Книга: Последний рассвет
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Накомото, генерал «северного тигра» Уэсуги, привычно дремал в паланкине, но его бесцеремонно растормошил прибывший вестовой. Взмыленный вороной конёк топтался и тяжело дышал, пуская пузыри из широких ноздрей, мотал головой. Парень крестьянского вида, практически безоружный, если не считать короткого вакидзаси на поясе, был коню нетяжёлой ношей, но, как видно, путь его был не близок и скоротечен.
— Тайсё! — взволнованно заговорил вестовой, сунув голову за толстую парчовую занавеску. — В устье Тенрю высадился Мицухидэ. Его армия сходу напала на город Хамамацу, сожгла и разграбила его, синоби Зотайдо захватили замок. Токугава ведёт бои против армии сёгуна на восточном побережье и не смог защитить свои тылы. Корабли Мицухидэ все заведены в гавань — на озеро Хамана.
Накомото хмурился. Что-то пошло не так! Мицухидэ должен был убраться на другой берег залива Исэ и там сдаться Бадафусе, влиться в состав осаждающих храм Исияма и повернуть оружие против Оды, помогая монахам икко-икки выстоять и победить. Как теперь убедить служаку Хавасана не идти на юг? Глупо полагать, что ему не донесли… Такэда крепко влип! Не пройти ему сквозь район Накацугава-Эна-Мидзунами лобовой атакой… А и хорошо!.. Уэсуге на пользу ослабление соседа-врага, временно ставшего союзником. И поддержка сёгуна кораблями зачтётся «Северному тигру». Идём НА ЮГ!

 

В предвкушении страшной битвы на равнине стояла мёртвая тишина, небо над острыми пиками сосен, окружающими крепость Иида, — чернее, чем тушь. Месяц, бледный и маленький, едва обозначивал себя, утопая в лиловых сумерках. С холма, на котором возвышалась сторожевая башня, отчётливо виднелись тысячи огней лагеря двух генералов Белого Тигра. Рыжие, ярко-жёлтые, пляшущие на ветру факельные огни сливались в сплошную лаву, в море… Войско приближалось неумолимо, подобное всепожирающей горящей реке, лавинообразно накатившейся от далёкого Нагано вдоль русла Тенрю-гава, заполняя собою ущелье между восточным склоном Кисо и западным Акаиси.
Своим могуществом оно внушало противнику неумолимый животный страх. Куда ни кинь взгляд, везде огни. Застывшая поверхность реки казалась зеркалом, невидимой рукою опущенным на землю, а вокруг него разрастались тысячи рубиновых мерцающих звёзд, многократно отражаясь в тёмно-глянцевых льдах. На возвышении, представляющем собой громадную насыпь из камней и брёвен, в полыхающем ореоле ясно обрисовывалась фигура генерала Хавасана на коне. Его громоподобный голос разносился по долине, заставлял ближние горы дрожать и гудеть.
Разведчики из вражеской крепости — пяток необученных крестьянских подростков, чьи семьи, заблаговременно спрятав продовольствие и ценности от наступающих, укрывались в Иида — чуть было не лишились чувств, когда со склона высокой горы узрели воинство Белого Тигра. Лазутчики, связанные верёвкой для страховки, ошеломлённые зрелищем, с мерзким чувством подавленности, на ощупь брели по горной тропе, ловя далёкий свет месяца и время от времени чиркая огнивом. Перенервничав, предпоследний оступился, шедший следом тоже поскользнулся. Кувыркаясь и падая, они потянули остальных и скатились с утёса — благо, внизу оказался мягкий сугроб. Свалившись в него, несколько секунд все пятеро лежали бездыханно, словно теперь в их телах — ни одной целой кости. Но никакой боли, лишь головокружение. Опомнившись, разведчики припустили с донесением в крепость.
— Если тело умрёт и превратится в скелет, схоронённый в глубине земли, стоит только господину вспомнить обо мне, как душа воспрянет и станет служить моему Тэнно даже из могилы! — словно мантру повторял каждый воин Белого Тигра, выстраиваясь перед Хавасаном и Накомото.
— Ваши предки и Хатиман будут наблюдать за вами с небес, поэтому держитесь достойно! — произнёс генерал Хавасан, поравнявшись с Накомото на взгорке.
— Страна, наконец, прекратит междоусобицы, поднимется из руин и поприветствует лучезарное утро мира! — воины внимали словам вождя, звучащим раскатами грома, с благоговейным восторгом, и даже новобранцы исполнились гордостью: им посчастливилось служить под началом столь знаменитого полководца. С лихорадочным напряжением отчаянного самурая генерал вскинул боевой веер, гордо задрав подбородок.
Накомото тоже вытащил свой катана, резко поднял над головой. Войско замерло, пристально глядя на генералов, которые вот-вот скомандуют:
— В БОЙ!
На лицах самураев читалось нарастающее напряжение, решительный гомон пронёсся по рядам, нарастая до яростного вихря. Собравшихся охватила эйфория, шальное беспокойство, которое испытываешь на грани жизни и смерти, решаясь на отчаянный поступок.
— Бааанзааааай! — вскричал экзальтированный полководец.
— …ааааааааааааай!!!! — угрожающим рёвом отозвалось прославленное войско.
Хавасан выпятил грудь, Накомото сжал кулаки, двинул вперёд нижнюю челюсть.
Прозрачные воды реки отливали огненным блеском, когда войско стремительным маршем преодолело холмистый участок вдоль неё; ветер развевал множество полковых знамён с эмблемой-моном — свирепым белым тигром, пожирающим оленя.
