Глава 1
Выбор консидория
Власть – как много в этом звуке!
Сабин, униженный поведением Трэйта и оскорбленный непризнанием армии, теперь редко сидел в своем кабинете, выделенном ему в чудесном особняке аж одного из принцев королевской крови. Еще реже он заходил в ратушу, где вел дела бывший королевский префект. Дел в республиканском Бургосе, конечно, было невпроворот, однако Каро, опытный администратор и бизнесмен, без труда распихал их по многочисленным заместителям и вице-префектам.
В понедельник он приезжал на контроль. В среду – на подписание отчетов Трэйту. Подчиненные боялись его, опасаясь гнева бывшего лидера Великого Совета, а вышестоящие, коих было собственно всего два – диктатор Трэйт и председатель Правительства Рихмендер, старались не трогать – кое-что тронь, как известно, руку не отмоешь – и влиять на городские дела старались либо непосредственно, либо через заместителей Сабина. В результате бывший лавзейский вилик работал совершенно бесконтрольно, получив вместо реальной власти почетную синекуру без особой ответственности и привилегий.
Сабин грустил. Каждое утро он прогуливался по красивым набережным Бургоса, поглубже надвинув широкополую шляпу, чтоб меньше узнавали, и постукивая тростью по мощеной мостовой. Ближе к обеду он возвращался домой, но вот сегодня все вышло не так…
– Господин советник? – вкрадчивый мужской голос обратился к нему со спины.
Сабин обернулся:
– О чем вы, сударь, я давно уже не…
Внезапно он узнал – перед ним стоял сам лорд Брегорт! В одеянии из старого лакейского камзола, с наклеенными усами и бородой. Да, узнать было трудно, но плох тот вилик, который не узнает господина даже после пластической операции.
– Мой лорд! – автоматически сорвалось с его губ. – Что вы здесь…
– Тише! Я хочу всего лишь поговорить.
Знаменитый литератор, подхватив экс-советника под локоток, увлек его в переулок.
– О Боже, – вздохнул лорд Брегорт, – наконец-то я встретил вас, сударь. Я так боялся, пока ждал вас на набережной. Удивительно, но мимо меня за час прошло уже четыре лавзейца! Я думал, меня узнают и схватят. Но – пронесло.
Сабин пожал плечами. Хорошо, что «пронесло» в переносном смысле, а не в прямом, подумал он. А может, действительно «сдать» старого хозяина новой власти, крикнуть сейчас гадгедларов? Ведь шпионит господин писатель, явно шпионит, ведь не просто так усищи нацепил. Хотя… Сабин, конечно, не очень уважал лорда Брегорта как личность, но в общем, относился к нему хорошо. При всех обычных для шательена «закидонах», Брегорт был нормальным мужиком и совсем не злым хозяином – в целом справедливым и разумным. И если бы не эта писательская блажь… Впрочем, может быть, в ней-то все и дело?
– Сударь, – сказал бывший раб бывшему господину, обращаясь на равных и немного превозмогая себя, ибо привычку унижаться перед этим лицом, впитанную с детства, сломать было не просто, – вам не о чем беспокоиться. Лавзейцы всегда любили вас и, поверьте, не оставят сейчас, когда рабство отменено. Не могу сказать, что я предан вам, как и раньше, но на дружбу и помощь вы, сударь, можете рассчитывать.
Брегорт кивнул.
– Чудесно, – еле слышно пробормотал он. – Его величество рассчитывал именно на это.
– Его величество? – Щеки Сабина вспыхнули пунцовым. – Так вы, сударь, шпион…
– Нет-нет, – Брегорт воздел руку в предостерегающем жесте, – я лишь прибыл, чтобы спросить…
Спустя час они сидели в темном кабинете экс-вилика, освещенном тусклым мерцанием единственной свечи. Город давно жил без света, храмы Хепри по-прежнему отказывались поставлять электричество в освобожденные Равными провинции и марки, и Эшвен опустился в совершенно варварские времена: в домах зажгли свечи, заработали камины, задымили печные трубы.
