Глава 10
Богдана разбудило дрожание почвы.
Он сел, протёр глаза и осторожно выглянул через ветки, закрывавшие вход в его то ли хижину, то ли шалаш. Луна уже сильно сместилась к краю местного небосвода, значит, ночь близилась к концу. Размеренное «бум, бум» доносилось откуда-то слева. Богдан взял лучемёт и осторожно выбрался наружу, прижимаясь к валуну.
Зверя он увидел сразу же – до него оставалось метров тридцать-сорок. Высоченный, намного выше телеграфного столба, он двигался на задних лапах, а недоразвитые передние конечности безвольно болтались на груди. Тёмный силуэт вырисовывался на фоне залитого лунным светом склона, отбрасывая почти такую же угольно-чёрную, резкую тень. Чешуйчатая кожа поблёскивала под лучами ночного светила, а когда зверюга поворачивала двухметровую голову, лунный блеск пробегал по громадным, под стать самому чудовищу, глазам. Шурша каменным крошевом, за зверем волочился могучий хвост.
Богдан сообразил, что это, видимо, не кто иной, как гроза лесов мезозоя тиранозавр. На всякий случай он поставил лучемёт на боевой взвод. То, что ящер заинтересуется какими-то ветками, натыканными среди камней, он не думал, но осторожность не мешала.
Тиранозавр прошёл всего метрах в семи от убежища Богдана. Юноша распластался на камне, не двигаясь, но готовый, если что, стрелять. Из прочитанного когда-то о динозаврах он помнил, что рептилии обладают плохим обонянием, но отличным зрением. Однако при этом их слаборазвитый мозг был способен фиксировать и идентифицировать только движущиеся предметы, поэтому, оставаясь неподвижным, можно было почти с гарантией избежать внимания этого монстра.
Тиранозавр двигался к лесу. Там, где начинались первые деревья, ящер на минуту остановился и, запрокинув змеиную голову к небу, издал рык. Громоподобный гул разорвал тишину лунной ночи, и раскатистые звуки словно придавили Богдана ещё ниже к земле.
Волны рокота прокатились по склонам и, сменившись квакающим хриплым кашлем, затихли по мере того, как исполин, ломая деревья, попёр через чащу. Вскоре треск и шорохи умолкли вдали, но через некоторое время рык повторился, сопровождаемый громким захлёбывающимся визгом: очевидно, хищник настиг какую-то жертву.
– Спать не дают, сволочи, – проворчал Богдан и вернулся в своё убежище.
Правда, он почувствовал, что уже неплохо выспался, и если бы сейчас было посветлее, то мог и отправляться в путь – особого интереса задерживаться с таким снаряжением и оружием на этой грани не хотелось. Но пока ещё стояла ночь, и пробираться в полумраке по каменистому склону и среди зарослей было не слишком удобно. Поэтому он решил подождать.
Сон не шёл, да Богдан уже и не хотел сейчас засыпать, поскольку знал, что в таком случае может проспать слишком долго. Терять же драгоценные часы движения днём было просто глупо и, возможно, смертельно.
Привалившись к одному из валунов, служивших стеной его убежища, и закурив сигарку, Богдан стал думать. В его домашней библиотеке было несколько научно-популярных книг по палеонтологии, где описывались животные, жившие в прошлые эпохи на Земле. Не то чтобы Богдан увлекался именно динозаврами, но он просто любил читать, а потому в голове оставалось много самой разнообразной информации. И сейчас, сидя в своём импровизированном шалаше на загадочной планете-цилиндре, неизвестно в какой вселенной, находясь на грани, которую по странной прихоти местного Творца или Творцов населяли именно разнообразные рептилии, он стал систематизировать те обрывки знаний о динозаврах, которыми располагал.
По большому счёту, динозаврами называли всего одну группу ящеров, или рептилий, живших в мезозое – в так называемую эру средней жизни на Земле. Насколько помнил Богдан, считалось, что одновременно с так называемыми динозаврами жили и другие группы пресмыкающихся. Например, летающие и крокодилоподобные, змеиношеие и плоскозубые, рыбообразные и чешуйчатые ящеры и даже похожие на рептилий млекопитающие.
