Стас понял, что у него входит в привычку не проходить мимо двери студенток. Следующим вечером он автоматически нажал на звонок квартиры. Дверь открыла Валентина.

– Станислав! Рада тебя видеть. Какими судьбами? У тебя появились лишние овощи или тебе понравился наш чай? – с задорной улыбкой воскликнула девушка.

Стас не смог не ответить на этот бурный всплеск положительных эмоций, исходивших от жизнерадостного голоса. Губы невольно растянулись в ответ:

– К сожалению, лука у меня на этот раз нет.

– Жаль. Тогда что привело тебя в наше скромное жилище?

– Хотел увидеть Свету.

– А её ещё нет. Она подрабатывает, и обычно в этот день задерживается.

– Тогда передай ей, как только придёт, чтобы поднялась ко мне в квартиру. Я буду её ждать, – попросил Стас.

– Чего? – неподдельно изумилась Валя.

– Думаю, ты и в первый раз расслышала мою просьбу. Но я могу повторить.

– Нет, не надо… Видишь ли, Света такая девушка, ну, немножко необычная, она, наверное, не захочет подниматься к тебе в квартиру, – пояснила Валентина.

– Ты просто передай, хорошо, а она сама решит.

– Я-то передам…

– Вот и прекрасно, – он хотел идти дальше, но тут его окликнул знакомый голос.

– Привет, Стас, – Аллочка поднималась по лестнице.

– Здравствуй, Алла.

– Что-то частенько я тебя стала видеть. Кстати, спасибо за зонтик. Света сказала, что ты помог ей мне его принести.

– Ну да, – разговор продолжать не хотелось, тем более «услышав», что его считают ненормальным, так как он посмел предпочесть Аллочке какую-то «замухрышку». Ты даже не представляешь, насколько ненормальный, мысленно ответил ей Стас.

– Не забудь передать, – напомнил он Валентине и направился наверх, услышав позади себя:

– По-моему, Стас встречается со Светкой, я их видела вместе, – язвительно выдала Алла.

– Не может быть! Наконец-то! – выдохнула Валя восхищённо.

Через полчаса в квартире Веры Степановны раздался звонок. Стас открыл дверь и едва не заскрежетал зубами: Света снова скрутила волосы в такую тугую косу, что, казалось, на голове их вообще нет. Снова на ней какая-то серая бесформенная одежда. Но это исправимо. Гораздо труднее исправить отчаянное и решительное выражение на её лице, и мысли, которые ему очень не нравились.

– Рад тебя видеть. Проходи, – он отступил от двери.

Кот выбежал встречать гостью, Стас ему был очень благодарен, надеясь, что вид забавного животного смягчит её категоричность. Но Света, казалось, не заметила рыжего гиганта, задумчиво прошла мимо. Барон почти не обиделся, лениво побрёл следом.

– Нам нужно поговорить, – заявила она, остановившись посреди гостиной.

– Я так и понял, садись, – он указал на диван.

Она села, мучительно раздумывая, как начать. Ему хотелось ей помочь или хотя бы убрать напряжение. Он подошёл к дивану и присел перед ней на корточки.

– Нет, подожди, – предупредила она его желание взять её за руку, – Когда ты прикасаешься, у меня в животе происходит что-то невообразимое, в голове тоже, такое впечатление, что плавятся мозги, а ещё дрожат руки и ноги, – бесхитростно описала она симптомы возбуждения, – А мне нужно сосредоточиться на разговоре.

– Хорошо, – согласился Стас, подтянул стул и уселся напротив.

Барон разместился посредине, посматривая то на девушку, то на парня, ещё не решив, кого из молодых людей осчастливить своей благосклонностью.

– Я вчера долго думала перед сном, и поняла: то, что произошло между нами вчера… тогда… вечером… – начала Светлана.

– Поцелуй. Это называется – мы целовались, – помог он ей.

– Я знаю. Я не целовалась… никогда так… да вообще никак. Но я знаю, как это называется, и знаю, что бывает потом. И нам нельзя продолжать дальше, – добавила она быстро и решительно.

– Почему? – удивился Стас.

– Видишь ли, я боюсь, что мне понравится быть с тобой, я привыкну, и не захочу, чтобы ты исчезал из моей жизни.

– И почему, по твоему мнению, я должен исчезнуть?

Стас откинулся на спинку стула. Её суждения его забавляли. Света напряжённо теребила пуговицы на серой кофточке, мысленно подбирая нужные слова. Кот решил, что будет лучше, если она потеребит его, а не какую-то кофточку мышиного цвета, и с грацией, насколько позволял вес, запрыгнул ей на колени. Казалось, Света это не заметила, но руки машинально погрузились в мягкую шерсть, подсознание восприняло сигналы умиротворения, она продолжила, бессознательно немного отпуская напряжение:

– Стас, ты замечательный парень, добрый, отзывчивый, к тому же очень красивый…

– Это преступление? – пошутил он, любуясь хрупкой девушкой с огромным котом, который не помещался у неё на коленях. Свешивалась то голова, то лапы, она неосознанно пыталась его удержать, не забывая поглаживать.

