старший Сизов, (Пивнев вспомнил, что Сизов – фамилия Володи, охранника) рация 13. Твой резерв. Конец связи. Пойдёмте, посмотрим, – сказал он Пивневу.

Они быстро прошли по коридору, Новокрещёнов открыл одну из дверей и они оказались в комнате, где была металлическая дверь, ведущая в парк. Через окно с разбитым стеклом автоматчик стрелял куда-то вверх. Новокрещёнов открыл замок в тяжёлой двери, отодвинул засов и вышел наружу. Пивнев вышел следом. В начинающихся сумерках красный вертолёт, нелепо нарядный, делал вираж низко над деревьями парка. Пламя и дым вырывались из нескольких окон второго этажа. Что-то горело на крыше гаража. На другом конце крыши человек в каске с колена стрелял из автомата по вертолёту. Вокруг слышались автоматные очереди. На небольшой поляне метрах в тридцати лежал на траве неподвижно навзничь человек. Рядом валялась каска. Пивнев прислонил автомат к стенке и бегом бросился туда, взвалил парня на плечо и так же бегом вернулся. Новокрещёнов внёс за Пивневым автомат и запер дверь.

– Живой? – спросил он у Пивнева.

– Живой. Крови много. В шею.

– Круглов, – скомандовал Новокрещёнов, – раненого в бильярдную к медсестре. Возьми ещё кого-нибудь. Быстро.

Пивнев достал мобильник, подумал и стал набирать номер.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, Владислава Евгеньевича, пожалуйста.

– На этот номер не рекомендуется звонить по мобильному телефону.

– Здесь Пивнев из Сибирска. Срочно нужно поговорить с господином Стоговым.

– Иннокентий Васильевич, он на совещании.

– Примите для него телефонограмму. На Овражки, где находятся все, началась террористическая атака с участием вертолётов. Конец связи.

Новокрещёнов продолжал негромко что-то говорить по мобильному телефону.

– Я тоже отзвонился по начальству, – закончив, объяснил он.

За окном к очередям прибавились звуки взрывов. Пивнев выглянул сквозь решётку из окна. В поле зрения было уже два вертолёта. Красный возвращался. Больших боковых стекол на нём не было, то ли выбили, то ли сняли ещё на земле. В тёмном нутре кабины часто мигал оранжевый огонёк пулемёта. Очередь была не слышна, вокруг строчили автоматы. Из вертолёта слева вылетали ракеты и взрывались где-то на первом этаже. Стены каждый раз вздрагивали. Запахло гарью.

Рядом со складом мелькнула вспышка, там стоял гранатометчик с трубой на плече. Левый вертолёт продолжал двигаться на юг, но начал терять высоту и уже над лесом внезапно клюнул и исчез. Потом там взметнулось пламя.

– Слабый «Колибри» против выстрела МШВ – сказал Новокрещёнов. На груди у него заговорила рация.

– Оператор докладывает: они пришли. Северо-восточный угол. Около тридцати человек. Но это не все. Конец связи.

– У нас там камеры наблюдения, – пояснил Новокрещёнов. – Минут через пять-десять, если бегом, появятся здесь.

Почти совсем стемнело. Вдруг стало тихо, но ненадолго. По двум дорожкам выскочили два одинаковых лёгких мотоцикла, круто свернули в кусты, и почти сразу оттуда послышались автоматные очереди и редкие хлопки вылетающей из гранатомета гранаты. В ответ раздалась довольно беспорядочная стрельба.

– Первый сбой в графике, – сказал Новокрещёнов, – несколько минут. Появиться они должны были под прикрытием вертолётов.

На крыше гаража, где уже ничего не горело, застрочил тяжёлый пулемёт.

– Они в поле зрения, в парке, – заговорила рация на груди у Новокрещёнова. – Пока человек десять. Конец связи.

– Пойдём, посмотрим, что на первом этаже, пока не раскочегарили. На втором Сопов присмотрит. У него там в «губернаторском» – КП. Подарок судьбы, стёкла там, оказывается, бронированные, заботятся о первом руководителе.