В кабинете царил полумрак – тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты, надежно отгораживая говоривших от ярких лучей Медиас Кордис.
– Герцогский титул, – повторил Брегорт свое предложение, – наследственное шато, в том числе и моя Лавзея. Бессмертие, власть. Все это предлагает вам мой король. Пока – только устно. У меня была идея взять на встречу с собой письмо с его подписью и печатью Лейб-Канцелярии, но этот документ, увы, полностью скомпрометировал бы вас в случае моего ареста, а потому… Но, клянусь честью, сей документ существует, он подписан королем и, если это необходимо, я могу предоставить его вам при следующей встрече, как гарантию вашего будущего благополучия.
– Не стоит, – задумчиво пробормотал Сабин, – я, разумеется, верю Бориносу. Но более того, я верю вам, сударь. Действительно, Его величество все верно рассчитал. Если бы вместо вас прибыл с таким предложением любой другой посланник, пусть даже наследный принц, я бы тут же вздернул его, не отходя от набережной и пары метров. А так… Но это же измена!
– Нет! – всплеснул руками литератор. – Это шанс, сударь! Возможность добиться всего – бессмертия, богатства. Неужели вы думаете, что ваш бунт, ваша, безусловно, великолепная и могучая попытка, способна окончиться победой? Да никогда! Менее чем через год на «свободных» землях начнется голод. Сначала закончится хлеб, а затем – картечь, пули, ядра. Чем станете воевать? Мечами консидориев?
Сабин лишь покачал головой.
– Я не могу, сударь, – сказал он, запинаясь, – Много, много лет я мечтал, что Партия Равных, в которую мы с таким упоением «играли», я не побоюсь этого слова, в Боссоне и в Лавзее, когда-нибудь сможет подняться на борьбу против угнетателей. И никогда не думал…
– Так разве мы спорим не об одном? – Брегорт всплеснул руками. – Король обещает, что как только восстание будет подавлено, вы не только приобретете титул, аллод и свободу. Он обещает вам префектуру над всем огромным Боссонским краем! Если хотите, эта должность в пределах северной марки может стать и наследственной. Получите эту власть, сударь, и используйте ее по своему усмотрению. Партия Равных в Боссоне выйдет из подполья и сможет открыто бороться за права сервов. Вы сможете защищать рабов в Боссоне легально!
Сабин не ответил и молчал очень долго. Брегорт, внутренне дрожащий от страха и напряжения, уже стал приходить к выводу о полном провале своего шпионского предприятия, когда бывший вилик открыл наконец рот.
– Я должен сохранить лицо перед соратниками, – произнес он сильно изменившимся голосом, таким глухим и задавленным, словно никогда не неистовствовал на площадях перед многотысячными аудиториями. – Мои условия таковы: Боссон становится не наследственным доменом, не префектурой, а автономией, маленьким подобием Республики Равных, но входящей в состав Эшвенского королевства. Своего рода коллективным вассалом с наследственной властью дожа, каковым, естественно, должен стать я. Остальные территории я вам сдам. И, да, сударь, рабство в Боссоне должно быть отменено.
Брегорт кивнул.
– Трэйт? Гор? Бранд? Рихмендер? – спросил он.
– Пусть все умрут – мне нет до них дела.
– Армия Свободы?
– Пусть останется лишь костяк. Несколько полков. И мои гадгедлары. В Боссоне мне понадобятся войска. Все остальное – на усмотрение короля.
Брегорт поспешно встал – у него гора свалилась с плеч.
– Отлично! – почти воскликнул он. – Тогда по рукам, сударь?
Сабин медленно поднял голову и кивнул:
– Да, по рукам.
* * *
Двенадцатого дня месяца Хойак Бранд, Гор и верный Никий впервые со времени выезда из столицы, срезав путь по удалявшемуся от Кобурна мощеному тракту, вновь оказались перед водами Великой Реки.
