Книга: Орлы и звёзды
Назад: Глава первая
Дальше: Глава третья

Глава вторая

НИКОЛАЙ
«Дорогие товарищи! Среди нас есть такие «товарищи», которые нам, товарищи, совсем не товарищи!» Этот анекдот из прежней жизни я вспоминал всякий раз глядя на приторно-слащавую улыбку Саввы Никольского. Вроде бы и свой, большевик, — это он передал мне тогда привет от товарища Матвея – а душа не лежит. И, думаю, не ошибусь: нелюбовь у нас взаимная. Теперь Никольский выслужился в батальонные писаря, и именно из его рук получаю я ежедневные увольнительные. Однако сегодня что-то пошло не так. Вместо причитающейся индульгенции я получил отповедь от даже не соизволившего поднять глаза Саввы:
— Тебе, Ежов, велено зайти к начальнику мастерских.
От растерянности я задал вопрос для военного человека несвойственный:
— Зачем?
Вот тут он блеснул на меня ехидными глазёнками.
— Не могу знать, он мне не доложился!
Пребывая в полном недоумении: чего из-под меня начальству треба? — я постучал в дверь отгороженного от цеха фанерной перегородкой кабинетика. Получив дозволение вошёл, и не могу сказать, что был сильно обрадован увиденным. Его благородия инженера Полосухина в кабинете не наблюдалось, зато я попал под перекрестие взглядов сразу двух «товарищей». Один, товарищ Матвей, смотрел на меня сурово, а другой – скорее заинтересованно. Я сразу вспомнил, где я этого другого видел. На том памятном для меня заседании Петроградского комитета он вёл себя очень тихо и в моём присутствии рта не раскрыл.
— Ну чего ты застыл на пороге? — поторопил меня товарищ Матвей. — Закрывай дверь и проходи… Здравствуй, Николай, — протянул он мне руку, когда я подошёл к столу, — знакомься – это Максим Иванович. — Я пожал ещё одну руку. — У него к тебе будет несколько вопросов. Ответь на них подробно и без утайки. — После этих слов товарищ Матвей поспешил покинуть кабинет.
— Вы уж извините, что мы, воспользовавшись отсутствием хозяина, пригласили вас сюда, — довольно приятным голосом произнёс Максим Иванович. — Просто нам показалось, что здесь никто не помешает беседе. Да вы присаживайтесь! — спохватился он. — В ногах, как говорится, правды нет.
— Что верно, то верно, — согласился я, опускаясь на свободный стул. — Вот только в том месте, которым сидят, её, вряд ли больше.
— Что? — удивился Максим Иванович. А потом расхохотался. — Как это вы сказали? — сквозь смех переспросил он. — В том месте, которым сидят, правды ещё меньше? Обязательно поделюсь этой шуткой с товарищами!
— Ну это как вам будет угодно, — не стал я спорить. — Но только задавайте ваши вопросы, а то у меня ещё дел по горло.
— Да, конечно, — сразу посерьёзнел Максим Иванович. — И вот мой первый вопрос: у вас какое образование?
— Да, почитай, никакого, — ответил я. — Грамоте и счёту обучен – вот и всё образование.
— И как же вы при сём умудрились изобрести столь необычное оружие?
— Это вы про «Самопал»? Так в госпитале от безделья и придумал. Вроде баловства. Это уж потом я про ружьецо товарищам рассказал.
— Не только рассказали, но и чертёж предоставили.
Я смотрел на свои руки, чувствуя на лице обжигающий взгляд Максима Ивановича.
— Какой такой чертёж? Это вы про рисунок что ли? Так сколько я с ним намаялся. В голове вроде всё понятно, а на бумагу переложить не могу. Меня потом господин инженер Борисов долго пытал, что да как.
— Это мне известно, — кивнул Максим Иванович. — Но тот же Борисов сказал, что ему показалось: рисунок ваш скорее похож на умышленно испорченный чертёж, чем на безграмотную мазню.
— Так это он верно сказал: показалось ему.
— Пусть так, — неожиданно легко согласился Максим Иванович. — Тогда у меня к вам будет другой вопрос: вы часто бываете дома у Михаила Жехорского?
Этот вопрос мне понравился гораздо меньше предыдущего, но я старательно изобразил, что припоминаю.
— Ну заходил пару раз по делам штаба, а что?
