Глава 20
Ее хрупкая фигурка колыхалась впереди, как огонек свечки, и он никак не мог её догнать. Расин вспомнил, что, спускаясь по лестнице, часть расстояния преодолел в один миг. Он попробовал сделать летящий прыжок – такой, какие делал, будучи в Трифаре, но ничего не вышло.
Кто ты? – хотел спросить Вадим, когда они остановились посреди проезда между корпусами номер один и номер четыре для того, чтобы Доэ перевязала шнурок. Впрочем, Расин не рассчитывал получить ответ, который мог бы его удовлетворить, потому и не задал вопрос вслух. «Я – это я», – вот, собственно, что ожидал он услышать, ведь многие девушки в его жизни говорили именно так.
Они дошли до бульвара Перова, и тогда Вадиму стало ясно, что все это время Доэ напряженно думала над ответом на этот неизреченный вопрос. Резко развернувшись, она проговорила:
– Какая-то часть меня живет там, в мире, откуда ты пришел. Возможно, это очень болезненная часть, неспособная понимать то, что её окружает.
– Ты хочешь сказать, что твое тело все-таки находится в мире… твердой материи, а сознанием своим ты пребываешь здесь?!
Она с улыбкой кивнула.
– Но ты хоть когда-нибудь была на поверхности?! Ты помнишь ее?
– С самого детства я жила в трех разных мирах – Трифаре, Парафаре и Инфаре. В Парафаре – мире Восточного Кармана – улыбастики ходят в белом, а в Инфаре – мире Западного Кармана – в черном. Ты там был?
– Если и был, то ничего не видел.
– Ясно… Есть ещё Эфар, в него я, во всяком случае, могу заглядывать, как сейчас заглядываю в Трифар, – она ткнула пальцем поочередно в несколько направлений, видимо, указывая на бредущих Спящих или красных контролеров. – Я вижу их, но знаю, что ты не видишь.
Они вышли на середину дороги и повернули направо.
– А родители?.. Ты знала их?
– Мне даже трудно представить, что это такое… Хотя смысл слов «мама» и «папа» я могу пояснить.
Только сейчас Вадим заметил, что сленг, на котором прежде говорила Доэ, куда-то пропал.
– Ты встречала подобных себе?!
– Нет, но видела похожих на меня. Слышал когда-нибудь такое слово – «Кантарат»?
– Нет, – покачал головой Расин. – Но, кажется, я знаю, о чем ты. Пиликин упоминал Кантарат.
– Кто?
– Неважно. Сейчас этот парень на поверхности. И что насчет Кантарата?
– В нем есть минимум два человека, способных летать быстро и далеко.
– Ты знаешь, где находится Кантарат?
Она кивнула.
– А те люди, что там работают, знают о тебе?
– Не думаю.
– С какого возраста ты помнишь себя?
– Я не знаю, как измерять возраст.
– Это тело… Ты его тоже создала, как и воду, как и тот черный костюм, о котором ты рассказывала?
– Наверно, – она пожала плечами.
– Прослушай… Ты провела всю жизнь, путешествуя по различным измерениям, а весь твой жизненный опыт и знания получены в полусонной толпе обитателей Трифара! – он не мог сдержать изумления. – Выходит…
– Выходит, я – что-то среднее между спящим и мертвым, – заключила она. – То есть, сумасшедшая! Это слово удалось выковырять из их голов. По-моему, оно подходит больше всего. Правда, я не совсем его понимаю. Если не исчезнешь, как в прошлый раз и как исчезают мертвые, расскажешь об этом?
Вадиму казалось, что девушка не идет рядом, а парит в нескольких километрах от него, потому приходилось все время кричать.
Доэ, отвечая, каждый раз одаривала его улыбкой. Ответы она давала легко. Как видно, неопределенность существования, сиротство и отсутствие постоянных друзей совсем её не тяготили. И все же чувствовалось: девушка рада новому знакомству. Она напоминала ему заскучавшее дома дитя, к которому неожиданно явился ровесник.
Но для ребенка она знала слишком много.
– Доэ.
– Да?
– Что это за Неведомое Нечто, которое выдернуло меня из прежней жизни и привело сюда?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Может, кто-то зовет тебя на помощь?
По ходу их движения пятна, висящие впереди, растягивались и превращались в два-три отдельных дома, которые один за другим перетекали назад. Оборачиваясь, Расин видел, как они выстраиваются в произвольном порядке, образуя совершенно незнакомые кварталы. Это не Воскресенка, подумал он, – местность неизвестная.