Здесь, в низине, на относительно ровном пространстве, открывался роскошный вид на море, которое Гордиан видел впервые со времени своего неудачного Хеб-седа. Еще через несколько километров, ближе к накатывающимся на берег волнам, на болотистых, поросших камышом топях, стояло некое подобие города, сплошь состоящего из недостроенных зданий, брошенных фундаментов и недомощенных дорог.
– Это что такое? – спросил Гор подъехавшего к нему Бранда.
– Это КароБерг, город короля, если ты не знал, – с непонятной гордостью пояснил великан. – Об этом уже лет пять судачат по всему Эшвену, а ты не в курсе. Если выразиться точнее, то перед нами – ГрейтБориБерг, город Великого короля Бориноса. А ты: «Чего? Чего?» Серость!
Гор лишь пожал плечами.
– Ты меня прости, Бранд, – усмехнулся он, – но на город короля не похоже. Тем более «великого». Тут вон пара болотец, камыш, речки мелкие да здоровая плотина. И зачем сразу столько фундаментов, если даже дороги нормальной нет? Нельзя было дома по одному строить?
Бранд саркастически ухмыльнулся:
– Я же говорю, Гордиан, ты – серость, хоть и пророк! Замыслов королевских не разумеешь. Это город, но только будущий! Он станет столицей, когда достроят. Черт его знает, зачем Боринос решил строить ее именно здесь. А то, что сразу столько фундаментов заложили, так это как бы «план», понимаешь? Только не на бумаге, а прямо на земле чтобы лишний раз потом не перемеривать. Климат тут – гадкий. Дождь пройдет, какая-нибудь речка пойменная русло изменит, – придется перемерять. А так каменный фундамент стоит – сразу видно, где и что было.
– Понятно, – хмыкнул Фехтовальщик. – Я, по несчастью, с Бориносом не знаком, но слышал, что он псих, каких надо поискать. И вижу теперь, что люди не врут. Проект этот – бред, а не столица. Вон, на том берегу Литавра стоит – город как город. Хоть и порт, а везде сухо и красиво. Потому что на восточном берегу пляжи, а не болота. А здесь, на западном, вонь одна, камыш да топи.
– Да я разве спорю? – криво усмехнулся Бранд. – Топи, они топи и есть. А про Бориноса ты зря не болтай. Король он, может, и со странностями, но после Шерна и Бургоса возьмется он за нас круто, так что мало не покажется. Безумец, не безумец, однако в свое время Вету он к ногтю быстро приставил. И Антику тоже, и прочих. И не знаком ты с ним не к несчастью, а к счастью. Думаю, если бы мы с тобой с ним случайно зазнакомились, он бы первым делом живо нас на колы либо на виселицы пристроил.
– Ну это смотря при каких обстоятельствах знакомиться, – в свою очередь рассмеялся Гордиан. – Когда мы сервами в Школе были – тогда конечно. А если как с кардиналом в Бургосе после разгрома Оттона… Как бы не он нас, а мы его задом на кол, а?
– И то верно, дружище, – кивнул боссонец. – Но у тебя и фантазия, однако Его величество – и на кол!
– А что, думаешь, если он король, так его и на кол нельзя? Нет, уж что-что, а свой кол этот ублюдок заслужил по полной!
Так, болтая, они двигались вперед и через несколько дней, примерно к двадцать седьмому дню того же месяца, после долгого перехода через горные перевалы и скачек по лесным тропам Северного Карабана они оказались уже на солнечном южном побережье.
С момента выхода их отряда из Бургоса прошло ровно четырнадцать дней. Постепенно с приближением к побережью природный пейзаж менялся. Гордиан, которому наскучила езда по узким горным тропкам между крутыми обрывами и почти отвесно взмывающими вверх скалами, с радостью смотрел на раскинувшиеся вокруг цветущие луга и милые взгляду березовые рощи. В горах такого не было – только камень да чахлый кустарник, да снег на самых вершинах.