Различия между ящерами были огромные, и родственные связи между ними устанавливались с огромным трудом. Размеры различались тоже неимоверно: могли быть такие гиганты, какого он только что видел, и даже больше, если говорить о плавающих ящерах, или же небольшие, как, например, тот, мясом которого Богдан ужинал, и даже ещё меньше – с курицу или кошку.
Некоторые передвигались на четырёх конечностях, некоторые – на двух. Были среди динозавров и хищники, и безобидные травоядные. Но Богдан хорошо помнил, что основной особенностью, которая отличала динозавров от остальных пресмыкающихся, являлось то, что их конечности располагались снизу корпуса, а не по бокам. Поэтому динозавров ещё называли бегающими ящерами.
Динозавры произошли от первых, полностью выбравшихся на сушу животных – пресмыкающихся, и отличие их от последних состояло в том, что они откладывали яйца с твёрдой оболочкой, предохраняющих зародыши от высыхания. Произошло это около 300 миллионов лет тому назад по земному исчислению.
Разнообразие условий окружающей среды на суше и их сравнительно быстрая по сравнению с водной стихией переменчивость способствовали и быстрому возникновению специфических групп наземных ящеров. Если Богдану не изменяла память, палеонтологи насчитывали свыше пятисот различных видов динозавров. Были и рогатые, и утконосые, и колючие, и панцирные, и ещё много иных видов. Вымерли эти звери примерно пятьдесят–шестьдесят миллионов лет тому назад, причём вымерли «повально», если так можно сказать о периоде, продолжавшемся ещё не один миллион лет.
Вставал вопрос, откуда хозяин данного мира мог добыть динозавров, чтобы населить эту грань? Можно было предполагать, что он это сделал либо путешествуя во времени и доставляя их яйца или самих животных сюда, либо как-то выращивая особей, используя сохранившиеся образцы тканей. Богдан понимал, что теоретически, имея кость динозавра, можно получить образец ДНК и воспроизвести само животное. Это было куда менее фантастично, чем создание планеты такой странной формы и обеспечение равномерной гравитации на её поверхности.
Но имелся ещё один вариант: цивилизация, создавшая эту планету, сама существовала во времена, когда на Земле жили динозавры, и животных сюда доставили десятки миллионов лет тому назад, то есть, никакой машины времени нет, и никакого клонирования тоже. Только более ли это простое объяснение в данном случае?
Луна начала резко валиться за невидимый из-за складок местности «горизонт», и Богдан засобирался в дорогу. Для начала он развёл костёр, который не поддерживал среди ночи, дабы, не дай бог, не привлечь кого-то из хищников, которых из-за их размеров небольшой огонёк вовсе не остановил бы. Поставив жариться мясо на прутках и греться чай в котелке, Богдан вышел из убежища.
Отойдя чуть в сторону, присел совершить утреннее очищение организма, приспособив два подходящих камня в качестве некоего подобия унитаза. Затем, совершив омовение в ручье, чьи воды были весьма прохладными, особенно по утру, он вернулся в шалаш и с аппетитом позавтракал.
Солнце только намекало на своё появление из-за дальних Безвоздушных гор, а Богдан уже шагал по каменистым склонам, посматривая на лес, тянувшийся поодаль справа. Два раза над головой пролетали ящеры, которых он определил как птеранодонов, а не птеродактилей – из-за длинного отростка на затылке. Вспомнив то, что знал о таких представителях мира рептилий, Богдан подумал, что опасаться их совершенно не стоит, несмотря на размеры: большинство летающих ящеров питались рыбой и все, особенно крупные, были беззубыми, хотя и имели костистый клюв. Из-за размаха своих крыльев на ровной местности они становились почти беспомощными, так как просто не могли бы взлететь. Тонкие кожаные перепонки крыльев делали их весьма уязвимыми, а потому разные сцены в книгах и фильмах, где изображали, как птеродактили и им подобные ящеры нападают на путешественников в каком-нибудь затерянном мире, являлись совсем не фантастикой, а просто чистой воды вымыслом.
Впрочем, кто знает, точно ли соответствуют местные обитатели земным динозаврам? Что если местный Творец создал неких чудищ, отличных от земных прототипов? Фрезочерепах, например, на Земле никогда не водилось…
Именно поэтому Богдан не расслаблялся и не выпускал из руки лучемёт.