– Не перебивай, – одёрнула она Стаса, – Я хотела сказать, что такой парень, как ты, достоин другой девушки, которая соответствовала бы ему. Я не соответствую. Я некрасива, и не спорь, в зеркало я смотрелась, но не это главное. С лица воду не пить, как говорила бабушка. Я… как это сказать… нечистая, испорченная. Ты сам знаешь. Я недостойна тебя, да и никого другого. После того, что со мной произошло, я поняла, что буду всегда одна, то есть без парня. Я не хочу никого обесчестить своим присутствием. Я знала, что если со мной кто-то захочет встречаться, я должна обязательно ему сначала всё рассказать. Какая будет реакция, нетрудно догадаться. Поэтому я не собиралась ни с кем встречаться. И тут появляешься ты, я тебе всё рассказываю, а ты меня целуешь. Это неправильно.

– Света, когда вчера я услышал от тебя слово «простоволосая», я был удивлён. Но после сегодняшних «испорченная» и «обесчестить», я просто уверен, что ты либо свалилась с другой планеты, либо пришла из прошлого. Света, оглянись вокруг, ты забыла, в каком мире мы живём?

– Мы не должны оправдывать свои поступки временем, в котором живём, – твёрдо возразила она, – Времена разные, но люди-то одинаковые, мы не превращаемся в животных, душа, сердце и совесть у нас остаются.

– Ты самая чистая и порядочная девушка, какую я знаю. А знаю я немало, поверь. И ты не виновата в том, что с тобой произошло, – попытался убедить её он.

– Кто знает? Может, я должна была поступить по-другому. Может, я должна была поговорить с тем парнем, а не демонстративно от него отворачиваться. Я задела его гордость на глазах друзей, и он наказал меня, жестоко. Но, наверное, ему так надо было, чтобы не потерять авторитет.

– Авторитет твари. Света, ты всегда оправдываешь людей, что бы они ни сделали?

– Я всегда стараюсь понять, почему они это сделали. Найти и объяснить причину поступков. А если этот поступок касается меня, то прежде чем осуждать других, разобраться в себе. Вот и с тобой. Я всю ночь думала, почему ты так поступаешь, и поняла. Ты испытываешь ко мне жалость. Я вызвала её своим рассказом. Но я не хочу, чтобы меня жалели. Ты в том числе. Поэтому, давай останемся просто друзьями, или расстанемся. То, что ты вчера делал со мной, можно делать только с тем, кого любишь, а не жалеешь.

Она замолчала. Слова высказаны, напряжение отпустило, и она теперь просто сидит и смотрит на него своими удивительными глазами цвета гречишного мёда. Он сталкивался со многими людьми, мог заглянуть в тайные глубины людских душ. Но никого, даже отдалённо похожего на это существо, не встречал. Может быть, бабушка, своей жертвенностью и обострённым чувством вины перед дочерью чем-то напоминала ему эту девушку. Восхитительную, неповторимую, с внешностью и душой ангела. С несовременными принципами и суждениями, с неожиданной житейской мудростью. Он рассматривал её как нечто чудесное, что только могло произойти с ним в жизни. Видимо Бог, одаряя или наказывая его необычными способностями, решил показать, что среди испорченных, самовлюблённых и эгоистичных душ, которые в основном встречались на его пути, есть и такие: наивные и светлые. Теперь выбор Станислава. Как же распорядиться этим неожиданным открытием серо-золотого цвета? Одно знал точно: он очень пожалеет, если посмеет обидеть её или потерять.

Коту очень не понравилось, что девушка гладит его молча. Видимо, ему действительно нужно общение. Презрительно задрав хвост, он скользнул с колен Светланы, посидел в задумчивости посредине, и забрался к Стасу, словно передавал эстафету разговора. Света тоже ждала, когда он хоть что-то скажет. Смотрела в его глаза, обжигающие расплавленным серебром, смотрела с тоской и затаённой надеждой, и ждала, давая ему время подобрать слова. А он давно знал, что скажет, и сейчас просто любовался её мятежным выражением.

– Света, я не люблю много говорить и не умею объяснять так доходчиво, как ты. Но, надеюсь, поймёшь. Мне всё равно, что было с тобой раньше, я испытываю к тебе всё, что угодно, только не жалость. Боюсь, если назову это любовью, ты не поверишь. Я и сам не берусь судить. Но я знаю совершенно определённо: ты необыкновенная девушка, ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы ты была со мной, – объяснил он терпеливо и непререкаемо, – А если говорить о жалости, то это чувство впору испытывать ко мне. Если бы ты знала, как я мучаюсь от желания расплести наконец-то твою чёртову косу, зарыться в твои волосы руками и поцеловать тебя. Иди ко мне, – он сбросил с колен кота и протянул руку, давая ей возможность принять приглашение или уйти от него.