Здесь вдоль дороги их стали встречать сначала одинокие дома, затем небольшие деревеньки. Спустя еще три перехода и две ночевки, они вошли в шумный портовый Харторикс.
Да, не зря старый развратник Брегорт выбрал его для очередной своей резиденции, не зря – даже на первый, довольно поверхностный, взгляд город представлялся Гордиану более чем интересным местом. Определенно, у старика имелся вкус на красивые пейзажи… Растянувшийся вдоль узкой береговой полосы, контур которой обрисовывали отвесные скальные кручи буквально нависавших над городом гор, Харторикс представлял собой тесное переплетение узких извилистых улочек со старинными игрушечными домами, многочисленными шумными базарами, причалами и верфями. В целом городишко создавал благоприятное впечатление – цветущий юг, пляжи, виноградники вокруг, харчевни и летние кафе, чистые гостиницы, аккуратная брусчатка на мостовых и прочие атрибуты вечной сиесты теплого побережья.
Пожалуй, единственным тяжелым пятном, несколько омрачавшим вид Харторикса, оставалась его морская цитадель, так называемая «Крепость Порта», нависавшая над гаванью и, таким образом, обеспечивавшая артиллерийский контроль над большей частью ее акватории. Крепость была, на взгляд Гордиана, мрачновата. Где-нибудь в холодном Северном Боссоне она была бы самое то, однако здесь… «Как фингал на лице смазливой шлюхи, ей-богу! – подумал он. – Ни к месту, братцы, ни к месту».
С другой стороны, а именно с точки зрения оборонопригодности города, это была единственная практичная деталь пейзажа. А все остальное – так ерунда, никуда не годилось. Стены города могли называться таковыми чисто номинально и не представляли серьезного препятствия, вздумай их кто-то брать приступом. Кроме того, как было известно Гордиану, гарнизон в Харториксе держался ничтожный, орудия в морской цитадели стояли старые, наместник военными талантами не блистал, ну и прочее, и прочее, и прочее.
Впрочем, в городе проживало от силы сто тысяч человек, и хотя по меркам Эшвена это была приличная численность, стратегическим объектом Харторикс никто никогда не считал. Топать отсюда до Бургоса было далеко и долго, а значит, ни один здравомыслящий полководец не выбрал бы это место достойным для высадки десанта из Антики. Хотя кто его знает этого Бориноса – безумный ведь умному не товарищ? Как бы там ни было, Гор рассчитывал завершить операцию спасения за день и незамедлительно отправиться обратно в столицу.
Формальности на въезде в Харторикс оказались недолгими. В воротах габелары городской стражи ознакомились с путевыми грамотами, уважительно покивали, глядя на регалии и печати, и даже предложили разместиться в казармах гарнизона, под которые, как водится, в военное время были выделены лучшие прибрежные гостиницы и доходные дома.
Но Гордиан отказался. Он выяснил, где расположен отель Брегорта, и после получения короткой, но четкой географической справки направил отряд прямо к искомой цели.
Курортный отель лорда Брегорта находился всего в двух кварталах от центральных ворот и являл собой милый двухэтажный домишко в новоготическом стиле, чистенький, с декоративным зеленым заборчиком и ухоженным сквером.
«Ну-ну, – подумал Гордиан, – вертеп сутенеров».
Экс-демиург спрыгнул с лошади, шагнул к двери и решительно постучал.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и чей-то глаз глянул на него поверх накинутой цепочки.
– Кто там?
– Мое имя – Гордиан Рэкс. Я полковник Равных и бывший серв лорда Брегорта. Могу войти?
– И чего надо?
– Я же говорю, я бывший серв нашего бывшего лорда. Ищу человека из Лавзейского поместья. Хочу задать несколько вопросов, за помощь заплачу. Открывай.
– Нам денег не надобно. Шел бы ты, служивый.
Гор глубоко вздохнул и выдохнул. После тяжелого перехода, когда нельзя было ни помыться толком, ни поесть, этот разговор с неизвестным служкой через приоткрытую дверь начинал его раздражать.