– Сразу за городом, если идти туда, – Доэ показала на запад, – начинается бездна. Имя ей Глубина Мегафара. В нее все опасаются ходить. Я имею в виду хомунов, которые работают в Кантарате. Только один не боится, правда, я его уже много дней не видела.
– А ты? – спросил Расин, – ходила туда?
– Много раз! – Доэ указала рукой на север. – А там лес. Единственный в Пустыне. В нем живет один добрый старик. Его зовут Харт. Мы знакомы. Он очень мудрый. Хочешь, я тебя с ним познакомлю? Может, он что-нибудь скажет об этом твоем Нечто?.. Между прочим, в том лесу грибы можно собирать, а потом варить, а ещё жарить. Это единственное место, где есть какая-то живность и можно раздобыть еду. Но те, кто живут в городе, не имеют права ходить туда. Кантарат…
Доэ не успела договорить.
Две гигантские лапы с электрическим треском раздвинули пятна домов. Вадим застыл на месте. Повернул голову на шум. Огромные серые глаза смотрели совершенно пустым рыбьим взглядом.
– Надо же, – пробормотала Доэ. – Тузор. А о нем-то я совсем забыла.
Широко разинув жабью пасть, отталкиваясь от бордюров и домов, животное-исполин с лапами хищника и туловищем гусеницы поскакало прямо на них.
Закачалась земля.
Это была тварь, от которой, наверное, пошло выражение «Чудище обло, огромно, стозевно и лайяй». Правда, зев у нее был один, но зато очень велик.
Вадим схватил Доэ за запястье и бросился к подъезду стоящего рядом дома. Но Доэ резко выдернула руку, и несколько шагов он пробежал по инерции.
Девушка осталась посреди дороги. Расин обернулся…
Самое большее – пять секунд, – отделяло чудовище от них.
– Доэ! – заорал Вадим.
– Время! – крикнула она.
Передние лапы (каждая из них была как кабина БелАЗа) взлетают в воздух, и Расин замечает ряд придаточных лап на животе, – они размещаются в шахматном порядке и усиленно работают.
– Что?! – порыв бежать и реплика Доэ, войдя в противостояние, гвоздят его к месту. – Что?!
– Останови время!
Дистанция сократилась вдвое. Две с половиной секунды!
– Как?!
Она стоит на пути прыгающей твари. Ему не успеть добежать до нее, чтобы выхватить из-под носа чудовища. И нет времени, чтоб спастись самому.
Лети! – вопит он себе. Но ноги прилипают к асфальту.
Секунда!..
Доэ мечет прицельный взгляд на тварь и одновременно выбрасывает кисть в направлении Вадима.
Внезапная темнота…
…Когда он открыл глаза, то обнаружил себя на том же месте. Тело находилось в вертикальном положении. Ноги уверенно упирались в землю.
Доэ стояла в нескольких шагах от него – там же, где и раньше.
Две половины твари, как два убитых кита, неподвижно лежали по обеим сторонам бульвара Перова.
– Это тузор, – объяснила Доэ. – Тот, что все здесь охраняет. – Она подошла к срезу исполинской головы, принялась всматриваться в строение мозга и добавила с некоторым сожалением: – Меня бы он не увидел.
Вадим приблизился к ней, стал рядом.
Мозг тузора ни на что не был похож. Просто спираль: белая, как белковый крем.
– Что произошло? – спросил Вадим, разглядывая анатомию тузора. Никаких органов дыхания. Только пищеварительный тракт. Но вместо языка в ротовой полости несколько выростов, похожих на щупальца гидры. Вглубь тела уходил пищевод, по которому можно было идти, не наклоняя голову. Шагах в двадцати имелось расширение – резервуар, в котором поместился бы микроавтобус. Сердца, кровеносных сосудов и, само собой, крови не было.
– Убила, – произнесла она с тем же сожалением в голосе.
Никакого оружия в её руках Расин не видел, но что-то рассекло тузора так, что не было ни рваных краев, ни следов обугливания или свертывания.
– Ты его… пополам… – пробормотал Вадим.
– У меня не было другого выхода. – Она туманно посмотрела на Вадима.
– Ладно, – сказал он, выдохнув и беря её за руку. – Пошли. Похоронить его мы все равно не сможем.
Он по-прежнему желал открыть в себе сверхъестественные способности. Ощущение всесилия, испытанное однажды, самым безобразным образом требовало повторения.
А что, если сейчас им навстречу выйдет десятка два гермафродитов? Доэ называет улыбастиками… Наверное, он даже не успеет от них сбежать, не говоря о том, чтобы защитить девушку.