Света почувствовала, как по спине пробежали мурашки тревожного возбуждения, а лицо и шею залила краска от недвусмысленного приглашения. Она вдруг отчётливо поняла: то, как она поступит сейчас, изменит всю её жизнь. В хорошую сторону или в плохую – не знала, но смутно ощущала, что хочет изменений. Уже было больно, уже было плохо, может, на этот раз судьба смилостивится над ней?

Она робко протянула руку, заметив искорки одобрения в непроницаемых серых глазах.

Рука скользнула в широкую мужскую ладонь, он притянул её и усадил к себе на колено. Нежно коснулся костяшками пальцев щеки, провёл ладонью по шее.

– Ты прекрасна, и я буду это повторять, пока не поверишь, – тихим изменившимся голосом произнёс он и коснулся губами уголка её губ.

Вдруг в их эротический мирок, заполненный предчувствием, вторглось возмущённое «Мя-а-а!». Барон, стоя на задних лапах, передними опершись о свободное колено Стаса, вопросительно смотрел на совсем потерявших стыд молодых людей. «А как же я! А про меня совсем забыли! Это я там должен сидеть, а не она!» – говорил негодующий взгляд котика.

Видя умильную усатую мордашку, Света прыснула, Стас тоже на смог удержаться, и вот они уже весело, до слёз, хохочут. Благословенный кот! Как благодарен ему Стас за такую замечательную разрядку, которая сняла напряжение между ними.

Нахохотавшись, он подхватил Барона и вышел с ним на кухню.

– Что ты сделал с котом? – спросила Света, когда Стас вернулся.

– В угол поставил! Шучу. Насыпал корма и закрыл дверь, чтобы не мешал, – ответил он, приближаясь к ней. В серых глазах нежность и обещание, на губах лёгкая похотливая ухмылка.

– И что ты теперь собираешься делать, – пытаясь заглушить нарастающий страх, слегка срывающимся голосом произносит она.

– Я собираюсь любить тебя. Но прежде я хочу освободить твои волосы.

Он усаживает её на стул, становится сзади и расплетает косу, запускает руки в волосы, поглаживает затылок, шею. Она чувствует удивительное спокойствие, растекающееся по телу. Он заставляет её подняться на ноги, поворачивает к себе лицом.

– Света, в том, что происходит между нами, нет ничего аморального, постыдного или отвратительного, – мягко пояснил он.

Она судорожно сглотнула и только кивнула головой.

Стас понимал, что перед ним совершенно неопытная девушка, а тот опыт, что есть, очень и очень отрицательный. Он решил проговаривать вслух всё, что собирается делать, чтобы дать возможность подготовиться, и не испугать её:

– Я сниму с тебя одежду.

Он ловко стянул мышиную кофту и приступил к пуговицам фланелевого халата. Её руки безвольно висели вдоль тела, а глаза не отрывались от его гипнотических глаз, черпая в них силу. Она полностью обнажена, но, кажется, не замечает это. А он затаил дыхание, поражённый неожиданной красотой юного существа. Бесформенная одежда скрывала совершенное тело: полная грудь, тонкая талия, широкие бёдра, кожа молочной белизны везде: видимо, этим летом ей не довелось позагорать.

Он поморщился от боли, вспомнив о надругательстве над этим прекрасным телом. Его поцелуи полны нежности и огромного желания стереть весь негатив. Она пытается ему отвечать. Он укладывает её на диван, ложится рядом, тесно прижавшись. Как только его налитая желанием плоть касается её бедра, она мгновенно цепенеет. Растерянная и испуганная, словно только что поняла, что с ней происходит, лихорадочно вглядывается в лицо Стаса, как спасение, ловит глазами его успокаивающий взгляд.

– Всё хорошо, тебе не будет больно. Не бойся.

Вкрадчивые слова вместе с прикосновениями и глубоким бархатным тембром голоса будят неведомые струны, от которых всё внутри скручивается в тугой узел.

– Я не боюсь. Мне кажется, тебе неудобно, – запинаясь, бормочет она.

– Мне было бы гораздо удобнее, если бы ты помогла мне освободиться от одежды, – он ободряюще улыбается, когда она касается пуговиц на его рубашке.

Медленно расстёгивая рубашку, так как руки совсем не слушаются, она мучилась от противоречивых желаний: хотелось закрыть глаза от стыда и смущения, и в то же время рассмотреть красивое мужское тело.