Через четыре часа похода он решил остановиться и отдохнуть, тем более что путь ему преградило неожиданное препятствие. Сбегавший с гор ручей образовал обширное озеро, одним краем упиравшееся в чащу, а другим – в крутые горные отроги. Из-за складок местности Богдан не мог разглядеть это озеро раньше. Да, собственно, даже если бы и разглядел, то альтернатива у него осталась бы точно такая же, как и сейчас: либо огибать озеро через лес, либо карабкаться по скалам.
Имелся, правда, ещё вариант переплыть водоём, ширина которого не превышала двухсот метров. Естественно, Богдан не собирался пускаться вплавь через незнакомую воду, хотя у него и сохранился спасательный жилет, который послужил бы опорой для его снаряжения, а строить плот тоже не хотелось.
Берега озера, упиравшиеся справа в чащу, были очень топкими, и если отправляться через лес, то пришлось бы либо идти по болотистой местности, либо углубляться неизвестно насколько в чащу.
Посмотрев направо, затем налево на гористый склон, Богдан уже чуть было не отправился рубить толстый бамбук, когда в спокойной глади озерца возник бурун, из которого на мгновение высунулся участок гладкой блестящей спины длиной метра три. Всего зверя Богдан не разглядел.
– Нет уж, – сказал он сам себе, – пойдём в горы. Хотя и говорят, что умный туда не пойдёт…
Он немного передохнул, попил воды и пошел налево. Карабканье по скалам в обход озера отняло у него без малого два часа. Местами каменные утёсы стояли почти отвесно, и приходилось даже рубить ступени выстрелами из лучемёта. Балансируя на скользких камнях, в стекавшем под большим уклоном ручье, который ещё немного и почти можно было назвать водопадом, он два раза чуть не сорвался в воду, но, в конце концов, успешно перебрался на другой берег и стал спускаться на более ровную, хотя и тоже каменистую, местность.
На той стороне озера местность сделалась более сложной для движения. Широкая полоса каменистого откоса сузилась, лес подступил ближе к отвесным скалам, и Богдану приходилось обходить огромные валуны или же пробираться по крутым тропинкам в скалах, чтобы не углубляться в чащу.
В одном месте он набрёл на гнездилище летающих ящеров. Они жили на этих крутых склонах, поскольку только бросившись вниз могли расправить крылья для полёта. С ровной земли, они, как и летучие мыши, не могли взлететь.
Здесь располагались и гнёзда, в которых птерозавры выводили птенцов, а поскольку сюда притаскивали пищу и тут же гадили, вонь стояла неимоверная. Богдану ничего не оставалось, как попробовать, карабкаясь по скалам, преодолеть это обиталище местных летунов. Хотя они не нападали первыми, но, считая, что пришелец угрожает их гнёздам, ящеры подняли шум и гам, стараясь отвадить незваного гостя.
Наверное, Богдан мог легко перебить их не то что лучемётом, но даже просто дубинкой, так как кости их, лёгкие и пронизанные воздухом, не выдержали бы и удара средней силы, а значительный разрыв перепонки на крыле просто лишал птерозавра возможности летать. Но вступать в схватку со значительным числом ящеров было просто нерационально, да и путь по скалам тоже оставался сложен. Поэтому Богдан принял решение двигаться пока по опушке леса.
Здесь был другой недостаток: камни в лесном массиве быстро исчезали, но начиналась слишком мягкая, заросшая густым подлеском и кустами почва, идти по которой было ненамного легче, чем по каменистым отрогам. Хорошо хоть никаких крупных зверей не встречалось, а сравнительно небольшие ящеры не обращали на Богдана внимания, как, впрочем, и он на них – небольшой запас жареного мяса у него пока имелся.
Когда к вечеру он решил, наконец, устраиваться на ночлег, то чувствовал, что вымотан. В чём ему повезло, так в том, что здесь в скалах обнаружилась самая настоящая пещера с узким входом, который легко перекрывался, и можно было не тратить времени на строительство шалаша. Там, правда, имелось змеиное гнездо, поэтому Богдан бросил гравигранату и уничтожил хозяев опасного логова. Вид яиц, которые лежали в гнезде, навёл его на мысль, что рацион можно было бы и разнообразить, поискав яйца динозавров. Он, конечно, не был уверен, что их можно есть на манер куриных, но… Яйцо есть яйцо, надо проверить.
