Книга: Нашествие хронокеров
Назад: 17
На главную: Предисловие

18

Когда я стал выходить из транса, мне показалось, что я нахожусь в свободном падении. Я вскрикнул, но не услышал крика. Только лишь через несколько мгновений до меня донесся шум мотора. Потом перед глазами окончательно просветлело, и тогда я понял, что зеленый туман растаял.
Мои руки по-прежнему лежали на рычагах. Я выровнял вертолет и огляделся. В небе до горизонта ни справа, ни слева не было ни единого хронокера.
Повертев вертолет, я убедился в том, что спасен, что операция прервана. Теперь миг первопричины находится где-то на другом конце вселенной, а я снова один, и мы с Мирой разлучены, быть может, даже навеки. Шишига, мой верный друг, с которым я прошел многие километры и миры плечом к плечу, мертв. Еще час назад мы сидели с ним за одним столом, а теперь его истерзанный труп лежит на асфальте в другой Москве, на другой планете.
Тяжкий труд всего лета оказался напрасным, и надежда наша погибла. Мы были наивны, полагая, что нам втроем по плечу победить целую расу вторгнувшихся захватчиков. И это я был зачинателем нашей партизанской войны, ради меня Мира втянула брата. И сейчас она осталась одна, если смогла уцелеть.
На миг мне захотелось выброситься из вертолета. Слезы брызнули из глаз. Я взялся за ручку двери, глянул вниз…
Там, в нескольких метрах от меня болтался невод, и в нем, прижавшись друг к другу, лежали личинки. Каким-то непостижимым образом мне удалось перенести их сквозь время.
Живы ли они еще, эти мои маленькие смертные враги? Необходимо проверить.
Нет, я не выпрыгну сейчас. Вначале растерзаю этих тварей. Я не откажу себе в этом незначительном удовольствии. И хоть никто из представителей враждебной расы не сможет пожалеть об их смерти, я должен это сделать с изуверством палача.
Я развернул вертолет и направил его в сторону нашего дома.
Горький ком в горле спер мне дыхание. Последний жестокий и бессмысленный удар по живым и еще незрелым тварям отделял меня от бессмысленности существования. Когда личинки будут мертвы, мне не останется ничего другого, как придумать себе самому смерть.
Довольно! Пусть же это произойдет как можно быстрей.
Как же их убить? Просто с размаху расквасить об стену? Приземлиться сверху? Сесть аккуратно, чтобы они остались целы, а потом расстрелять их из пулемета? Разорвать руками?
Постепенно снижаясь, я двигался снова на юго-запад. Впереди что-то зазеленело. Сначала я подумал, что тля мне мерещится, но через какое-то время, увидел, что это действительно одиночная особь, невесть как оказавшаяся в этом временном пласте, принадлежащем по праву мне, потому что я сам сюда шагнул и останусь здесь хозяином до тех пор, пока не наложу на себя руки.
Она летела в двух сотнях метрах от меня в том же направлении.
Я взглянул на лежавший рядом «скорпион». Неужели они сумели меня разыскать? Что делать? Спуститься вниз, перезарядить пулемет и встретить их очередью? А если хронокер не один?
Я стал глядеть по сторонам. Замедлив движение, чуть развернул вертолет и увидел еще двоих. Они таки выследили меня. Прошли сквозь время, пробили его толщу, оставили миг первопричины, бросили свой лакомый кусок ради того, чтобы добраться до меня и уничтожить.
И что теперь? Бежать, бросив живой груз? Куда? Дальше на юг?
Какой бред! Я только что собирался выпрыгнуть с высоты трехсот метров, и вот уже готовлюсь к побегу. Если хронокеры здесь, не значит ли это, что операция еще не закончена. Что, если на украденное потомство слетятся сотни других тварей? Я смогу встретить их пулеметным огнем. Теперь у меня есть время.
Я немного ожил и стал подумывать над тем, чтобы на пару минут сесть и стереть засохшую корку на стекле. Чтобы долететь до бруствера, понадобится хорошая видимость. Опустившись ниже, я заметил еще нескольких насекомых. Они с какой-то странной суетливостью кружились на месте. Может, тоже не сразу могли восстановить нормальное состояние? Или до них не доносился шум вертолета? Словно услышав мои мысли, тли перестали кружиться и синхронно двинулись за мной.
Тут меня осенило. Разве им нужен я? Какое значение я могу иметь для этого народа, преодолевшего миллиарды километров, чтобы съесть мою планету? Им необходимо только их потомство. Они не боятся меня, поскольку вообще не умеют бояться, а значит, не считают своим врагом. Может, их и удивляет то, что я, как и они, умею двигаться, но до тех пор, пока я не сделал первый выстрел, они проявляли ко мне только любопытство.