– Ты можешь прикасаться ко мне, – решил он её проблему, – касаться с закрытыми глазами неудобно.

Она провела ладонями по гладкой упругой груди, руки скользнули вниз, к густой поросли, уходящей за пояс джинсов. Он с шумом выдохнул. Её сердце радостно забилось: она тоже имеет над ним власть.

Ведомая неким инстинктом и наслаждением, бурлившем в крови, Света приникла к нему. Сильные руки обвились вокруг, стальная плоть дерзко вдавилась в живот, его губы нашли её грудь. Двойственное чувство желания и страха пронзило её. Она сжалась от прикосновения, попыталась отстраниться, но он успокаивающе погладил её по спине. Неохотно отодвинулся, поднял голову, бережно коснулся ладонью щеки.

– Не бойся того, что я делаю. Расслабься.

– Не могу, – выдохнула она.

– Я не сделаю ничего плохого.

– Я верю… Я постараюсь.

Она поколебалась, пристально вглядываясь ему в глаза, обхватила его голову руками и сама потянулась к губам. Он с тихим стоном слился с ней в нежном поцелуе. На этот раз она не оттолкнула его и не осталась безучастной. Она судорожно прижала его к себе, и он, не отрывая губ, провёл ладонью по её плечам, по руке, затем вверх, сжимая груди, обводя соски кончиками пальцев, чувствуя, как они твердеют. Он стал осыпать поцелуями её виски, глаза, шею. Быстро скользнув по щеке, принялся целовать грудь, вбирая закаменевшие соски в рот, дразня языком. Её пальцы запутались в волосах Стаса, прижимая голову. Она охнула и стала бессознательно извиваться. Он припал губами к плоскому животу, спустился ниже, лаская бёдра и то, что между ними. Когда поднял голову, опьянённая происходящим, она ошеломлённо смотрела в его чарующие глаза. Страх и скованность покинули, она осознавала, что умирает от желания. Вот только желания чего, не понимала. Она чувствовала, как он терпелив с ней, и испытывала граничащую с благоговением признательность. Но не подозревала, сколько приобретённого годами опыта, и помощь каких неведомых сил потребовалась Стасу, чтобы заставить её тело вспыхнуть от его ласк. Она вдруг поняла, что хочет подарить ему такое же восхитительное наслаждение, какое он дарит ей. Поэтому когда он тихим незнакомым голосом произнёс: «Я хочу тебя», она, не сомневаясь, прошептала: «Да».

Он осторожно вошёл в неё. Ей хотелось от страха закрыть глаза, но от его требовательного «Смотри на меня» глаза распахнулись, встретились с сияющим серебром. «Я люблю тебя!» – взорвалось в её голове. Ей показалось, что он прочёл её мысли, потому что тихо произнёс: «Я тоже!» и начал движение. Он то глубоко входил в неё, то отстранялся, не отводя глаз от прелестного раскрасневшегося лица, пока она интуитивно нашла нужный ритм и стала отвечать ему. Не осознавая, что оставляет на его спине кровавые полосы, она сливалась с ним в древнем чувственном танце, подчиняясь ему, отдавая себя, пока где-то внизу живота не стало нарастать безумное возбуждение. Она затрепетала, дыша часто и прерывисто, голова заметалась из стороны в сторону.

– Не сопротивляйся, пусть это произойдёт, – проник в её сознание пленяющий голос.

Её организм будто ждал разрешения. Невероятное немыслимое блаженство жидким пламенем, медленно разрастаясь, взорвалось в теле, захлестнуло голову. Она содрогнулась, пронзительно вскрикнула. Он глухо застонал, позволив и себе получить давно сдерживаемое сладостное освобождение.

Не размыкая объятий, он лёг на бок. Светлана с трудом выплывала из чувственного тумана. До этой минуты она и представить не могла, что способна испытать подобное. Даже сейчас, лёжа в кольце его рук, она ещё чувствовала жгучие ласки и безумие поцелуев. По телу струилась восхитительная усталость, а в душе ощущался покой и умиротворение.

И Станиславу очень нравилось это её состояние тела, но особенно состояние души. Он боялся, что придётся бороться с её страхами, стыдом и угрызениями совести. Но она отдала ему себя без оглядки, без условий, и без сожаления. И сейчас оба понимали: произошло что-то естественное и чудесное.

Первая заговорила Светлана:

– Думаю, пришло время освобождать кота, – она приподнялась на локте и откинула влажную прядь со лба Стаса.

– Я хочу, чтобы ты теперь словами дала согласие быть моей девушкой, – он знал, что девятнадцатилетние дамы после всего обычно хотят признаний и предложений. Чего ждёт сейчас это необычное создание, он ещё не разобрался, поэтому её реакция на его слова удивила. Она засмеялась:

– Стас, тебе никто не говорил, что ты очень странный? – сквозь смех проговорила она и удобнее улеглась на его груди.