Разумеется, искать яйца на ночь глядя Богдан не стал, а потому, наскоро перекусив холодным мясом, завалился спать. Этой ночью его ничто не тревожило, и юноша, несмотря на чуткий сон, даже немного проспал рассвет – так он вымотался. Когда он открыл глаза, маленький сегмент солнца уже высовывался из необъятных местных далей.
Поскольку ночь прошла совершенно спокойно, Богдан подумал, что, возможно, он сильно преувеличивал опасности грани Динозавров. Конечно, если бы точка перехода оказалась расположенной так, что идти ему пришлось бы через чащи и болота, вполне вероятно, проблем у него возникло бы куда больше. Двигаясь же по открытой каменистой местности, где ящеры, мягко говоря, не кишели и где в случае опасности легко можно было укрыться за камнями или в расщелинах скал, он рисковал разве что ноги переломать на особо крутых участках. Ну, тут уж самому следует проявлять максимум осторожности.
До горной цепи, ответвляющейся к равнине от основного хребта, и служащей для Богдана главным ориентиром расположения нужной точки перехода, оставалось ещё километров сто с небольшим. Эти отроги Безвоздушных гор уже хорошо просматривались с того места, где он заночевал, благодаря отсутствию кривизны поверхности.
Затем, двигаясь уже вдоль этого нового каменистого участка, он достигнет его дальнего крайнего склона, где и расположен переход. Здесь, согласно мнемоническим указаниям карты, «дверь на другую грань» оформлена как большой каменный куб, на верхней плоскости которого и расположено «окно» на грань Европы.
В принципе, если даже не останавливаться, то это не менее трёх-четырёх дней пути до горного отрога, поскольку местность хоть и не слишком опасная, но сильно пересечённая, и неизвестно, какие ещё препятствия встретятся. И потому впереди ещё самое малое неделя пути.
Однако необходимо добывать пропитание – и это дополнительные задержки. Если он будет постоянно отвлекаться на охоту, то путешествие займёт ещё больше времени. Поэтому, как и в случае со строительством плота, чтобы отвлекаться как можно меньше, следует потратить хотя бы день-два на заготовку провизии.
Богдан огляделся – данное место было вполне удобным для временного лагеря: недалеко источник воды, недалеко и лес, где есть добыча. Потому он принял решение, что займётся заготовками именно здесь.
Поплутав по лесу, Богдан подстрелил похожего на кенгуру травоядного ящера и нарезал множество ломтей вполне качественной вырезки. Просолив мясо, он развесил его у пещеры вялиться на солнце. Один раз ему встретился крупный хищник, похожий на того, что он видел ночью, но несколько иной, впрочем, явно не менее опасный. Богдан переждал, пока ящер скроется из поля зрения, прижавшись к стволу бесформенного дерева, покрытого клочковатой зеленью, – зря тратить заряд и привлекать других возможных хищников запахом крови он не стал.
Ему очень хотелось для разнообразия поесть какой-нибудь растительной пищи, но знакомых видов не попадалось. Риск же отравиться неизвестными плодами удерживал Богдана от того, чтобы искушать судьбу. Единственное растение, которое показалось ему знакомым и которое могло дать съедобный материал, было похоже на нечто вроде саговой пальмы – он видел такие на картинках. Срубив дерево, он обнаружил внутри белую, практически без запаха массу, напоминающую сырой крахмал. Осторожно попробовав массу на вкус, Богдан убедился, что и по вкусу она похожа на крахмал.
Пройдя чуть дальше в лес, где начиналась более сухая местность, он наткнулся на стадо крупных травоядных динозавров, каждый из которых весил явно не менее трех-четырех тонн. Они спокойно бродили на четырёх лапах, изредка вставая на задние, когда своими клювоносыми мордами отрывали листья с высоких веток. Кажется, такие динозавры назывались игуанодонами.