Первыми спустились с холма ударные отряды конных лучников, копейщиков и мечников, за ними — приданные войску инженерные группы, несущие лёгкие длинные бамбуковые лестницы, по которым атакующие станут карабкаться на верх вала. Третьей волной шли основные полки яри-асигару и лучников, а замыкал арьергард — резерв, доверенный Накомото. Скрип колёс его катапульт, протащенных через многочисленные горные ручьи почти на руках, и потрескивание замёрзших досок, подстилаемых под катки, сопровождал отборную армию хатамото Ёсисады от самого Нагано. Тысячи горячих белых паров дыхания грели воздух; он перестал обжигать щёки холодом.
Издали виднелись полевые оборонительные позиции: ряды бамбукового частокола. Осаждаемые приготовили перед ними ямы, замаскированные, наполненные соломой, пролитой огненным маслом… За частоколом перемещались верхушки множества шлемов — враг поспешно и как-то суетливо занимал места. Казалось, их озадачило даже не большое число воинов Белого Тигра, а напугал неистовый боевой клич, потрясавший окрестные горы.
— Глупцы несчастные, — промолвил Хавасан, вытянув шею. — Неужели думали, что мы пройдём мимо них без хорошей драки? Конечно, они видят нас как на ладони, и перекрыли нам путь на юг, дабы завлечь в западное ущелье, в западню, напав с тыла и обрушив горы. Накомото-сан, мы не можем терять время, обходя ловушки окольными путями!
— Только что донесли: на склоне справа, в роще, во тьме прячутся чужие ниндзя, замышляющие недоброе, — сообщил Накомото.
— Ага! — рассмеялся Хавасан, и, набрав в лёгкие потеплевшего воздуха, скомандовал:
— Залп по роще зажигательными бомбами!
Облитые маслянистой смесью огромные комки из прессованной соломы с пороховыми зарядами внутри, выпущенные катапультами, с титанической силой ударяли в стволы деревьев и разлетались золотыми длинными языками, разжигая тут и там костры. Словно растревоженные красные демоны, вражеские ниндзя заметались, обгорая. Против обнаруженных некстати ниндзя выдвинулась полусотня конных лучников. Меткие стрелы поражали воинов ночи, освещённых соломенными кострами, на расстоянии, не позволяя им безнаказанно применять коварное боевое искусство.
Даже после обстрела не обошлось без потерь: затаившиеся среди трупов выжившие враги ценой жизни отщипывали от полков Хавасана боевые единицы и десятки. Но постепенно их перебили всех до единого. Путь к Иида освободился, и вскоре показались ровные ряды асигару: вооружённых нагинатами крестьян — защитников крепости, перед подстывшей дымящейся водой рва, кое-где отчасти поспешно отбитого ото льда, чтобы проруби ограничивали численность атакующих. Над каменистыми высокими отвалами фундамента крепостных стен высились башенки с воротами, защищённые поверху лучниками и аркебузирами. Где-то за стенами скрывались катапульты и заморские ядрометатели. Среди обороняющихся в поле виднелись доспехи самураев, приданных пехоте, спокойно ожидали приближения атакующих всадники со знамёнами Токугавы.
Полотнища знамён обеих сторон колыхались в клубах дыма; казалось, войско Белого Тигра — древний призрак, которого наслали разгневанные боги. Дым развеялся, сменившись туманом. Он застилал глаза и теснил дыхание, но вооружённые отряды Хавасана двигались твёрдо, уверенно, зная, что предстоит великое дело.
Воодушевлённые неистовым рвением генералов, самураи устремились на противника, им не страшно было умирать, знали, что попадут в Ракуэн. Хатамото Ёсисады Хадзиме безжалостными тиграми вгрызлись в ряды неприятеля, выставившего перед собой острые оленьи рога копий яри и лезвия нагината. Неудержимо, безостановочно продвигались атакующие вперёд, словно их жизненной целью было снести стены крепости. Лёд крепостного рва, кое-где тускло отблёскивавший янтарём, побагровел, и отливал теперь цветом расплавленного рубина. Свежепролитая кровь застывала на доспехах, древках и шлемах, становясь похожей на чёрный лак. Лёд трескался, и воины с криком проваливались в холодную воду, но выбирались на берег, и, невзирая на дикий холод, обмороженные, продолжали бой. В ночи то и дело слышались то высокие, то низкие голоса сигнальных раковин. Неминуемая сдача крепости представлялась делом времени, выдержки и терпения нападающих.
Первая оборонительная линия врага пала. Начала сопротивление вторая — со стен Иида сыпались камни, летели стрелы, лилось горящее масло, раздавалась пальба из мушкетов — из варварского оружия намбадзинов. Хотя отряды вражеского клана и сражались с неистовством отчаянных, но их грозные крики выражали горечь, объявшую даже командира гибнущих защитников крепости.
— Подводим катапульты, зажигаем на них солому, несём лестницы! Выкурим врага! — решал Хавасан, стоя в относительной безопасности напротив крепостных ворот на куче трупов мёртвых воинов. Конь его, лиловый, забрызганный кровью, громко ржал. Валуны, швыряемые вражескими катапультами, и ядра вражеских орудий Сусаноо направлял в сторону от него — удача благоволила храброму генералу! Пропустив солдат, волочивших лестницу, он прикрывался железным веером — множество луков целилось в него, но стрелы достигали на излёте, а пули вообще не долетали — порох китайский, сдобренный сушёными кузнечиками.
Подожжённые катапультами, закурились чёрным густым дымом кровли Иида, дымили и дымили грозно, безостановочно, а ветер гнал едкий дым в крепость, где осаждённые задыхались, слабли, захлёбываясь чёрным и пепельно-жёлтым масляным ядом…
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3