Почему он такой скованный, медлительный? Неведомое Нечто должно было наделить его силой. Может, он что-то пропустил?
Действительность вокруг не зависела от него, она изменялась сама по себе. Дома продолжали плыть навстречу, их окна были пусты, крыши дымились.
Расин шел, посматривая на девушку. Она только что поразила тысячетонное чудовище.
Вадим опять начал отставать. Он шел, разглядывая свои полупрозрачные чуни, сквозь которые виднелись пальцы ног.
Девушка шла, всматриваясь в дорогу, которая раскручивалась, словно хвост змеи.
– Спасибо, Доэ, – буркнул Вадим ей в спину.
Она обернулась. Глаза её были расширены.
– У меня есть предчувствие, – сказала она. – Однажды опасности подвергнемся мы оба, но в следующий раз спасать придется тебе. Но только угроза будет намного страшнее тузора.
В памяти всплыл их дурацкий спор о сильных, слабых и об этике, которая учит защищать. Если бы она сейчас сказала: «Брось, чувак, мы с тобой в расчете!», – он бы, наверное, со стыда сгорел или провалился сквозь землю.
Но она предупредила его о будущих опасностях и всю ответственность за их спасение возложила на него, оставляя за ним мужскую роль.
– Как ты думаешь, – проговорил Расин, стараясь, чтобы нотки благодарности в его голосе звучали не слишком заметно. – Это случится здесь, в городе?
Доэ посмотрела в пустоту, а затем отрицательно покачала головой.
– Нет, это произойдет в Глубине.
В следующее мгновение приключилось нечто такое, что заставило Вадима вздрогнуть и закрутить головой, точно к носу прицепилась оса, а потом вдобавок схватиться за уши и с усилием их растереть.
«Дорогой друг! – прозвучало в голове. – С тобой говорит похищенный кашатер…»
Кашатер?! Какой кашатер?
Вадим огляделся, но сзади никого не было. До ближайшего дома не меньше двадцати метров, а голос звучал так, будто говоривший стоял рядом.
Сначала Вадим подумал, что Доэ решила немного пошалить, но её лицо по-прежнему оставалось серьезным, и он отбросил эту мысль.
Неведомое Нечто, что это?
– С тобой все в порядке? – спросила Доэ, глядя, как яростно Вадим трет себе уши.
Расин тряхнул головой и пробормотал:
– Не волнуйся, Доэ. Со мной все в порядке…
Девушка улыбнулась и зашагала дальше.
Он опустил руки и потянулся следом, как вдруг…
«Вселенной грозит смертельная опас…»
– Ты слышала это?!
– Что? – Доэ обернулась. Она смотрела встревожено.
– Черт возьми! Кто-то сказал, что вселенной грозит опасность!
– Опасность? Кто мог это сказать? – она поводила глазами вправо, влево, опять уставилась на него. – Но мы с тобой здесь одни!
Вадим вставил в уши мизинцы и подвигал ими.
«…свихнувшийся террорист пожирает мировое пространство», – сообщил голос.
– Черт! Опять! Доэ, ты хотела знать, что такое сумасшествие?! Тогда ты должна это послушать… Голос слишком явственный.
«Пожирает мировое пространство».
– Вот! Опять! Кто это говорит? Доэ, ты ведь читаешь мысли!.. Послушай, что у меня в голове происходит! Ты должна это слышать…
– Но ты же против подслушивания!
– Не сейчас, Доэ! Прошу тебя, послушай, что происходит в моей голове!
«Пользуясь ситуацией, экстремисты намереваются развязать войну… но землянам начхать».
– Вот! Слышала?!
Доэ нахмурила брови и скосила взгляд в сторону.
«…завис в изоляционной камере какой-то пространственно-временной лаборатории… Координаты свои указать не могу».
– Ты подумал, что где-то завис и что-то там не можешь указать, так? – неуверенно спросила девушка.
– Не я подумал, Доэ! Это он подумал! Он! Тот, кто со мной говорит! Он сказал, что не может указать свои координаты!
Она посмотрела в пустоту, а может, ещё дальше…
«…привет моему спящему телу и моим друзьям… – послышалось в голове Вадима. – Найти их нетрудно». Потом голос пропал. Некоторое время раздавалось лишь слабое пощелкивание. Неожиданно голос снова появился: «Место, где они обитают…называется Пустыня…» – Доэ с Вадимом переглянулись. – «Ты их почувствуешь сам…»
Сообщение прервалось.
– Ты говорила, что Нечто – это, может быть, чей-то призыв о помощи! Говорила?
