67
Гуатру сообщили, что граф Монтеней хочет видеть его.
– Чего же он ждет? – удивился Гуатр. – Пусть войдет!
– Я уже здесь. Как Тавын? Мне надо с ним серьезно поговорить. Наши люди в горах заметили чужеземцев, они там что-то искали.
– Это не новость, если не ищут глазами, то руками, если не руками, то ногами. Разве не знаете их?
– Нет, здесь что-то не так. Ты же знаешь, в Хашмаре нет ни ценных камней, ни золота. Так что к чему чужеземцам туда переться? Плоды ночью не собирают, да и этого богатства на каждой дороге у нас хватает. Чего-чего, а на нашем острове от голода нельзя умереть.
– Их видели там ночью?
– Именно! Не только в Хашмаре, но и в других местах тоже заметили. Раньше этого не было, а теперь они, как ночные мыши – что-то делали, копались в земле. Все это неспроста, надо что-то решать. Зови Тавына!
– Он устал, горюет. Ничего не ест, не пьет. Пойдем, Монтеней, попробуем этого старого тигра вытащить из его логова…
– Гуатр, я на пару деньков останусь – хочу с зятем по душам поговорить, да с внуком тоже. Кстати, что-то я не видел его во дворе.
– Честно говоря, твоя выдержка, Монтеней, меня поражает. Со стороны можно подумать, что ты сам не переживаешь. Христосцы-то знают: после супруги Омеана была единственным утешением в твоей жизни. С пеленок воспитать ребенка, а потом потерять…
– Гуатр, лучше не вспоминай, мое сердце не выдержат. Последний раз мы с ней говорили не так давно – она журила меня, что я редко приезжаю. Убеждала совсем переехать к ним, даже Камрина один раз отправила за мной. Но как же я могу уехать? Ведь там похоронена жена, мать, отец, все мои предки, да и она это знала. Конечно, Омеана хотела, чтобы я не скучал. Хоть бы Камрин почаще приезжал, поохотились бы…
– Наука, искусство его больше интересуют. Чье воспитание-то?
– Все так. Еще я немного сердился на Тавына и Омеану, что благословили его брак с Ангелой. Если она его заберет, это будет для меня ударом. Я всегда хотел видеть его невестой твою Афру… Не сложилось… Фанетей, подлец, нашел способ доказать свою любовь, а я даже и не знал поначалу, что у вас тут творится. Неделю находился в священном месте, в пещере, молясь Богу за благополучие нашей жизни. Мне нужно тесно соединиться душой с внуком. Я стал для них главой семьи после смерти родителей Тавына, упокой их душу… Ладно, пойду с зятем поговорю.
Постояв несколько минут у двери, Монтеней тихо постучал. Не услышав ответа, он постучал еще раз:
– Тавын, сынок, открой, нам надо поговорить. Ты же не позволишь старому тестю стоять под дверью.
Вскоре послышались тяжелые шаги, и дверь тихо отворилась. Тавын выглядел жалким и потерянным, до неузнаваемости измученный горем. Увидев Монтенея, он обнял его.
– Успокойся, Тавын, ты думаешь, мне легко? Она была моей единственной дочерью. Как родилась, с ней плакал, с ней улыбался. Вся жизнь ее прошла перед моими глазами, как тихая река. Плакать уже слез не осталось. Единственное, чем я себя утешаю, так это то, что она там рядом с Богом. Мы с тобой не одни, она оставила нам надежду – Камрина. Пойми, ему еще тяжелее. Ты уже не молод, я вообще жизнь доживаю. А он еще, можно сказать, ребенок. Жизнь начинается с чрева матери, и мать никем нельзя заменить. А ты не только ему нужен, все христосцы на тебя смотрят. Давай позовем Камрина, Гуатра, старейшину Акари и сходим в баню. Смоем тяготы и начнем новую жизнь. Я еще тебе должен сообщить кое-что очень важное. Затем, новыми силами, начнем действовать, соберем совет….
На совет собрались не только христосцы разных поколений, но пригласили и Раймену и, конечно, профессора.
Рассказав о своих опасениях и догадках, Монтеней добавил:
– Я предлагаю по всей нашей территории отправить всадников. Пусть христосцы наблюдают за каждым шагом чужаков. Так мы не окажемся в неведении относительно их планов.