Стараясь не тревожить стадо, Богдан обошёл луг с краю и метрах в двухстах от пастбища набрёл на несколько кладок яиц. Устроенные в песке гнёзда были присыпаны сильно вонявшими гниющими растениями. Подумав, Богдан сообразил, что гниющие растения выделяют тепло, необходимое для развития зародышей в яйце. Естественно, вряд ли сама самка, весящая тонны, могла бы высиживать хоть и крупные, но всё-таки хрупкие яйца.
Морщась от запаха, Богдан осторожно подкрался к гнезду и вытащил на пробу пару яиц игуанодона, в каждом было сантиметров двадцать длины, тем более что как раз подходило время обеда. Вымыв яйца и осторожно вскрыв одно у пещеры, он обнаружил внутри белок и желток, очень похожие на куриные, только чуть зеленоватого цвета. Само содержимое скорлупы пахло вполне пристойно, а объём составлял литра два, не меньше.
– Эх, чёрт возьми! – воскликнул Богдан. – Была бы сковородочка – такая яичница бы вышла!
Тем не менее, ему удалось приготовить нечто вроде омлета из смеси содержимого яйца и сердцевины саговой пальмы в котелке, обильно сдобрив всё запасёнными приправами.
Богдан уже заканчивал обед, когда из зарослей, отстоящих всего метров на сто от его пещеры, показалась крупная и очень похожая на страусовую голова. Единственное и малоприятное отличие состояло в том, что клюв, куда более крупный и длинный, чем у страуса, был усажен острыми зубами.
Ящер выбрался на открытое пространство, и Богдан смог его разглядеть во всей красе. Ростом он был с человека и по общим формам, действительно, сильно напоминал ощипанного страуса. Крылья отсутствовали, а вместо них впереди шевелились две вполне развитые трёхпалые когтистые ручки. Короткий толстый хвост был хвостом ящерицы, а не птицы, хотя всё тело и покрывало какое-то недоразвитое оперение. Голенастые ноги имели один отстоящий от остальных палец, оканчивавшийся крупным и опасным с виду когтём.
За первым ящером из кустов выбрался второй, а потом ещё и ещё. Всего Богдан насчитал девять штук. Ящеры квохтали, издавали шипение и, явно присматриваясь к тому месту, где сидел у костерка Богдан, начали приближаться короткими перебежками. Они пробегали два-три метра, останавливались, квохтали, крутили головами, наклоняя их на бок, и хищно разевали пасти-клювы.
Ящеры Богдану не понравились. Во-первых, они интересовались явно им, а точнее, его заготовками мяса – значит, их, вероятно, привлёк запах разделываемой туши, и они были плотоядными. Во-вторых, их было много.
Он встал, и, подняв приличный булыжник, с криком швырнул его в ящеров. Камень попал первому, который уже приблизился, по спине, и динозавр, подпрыгнув, зашипел, после чего бросился на своего обидчика.
Бросать гравитационные гранаты в данном случае было не эффективно, и Богдан стал стрелять. Возможно, если бы он вёл огонь из огнестрельного оружия, особенно автоматического, ему пришлось бы легче. Попадать из него в цель было, правда, несколько сложнее, но грохот выстрелов, скорее всего, напугал бы и осадил животных. Бесшумные же выстрелы лучемёта, хотя и разили наповал каждого, в кого попадали, не производили впечатления на остальных, которые нисколько не обращали внимания на упавших сородичей.
Ящеры бежали вперёд, и, чтобы не подпустить их вплотную к себе, Богдан вынужден был поставить оружие на непрерывное действие, что расточительно расходовало заряд батареи. Тем не менее, последнего нападающего он свалил чуть ли не на пороге пещеры, когда зверюга уже замахнулась на него своим опасным когтем на лапе.
Богдан перевёл дух. В воздухе воняло горелым мясом, а всё пространство перед пещерой устилали трупы страусоящеров. Посмотрев на индикатор заряда, юноша увидел, что там остаётся всего около трети. А получается, стрелял-то он не так уж и много пока.
– Вот же мать твою! – выругался Богдан. – Только-только подумал, что всё так спокойно! Чего доброго, сюда на пир сойдутся и твари покрупнее.
Больше столь глупо растрачивать драгоценные боеприпасы ему не хотелось, и потому пришлось спешно собирать нехитрые пожитки, уже начинающее подсыхать на солнце мясо, и двигаться в путь.