Доэ кивнула.
– Вот видишь? Теперь мы знаем: есть какой-то парень, кашатер, – да-да, он назвал себя кашатером! – он завис… в лаборатории… Точнее – в пространственно-временной лаборатории! Его похитили. Он так и сказал: с тобой говорит похищенный кашатер… И ещё он говорил, нам всем грозит опасность! Какой-то террорист пожирает вселенную… Не так, – мировое пространство! Слышишь? Я должен об этом всем сообщить. И ещё об экстремистах! Где-то здесь должны быть друзья того кашатера! Я должен им передать эти слова и, наверное, ещё что-то… Он предупредил, что я сам почувствую их. – Изо всех сил сжав пальцы в кулаки, Расин неистово захохотал, вмиг собрался и стал говорить с ещё большим жаром: – Да-да, я уже чувствую! Чууувствууюю!.. Неведомое Неч… Черт! Я прозреваю!!! Это они передали мне ключ, бумаги, костюм! Со вхождением в пятый уровень мой путь был полностью обусловлен. Как же я не понял этого раньше? Думаю, я призванный. Скоро всесилие опять ко мне вернется! И тогда, конечно, я спасу тебя, если мы попадем в опасность. Но сейчас мне нужно срочно разыскать этих… людей из Кантарата. Особенно самого главного! Это они – друзья того кашатера. Они каким-то образом узнали, что я иду, хотя это очень странно. Тот кашатер, он будто телеграмму мне отправил с того света. Из другой туманности! Не знаю, откуда! Там, в машине, на сидении – это от него письмо было… То, которое исчезло!
Сначала Доэ смотрела удивленно, потом на лице её появилось сожаление, затем это выражение сменилось задумчивостью.
– Прошу тебя, – продолжал Расин, ничего не замечая. – Покажи Кантарат. Ты говорила, знаешь, где он находится. Покажи скорей…
Он повторил это ещё много раз, перемежая просьбу уверениями о том, что миссия его чрезвычайно важна, что в Кантарате ему, вероятно, дадут не только другое одеяние, но и наделят силами, которые позволят им справиться с любыми опасностями, что теперь он не просто одинокий воин, каким он чувствовал себя вчера, а солдат Кантарата, что…
Наконец он уловил нетерпеливое выражение на лице Доэ. Уперев руки в бока, она кивком головы указывала на белые стены многокорпусного здания, которое располагалось в нескольких шагах от них.
– Кантарат? – одними губами спросил Вадим.
Девушка кивнула.
– Доэ! – сказал Вадим торжественным тоном. – Вот и наступила эта минута, ради которой мне пришлось преодолеть бесконечную стену, пережить неудачную операцию, принудительное кормление, улыбающихся гермафродитов и… разрубленную надвое Годзиллу. А теперь идем, я тебя представлю своим… будущим соратникам!
Доэ отрицательно покачала головой.
– Нет, Вадим. Я не пойду с тобой.
– Что?.. – он понемногу начал приходить в себя. Радость, обусловленная долгожданной определенностью, стала стихать.
– У меня своя жизнь, – сказала Доэ. – А у них своя. Они живут в каменном городе под названием Пустыня, хотя и не могут проникнуть в глубину вселенной, а я живу в моем саду и гуляю там, где хочу.
– Но, Доэ! Может, я найду здесь то, что искал, стану сильнее и смогу показать тебе тот мир, где ты не была. Может, ты сама захочешь научиться здесь чему-нибудь новому…
– Я не пойду туда, – отрезала девушка.
Они стояли с минуту молча, глядя друг другу в глаза, и Вадим почувствовал, как борется с собой Доэ, стараясь не слышать его мысли.
– Ладно, – сказал он наконец. – Спасибо, что помогла мне найти это место.
Вадим посмотрел на здание.
– Жаль, что нам придется расстаться. Я надеюсь, что мы ещё встретимся. Хоть когда-нибудь. Тот сад, который мне так и не довелось повидать… Ты ведь мне его ещё покажешь?
Она промолчала.
– Ну… я пойду? – сказал Вадим.
Доэ удалялась, теряя очертания. Она была похожа на мерцающий огонек.
Он провожал её взглядом до тех пор, пока она не исчезла, а затем поднялся по гладким мраморным ступеням, взялся за ручку и потянул дверь на себя. Дверь оказалась заперта. Тогда он стукнул несколько раз. Помедлил немного и постучал настойчивее.
Послышались шаги.
Загремел замок, и дверь открылась.
– Ну, наконец-то!
Перед ним стоял улыбающийся Фирман.