Добровольцы были в холле, где было полутемно, в углу светился слабенький плафон. Охранники Пивнева расположились на стульях. На груди у Володи – рация. Аслан и его абреки сидели на корточках у стены. Рядом на пустом кресле стояли автоматы. Голицын расхаживал взад-вперед. Виктор откинулся в кресле, закрыв глаза, может быть, спал. Его водитель и охранник сидели рядом. Есина не было.

Новокрещёнов наклонился и пощупал неуместный сейчас ковёр.

– Шерстяной.

Стрельба за стенами усилилась.

– Где Есин? – спросил Пивнев.

– Он с Плетнёвым и его шофёром тушит пожары в южном крыле.

– Сизов, – скомандовал Новокрещёнов, – Плетнёва и его парня отправишь в подвал в распоряжение Шевцовой. Оружие у неё есть. Пошли.

Они вошли в столовую. Двое автоматчиков у двух окон вели огонь короткими очередями, оперев автоматы на перемычки решёток. На одном окне сохранились шторы, и сквозь дырки в ткани видны были проблески. Битое стекло хрустело под ногами в темноте. Новокрещёнов быстро прошёл через небольшую соседнюю комнату в кухню. Стекла были выбиты и здесь.

Новокрещёнов подошёл к окну и стал молча всматриваться. Пивнев встал за его спиной. В парке гремели выстрелы и взрывы, как казалось Пивневу, беспорядочные.

– Менты заняли позиции? – спросил Новокрещёнов в рацию.

– Да.

– Потери от РГ?

– Есть раненый. Я успел отвести людей.

– Конец связи.

– Ситуация такова, – сказал Новокрещёнов, отойдя в сторону от окна, – их удалось огнём прижать к земле. Подствольники и лёгкие гранатометы первый этаж из-за решёток не берут. На вспомогательных зданиях – амбразуры, тоже от гранат мало толку. Они стали бить по окнам второго этажа, и это хорошо. Сопов сразу отвёл людей из восточных комнат, а они продолжают лупить туда. А выстрелов у них не бесконечно.

Яркая вспышка мелькнула за окном. Раздался сильный грохот. Потом за окном стало на некоторое время совсем светло – осветительная ракета.

– Твою мать! – Новокрещёнов взялся за рацию. – Нет. Не буду дергать.

Вспышка и грохот повторились.

– Бьют из противотанкового гранатомета по гаражу и складу. Не нравится им фланговый огонь.

Опять вспышка и грохот. Затряслась стена, возле которой они стояли.

Новокрещёнов бросился в столовую. Над полом в наружной стене светлела дырка со ступенчатыми краями размером с канализационный люк. Часть столов и стульев были опрокинуты. Автоматчики прижались к углам. С непривычным и частым стуком пули бились о внутреннюю стенку. Новокрещёнов остановился в дверях и придержал Пивнева.

– Какая-то неизвестная граната, снаружи взрывается. Соломин! Бегом по всему этажу, найди ещё одну дырку, был второй взрыв.

Автоматчик, пригнувшись, выбежал из столовой. Новокрещёнов скомандовал:

– Паскевич, Пивнев! За мной.

Они быстро перешли в пустой и тёмный холл.

– Глаз не спускать с дырки. Сначала могут пальнуть из подствольника или кинуть гранату.

Стены затряслись от нескольких сильных ударов где-то сверху. С потолка посыпалась штукатурка.

Новокрещёнов взялся за рацию.

– Что там?

– Начали бить из тяжёлых РПГ. Это штурм, товарищ подполковник. Двое чёрных уже под восточной стеной. Попытаемся наугад достать их гранатами. Контроль над сараями не восстановлен. Чёрные пытаются обойти с юга и выйти на западный фасад. Там МВД, я послал в подмогу нашего с гранатометом. МВД, сам понимаешь, вояки не очень, им бы ещё кого.

– Я беру весь первый этаж под себя, переключи всех. Конец связи. Паскевич! Вызови из подвала Шевцову и с ней ещё двоих. Ты здесь старший. Я в южное крыло.

В столовой полыхнуло, раздался грохот. Дохнуло смрадом, и в столовой зазвенели стекла.

«Граната», – понял Пивнев и заглянул в дверь.

Тёмная фигура, вытянув вперёд руки, влетела в тесный проём, перевернулась на полу через голову и быстро оказалась на ногах. Пивнев, не целясь, из-под правой руки выстрелил из подствольного гранатомета. Автомат сильно дёрнуло, вспышка на мгновенье ослепила.