В этот момент сообщили, что прибыл майор, чтобы сообщить нечто важное.
– Пусть войдет, будет как раз кстати, – громко объявил король.
Майор вошел, держась раскованно и непринужденно, а присутствие журналистки его словно подзадорило:
– Ну, вот и хорошо, что и пресса уже здесь. Хочу от имени нашего правительства сообщить приятную новость.
– Сначала надо поприветствовать матерей и отцов, майор! – заметил Камрин. – Где же ваша вежливость?
Услышав его голос, майор зло сверкнул глазами, но постарался скрыть раздражение и фальшиво улыбнулся:
– Да-да, извините за невежливость. Я человек военный, иногда воспитания не хватает…
– Мы знаем, майор, – перебила Раймена. – Мы знаем о всех ваших выходках.
– Господи, ох уж эта пресса! – махнул рукой майор. – Всегда норовите затеять скандал.
– Только не я, майор, – отмахнулась журналистка и, глядя на офицера в упор, спросила: – Скажите, а что это ваши солдаты копаются в земле по ночам? Если не секрет, почему не днем, а ночью?
– Никакого секрета! – заявил майор. – И я не могу ответить на этот вопрос – вероятно, люди просто гуляют по ночам…
– Разве ночью им не положено спать в казармах? – парировала Раймена. – А как же устав?
– Вы правы, – с усмешкой ответил майор, – и если я выявлю нарушения устава, они будут наказаны. Но я пришел не за тем, чтобы обсуждать нарушителей, если таковые имеются среди моих подчиненных. Я пришел сообщить, что мы получили приказ немедленно оставить остров. Так что, прошу прессу зафиксировать сей факт, закончить дебаты и подготовиться к отъезду.
На несколько секунд воцарилась тишина.
Монтеней первым издал довольное восклицание:
– Ух ты! Мы не ослышались, сынок? Вы уезжаете?!
– Нет, не ослышались. Наше подразделение покидает ваш остров. Этим мы демонстрируем свои миролюбивые намерения. Прошу, госпожа журналистка, обратить на это особое внимание!
– И когда же наступит сей день? – поинтересовался профессор.
– Уже завтра! – отчеканил майор, щелкая каблуками и ухмыляясь.
«Завтра, завтра!» – послышались голоса собравшихся христосцев.
Это долгожданное известие всех несказанно обрадовало., и рано утром жители почти со всего города собрались на берегу моря. Никто не мог поверить, что пресса так легко и просто помогла им избавиться от присутствия чужеземных военных.
Профессор с несколькими журналистами присоединились к Камрину и его другу Сантену, наблюдавшим за приготовлениями военных к отъезду.
Немногим позже Афра и Раймена неторопливо направлялись к пристани верхом на статных жеребцах.
– Не верится, что в такой момент вас нет на берегу с вашими людьми, – сказала Афра.
– Можете не беспокоиться, мои коллеги знают свое дело. Я задержалась, потому что хотела попрощаться и задать вам несколько вопросов. Как у вас здесь хорошо, и в жизни все просто, как в сказке. Раньше я никогда бы не поверила, что существует такая жизнь…
Они миновали небольшую лужайку, поросшую травой, и оказались под высокими деревьями, на которых росли тропические фрукты. Афра сорвала два плода, бросив один Раймене. Надкусив плод, журналистка расплылась в улыбке:
– Вкусно! И мне не хочется отсюда уезжать. А если я приеду навсегда, мне разрешат остаться? Как думаешь, Афра? – она резко обернулась, дожидаясь ответа.
– Это во многом зависит от вас. Сможете жить как мы, тогда вам будет легко, – и девушка улыбнулась в ответ.
– Кажется, мы с тобой подружились, Афра, и я хочу задать тебе деликатный вопрос. Раньше я думала, что ты дочь короля, но потом из рассказа профессора поняла, что ты невеста принца. Вы очень подходите друг другу, поверь, я говорю от души. Но ты, наверное, догадалась, что Камрин мне нравится. Один его взгляд сводит меня с ума – наверное, ты подумаешь, что я легкомысленная. Если бы мы с тобой не подружились, я никогда не сказала бы тебе правду. Видно, что вы очень любите друг друга, словно рождены для этого. Видно, как Камрин заботится о тебе, хотя он сейчас так удручен смертью матери…
– Да, он очень страдает. Возможно, если бы Ангела была здесь, она облегчила бы его страдания хотя бы своим присутствием. Но наверняка, она ничего не знает.