Когда Богдан, петляя среди обломков скал и валунов, удалился от места своего несостоявшегося лагеря более чем на километр, он услышал далеко позади грозный рык: кто-то из могучих местных хищников, и, возможно, не один, явились, чтобы выполнить роль пожирателей падали. В общем, ушёл он вовремя.
Поиски нового возможного убежища заняли почти весь остаток дня. Опасаясь, что хищники, явившиеся на место побоища, будут рыскать в окрестностях, Богдан стремился уйти как можно дальше. Когда солнце уже садилось, ему удалось найти подходящее место рядом с небольшим водопадом, низвергающимся со скал.
Шум воды перекрывал все звуки, и он легко мог прозевать приближение хищников. Но, насколько помнил Богдан, мало кто из диких животных эпохи динозавров лазил по скалам, подобным тем, что окружали источник. Да и мало кто из хищников вообще когда-либо охотился или жил вблизи водопадов – возможно, именно из-за «шумовых помех» сами хищники не любили подобных мест.
Небольшая пещерка в известняковой скале была сухой, так как находилась в стороне от шлейфа брызг, висевшего над падающей водой. Вдобавок, она располагалась так, что участок перед входом освещался солнцем почти в течение всего светового дня. Несмотря на это, Богдан не поленился и поднялся по крутому склону ещё метров на пятьдесят, где и развесил мясо для провяливания: он не хотел, чтобы в случае возможного визита любителей лёгкой поживы таковые явились прямо к входу в его временное обиталище.
Прошедшая спокойно, если не считать шума воды, ночь дала ему возможность отдохнуть, а весь следующий день Богдан посвятил охоте. Теперь он старался убивать добычу как можно дальше от своего лагеря и там же быстро разделывать, чтобы не вступать в конфликты с возможными хищниками. Нарезанное мясо промывал в воде и уносил на просушку.
За день ему удалось заготовить килограммов пятьдесят отборного мяса. Конечно, когда оно провялится, вес существенно уменьшится. Да и не смог бы он таскать на себе поклажу, превышающую его вес, поскольку и снаряжение ещё что-то весило.
Пока мясо вялилось на жарком солнце, Богдан решил заготовить ещё кое-какие растения, которых уже можно было не опасаться, чему и посвятил следующий день. Облазив в поисках уже проверенных саговых пальм всю округу, он на одной поляне обнаружил соцветия, сильно похожие на картофельные. Были похожи на таковые и клубни, только имели какой-то уж слишком насыщенный, по мнению юноши, фиолетовый цвет.
Богдан действовал осторожно. Отрезав маленький кусочек корнеплода, он слегка прожарил его на костерке и попробовал. Масла, естественно, не было, но, судя по всему, это был самый настоящий картофель. Поискав вокруг поляны, Богдан нашёл ещё восемь кустов, с которых добыл полтора десятка крупных картофелин.
Оставалось неясным, то ли, если считать, что неизвестные Творцы точно воспроизвели условия древней Земли, картофель уже существовал в эпоху динозавров, то ли семена его были занесены сюда случайно или же преднамеренно. В последнем случае могло статься, что где-то растут и милые сердцу дедае.
Весь остаток дня Богдан потратил на их поиски, порой удаляясь опасно далеко в местный лес. Заблудиться тут было сложно, так как Безвоздушные горы просматривались на огромном расстоянии и служили прекрасным ориентиром, но в глубине чащи можно было нарваться на хищника в засаде. Однако желание найти дедае было сильнее страха и вполне разумных опасений.
Стало уже смеркаться, дедае так и не встретилось, и Богдану пришлось возвращаться.
Вторая спокойная ночь, видимо, подтверждала правильность выбора убежища. Мясо под жаркими лучами почти провялилось, и весь третий день он готовил запасы саго, просушивая сердцевину пальм. Несмотря на то, что вес вяленого мяса уменьшился раза в три, груз существенно вырос. Предстояло тащить на плечах никак не меньше шестидесяти килограммов.