– Говорили, конечно, – ответил он, а мысленно добавил: мы вообще друг друга стоим.

– Ты так странно сказал: «дала согласие словами». А можно как-то по-другому?

– По-другому ты уже согласилась, теперь скажи то, что говорило твоё тело.

– Я согласна. Ты же это и так понял.

– Понял. Слова нужны для тебя, чтобы не отвертелась потом. А теперь, когда с формальностями покончено, идём освобождать кота.

Провожая девушку недалёкое расстояние до её квартиры, Стас сказал:

– Я завтра приду сюда после пяти. Буду ждать в квартире. Ты когда освобождаешься?

– Так же, как и сегодня, часов в шесть. Я немного подрабатываю. Одна из моих преподавательниц занимается частным пошивом одежды. Я ей помогаю. Это небольшие деньги, но мне хватает. Зато свободный график, и не нужно пропускать занятия, – объяснила она.

– Тогда я жду тебя после шести в квартире. До завтра?

– До завтра.

Назавтра, ровно в шесть, она стояла на пороге квартиры Веры Степановны. Стас открыл дверь и восхищённо вдохнул: перед ним была совсем другая Светлана, не такая, как вчера. Он увидел улыбающуюся красавицу, уверенную в себе. На лице немного косметики, волосы сзади легко перехвачены лентой, на ней джинсы и сине-голубая свободная туника. Он первый раз видел её в столь яркой одежде.

Мысленно поблагодарил Валентину, которая помогала подруге собираться на первое в её жизни свидание, а также отметил результат своих трудов: она безмятежна и счастлива. Он как Пигмалион, любовался своей Галатеей. За руку втащил в прихожую и, не давая сказать ни слова, смял в объятьях. А сказать она явно что-то хотела. Увернувшись от его губ, она, уже задыхаясь, быстро произнесла:

– Стас, я хотела сказать…

– Потом, – хрипло прошептал он, закрывая её рот поцелуем.

Руки скользнули в волосы, срывая ленту, она смирилась с неизбежным и, тихо охнув, обвила его шею и ответила на поцелуй.

Она не поняла, как оказалась на диване, не помнила, когда он избавил её от одежды. Оглушённая жадным натиском, она ловила ртом воздух, извивалась под его ласками, не понимая, как ему удаётся разгадать давно дремавшие точки, прикасаясь к которым он заставляет её тело погружаться в пучину наслаждения. Взрываться, гаснуть и снова взрываться от умелых прикосновений.

Когда был утолён первый голод обладания, он выпустил её из объятий. Вскочил с дивана, чмокнув её носик, натянул джинсы и вышел из комнаты. Глядя на него, она восхищалась грациозностью движений и неутомимостью. Ей казалось, что она не может и пошевелиться от усталости. Конечно, у него же опыт, решила она, не испытывая пока ни капли ревности.

Он вернулся со стаканом воды. Следом шествовал обиженный кот, которому снова пришлось сидеть на кухне. Стас протянул воду Светлане. Удивлённая, откуда он знает, что ей до смерти хочется пить, она взяла стакан. Опыт, снова объяснила себе она.

– Помнится, ты хотела поговорить, – сказал он, усаживаясь рядом, и взял в руку прядь её волос.

Так как волосы – это единственное, что её сейчас прикрывало, она почувствовала смущение. На нём, по крайне мере, джинсы. А тут ещё кот, со своим обвинительным взглядом снизу вверх и свысока одновременно. Она натянула трусики, длинную тунику, а джинсы он у неё отобрал.

– Думаю, ты достаточно одета для разговора.

Она махнула рукой и задумалась. Он терпеливо ждал, предвкушая новые открытия.

– Я вчера долго думала перед сном… – она запнулась, не зная как продолжить трудную для неё тему.

– Ты всегда думаешь перед сном? – спросил Стас, вспомнив, что и вчера она начала именно с таких слов.

– Да, всегда, – бодро ответила Света, радостная, что может немного оттянуть пикантный разговор, – Меня научила бабушка. Перед сном я обязательно должна вспомнить прошедший день, подумать, кого я обидела, мысленно попросить прощения, припомнить, что хорошего со мной произошло, что плохого. Если я ошиблась, решить, как исправить. Ну и попросить у Бога помощи на следующий день… Только попробуй засмеяться! – воскликнула Светлана, заметив, как предательски кривятся его губы.

– И не думал! – Стас едва сдерживался, – Многие молятся перед сном и анализируют прошедший день. Может, не с такой критичностью. И что же ты вчера выяснила? Кого обидела и как будешь исправляться?

Она закатила глаза, потом совсем закрыла, потом бросила быстрый взгляд на него, придвинулась и нервно схватила его за руку – ей нужно немного уверенности. Опустила глаза и наконец-то произнесла.

