С самого раннего утра в санатории «Лесные дали» царило необычное оживление. Все отдыхающие, включая персонал санатория, горячо обсуждали ночное происшествие. Ночью двое нездешних молодых мужчин пробрались на третий этаж спального корпуса, где в коридоре напали на отдыхающую — замужнюю женщину по имени Зоя. Мотивы преступления для прибывшей оперативно-следственной группы были не ясны, но повариха Варька, находясь на своём рабочем месте возле огромной варочной плиты, яростно потрясая черпаком, без малейших сомнений выдвинула основную версию происшедшего: «…И думать нечего! Маньяки это! Как есть сексуальные маньяки! Я про таких кино смотрела. Там их значит, двое тоже было, а она — женщина приятная на вид, одна-одинёшенька. Вот они над ней цельный час измывались, и что-то по-немецки лопотали. Погибшая тоже, говорят, одна была, а маньяков этих двое, и убили они её лишь после того, как их в коридоре муж ейный застукал»!

Варька была женщина одинокая, обделённая мужским вниманием, поэтому во всём происходящем видела сексуальный подтекст.

Истинная же картина происшедшего никак не укладывалась в стройную Варькину теорию, хотя бы потому, что погибших было двое: отдыхающая Зоя Зорькина и один из нападавших. Драма действительно произошла в коридоре спального корпуса, и погибшая, судя по следам борьбы, оказала яростное сопротивление, но силы были неравны и в пылу борьбы женщине свернули шейные позвонки. Муж Зои — Виталий, услышав шум борьбы, выбежал в коридор и кинулся в драку. Сгоряча бывший офицер не рассчитал силу удара, отчего один из нападавших умер на месте, а второй, спасаясь от разъярённого мужа, прострелил последнему печень. Теряя сознание, Виталий сумел выбить из рук преступника пистолет, скрутить и передать подоспевшей охране и лишь после этого потерял сознание.

Примерно так рассуждал следователь прокуратуры, проводя осмотр места происшествия и скрупулёзно записывая в протокол осмотра каждую мелочь.

— И всё-таки мне не ясны мотивы преступления! — задумчиво произнёс следователь, наклоняясь над трупом женщины. — Может, сексуальные?

— Что-то не похоже. — отозвался судмедэксперт. — Одежда и бельё потерпевшей не порваны…

— Есть ещё одна странность. — вклинился в разговор молодой оперативник. — Обычно женщина при нападении зовёт на помощь. Я опросил всех проживающих на этаже, по их свидетельству, борьба происходила без единого крика. Дрались ожесточённо, но почему-то молчком — без визга, без мата, без криков о помощи! Никаких выкриков вообще не было слышно, даже когда в драку вмешался муж потерпевшей.

— Личности нападавших установили? — поинтересовался следователь.

— Да как сказать! — помялся опер. — Документы, которые обнаружили в палатке недалеко от санатория, поддельные. Точнее, бланки и печати настоящие, но такие паспорта в указанном отделе милиции никогда не выдавались. Допросить второго нападавшего сейчас не предоставляется возможным — он в травматологии. Муж потерпевшей его сильно помял. Отпечатки пальцев сняли, но ни один по нашей базе не проходит. На грабителей не похожи: в палатке, где они ночевали, среди вещей обнаружили крупную сумму и в рублях и в долларах. Да и что можно было взять у погибшей? Из всех ценностей только золотые серёжки да обручальное кольцо, остальное всё — барахло, ради которого рисковать жизнью не стоит.

— Может, пьяные были или обкуренные?

— Согласно заключению эксперта, алкоголь в крови у обоих нападавших присутствует, но в минимальных количествах, как если бы они за ужином выпили по бутылке пива или по стопке водки. С такой дозы на людей бросаться не будешь, — авторитетно заявил судебный медик. — На наркоманов тоже не похожи, следы инъекций отсутствуют. К тому же наркоманам незачем подниматься на третий этаж. Они вломились бы в аптечный ларёк, расположенный на первом этаже.

— А когда наступила смерть? — задумчиво спросил следователь.