И тогда, позабыв о горе и потерях, войдя в привычное состояние ученой лихорадки, я стал действовать по наитию.
Назад, к тому месту, откуда началась операция. Я летел почти на ощупь, следя только за тем, чтобы не коснуться грузом крыш домов. Я спешил, стараясь оторваться от преследователей, потому что должен был прибыть первым.
По пути я встречал новых тлей, которые появлялись просто из ниоткуда, и проносился мимо, пока они приходили в себя.
Вскоре я был на месте. Зависнув на несколько секунд на высоте десяти метров, я стал медленно, как только мог, спускаться, а когда груз коснулся асфальта, дал веревке провиснуть и стал плавно смещаться в сторону, стараясь не протянуть и, тем более, не задеть личинок. Совершив посадку вблизи экскаватора, я выключил мотор, распахнул дверь и бросился отвязывать веревку. Узел был затянут намертво. Пришлось вернуться в кабину, взять «скорпион», перезарядить его и короткой очередью перебить веревку. Затем я схватил невод и растянул его в разные стороны – так, чтобы личинки оказались на свободе. Теперь они лежали точно по центру круга, нарисованного мной же в одном из пластов и сейчас наполовину смытого дождем.
Я успел спрятаться в подъезде до того, как показалось первое насекомое. Мне пришлось ждать несколько минут, в течение которых я усомнился в правильности своей новой гипотезы. Но вот раздался нарастающий шум, и мимо пронеслась тля средних размеров. Я поднял «скорпион» и прицелился, но стрелять не пришлось. Приземлившись в нескольких метрах от младенцев, тля прижалась брюхом к асфальту и осторожно подползла к ним, перебирая лапами. Последние сантиметры она преодолела так опасливо, как будто боялась, что повредит их своими жесткими усами.
Мне представилось, что сейчас взрослая особь перенесет младенцев в миг первопричины, и я вновь прицелился. Но в эту минуту пространство рядом с потомством вздрогнуло и появилось еще несколько личинок, возможно, тех самых, которые мы с Шишигой не смогли зачерпнуть в невод.
Меньшая часть ясельного круга присоединилась к большей, а не наоборот, и это было естественно, если не считать, что в миге первопричины остались тысячи тлей.
Я поднялся по ступеням, проник в ту квартиру, где был уже многократно, прошел к балкону и, спрятавшись за выступом стены, стал наблюдать.
Через минуту появилось еще две тли. Они, как и первая, сели на некотором расстоянии и приблизились ползком, тяжело волоча свои брюха. Мягко ткнувшись передними частями голов в тела личинок, они замерли.
Еще спустя четверть часа под балконом развернулась в точности такая же ромашка, какая была в миге первопричины.
Я вернулся в комнату, упал на диван и закрыл глаза. Квартира уже не хранила запахов хозяев: их выветрили сквозняки, – и только вещи, валявшиеся повсюду в беспорядке, говорили о том, что кто-то здесь вечером шестого апреля две тысячи пятнадцатого года делал уборку.
Через открытую балконную дверь донесся далекий стрекот. Потом над площадкой пролетела тля и, не найдя себе места в кругу, села на стену, отчего по всему дому прошлась дрожь. Спустя минуту сверху посыпался песок и тонкая золотистая пыль, подгоняемая ветерком, закружилась в дверном проеме.
Я перевернулся на живот, уткнулся лицом в обивку дивана.
Мне не хотелось ни жить, ни умирать в этом мире. Что будет через час, через день? Сколько хронокеров проникнут в этот пласт? И зачем они переселяются?
Вдалеке раздался дружный стрекот. Судя по звуку, на соседнем доме их осело не меньше десятка. Пришельцы обживали окружающую территорию.
Я лежал без движения, пока не стал проваливаться в дремоту. Потом страшное видение Шишигиного тела заставило меня содрогнуться. Сев на диване, я зажмурил глаза и стал негромко выть, раскачивая туловище. В течение нескольких недель я готовил себя к внезапной потере друзей, но факт меня уничтожил. Нестерпимее всего хотелось быть с компаньонами в одной связке и делать временные переходы. Внезапная отмена переходов, которых мы совершали по пятьсот в день, начинала вызывать у меня наркотическую депрессию.
Встав с дивана, я походил по квартире. Из кухни открывался вид на дома, стоящие с противоположной стороны от площадки. То здесь, то там на стены опускались насекомые.