Богдан постарался распределить нагрузку равномерно. Естественно, у него не было нормального рюкзака, и не было нужного количества шкур и фурнитуры, чтобы его сшить. Поэтому он изготовил нечто вроде коромысла, чтобы груз было удобнее нести, и, самое главное, в случае непредвиденных ситуаций быстрее сбрасывать с плеч. Правда, с коромыслом сложнее было двигаться по сильно пересечённой местности, и Богдану пришлось спуститься ниже к лесу.
– Вот так всегда, – усмехнулся он. – В чём-то выигрываешь, в чём-то проигрываешь. Диалектика!
Он проверил лучемёт, заткнутый впереди за пояс, и, взвалив свою ношу на плечи, двинулся в долгий путь: сегодня он предполагал идти весь световой день.
Путь до отрога Безвоздушных гор, по которому Богдану предстояло двигаться к точке перехода, занял почти неделю. В основном, дорога выдалась лёгкой, и путешествие можно было считать почти прогулкой, если не считать изнурительной ходьбы по каменистым склонам. Но это были, так сказать, обычные трудности, а не опасности. Единственным опасным случаем стало нападение тиранозавра, на которого ушёл почти весь заряд первой обоймы лучемёта.
Ночами Богдан ютился в естественных укрытиях, поднимаясь повыше в горы, а днём шёл, иногда немного отвлекаясь на охоту, чтобы подольше сохранить сделанные впрок запасы. В результате, до места, где следовало поворачивать вглубь грани, он добрался, имея больше половины того провианта, что заготовил. Пункт поворота миновать было невозможно: там покрытые валунами и каменным крошевом склоны поворачивали слева направо, оттесняя леса ещё чуть дальше. Всё, в общем-то, соответствовало карте, хотя схема местности не имела чётких и точных обозначений высот и тому подобных характеристик поверхности.
В реальности всё смотрелось как плоскогорье, которое длинным и довольно узким в сравнении со своей протяжённостью языком вытянулось почти перпендикулярно главному массиву, разделяющему грани.
Богдану пришлось подняться значительно выше того уровня, по которому он двигался до этого. На глаз отрог имел максимальную высоту не более трёхсот-четырёхсот метров от уровня лесов, и его верхняя часть представляла собой, судя по всему, почти плоскую и унылую равнину: далёкая перспектива поверхности грани позволяла видеть буквально настолько, насколько хватало глаз. Ширину этой равнины можно было оценить примерно в пару-тройку километров.
Если бы не складки этой равнины, то, имея оптический прибор посильнее бинокля профессора Витта, можно было бы, вероятно, рассмотреть и каменный куб, к которому держал путь Богдан.
С одной стороны, то, что плоскогорье смотрелось таким унылым и безжизненным, было хорошо: значит, здесь можно особо не опасаться крупных хищников. С другой стороны, идти по сухой и пустынной равнине предстояло ещё километров сорок, поэтому требовалось запастись водой и пополнить запасы провизии.
С намного более высоких уступов Безвоздушных гор, вздымавшихся, казалось, совсем рядом, стекала небольшая речушка, которая, естественно, устремлялась вглубь плоскогорья, а по его отрогам бежала к лесу. Похоже, это было последнее место, где удастся взять воду. А вот за мясом и съедобными растениями, придётся снова спускаться вниз, к лесу.
Богдан потратил ещё четыре дня, пополняя запасы вяленого мяса. У него осталось очень мало соли, и как следует засолить мясо не получалось. На всякий случай Богдан оставил граммов пятьдесят соли про запас к своему столу, а остальное, как мог, распределил, натирая мясо.
Он подумал, не сделать ли дополнительную флягу из ствола растения, множество которых росли по опушке леса и напоминали гипертрофированный укроп – растение имело совершенно полые стволы диаметром до полуметра. Но, прикинув все «за» и «против», Богдан отказался от этой затеи. Он имел три фляги из тыкв плюс военную фляжку профессора Витта, в которые мог набрать в общей сложности почти десять литров воды. Этого было маловато, учитывая движение по пустынному плоскогорью, где, скорее всего, утолять жажду нечем. Но существовал предел грузу, который он мог нести, не слишком изнуряя себя.