– Ты меня послал, что ли? – Он достал из-за пазухи монету и просунул через щель. – На держи!
Монетка исчезла в темноте.
– А сколько вас?
Тут уж не выдержал Бранд.
– Да все, что есть, твои!
Он шандарахнул гигантской ладонью по дверному полотну с такой силой, что дверь откинулась, сорвав цепочку, а служка полетел на пол.
– Ну вот, – сказал Бранд, входя и легко подхватывая за шкирку бывшего партнера по переговорам, – и всего делов. Ты, мастер Гор, много болтаешь, ей-богу. Проще надо быть, проще… А золотишко-то ты отдай, милок. Монета-то казенная!
* * *
Спустя двенадцать часов после того, как они ворвались в отель, Гор вышел в обширный пустующий вестибюль «захваченного» здания и взгромоздил на журнальный столик небольшой чемодан с оборудованием. Чемодан был тот самый, добытый из тайного сейфа в подвале под Пашкот-паласом. Гордиан достал широкий сверток, лежавший сверху, и дернул за замок-молнию.
Перед ним лежал аккуратно сложенный «конвертиком» доспех Господа Хепри.
С легким перезвоном в руках падшего бога развернулся обычный боевой скафандр из числа тех, в которых выходят на боевое дежурство космические рейнджеры, причем скафандр был явно очень старый. Пластины старинного боевого облачения покрывал лишь тонкий энергоотражающий слой из обычного бронепластика без стандартного для современных костюмов напыления системного металла. Гордиан вздохнул. «Этот антиквариат, – подумал он, – не выдержит серьезного боя с применением плазменного оружия и в течение нескольких минут». Пара прямых попаданий из лучевика – и все.
Впрочем, именно плазменного оружия сегодня и не ожидалось. А против пороховых мушкетов броня должна устоять – свинцовые пули будут отскакивать как горох!
Гор аккуратно и внимательно облачился в доспех, не пожалев времени и потратив на это без малого минут десять—пятнадцать, тщательно подгоняя все бронепластины под свой рост и размер. Затем нацепил глухой шлем-каску с опускающимся тонированным экраном забрала. Попрыгал, подвигался, выполняя нехитрые упражнения. Удивительно, но скафандр был настолько удобен, что в нем, казалось, он смог бы исполнить большинство фехтовальных движений от простого выпада до максимально сложных бросков с финтами.
Конструкция шлема обеспечивала отличный обзор. Гор удовлетворенно кивнул и, сняв шлем, вернулся к чемодану, откуда достал следующий трофей, доставшийся ему после Бургосской кампании – два тупоносых пистолета-пулемета кардинальского спецназа.
Хищные звери с пузатыми цилиндрами многопульных магазинов и короткими откидными пластиковыми прикладами. Эффективные орудия убийства, продукт технологии, неизмеримо более совершенный, чем все, созданное в этом примитивном мире. Гор по очереди достал оба смертоносных творения, сложил приклады (они прижимались к корпусу специальной защелкой), проверил дисковые магазины, перещелкнул затворы, поставил оба орудия на предохранитель и повесил на шею: правый автомат – ремнем через левое плечо, а левый – крест-накрест через правое плечо, чтобы стрелять с обеих рук, стоя во весь рост, благо в скафандре прятаться за укрытиями или лежать в окопе ему не придется. Вместо окопа и бруствера – броня космического скафандра.
Сверху Гор накинул широкий плащ, скрывший от посторонних глаз и броню и оружие. Шлем спрятал в сумку и также закинул ее на плечо.
Пленные, взятые им в отеле вчера вечером, сначала отмалчивались, но когда Бранд демонстративно и голыми руками выломал одному из них ногу вместе с суставом, они стали более чем разговорчивы. Оказалось, рабынь-проституток здесь не держали. Рабство в Республике было повсеместно запрещено, однако, по мнению обитателей отеля, на женщин этот принцип не распространялся. Тем не менее доходное предприятие, которым они промышляли в бытность тут королевской власти, оказалось под официальным запретом. Дело пришлось вести тайно, а всех девушек переместить за город в большой частный дом – и весь бизнес перевести туда.