Может забросить себя усилием воли в другой пласт, и затем остаток отпущенного времени посвятить непрерывному временному трансу?
Нет, я чувствовал, что, если бы имел цель, без труда смог бы справиться с зависимостью, ибо в организме не произошло химических превращений. Но цели у меня больше не было, и только зыбкое интуитивное предчувствие ученого заставляло меня медлить. Я бродил по комнатам, то обрушиваясь на диван, то снова вскакивая, то присаживаясь на край стула, то падая на колени, погрязая в бесплодных сомнениях и непрерывно терзая рану, целиком покрывавшую сердце. А шум за окном все усиливался, напоминая, что временной пласт постепенно переходит в безраздельное владение хронокеров.
Наконец, я решил выбраться из дома. Ноги не хотели никуда идти, но я приказал им спуститься по лестнице. Надо было выйти, достичь конца улицы, а затем свернуть в переулок и по короткому пути добраться до того места Садового, где, по моим соображениям, должен быть исправный транспорт.
Я выставил «скорпион» перед собой и, выскочив из подъезда, быстрым шагом пошел под домом. С удивлением обнаружил некоторый внутренний порыв двигаться. Ухватившись за него, побежал.
Вот место, где я последний раз видел лежащего Ромку, а тут Мира стояла, прислонившись к стене. На асфальте следы от пуль – странно, что их я перенес в этот пласт, а Ромкин труп не смог, но это и к лучшему…
Черт. Как больно.
Я бежал дальше. Не хватало дыхания. Снова хотелось стрелять. Вначале в тварей, потом в себя.
Вот перекресток. Там, поодаль, я оставлял свой вертолет.
Свернув, увидел, что тлей нет. Остановился, чтобы отдышаться.
Загадка долбила истерзанный разум. Я сам еще не понимал, в чем вопрос. Каким-то образом я спровоцировал начало миграции хронокеров в безлюдный временной пласт. Сколько будет продолжаться миграция? Какая часть расы переместится сюда, освоит эти земли?
Внеземные шорохи наполняли город. Высоко в небе летела большая стая тлей. Потомство было спасено, и они возвращались.
Отдышавшись, я побежал дальше. Пробегая мимо арки, краем глаза уловил знакомую зелень. Я бросился в арку, прижался к стене. На площадке внутреннего дворика, образовав круг, лежали хронокеры. Личинок не было видно за их выпуклыми спинами, но я знал: оно там!
Я снова бросился бежать. До Садового оставалось метров пятьсот. Неожиданно «скорпион» болтавшийся на груди, вызвал у меня приступ раздражения. Я сорвал его и отшвырнул подальше. Он неприятно звякнул об асфальт.
Почему я решил, что этот пласт совершенно безлюден? – подумал я. Может, кто-нибудь здесь и обжился. Надо будет проехать по неоккупированной территории, проверить. Эта спасительная, жизнеутверждающая мысль вызвала у меня чуть ли не улыбку, но тут же призрак Шишиги предстал перед глазами, и на миг мне мое поведение показалось кощунством. Я заскрежетал зубами и сказал себе: «Терпи!»
На стоянке было пять машин, и в одной был ключ. Я еще не успел включить двигатель, как услышал нарастающий гул.
Его нельзя было ни с чем спутать. Это была не стая, а туча тлей, которой еще не было видно. Выйдя из машины, я стал ждать.
Через несколько минут стали появляться первые стаи. Скоро небо потемнело и начало оседать на землю. Мне надо было бы броситься в ближайший подъезд, спуститься в подвал и ждать до самой ночи, но я, немного поколебавшись, просто сел в машину. Будь что будет.
Спустя полчаса небо очистилось, а дома покрылись телами насекомых.
Я не мог сказать наверняка, какая часть их перелетела в этот пласт, но был убежден, что, если еще не все они переместились сюда, то очень скоро в миге первопричины не останется ни единого хронокера.
И только теперь, я понял, что произошло.
Моей Земле, той, где я оставил свое прошлое, больше не грозит опасность. Теперь хронокеры будут разрушать безлюдную планету, существующую в альтернативном временном ответвлении.
– Мир спасен, – прошептал я и подумал о Мире. Она была жива в последний раз, когда я ее видел.
– Мир спасен, – снова повторял я. – Спасен.
Тело стало тяжелым, душа опустошенной, и только мысли о Мире заставили меня двигаться.
Я завел мотор, выехал на дорогу и придавил на педаль газа.
Несколько особей сорвались со стен, полетели за мной, но мне без труда удалось от них оторваться. Свернув на широкую улицу, я помчался к дому. Надо было заехать туда, потом съездить к брустверу, а потом… Тут я вспомнил, что хроновизор остался в пикапе возле станции метро «Шаболовская» и на повороте свернул.