— Примерно около трёх часов, — отозвался эксперт.

— Свидетели это тоже подтверждают, — откликнулся оперативник.

— Три часа ночи, — нараспев повторил следователь, вышагивая по коридору, старательно обходя капли крови на линолеуме. — Коллеги, Вы не замечаете ничего необычного? Посмотрите внимательно: на часах три часа ночи, а семья Зорькиных одета так, как будто они кого-то ждали. У погибшей даже макияж на лице, а ведь женщины на ночь с лица косметику смывают, если не готовятся к встрече гостей. Муж погибшей на момент стычки с нападавшими тоже был одет в спортивный костюм.

— Так что получается? — удивился молодой оперативник?

— Получается, что семейная чета Зорькиных ждала гостей. Возможно, не тех, кто на них напал, но по всему видно, что кого-то ждали. Погибшая Зоя Зорькина долго сидела в кресле в коридоре возле окна. Это подтверждает большое количество окурков со следами помады. Спрашивается, зачем замужней женщине глубокой ночью так долго находиться в коридоре? Нет, она определённо кого-то ждала.

— Может, любовника? — предположил судмедэксперт.

— Вряд ли! — уверенно возразил молодой опер. — Свиданье с любовником в коридоре в двух шагах от номера, где спит муж — это, знаете ли, проблематично! А как мы видим, спал он чутко: выбежал в коридор при первых же звуках борьбы.

— Ну, ты молодой, тебе видней! — усмехнулся пожилой судмедэксперт, чем окончательно сконфузил рьяного оперативника.

— Гадать можно бесконечно, — заключил следователь. — Надо допросить Виталия Зорькина и нападавшего. Их, кстати, увезли в одну больницу, только Зорькин в реанимации, а нападавший в травматологии. Надеюсь, пост там выставили? — обратился он к оперу.

— Должны были выставить. — замялся лейтенант.

— Вот съезди и проверь! — приказал следователь. — Заодно допросишь злодея и потерпевшего, как только придут в себя.

— Может и очную ставку провести, по горячим следам? — предложил рьяный, но малоопытный оперативник.

— Очную ставку до возбуждения уголовного дела? В реанимации на каталках? Это что-то новенькое в уголовно-процессуальном кодексе! А в качестве понятых возьмёшь парочку свежих коматозников? Мудро! Далеко пойдёте, лейтенант! Ты мне для начала хотя бы парочку объяснений привези, чтобы было с чем в суд идти, уголовное дело возбуждать. Чего стоишь, глазами хлопаешь? Давай езжай!

А в это время в больнице раненого Зорькина срочно готовили к операции.

— Итак, что мы имеем? — спрашивал на ходу дежурный врач.

— Мужчина пятидесяти лет, огнестрельное ранение, выходного отверстия нет. Кровоизлияние в брюшную полость, по всей вероятности, повреждена печень, — так же на ходу докладывала старшая хирургическая сестра.

— Срочно на стол! — распорядился хирург.

— Уже готовим! — эхом отозвалась сестра и резко повернула в боковой коридор, ведущий в помещение реанимации.

В реанимации она погладила Зорькина по волосам и душевно попросила:

— Потерпи, миленький, немножко, скоро мы тебя заштопаем!

— Сестрица! Мне бы позвонить! — слабым голосом произнёс раненный.

— Нельзя миленький, не положено! Да и какие звонки могут быть, когда тебе через пять минут под скальпель!

— Сестра, у меня жену убили! Надо родственникам позвонить, насчёт похорон, — не унимался Зорькин.

— Ну что с тобой поделаешь! Ладно, звони! — вздохнула сестра и дала пациенту свой сотовый телефон, а сама побежала в операционную.

Когда она вернулась, пациент остекленевшим взглядом, не моргая, смотрел в потолок. В руке у него был зажат уже не нужный телефон.

…Реанимационные действия были безрезультатны. Виталий Зорькин умер, не приходя в сознание.

— Надо бы сообщить близким, — устало произнёс врач, который всегда близко принимал к сердцу смерть пациентов.