– Ложись, вашу мать! – крикнул Паскевич.

Пивнев, чуть сгруппировавшись, по-борцовски упал на бок, грохнул взрыв, и осколки застучали по стенам.

Паскевич мельком глянул на человека в чёрном.

– Готов, – сказал он. – Молоток, профессор.

За стеной к звукам автоматных очередей присоединился голос крупнокалиберного пулемёта.

Шевцова, Плетнёв и его шофёр, поднялись по лестнице. Светлые рубашка и галстук Плетнёва были в саже. Незастёгнутый бронежилет надет поверх пиджака.

– Иннокентий Васильевич, вас зацепило, – он указал на левое плечо.

Пивнев потрогал сквозь порванный рукав левое предплечье, оно было мокрым.

– Самострел, – сказал Пивнев

Плетнёв разорвал упаковку индивидуального пакета, наложил прохладный тампон и ловко забинтовал прямо поверх рукава.

В холл вошёл, громко матерясь по мобильнику, Новокрещёнов. Спрятав телефон, сказал:

– Паскевич! Расставь людей. Добавить тебе некого. В южном крыле двое проникли в дом. Мы их пока блокировали. Коридор – линия огня, имей в виду. Хорошая новость – Лосев забрался на крышу гаража. К пулемёту. Пока он отсёк их от восточного фасада. Они лупят по нему, наши со второго этажа – по ним. С этого направления пока передышка, но, помни, ты на кратчайшем пути к подвалу. Иннокентий, на два слова.

Они поднялись на один пролёт лестницы. В это время заиграл телефон Пивнева. Моцарт звучал явно неуместно.

– Да.

– Иннокентий Васильевич, здравствуйте. – Пивнев узнал голос Стогова. – Передаю трубку генералу Максименко.

– Генерал-полковник Максименко. Звоню по личному указанию Президента. Доложите обстановку.

– Генерал, передаю для доклада трубку подполковнику Новокрещёнову.

– …

– Докладываю. Террористическая группа в составе не менее сорока человек атакует объект. Вооружены автоматами, пулемётами, лёгкими и противотанковыми гранатометами. Нападению предшествовала атака вертолётами. Один вертолёт уничтожен. У моих людей один погиб, семь раненых, не считая тех, кто остался в строю. Судьба двоих неизвестна. У внутренних войск и ОМОНа, их всего пятнадцать человек, двое убитых, четверо раненых.

– …

– Проводная связь не работает.

– …

– Если повезёт, продержимся минут двадцать – двадцать пять.

– …

– Слушаюсь, товарищ генерал.

– Кеша, генерал приказал поднять по тревоге десантников. Но я думаю, они смогут прибыть где-то через час. Чего я тебя позвал. В четырёх километрах отсюда автобус с омоновцами, которые ехали к нам, подорван радиоуправляемым фугасом. Автобус повреждён, омоновцы вступили в перестрелку. Милицейский майор сейчас сообщил. Я приказал, чтобы он срочно организовал доставку, у него там у КПП милицейские «Рено», но надежда на них слабая. А я думал, в Сибири рыбку половлю.

– Вадим, я знаю заветные места. Может, ещё поудим с тобой.

– Твою мать, пулемёт замолк. – Подполковник взялся за рацию. – Что в гараже?

– Лосев на крыше не двигается, рация не отвечает. Огонь по первому этажу из гранатомётов усилился.

– Склад?

– Восточная амбразура ожила. Короткие очереди. Пытаюсь связаться по рации.

– Выдвижение чёрных к дому?

– Приближается несколько сзади к восточному фасаду. Я их достать не могу.

Громыхнуло в каминном зале, и Пивнев бросился туда. В стене темнело большое отверстие. Пивнев достал гранату, выдернул чеку и швырнул гранату в проём. Сзади в коридоре послышались автоматные очереди.

– Пивнев, за тобой каминный, вы двое сюда, ты сюда, а ты сюда, – послышалась команда Новокрещёнова. – Всем лечь на пол. Каждый держит свой сектор. Больше резервов у меня нет.

Сам он лёг в углу холла, так, что мог стрелять в южный отросток коридора, откуда шли выстрелы.

– Писец, – негромко сказал кто-то за спиной Пивнева