Как понял Гордиан в ходе допросов, которые отняли у него бульшую часть прошедшей ночи, в доме содержалось до сотни несчастных рабынь-наложниц, одну из которых, жемчужину коллекции, маленькую блондинку, любимицу самого Лорда Брегорта, привезли туда совсем недавно.
При этом сообщении Гордиан и Бранд переглянулись: все совпадало – Лисия, в этом не было сомнений.
Гор посмотрел в окно на занимающийся день, мысленно проверяя, все ли сделал. Потом, стараясь не шуметь, очень тихо прошел мимо спящих товарищей к двери. Там его ждали только Бранд и Никий, самые близкие ему в этом мире люди.
Ник был в полном доспехе консидория, но без щита и так же, как Гордиан, прикрыт длинным плащом. Вот только доспех на нем был местный, а не космический, из железных пластин, сохраняющих от удара меча, но пробиваемых мушкетной пулей навылет. Бранд же стоял по-простому в одной холщовой рубашке и в сапогах.
– Может, все же проводить вас? – с упреком в голосе cпросил великан.
Гор мотнул головой.
– Мы же обсуждали это, брат, – мы идем вдвоем. Я врываюсь в дом, Никий ждет с лошадьми. Не дрейфь, старик, у меня скафандр и автоматы, так что я разнесу там все в клочья. Даже Никий – и тот лишь для прикрытия, а не для атаки. От участия в деле еще одного меча результат налета не станет лучше. Жди нас!
Бранд нехотя кивнул, посторонился, и его товарищи скрылись в сумерках.
* * *
Уже светало, и до дома с Лисией оставалась всего пара километров, когда долетевший с моря грохот заставил Гора осадить коня и обернуться. Позади за уступом скалистой площадки открывался вид на гавань, где вздымались в воздух потрясающе красивые, но оттого не менее смертоносные огненные и водяные столбы.
У повстанцев не имелось флота, а потому, хотя Гордиан и не видел с такого расстояния вымпелов, развевающихся на мачтах линкоров, очевидное было очевидным – порт находился под обстрелом королевских эскадр.
Боринос сделал свой ход – и город погибал под ударами его артиллерии. Пока восставшие сервы грызлись за Эшвен и делили плоды победы, король зализывал раны за океаном и успел подготовиться к реваншу.
«Но как это возможно?» – подумал Гор. Ведь Трэйт ожидал королевский десант не раньше второй декады Табиса и, как очевидно теперь, ошибся ровно на три недели.
Впрочем нет, именно Трэйт не ошибся. С момента выезда из Бургоса прошло уже восемнадцать дней, за это время подготовительные мероприятия в столице должны были завершиться. Новые полки, собранные в Боссоне и в Аране, дошли до Артоша, запасы вывезены с юга, с севера подтянута оставшаяся там артиллерия. Произошло бы нападение сейчас или позже на три недели – не важно, Армия Свободы была готова к новой войне. Не готовы оказались они с Брандом.
Ошибся не Трэйт, а Гор!
Фехтовальщик выругался. Затем достал из сумки трофейный бинокль и всмотрелся в развернувшийся перед его взором военно-морской «парад» с салютом и фейерверком.
Прикрываясь огненными отрыжками с бортов, медленно-медленно, как маленькие муравьи в кукольном мультфильме, от туш парусных гигантов, казавшихся игрушечными на фоне бескрайней полосы моря, отделились десантные боты. Гор видел такие в Бургосе и Рионе, в Литавре и в самом порту Харторикса, а потому знал, что боты достаточно велики и вмещают по двадцать—тридцать человек морских пехотинцев.
Напрягая зрение, он попытался сосчитать количество лодок, заполняющих гавань, но вскоре сбился – количество явно превышало его возможности к счету и время, которое он мог позволить себе потратить на это. К городу устремилось, усердно шевеля веслами, не меньше тысячи плавсредств – а значит, по крайней мере, десятки тысяч стрелков. Вполне достаточно для небольшого Харторикса, чтобы сжечь его до головешек и перерезать всех жителей как собак.