– Я подумала, что вчера, когда мы были вместе… и потом сегодня… когда…

– Когда занимались сексом, – помог он ей.

– Да… В общем, ты такой заботливый, предусмотрительный, ты заставил меня испытать такое…

– Наслаждение, – снова помог он.

– Да… Я подумала, что ты не должен из-за меня страдать…

– С чего ты взяла, что я страдаю?

– Ну как же, я ничего не делала, только получала… получала…

– Наслаждение.

– Да… Я не потому ничего не делала, что не хотела, я просто не умею. Я не знаю, как доставить наслаждение тебе. Но это неправильно. Ты тоже должен испытывать… наслаждение. Я хочу, чтобы ты рассказал, что я должна делать, чтобы и ты получил такое же удовольствие, как и я. Вот.

Она выдохнула. Трудная тема высказана. Стас давно ничему не удивлялся, но Светлана постоянно заставляла его испытывать это забытое чувство. «О, сколько же открытий чудных…» преподнесёт этот наивный ребёнок. Ни одна из девушек, с которыми он был, не задумалась о том, как доставить ему наслаждение. А эта чуть ли не курсы по обучению готова пройти.

– Стас? – окликнула она, обеспокоенная его долгим молчанием, – Ты что, это тоже не знаешь?

Нет, больше выдержать он не смог. Расхохотавшись, он схватил её в охапку и закружил по комнате. Кот, живя с бабулей и не привыкший к столь бурным проявлениям эмоций, в ужасе взвился на спинку дивана. Когда Стас остановился, она упёрлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть.

– Ты надо мной смеёшься? – с обидой в голосе проговорила она, – Ты тоже считаешь меня ненормальной?

– Я считаю, что ты самая удивительная девушка, которую я когда-либо встречал. И я не смеюсь над тобой. Я восхищаюсь. Ты неопытная и смелая, ты наивная и мудрая. Как в тебе всё это совмещается, не пойму. В каком оазисе тебя воспитали?

– Стас, по-моему, ты уходишь от ответа. Ты не представляешь, как трудно мне было задать этот вопрос.

– Представляю. Хорошо, я не буду уходить от ответа.

Он уселся на диван, посадил Светлану на колени. Кот по спинке перебрался поближе, прислушался.

– Мне, как, впрочем, и любому мужчине, доставляет удовольствие обладать тобой. Целовать тебя, быть в тебе, видеть, как ты кончаешь от моих ласк.

Она недоверчиво взглянула в глаза, покраснела, но всё же задала вопрос:

– То есть, даже если я ничего не буду делать, ты сможешь, как ты сказал…

– Кончить. Да. Но мне будет намного приятнее, если ты будешь кое-что делать.

– Вот! Именно об этом я и спрашиваю! – она, поёрзав, уселась удобнее, – Рассказывай, – тоном ученицы в школе произнесла она и приготовилась слушать лекцию.

Ох, сколько сил понадобилось Стасу, чтобы удержаться от улыбки и от желания взять её прямо сейчас. Немного отдышавшись, он сказал:

– Ты можешь делать примерно то же самое, что делаю я с тобой. Естественно, учитывая разницу в строении наших тел.

– И всё? – разочарованная короткой лекцией, выдала Светлана.

– Всё. Остальное познаётся на практике. Света, неужели ты не консультировалась с подругами?

– С подругами? Как я могу обсуждать тебя с подругами? – искренне удивилась она, – Это же касается только нас двоих.

– Но твои подруги обсуждают своих парней.

– Да, но я никогда не одобряла это, и не собираюсь делать то, что мне противоречит, только потому, что все так делают. Но ты не думай, я не совсем невежда. Я ведь смотрю телевизор, читаю книги. Мне просто хотелось узнать, что лично тебе будет приятно.

– На данный момент мне будет приятно, если ты прекратишь ёрзать или сядешь немного по-другому, пока не нанесла мне травму.

– Ох! – она быстро и неаккуратно вскочила, Стас поморщился, – Прости! – Она уселась рядом, обхватила его лицо ладонями, – Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты же мне скажешь?

– Непременно, – пробормотал он, стягивая с неё тунику.

Выпутавшись из одежды, она тоже потянулась к застёжке на его джинсах, стащила их, пытливо и уже без смущения изучая мужское тело, касаясь и лаская так, как недавно делал он, учитывая мужскую физиологию. Испытывая восторг и получая невообразимое удовольствие, когда слышала его шумное дыхание и невольные стоны. Она чувствовала, как он приподнимает бёдра ей навстречу, как делала она. Как судорожно стискивает её волосы, не отпуская голову до тех пор, пока эта часть его тела не насытится её поцелуями.

– Всё, хватит, – хрипло и неестественно прорычал он и уложил на спину.