– Кто такая Ангела?! Ты так восхищенно говоришь о ней, а вот я бы на твоем месте ревновала! – Раймена вопросительно смотрела на Афру.
– Как я могу ревновать Камрина к его невесте?!
– Как – невесте?! – Раймена от удивления сильно потянула узду.
Конь встал на дыбы, журналистка не удержалась и сползла по крупу на желтый песок, да так и осталась сидеть с открытым ртом.
Афродита, видя, что ее новая подруга не ушиблась, засмеялась и легко спрыгнула с коня.
– Значит, ты не невеста? – изумленно повторяла Раймена, не обращая внимания на падение. – Почему раньше не говорила? Я бы его украла у невесты, пока ее нет.
Посмотрев друг на друга, они разразились звонким девичьим смехом.
– Ну и шутки у тебя! – сказала Афра. – Вставай, придется пешком идти – конь твой убежал, а следом за ним и мой…
– Вот значит как… – проговорила Раймена, не слушала ее. – Так где же эта невеста? За четыре дня на острове я ни разу ее не видела. А как же ваше обручение?!
– Когда две души предназначены друг для друга, их нельзя разлучать. Ангела очень красивая девушка. Ты не поверишь, если я скажу, что у них сначала души влюбились, а только потом они встретились. Она из другого мира, с планеты Ферина.
– Что?! Это невероятно! Мы знаем о существовании других планет, но чтобы вот так встретиться и пожениться… Это фантастика! Я обязательно напишу об этом, конечно, если ты серьезно говоришь, а не шутишь.
– Увы, серьезнее некуда.
– Я удивлена твоим поступком, Афра. На твоем месте я бы никогда не отдала любимого.
– Если любить по-настоящему, на все можно пойти, только бы не потерять того, кого любишь.
Все с нетерпением ждали отплытия корабля чужеземцев. Однако прежде чем отправиться в обратную дорогу, майор объявил, что они все-таки полка оставляют здесь полсотни безоружных солдат и тот корабль, на котором прибыла пресса.
– Это не несет жителям острова никакой опасности, – улыбаясь, объяснил аназиец.
– Вы же вчера перед всеми сказали, что уберетесь отсюда все! – возмутился Камрин.
– Спокойно, принц! Вы что, боитесь с полсотни безоружных людей? Им надо закончить кое-какую работу, навести порядок, сделать то, что мы не успеваем. Дайте им десять дней, это не так много. А корабль-то даже не военный остается.
– Здесь что-то не так, майор. Зачем вы оставляете этих людей?
– Я вижу с вами разговаривать бесполезно, – притворно рассердился офицер. – И вообще, приказ есть приказ, его не обсуждают. Лучше попрощайтесь со своим другом, профессором. Мы отправляемся!
Пирли шепнул Камрину:
– Если мне об этом станет что-нибудь известно, сообщу. Только не знаю как. Остров окружают высокие горы… Мы уже убедились, что наши сообщения до вас не доходят. А военные не позволяют нам пользоваться их радиосвязью. Но если вдруг у вас будет возможность – ну мало ли? – связаться по радио со мной, то вот радиопозывные и частота для передачи, – профессор подал Камрину листок бумаги с записями. – Возможно, удастся вызвать меня загодя с корабля, если снова к нам поплывете или как-то еще. Я оставляю вам рацию на всякий случай, и он кивнул на чемодан, стоявший у его ног.
– Спасибо, профессор, – поблагодарил Карин. – Кто знает, возможно, это пригодится. Но дай бог, не потребуется никаких экстренных связей, и мы увидимся просто как друзья.
– Да, я тебя понимаю. Но ты успокойся, Камрин, друг мой, в любом случае тебе очент много предстоит сделать для своего народа. Иногда мы становимся рабами собственных проблем, и иметь возможность сообщить о них другу – всегда не лишнее. Что ж, а пока – до свидания! – Пирли крепко обнял христосца. – Пойду и с остальными попрощаюсь.
С этими словами он отошел, смахивая слезинки из уголков глаз.