Доехав до пикапа, я с облегчением вздохнув, увидев, что он цел. Пересев за привычный руль, двинул домой и минут через двадцать был на месте. Взглянул на часы. Четырнадцать сорок две. Если Мира поехала на полигон, то сколько могла она там прождать? Час-два… А потом вернулась бы к дому… Нет, к брату.
Я проглотил горький комок.
Мало шансов, что Мира заезжала домой. У нее не было мотивов.
Я подтащил к краю платформы аккумулятор, водрузил на него аппарат и понес к дому.
Утром мы сверяли часы и сейчас, возможно, все они еще шли, показывая одно и тоже время.
Вхожу в столовую, наш бывший штаб, ставлю аппарат на стол. Подсоединяю клеммы и, направляю объектив на доску, где написано Ромкиной рукой «Смерть хронокерам!», включаю сканнер. Хроновизор может зафиксировать единственный миг – тот, в котором Мира. В том случае, если она заходила в дом и делала какие-нибудь перемещения. Сажусь на стул и, затаив дыхание, жду.
Перед глазами возникают то зеленое облако, то тело Шишиги, то маленький грузовичок, ползущий по переулкам.
Потеряв брата, Мира ехала выполнять следующий этап операции, она боролась до конца, и у нее не было мотива возвращаться сюда…
Индикатор сигналит, и на мониторе высвечиваются координаты нигила. Сердце колотится. Ввожу значение, и под надписью появляется приколотый лист бумаги. Приблизив изображение, читаю:
...
« Ростик!
Не знаю, что произошло
Они покинули город. Их больше нет
После гибели Ромы поехала на полигон. Сначала тли летели надо мной. Потом поднялись вверх. Я поняла: ты пытаешься их увлечь в другую сторону
Знаю что должна была ехать занимать позицию, но мне стало страшно, что потеряю тебя и не буду знать об этом. Ты – единственное, что у меня осталось (дальше мелко дописано: «в этих смешавшихся уровнях» )
Я поехала за тобой, но вертолет исчез в этой жуткой зеленой массе
Ростик!
(дальше зачеркнуто)
...
А потом облако стало уменьшаться
И я увидела как исчезают тли
Я не знала, что делать и поехала на полигон, но ни тебя, ни пришельцев не дождалась. И вот я вернулась сюда и как мне плохо
Мне страшно
Хотя я смутно догадываюсь что произошло Ростик
Тебе удалось-таки их обмануть, да?
Ты победил
Я ждала тебя здесь, но потом поняла
Ромки нет больше, и ты тоже ушел из ЭТОГО мира
Ты сможешь меня найти??? Найди меня!
(зачеркнуто)
...
Я вернусь к Роме, сделаю, что должна.
Потом приеду домой, как бы это ни было тяжело.
Буду ждать тебя. Возвращайся.
Я люблю тебя! Твоя Мира»
– И я тебя люблю! – вырывается у меня.
Хватаю мел и пишу на доске под словами «Смерть хронокерам!»:
...
«Да, Мира! Мы победили! Они ушли и больше нам не грозят!
Знаю, как тебе трудно. Верю, что ты найдешь в себе силы справиться с горем.
Твой брат был героем, я горжусь им.
Не уходи из этого дома до тех пор, пока я к тебе не приду.
Жди меня. Если ты воспользовалась хроновизором и читаешь эти строки, то прошу тебя: верь мне, я обязательно вернусь! Бесконечно люблю!
Ростислав»
Ее нет сейчас в доме, но я знаю, что она не сможет покинуть пласт. Способность, проснувшаяся во мне, не успела еще развиться в ней, и это в некоторой степени обнадеживает. Я не могу утешить Миру, но все-таки у меня есть шанс увидеть ее. Вероятно, скоро она вспомнит, что и сама может увидеть меня. И тогда мы будем общаться при помощи этой доски.
Я верю в то, что будет именно так. Ведь она сильная и справится с горем, и этот ужас не сломит ее.
Вот, что я сделаю: побольше беспорядка в доме. Чтобы аппарат Миры не пропустил этот миг, в котором я оставляю свое первое послание. Теперь я на каждом уровне по всему дому буду оставлять знаки.
Отодвигаю стол. Оттаскиваю стулья к стене. Открываю окна.
Встаю прямо напротив доски, представляю лист бумаги, который в ином временном измерении приколот рукой Миры. Шагаю вперед.
Я снова иду в миг первопричины.
Назад: 17
На главную: Предисловие