— И как давно вы знакомы?
И что он докапывается, или нарыл уже чего?
— Как нас вместе в штаб определили, так и познакомились.
— Не раньше?
— Не. Может, оно, и виделись где, но знакомы точно не были.
— А у меня есть сведения, что вы встречались у казарм задолго до создания штаба и о чём-то оживлённо беседовали.
— Да не, брехня.
— Ну брехня, так брехня! — Максим Иванович проворно встал и протянул руку. — Идите по своим делам, товарищ Николай!
Я направился к двери и, как бы вспомнив, обронил с порога:
— До свидания!
— Я бы сказал: до скорого свидания! — донеслось мне в спину.
МИХАИЛ
— …помяните моё слово, этот Максим Иванович в чём-то меня подозревает!
— Не пори горячку, — урезонил Ерша Васич. — Если и подозревает, то точно не в измене. Иначе он бы тебя так легко не отпустил.
— А почему ты решил, что он меня отпустил? — возразил Ёрш. — Может, сейчас наше прибежище окружают его бойцы?
— Если бы это было так, то мы бы уже об этом знали, — спокойно парировал Васич. Поймав мой вопросительный взгляд, он пояснил: – Я выставил сегодня охранение. Пусть хлопцы потренируются.
В комнату заглянула Ольга.
— Похоже, к нам гость, — сказала она.
— Ну что я вам говорил?! — воскликнул Ёрш.
— Угомонись, — поморщился Васич. — Гость – не гости. Раз пришёл один, значит без дурных намерений.
Из прихожей послышался звон колокольчика.
— Оленька, встреть гостя и проводи к нам, — попросил Васич.
Мужчине, который впереди Ольги вошёл в комнату, было где-то около сорока. Приятное лицо его показалось мне знакомым. Я посмотрел на Ерша, а Васич на Ольгу. Оба мотнули головой: Ёрш утвердительно, а Ольга отрицательно. Что означало: это Максим Иванович, и он не вооружён.
— Вот видите, Николай, — улыбнулся Максим Иванович, — наша встреча, как я вас и предупреждал, оказалась скорой. Вы меня не представите?
— Охотно! — В отличие от открытой улыбки Максима Ивановича улыбка Ерша выглядела несколько натянутой. — Друзья, позвольте представить: представитель Петроградского комитета РСДРП большевиков Максим Иванович. А это, за вашей спиной, Ольга… Михаил Жехорский… Глеб Абрамов.
— Присаживайтесь, — на правах хозяина дома предложил я гостю стул, — и поведайте нам, с чем пожаловали?
— Вы не поверите, товарищи! — расположившись на стуле, воскликнул Максим Иванович. — Всего несколько дней занимаюсь вашей четвёркой, а у меня уже голова кругом идёт. Так помогите поставить её на место!
— Сначала расскажите нам о причинах вашего недуга, а уж потом мы подумаем, как и чем вам помочь, — предложил я.
— Ну что ж, извольте… — Максим Иванович окинул нас долгим взглядом, переводя глаза с одного на другого. — И начну я, с вашего позволения, с Глеба Васильевича. Ольга… простите, не знаю вашего отчества, — повернул он голову к стоящей у него за спиной нашей боевой подруге. — Владимировна, — подсказала Ольга. — Ольга Владимировна, не будете ли вы столь любезны, перейти за стол, а то у меня от вашего взгляда шея немеет. Да и сидеть, когда вы стоите…
Ответом ему послужил лишь насмешливый взгляд. Максим Иванович коротко вздохнул, пожал плечами и повернул голову к столу.
— Итак, Глеб Васильевич. После того как вы, посетив старую явку на Васильевском острове, обозначили прибытие вашей группы в Петроград мне было поручено провести проверку и по её итогам принять то или иное решение.
— Почему именно вам была поручена проверка Глеба? — спросил я.
Максим Иванович вновь пожал плечами.
— Не знаю. Мне как-то не пришло в голову обсуждать партийное задание, — молодец, от ответа ушёл довольно ловко. — Так вот, результаты проверки оказались поистине удивительными. С одной стороны, Глеб Васильевич предстал прямо-таки светлой личностью. Отличный организатор, знаток военного дела, дерзкий и изобретательный – отъём крупной суммы денег у каинского купца весьма впечатляет. А с другой стороны, светить эта личность начала только после появления на станции Каинск-Томский, до этого – непроглядная тьма. Нет, я, конечно, знаком с романтической историей, в которой любовь смешалась с революцией, притом не с одной. Но никаких источников подтверждающих достоверность этой истории ни в Питере, ни в Москве мне обнаружить не удалось. Кроме одного. Я имею в виду вас, Странник, — посмотрел на меня Максим Иванович. — Вы единственный человек, который знал Глеба Абрамова до его возвращения в Россию.