– Стас! Кот! – воскликнула Света, когда её глаза натолкнулись на жёлтый внимательный взгляд сверху со спинки дивана.

– Ты его стесняешься?

– Да.

– Закрой глаза, – она послушно закрыла, а когда открыла, кота на спинке уже не было.

Но даже если бы и был, она не замечала ничего. Казалось, вся она состоит только из ощущений, которые дарят его волшебные руки, его волнующие губы, его плоть, дарующая божественное ощущение полноты. Она чувствовала, как кружится голова, беспомощно извивалась под ним, выгибала спину, закричала, когда острая разрядка судорожной волной пробежала по телу.

– Я всё правильно делала? – через какое-то время спросила она, когда разгорячённые и уставшие, обнявшись, лежали на узком диване.

– Ты великолепная ученица, – произнёс он, заправляя ей за ухо прядь волос.

– Кстати, я ещё хотела тебе сказать… – начала Света, запустив руку в его волосы, неосознанно повторяя его движение.

– Об этом ты тоже думала вчера вечером? – шутливо переспросил он.

– Нет, об этом я думаю, когда смотрю на тебя.

– О чём же?

– Ты всё время мне делаешь замечание по поводу моих волос.

– У тебя великолепные волосы, мне не нравится, что ты их прячешь.

– А у тебя непозволительно длинные волосы, – сказала она, отмечая его светло-русые прямые волосы, которые сзади доходили до плеч.

– Эй, осторожней! Последний, кто сделал замечание по поводу моей шевелюры, помнится, получил по носу.

– Да? И давно это было?

– По-моему, в седьмом классе. Витька Локтев сказал, что у меня девчоночья причёска.

– И ты ему врезал?

– Да. Потом, кстати, и он мне. Если бы вовремя не вмешался учитель, мне досталось бы по полной. Витька в другой весовой категории.

– Стас, я совсем не представляю тебя дерущимся.

– Знаешь, это последний раз, когда я пытался разрешить спор кулаками.

– Как же ты разрешал споры потом?

– Я стараюсь в них не вступать. Ну, или обхожусь словами.

– Ты молодец! Терпеть не могла драчливых! И всё-таки, почему у тебя такие длинные волосы?

– А чтобы ты спросила, моя Красная Шапочка! – пошутил он, – Мне так удобно.

Не признаваться же ей, что ещё в детстве он понял, что волосы служат то ли защитным экраном, то ли барьером, он не знал точно. Знал только, что чем они длиннее, тем он лучше себя чувствует, защищённые, что ли, от непрошенных вторжений.

– А я знаю, почему у тебя такая причёска, – вдруг выдала Света, – Чтобы привлекать девушек. Ты не такой, как все, и это притягивает.

– Тебя тоже именно это притянуло? – с улыбкой спросил он.

– Меня?… Не знаю, – растерянно проговорила она, так как понимала, что на волосы она смотрела в последнюю очередь.

– Хватит валяться, пойдём ужинать, – Стас поднялся с дивана и протягивал ей руку.

– Ужинать? А что, здесь можно? – удивилась она.

– А почему бы и нет? Не одному же коту здесь питаться.

– Где он, кстати?

– Наверное, забился куда-то. Думаю, он на меня обижается, – пояснил Стас.

– За что?

– Я очень бесцеремонно его прогнал!

– Как ты мог! Он же здесь хозяин!

– Вообще-то эта квартира для меня тоже как родная.

– Да?!

– Да. Я провёл в ней своё раннее детство. Бабушка работала, в садик меня нельзя было отдавать, я очень часто болел, так она меня приводила к своей подруге, и я иногда до вечера сидел с бабой Верой. Так было, пока я не пошёл в первый класс. Но и потом частенько сюда наведывался.

– Так тебя воспитывали сразу две бабушки! А родители где?

– Отца нет, и никогда не было. А у матери своя жизнь. Ей всегда было не до меня…

– Ты не должен обижаться на мать, – Света уловила резкий негативный тон, в котором прозвучала информация о матери, – Какой бы она ни была, она твоя мать. Вот мои родители тоже, очень загружены работой. Когда я лет в пять однажды пошла переночевать к бабушке, да так там и осталась, они, по-моему, даже не заметили. А может, им так удобнее, у меня младшая сестра и брат – погодки. Общий язык с матерью я так и не нашла, но я сама виновата, я почти не общалась с ней, мне достаточно было бабушки, а домой приходила, только чтобы выполнить работу: хозяйство покормить, обед приготовить, на огород, да мало ли… Я делала то, что нужно, и сразу убегала обратно. Но всё равно я маму очень люблю. Другой у меня не будет. И у тебя не будет. Стас, ты меня слышишь? – переспросила она, заметив его отстранённый взгляд.