— Я сообщу, — откликнулась сестра. — У меня должен был сохраниться телефонный номер его родственников.

Но дозвониться до родственников покойного она не смогла: к её великому удивлению, последний телефонный звонок был стёрт.

Ранним утром в одной из сталинских высоток дежурный оператор принял телефонный звонок, о котором он, несмотря на ранний час, сразу доложил начальнику регионального отдела. Начальник отдела, напоминавший повзрослевшего «ботаника», выслушав сообщение дежурного, приказал отослать в Рим шифровку следующего содержания:

«Препятствие устранено. Потери минимальны. Вывожу «Москвича» на запланированный контакт с «объектом». Цезарь».

Последние полгода у Сашки Перепёлкина возникло стойкое ощущение, что его жизнь, напоминавшая раньше «броуновское движение» из-за хаотичности, встреч и перекрещиваемости человеческих судеб, превратилась в строго упорядоченное течение. Кто-то умный и сильный уверенно вёл его по жизненному пути, старательно обходя все видимые препятствия и тайные ловушки. Порой Сашка сам себе казался маленьким электроном, стремительно летящим по натянутой нити медного проводника. Вот только куда его влекла разность (финансовых) потенциалов, Сашка и сам не знал. Поэтому, увидев на экране плазменной панели толстощёкое лицо Георгия Ивановича Карася, который испуганно отвечал на вопросы корреспондента РИА, Сашка не очень-то и удивился. Карась с нескрываемым испугом вспоминал о трагических событиях минувшей ночи в санатории «Лесные дали». Почему-то именно этот сюжет в течение суток крутили все информационные агентства.

Внимательно выслушав воспоминания Карася, Перепёлкин спокойно проверил наличие в бумажнике водительских прав, паспорта, кредитных карточек, крупной суммы наличных денег и только после этого сел за руль автомобиля. До аэропорта он долетел на немыслимой скорости, щедро раздавая по дороге работникам ГАИ банкноты с изображением американского президента. Ему повезло, и через полчаса он уже сидел в бизнес-классе авиалайнера. Ещё через час приземлился в Пулково, где взял первого попавшегося «частника» и рванул в «Лесные дали».

Он ещё не знал, что скажет перепуганному и толстощёкому Георгию Ивановичу, но твёрдо знал, что упускать возможность создание финансового тандема никак нельзя.

Карася он нашёл сидящим в беседке, недалеко от спального корпуса. Видимо Георгий Иванович подсознательно побаивался уходить далеко от места, где дежурил охранник. Затравленно озираясь, Карась мучительно искал выход из создавшейся ситуации, ещё не осознавая, что самое страшное для него осталось позади.

Когда в беседку вошёл высокий молодой мужчина, Георгий Иванович невольно поёжился и втянул голову в плечи, а когда незнакомец решительно сел с ним рядом, Карась откровенно запаниковал и стал выискивать взглядом охранника.

— Успокойтесь! Я не причиню Вам вреда, — твёрдым голосом произнёс Перепёлкин, пытаясь пресечь панику на начальной стадии, но только усугубил ситуацию. Карась испуганно сжался, и, казалось, ещё один неверный шаг — и он бросится наутёк.

— Георгий Иванович, я к Вам по делу, — как можно мягче произнёс бизнесмен. — Меня зовут Александр Перепёлкин, я живу в Москве, а сюда приехал исключительно для встречи с Вами. У меня к Вам деловое предложение.

— Я Вас не знаю! — испуганно промямлил Карась. — Что Вам от меня надо?

— Естественно! До сегодняшнего дня мы с вами не были знакомы, хотя я о Вас в Москве много слышал…

— От кого? — перебил Жорка. — От кого и что Вы обо мне могли слышать?

— В основном сплетни и домыслы. Москвичи любят посплетничать, особенно если дело касается больших, очень больших денег, но чтобы о Вас ни говорили, одно остаётся неизменным: Вы человек состоятельный.

— Ну да, у меня лесопилка, контракт с японцами… Я человек состоятельный, — несмело произнёс Карась.