Конечно, можно было подумать о том, чтобы изготовить нечто вроде тачки, но возиться с подобной задачей при отсутствии необходимого крепежа не хотелось. В общем, Богдан решил идти почти налегке – в конце концов, насколько можно было судить, плоскогорье просматривалось далеко, особых препятствий не было. Если вода кончится раньше, чем он доберётся до точки перехода, всегда можно будет спуститься вниз к лесу, где наверняка найдётся какой-нибудь источник.
Утром пятого дня, собрав провялившееся мясо, немного добытых корнеплодов и наполнив свежей водой фляги, Богдан снова двинулся в путь.
Солнце палило нещадно, но это была единственная трудность. Вымершее плоскогорье, казалось, специально создано, чтобы двигаться по нему, как по дороге. Если бы у Богдана был автомобиль, пусть даже и не вездеход, он вполне мог бы ехать с комфортом: бывало, на своём «жигулёнке» он ездил и по худшим дорогам в российской глубинке.
Но автомобиля не было, и оставалось только топать, изредка обходя кучи камней да странные «озёра» песка диаметром примерно по двадцать-тридцать метров.
Что в этих песчаных «проплешинах» среди каменистой равнины сразу не понравилось Богдану – уж слишком они выглядели неестественно. Присмотревшись, он заметил странное сероватое крошево вокруг них. Ещё более пристальный взгляд обнаружил среди камней остатки легких полых косточек, явно принадлежащих летающим ящерам. А в одном месте ему встретились и более тяжёлые кости ящера наземного.
– Так-так, – пробормотал Богдан, берясь на всякий случай за рукоятку лучемёта.
Он сообразил, что, весьма вероятно, в этих песчаных ямах живёт некто, подобный земному «муравьиному льву», только, судя по костям, зверь этот должен был быть размерами не меньше настоящего льва.
Правда, все кости, которые ему попадались, выглядели очень старыми – настолько они были выбелены солнцем. Значит, погибли все звери очень и очень давно – вполне возможно, что обиталища таинственных существ тоже давно пусты. Но из этого не следовало, что стоит быть совершенно беспечным.
Проходя мимо очередного, почти круглого песчаного озерка песка диаметром метров двадцать, Богдан поднял увесистый булыжник и швырнул в самый центр. Камень упал на песок и стал медленно в него погружаться – однако без чьей-либо помощи. Ко всему прочему, это были ещё и зыбучие пески.
Богдан подождал, отойдя от края пятна, но никто и ничего из-под глубины песчаной кляксы не появилось. Он пожал плечами и двинулся дальше.
В любом случае, эти подозрительные участки встречались не так уж и часто – не более одного-двух на пройденный километр пути.
В первый день он прошёл, по прикидке, почти двадцать километров.
К вечеру в небе неожиданно стали сгущаться тучи, подул ветерок, и стало прохладнее. Похоже, собирался дождь.
Богдан стал выбирать место для того, чтобы укрыться от непогоды и, видимо, уже для ночлега. К сожалению, на плоской равнине это было сделать ещё и не так просто. Заприметив вдали группу угловатых камней высотой метра два-три, юноша поспешил туда.
Первые капли первого за почти две недели пребывания на грани Динозавров дождя застали его на полпути к месту возможного укрытия. Когда же Богдан добрался до скал, дождь хотя и не слишком сильно, но вполне прилично поливал иссохшую землю, а заодно и одинокого путника – тоже, возможно, первого за сотни, а то и тысячи лет здесь.
В этих камнях, конечно, не было ничего похожего на уже полюбившиеся Богдану пещеры, но в одном месте между двумя камнями нашёлся проём, удобный для того, чтобы натянуть над ним кусок шкуры, ранее служивший парусом на тримаране и таким образом соорудить кое-какое укрытие от дождя. Сделав с помощью древка копья импровизированный тент двускатным, Богдан устроился под навесом вполне комфортно, если не считать того, что уже основательно вымок. Впрочем, это было не слишком неприятно после изнуряющей ходьбы под жарким солнцем.
Материала для костра здесь нигде не было, если не считать отдельных чахлых кустов, напоминавших верблюжью колючку, а потому Богдан и не стал пытаться костёр развести. Перекусив парой кусков вяленого мяса, он с последними лучами тусклого заката уснул под монотонный шум дождя, завернувшись во второй имевшийся у него кусок шкуры.