– Да, да. Я не обижаюсь на мать, – успокоил он её, понимая, что другого ответа эта правильная всё равно не поймёт. А про себя добавил: у меня просто её нет.

– Света, как я уже сказал, мы сегодня здесь ужинаем, я принёс продукты, иду накрывать на стол.

– Стас, я немного протру пыль в комнатах и проверю цветы. А то хозяйка приедет, а здесь такое творится!

– Да ничего здесь не творится, – Стас огляделся: пыль не видна, – К тому же Вера Степановна только через неделю вернётся. Перед приездом и наведём порядок.

– Перед приездом мы тоже наведём порядок. Тряпки в ванной?

– Не знаю.

– Тоже мне, родная квартира! Ладно, сама найду.

Через некоторое время, когда Стас накрыл стол, а в квартире стало относительно чисто, Света вошла на кухню с Бароном на руках.

– Стас, с котом что-то случилось. Я его еле вытащила из-под шкафа. Он фырчит, огрызается и не идёт на ручки.

– Но ты же его держишь.

– Ты не представляешь, какими усилиями. Он норовит опять под шкаф забиться. Что с ним?

– Не знаю. Стресс, наверное. Давай его сюда.

– Да от чего стресс? – удивилась Светлана, протягивая Стасу упирающегося всеми когтями котика.

– А ты как думаешь? Он никогда в жизни не видал, как люди занимаются любовью, впрочем, как коты тоже, – Стас взял Барона. Тот, как только попал в мужские руки, сразу присмирел и повис, словно тряпка.

– Ну, ты что, Барон, успокойся, – проговорил Стас, погладил его и, отстранив от себя в вытянутых руках, взглянул в жёлтые глаза.

Кот моментально встрепенулся, Стас опустил его на пол, и кот принялся, как ни в чём не бывало, мурлыкать и тереться о ноги.

– Как ты это сделал? Я его минут пять гладила, а он только вырывался, – удивилась Светлана.

– Меня он лучше знает. Не бери в голову. Давай ужинать. Я вчера перед сном тоже немного раздумывал, и понял, что ни разу за всё время не накормил тебя.

– Меня не обязательно кормить, я не маленькая, – буркнула Света.

– На правах хозяина этой квартиры и по совместительству твоего парня, я поступаю негостеприимно. Извини, готовить не очень умею, поэтому обошёлся полуфабрикатами. Но, по-моему, есть можно, – сказал он, указывая на шницель с гарниром из овощей и разогретую в микроволновке пиццу.

– В ответ завтра я тебя кормлю ужином, – самодовольно улыбаясь, сказала девушка. Уж я-то обойдусь без полуфабрикатов, решила Света, продумывая, чем сможет удивить. Но Стас убил её идеи на корню.

– Завтра мы будем ужинать не здесь, – заявил он.

– А почему?

– Меня завтра пригласили на день рождения, и я хочу, чтобы ты пошла со мной. У тебя ведь никаких непереносимых планов на выходные не намечалось?

– Нет, не намечалось, – растерянно проговорила Света, – Ой, подожди, я обещала Таисии Павловне помочь с костюмом. Поэтому, извини, не смогу с тобой пойти, – быстро нашлась она.

Стас пристально посмотрел ей в глаза, так что мурашки побежали по коже, она смущённо опустила голову.

– В чём дело? Кто-то только вчера обещал быть моей девушкой, а сегодня уже в кусты?

– Стас, я не отказываюсь от своих слов, но я просто не могу…

– Почему ты боишься?

– Я не знаю твоих друзей…

– И как же ты их узнаешь, если не будешь выходить со мной за порог этой или другой квартиры?

– У меня нет подарка, и…

– И тебе нечего надеть. Я угадал?

– Да, Стас, я никогда…

– Света, послушай, это обычная вечеринка моих институтских друзей. Без смокингов и вечерних платьев. Ты можешь пойти в том, в чём одета сейчас, там все так будут. Подарок дарится от пары, и я о нём уже позаботился. Если ты не согласишься, то поставишь меня в очень затруднительное положение.

– Почему? – нахмурившись, пробормотала она.

– Да потому что я за одну ночь где-то должен найти другую девушку, которая согласится пойти!

Она вспыхнула и возмущённо взглянула на него.

– Я пошутил, – успокоил он, – Ну что, решилась?

– Точно без вечерних платьев?

– Точно. Я буду в джинсах и джемпере. Ты сможешь что-то подобрать, чтобы соответствовать?

– Смогу, – она согласилась на всё.

– Прекрасно. Я заеду за тобой на такси в четыре вечера. Думаю, к этому времени ты сможешь разделаться с костюмом Таисии Павловны. А в воскресенье, обещаю, никаких вечеринок, целый день только ты и я.

– Я уже жду воскресенья, – проговорила Светлана.

– Всё будет хорошо, не переживай.