— Не то, Георгий Иванович! Абсолютно не то! Я не о лесопилке и вашем мелкотравчатом бизнесе! — поморщился Перепёлкин. — Даже если бы Вы имели десять лесопилок, или крупный лесообрабатывающий комбинат, избалованные столичные жители не поглядели бы в вашу сторону. Я имею в виду настоящее богатство. Давайте не будем играть в подпольного миллионера Корейко и очаровательного, но жуликоватого Остапа Бендера. Мне доподлинно известно, что Вы занимались незаконным сбытом золота. Спокойно! — повысил голос Сашка, в ответ на попытку Карася что-то сказать в своё оправдание. — Не надо лишних телодвижений. Сейчас меня не волнует ни законность вашего бизнеса, ни его моральная сторона. Вы мне нужны исключительно как партнёр!

С этими словами он сунул в трясущиеся Жоркины руки свёрнутый в трубочку декабрьский номер журнала «Большие деньги».

Жорка развернул журнал и непонимающим взглядом уставился на обложку.

— Да я это, я! — подтвердил Сашка, видя Жоркино недоумение. — Подретушировали малость, а так ничего — похож! Александр Перепёлкин — бизнесмен года! Надеюсь, теперь Вы мне доверяете?

— Не то, чтобы очень… — промямлил Карась. — Так зачем, собственно, я Вам нужен?

— Если не ошибаюсь, Георгий Иванович, год назад Вы метались по Москве, судорожно пытаясь пристроить свой золотоносный капитал. Тогда Вы наделали много глупостей, но странным образом Вам повезло, и Вас не «замочили», как ваших партнёров. Кстати, вчерашнее пришествие в этом пенсионном гнезде разврата к Вашей персоне имеет какое-либо отношение или нет? Может, это по Вашу грешную душу прилетали два посланца архангела Михаила с пистолетами за поясом?

— Не знаю! Ничего не знаю! — испуганно затряс головой Карась.

— Оно и к лучшему! — успокоил его Сашка. — Не берите дурного в голову. Так это или нет — значения уже не имеет. Нам с Вами сегодня придётся покинуть этот рай для командировочных. Или Вы предпочитаете остаться и ждать следующей пары живодёров?

— Не-е-т! — опять заблеял Георгий Иванович. — Я здесь не останусь!

— Вот и чудненько! Полчаса на сборы Вам хватит? Поторапливаетесь, за забором нас ждёт такси!

— А куда Вы, то есть мы, поедем?

— В Москву, мой рыхлый друг! То есть поедем сначала в аэропорт, а потом полетим в Златоглавую, разумеется, за мой счёт. Возражений нет? Тогда, как говорят атеисты, «С богом»!

В Москве Сашка поселил дорогого гостя у себя на квартире. Первые дни Георгий Иванович побаивался молодого и напористого Перепёлкина и малодушно помышлял о бегстве, но бежать не решился, опасаясь гнева бизнесмена года и последующего наказания. Перелом в их отношениях наступил на третий день, когда Сашка во время совместного обеденного застолья приоткрыл гостю свои планы.

— В строительном бизнесе я недавно, — откровенничал Перепёлкин. — Но это не помешало мне сделать головокружительную карьеру. Я за один день из бизнесмена средней руки превратился в долларового миллионера. В Москве миллионеров масса, и миллионом наличности здесь никого не удивишь. Всё дело в том, как я сумел провернуть задуманную — подчёркиваю: абсолютно законную — финансовую операцию. Однако я не собираюсь оставаться бизнесменом Перепёлкиным, которого знают лишь по сделке, связанной с приобретением небоскрёба. Надеюсь, Григорий, Вы со мной согласитесь, что в бизнесе, как и в жизни, людей можно разделить на две категории: на тех, кто отдаёт приказы, и тех, кто приказы исполняет. Не знаю, как Вы, мой друг, а я предпочитаю относиться к первой категории, — резюмировал Сашка, наливая гостю рюмку ледяной финской водки. Карась, не дожидаясь хозяина, опрокинув рюмку в рот, и с нескрываемым удовольствием закусил маринованным рыжиком.