Гордиан знал, что гарнизоны небольших провинциальных городов состоят от силы из пары батальонов регулярных войск. Остальное войско – потенциальное ополчение, которое можно собрать в случае планомерной мобилизации, но при подобном внезапном нападении это не солдаты, а просто толпа безоружных обывателей. В Харториксе солдат должно быть чуть больше, чем в других городах, все-таки самый крупный порт Карабана, однако против такой силищи – все равно ничто. Что же делать?
Он передал бинокль Никию, сидящему рядом в седле своего гнедого.
– Что скажешь? – спросил Гор у неразлучного друга и помощника, когда тот оторвался от окуляров. – Судя по всему, это Боринос?
– А есть варианты? – ответил юноша вопросом на вопрос, усмехнувшись. – Конечно, это он, больше некому.
Оба помолчали, обдумывая ситуацию. Наконец Гор сказал, не отрывая взгляда от корабельного дефиле, вошедшего в гавань, и не глядя на товарища:
– Ты вот что, друг ситный, бери свою лошадку и дуй на север в ближайший военный лагерь. Маршал Трэйт должен знать, что у нас здесь десант. И знать скоро.
– Да ты что, брат-командир, а как же Лиси? – возмутился Ник. – Да и Бранд, он там, в городе, надо выручать его! И потом…
– Я справлюсь! – резко перебил его Гор. И несколько мягче добавил: – Поезжай! У меня ведь чудо-доспех (с этими словами демиург стукнул себя бронированным кулаком в закрытую скафандром грудь) и чудо-оружие (он щелкнул затвором). С такой техникой мы с Брандом перещелкаем королевских ублюдков, как семечки. Ты, главное, маршала предупреди. Пусть приходит, авось и добить поможет. Все ясно?
– Так точно, сударь. Вот только ты сам-то, что станешь делать?
– Пока не знаю, – пожал плечами Гор. – Но будь уверен, я справлюсь.
Никий поджал губы, «как же, справится он, чемпион хренов» – было написано на его лице, развернул коня и вспомнил про зажатую в руке оптику.
– Бинокль? – спросил он, протягивая руку.
– Нет, себе оставь. Вдруг еще чего углядишь. А мне – вроде как и ни к чему при вновь открывшихся обстоятельствах.
Никий покачал головой, догадываясь примерно, о чем думает командир. Дальнейший разговор, насколько он знал Фехтовальщика, смысла не имеет. Упертый его босс, упертый. Потому юный офицер кивнул, еще раз посмотрел на пылающую гавань Харторикса и без дальнейших разговоров умчался вперед по дороге.
Гор проводил его взглядом, размышляя о чем-то своем. Решение еще не было принято, но оно уже почти лежало на поверхности, и если не для сознания, то уж для подсознания и «сумрачной души» наверняка вполне созрело.
Возможно, в этот момент кто-то из поганых бестий-работорговцев насилует его Лисию, убивая в ней остатки человеческого достоинства. Возможно, в этот момент в Харториксе погибает под осколками ядер Бранд и еще двадцать отличных парней, убиваясь по-настоящему, а не только в смысле унижения чести. В смысле разрушений тела, несовместимых с жизнью на этом свете. И нет у них нейрошунтов, чтобы скопировать личность и возродить на оборудовании для Хеб-седа!
Но доспех подогнан и автоматы заряжены.
Твой выбор, господин консидорий?
Гор посмотрел на дом, где его ждала та, к которой он рвался все эти долгие месяцы. Затем – на пылающие здания в гавани незнакомого еще вчера города, где пороховой дым и брызги картечи накрывали его верных товарищей.
Выбор был недолгим.
Он развернулся и стремительным галопом помчался обратно к гавани. Пусть Лисия подождет – еще немного, совсем немного.