Лёгкое покашливание за спиной заставило Максима Ивановича повернуть голову в сторону Ольги.
— Прошу прощения, но вас, Ольга Владимировна, я почитаю с Глебом Васильевичем за единое целое, потому и не упомянул.
Прочтя во взгляде Ольги, что прощён, Максим Иванович вернул голову в исходное положение.
— Будучи человеком дотошным я решил разобраться, что же представляет собой теперь уже Странник. Имея немало друзей среди эсеров, мне это удалось довольно легко. И вновь я столкнулся с той же проблемой, как и в случае с Глебом Васильевичем. Все рассказы о подвигах Странника и Ведьмы, которым есть очевидцы, относятся к временам нынешним. Прошлое их во мраке. Пока я ломал голову над тем, что сие может означать, ко мне подошёл небезызвестный вам, Николай, Савва Никольский и доложил, что самолично видел, как Ежов встречался возле казарм с человеком по описанию очень похожим на вас, Михаил. И было это задолго до того, как вы стали вместе работать. И вот тут мне стало по-настоящему нехорошо. Почти в центре Петрограда в одной квартире собираются четыре человека, которые самым активным образом включаются в революционную борьбу, принося ощутимую пользу. При этом у троих нет реального прошлого, а у четвёртого прошлое плохо согласуется с настоящим. И как прикажете мне в этой ситуации поступить?
Высказавшись столь откровенно, Максим Иванович в ожидании нашего ответа заметно расслабился. И то, он теперь как бы перебросил груз своих проблем на наши плечи. И мы пригрузились, каждый по отдельности пытаясь решить непростую задачу. Потом три взгляда сошлись на мне. Всё ясно. Друзья наделяют меня полномочиями для принятия решения. Быть по сему!
— Глеб, принеси, пожалуйста, «Тигр», — попросил я Васича.
Когда тот вернулся с карабином, я предложил нашему гостю:
— Взгляните на это ружьё.
Максим Иванович со знанием дела осмотрел оружие, потом посмотрел на меня.
— Очень интересно, но после «Самопала» Ежова уже не так необычно.
— Вы так думаете? — я достал из ящика стола лупу и протянул Максиму Ивановичу. — Посмотрите год выпуска.
По мере того как он вглядывался в затёртые цифры лицо его бледнело. Наконец он поднял глаза и оглядел нас почти безумным взглядом.
ГЛЕБ
Молодец Макарыч! Коль пошла такая пьянка – лупи правдой. Наша правда она почище любой кувалды будет: так вдарит, что либо совсем мозги вышибет, либо повёрнутые на место вставит. Этому, похоже, вставила. Сидит, слушает рассказ Михаила о том кто мы и откуда и потихоньку розовеет. Отходит, значит. Вот и ладно. А то я уж хотел Ольгу за валерьянкой посылать. Мы в разговор не встреваем. Макарыч, он «базар» хорошо фильтрует и лишнего не скажет. Вот только закончил не совсем понятно.
— А теперь, Глеб Иванович, решайте, как вам дальше со всем этим жить.
Почему Глеб, а не Максим? Может, оговорился? Смотрю на Михаила слегка недоумённо, и Ольга так же смотрит. А уж гость наш так и вовсе рот от изумления приоткрыл. Один Ёрш ни на кого не смотрит, похоже в себе что-то ищет. Потом как хлопнет ладонью по лбу. — Ну конечно! — Сообразил, значит, что-то. Тут Макарыч и говорит:
— Для тех, кто не понял, позвольте представить: Бокий Глеб Иванович! — и слегка театральным жестом указывает на нашего гостя.
Так вот оно что… Вот он значит какой – Бокий. Ольга, похоже, так ничего и не поняла, но тоже приглядывается. Теперь мы все четверо, хоть и каждый по своему, пялимся на гостя. Тот от такого внимания засмущался немного и вопросительно смотрит на Михаила.