— Вы, конечно, слышали, Григорий Иванович, выражение «нефть — кровь экономики»! — продолжал разглагольствовать Сашка, не забывая отправлять в рот маленькие тарталетки с крабовым мясом.

В ответ Карась, у которого рот был занят грибным жульеном, кивнул головой.

— А позвольте Вас, коллега, спросить, что является кровью в строительном бизнесе?

— Ум-м-м! — нечленораздельно, но многозначительно промычал Карась.

— Правильно, напарник — раствор! А раствор, как известно, хорошо держит кладку, если в нём есть цемент. А если цемент — бар, то кирпич, как говориться — ёк! Понимаете, господин золотопромышленник?

— В общих чертах, — наконец-то раскрыл рот Карась и потянулся за сочным куском жареной телятины.

— А подробней и не надо, — буднично произнёс талантливый стратег, наливая в рюмку гостя очередную порцию водки. — Мой план прост и гениален! Я приобрету два кирпичных завода в ближнем Подмосковье и находящийся там же крупнейший в Европе комбинат по производству цемента. Именно эти предприятия обеспечивают кирпичом и цементом все стройки в Москве и московской области. Как ни странно, но именно Вы, мой друг, в этой комбинации окажитесь в наибольшем выигрыше.

— Неужели? — искренне удивился Карась и задержал у рта рюмку.

— Не напрягайте мозг, лучше давайте выпьем за успех нашего предприятия.

Они синхронно выпили и смачно закусили домашними малосольными огурчиками с нежной бледно-зелёной пупырчатой кожей.

— Вы что-то говорили о моём выигрышном положении, — тактично напомнил Карась, после того, как гастрономическая пауза затянулась. Перепёлкин неторопливо прожевал закуску, тщательно вытер губы и только после этого взглянул на гостя.

— Судя по тому, что Вы, Георгий Иванович, рискнули сбывать золото в Москве, а не в каком-то другом областном городе, например в Урюпинске, золотишко у Вас водится в большом количестве. Иначе не было смысла рисковать. Вам ведь нужен был крупный оптовый покупатель! Так вот в моём лице Вы, уважаемый Григорий Иванович, имеете такого покупателя. Я Вам обеспечу сбыт золотого песка в любых объёмах! Как я это устрою — не ваше дело! Но при этом у меня есть одно условие: вырученные от продажи золота деньги, Вы вкладываете в мой бизнес на правах полноправного партнёра.

— Вы предлагаете мне долевое участие в покупке цементного комбината и двух кирпичных заводов?

— Именно!

— Мне надо подумать.

— Это нормально, думайте, но не забудьте включить в свой мыслительный процесс тот факт, что без моей помощи Ваше золото будет лежать мёртвым грузом. В том случае, если Вы вновь попытаетесь самостоятельно наладить канал сбыта, есть большая вероятность того, что Вас элементарно грохнут, предварительно выбив из Вас все сведения о Ваших золотых закромах. В случае если Вы примете моё предложение, то сможете провести монетизацию своего золотого запаса и выгодно вложить свою не совсем законную прибыль. В прессе это называется «отмыванием денег», а в уголовном кодексе квалифицируется, как.… Впрочем, не будем о грустном.

На пару минут Карась замер, потом решительно набулькал себе полстакана водки и, не чокаясь, выпил, подцепил вилкой и отправил в рот большой кусок астраханского помидора, к которому добавил пучок свежей зелени.

Перепёлкин внимательно следил за всеми манипуляциями гостя, понимая, что вот-вот должно последовать согласие. Так и случилось: Карась сочно крякнул и решительно припечатал к столешнице своей короткопалой ладонью накрахмаленную салфетку.

— Эх, где наша не пропадала! Будь по-Вашему, считайте, что я в доле!

— Чудесно! Только я такое проявление купечества не приветствую! Ваше участие в проекте должно быть оформлено по закону. Завтра этим займётся мой юрист, а сегодня предлагаю выпить, — и с этими словами вновь наполнил обе рюмки, проигнорировав пододвинутый гостем стакан.