Книга: Времена испытаний
Назад: 41
Дальше: 43

42

Площадь была переполнена людьми и при появлении узника громко зашумела. Многие истерично визжа, требовали казни. Некоторые молча, с жалостливым сожалением, смотрели на напряженное, измученное лицо Камрина, несшего на себе огромный деревянный крест и подгоняемого плетью всадника, оставлявшей на его боках кровавые следы. Другие тупым взглядом провожали его, проговаривая:
– Безумный ангел, идет Безумней ангел…
В указанном месте Камрин сбросил с себя ношу и, откинувшись на землю, терпеливо молился Отцу небесному. Все ожидали появления Великого халифа. Наконец, огромная толпа народа расступилась, и как ветер по кронам деревьев, по ней прокатился шепот:
– Халиф идет! Халиф!..
Мохаммад выехал на мощном бронированным джипе на воздушной подушке в окружении эскорта из пяти бронетранспортеров.
Халиф пристально следил за тем, как христосцу связали ноги, содрали свитер и до колен обрезали кожаные брюки, потом его положили на крест, разведя руки в стороны. Палач перевел дух и вопросительно посмотрел на Паша-бека, стоявшего рядом и наблюдавшего за процессом, а тот, ожидая приказа, – на халифа, высившегося в верхнем люке джипа, как на трибуне.
Но Мохаммад тянул время, то ли просто выжидая и смакуя ситуацию, то ли вся эта зловеще-трагическая сцена все-таки как-то тронула его душу. Но он не желал продемонстрировать нерешительность и, подозвав к себе начальника отряда оцепления, что-то сказал ему. Военный подбежал к Паша-беку, пошептался с ним, и советник халифа громко проговорил в висевший у него на груди мегафон, обращаясь к Камрину, но так, чтобы слышало как можно больше людей:
– Великий халиф хочет тебе в последний раз дать шанс! Твой Бог тебе не поможет, откажись от него и прими волю Ислама. В этом случае халиф обещает тебе прощение. Более того, он тебя простит – он уважает и ценит храбрых воинов.
Камрин отрицательно покачал головой:
– Нет! Передайте вашему великому халифу, чтобы не забыл о нашем разговоре.
– Не упрямься, чужеземец. Разве не видишь, сам Мохаммад не хочет пачкать кровью свои руки?..
– А, может, он боится?
Паша-бек развернулся, дав отрицательный знак халифу, и тот в ответ, взмахом руки подал сигнал к началу казни. Камрин застонал от боли, крепко стиснув зубы и в кровь кусая губы, когда стали вбивать в его руки никелированные костыли.
Закончив свою работу, палач вздохнул и с сочувствием тихо проговорил:
– Прости меня, Безумный ангел. Я не волен в своих делах – Паша-бек кого хочешь заставит. А я еле-еле кормлю семью. Если не я, он нашел бы сотню других вместо меня, а я бы лишился головы. Ты там своему Богу скажи, пусть на меня обиду не держит.
– Ступай с Богом, – слабеющим голосом проговорил Камрин, сдерживаясь, чтобы не стонать от боли.
Паша-бек отдавал приказ поднять крест с телом Камрина. С минуту стояла поразительная тишина – было слышно, как люди, переминаются с ноги на ногу, как кто-то шмыгает носом и тяжело дышит. Потом люди зашевелились, и толпа загудела, словно рой гигантских пчел. Многие, давая волю чувствам, зарыдали.
Афиноген находился в толпе и наблюдал за мучениями друга. Он дернулся вперед, но Камрин отрицательно покачал головой, и Афиноген остался на месте, глотая безмолвные слезы. Не в силах смотреть на это далее, он выбрался из толпы и встал за деревом, скребя ногтями кору в бессильной злобе и отчаянии.
Назад: 41
Дальше: 43