— Понимаете, Глеб Иванович, в нашем времени вы были довольно значительной фигурой.
«Пока тебя свои же не расстреляли», — добавил я про себя. Тот понятно мои мысли не прочёл, потому выглядит весьма довольным. Дальше, слово за слово, Бокий и не заметил, как Макарыч его завербовал. Как это, однако, здорово! Царский сатрап, то бишь Львов, у нас уже есть. Теперь мы к нему большевистского контрразведчика приплюсуем. Интересно, как Макарыч – он же всегда утверждал, что не было у большевиков до Октября контрразведки – теперь запоёт?
А Бокий уже совсем освоился. Говорит, как будто век с нами дружит:
— В комитет я доложу, что с Абрамовым всё в порядке и можно его привлекать под начало Ежова. А как нам поступить с Никольским?
— Вы думаете, что он может представлять для нас опасность? — насторожился Михаил.
— Помимо, что сволочь, так он ещё и знает чего не положено, — заявил Бокий. — Вот и думайте, опасен он или нет? Кстати, существует подозрение, что он может быть провокатором.
ОЛЬГА
Проводив Бокия, я вернулась в комнату. Лица мужиков были сосредоточены, но сидели они молча. Видимо, ждали моего возвращения. На этот раз я не стала подпирать спиной косяк, а села за стол. Михаил вопросительно посмотрел на Ерша.
— Похоже, у нас нарисовалась проблема?
Тот неохотно кивнул.
— Боюсь что Бокий прав: этот гад представляет для нас угрозу.
— Будем убирать? — предложил Глеб.
— Экий ты быстрый! — насупился Михаил. — Убирать – не побеседовать, а он, между прочим, состоит в той же партии что и ты.
— Я пока что, вне всяких партий, — напомнил Глеб.
— Но числишься ты за большевиками, пусть и в сочувствующих.
— Вот из сочувствия к партии, которую эта сволочь позорит, я его и уберу, — усмехнулся Глеб. — Ты ведь с Войновским не церемонился.
— Ты не путай хрен с пальцем! Извини, Оля. — Похоже, Михаил разозлился не на шутку. — У меня просто не было выбора.
— А у нас он разве есть? — вступил в разговор Ёрш. — Ну посуди сам, — начал убеждать он насупившегося Мишку. — Оставлять за спиной врага, который уже начал тебе пакостить, как минимум, не разумно. Тем более провокатора.
— То, что он провокатор – это надо ещё доказать, — уцепился за последний аргумент Михаил. — Дадим поручение Львову, пусть осветит этот момент.
— А как не осветит? — спросил Глеб. — Всё-таки не его подразделение. Что тогда? Дадим этой гниде поучаствовать в революции? А ведь он может и возвыситься. Шторм, он всякую муть наверх поднимает. Глядишь и станет наш Савва комиссаром, а то и чекистом. Он-то церемонится не станет. Выпустит кишки и нам, и Бокию, и сотням, а то и тысячам, правых и виноватых – без разбора!
Михаил поочерёдно обвёл взглядом Глеба и Николая.
— Вы, я вижу, решение уже приняли. Ну а ты что скажешь? — обратился он ко мне.
— А у меня, Мишенька, своя правда – бабская. Есть три дорогих мне человека и любой, кто представляет для них угрозу: белый, красный, зелёный или лиловый в крапинку – есть враг, которого надо нейтрализовать, хоть вот этими ручками. — Я протянула в Мишкину сторону обе свои красивые руки.
На Мишку было больно смотреть, и Глеб поспешил прийти ему на помощь.
— Ты, Макарыч, не принимай всё на свой счёт. Мы четверо составляем в этом мире одно целое. Если часть против, то и целое не может быть «за». Считай, что в этом вопросе у тебя есть право вето.
Мишка слушал Глеба, не поднимая глаз от стола. После того, как прозвучала последняя фраза, в комнате установилась тишина. Мы трое, не отрывая глаз, следили за внутренней борьбой, ход которой отражался на Мишкином лице. Наконец он, так и не подняв глаз, произнёс:
— Будем считать, что я воздержался. Поступайте, как решили!
Глеб шумно выдохнул и подмигнул мне. Потом обратился к Ершу:
— Мы вечером будем около мастерских. Ты нам Никольского обозначь.
Назад: Глава первая
Дальше: Глава третья