14

Наутро Шишига показал на мониторе компьютера мое бегство от хронокеров.

Попивая кофе, я смотрел, как несусь, преследуемый тлей, прямо на фонарный столб, делаю умопомрачительный вираж и чудом ухожу от атаки.

Тля, растопырив черные лапы, ударяется об стену. Я не даю ей времени сориентироваться, вскидываю пулемет и разношу твари голову. Брызги разлетаются по стене.

Я бросаюсь бежать. Оказавшись на углу здания, разворачиваюсь и открываю круговую стрельбу.

Когда заканчиваются патроны, я выбрасываю пулемет и убегаю за пределы видимости.

Несколько тлей одновременно взмывают в воздух и устремляются за мной.

Затем изображение вздрагивает, объектив хроновизора разворачивается. В поле зрения снова появляется моя фигура. Я нахожусь на расстоянии нескольких десятков метров.

Прямо сквозь аппарат пролетает тля. За ней еще три. Они с равной скоростью преследуют меня.

Неожиданно я спотыкаюсь, падаю, пытаюсь подняться и, хромая, бегу к машинам, стоящим на перекрестке. Запрыгиваю в одну из них, через несколько секунд выскакиваю обратно, бегу дальше.

Изображение снова вздрагивает. Машина, в которой сидит Мира, трогает с места и набирает скорость.

А насекомые между тем все ближе. Несмотря на то, что я знаю исход, внутри все замирает.

Я заскакиваю в белый «жигуль», и один из хронокеров приземляется на крышу. «Жигуль» отъезжает, набирает скорость и исчезает за углом. Аппарат подпрыгивает, видно Мира нажала на газ. Автомобильная пробка на углу стремительно приближается. Мира объезжает ее одним колесом по тротуару, оказывается на перпендикулярной улице. На миг удаляющийся «жигуль» снова появляется на экране. Затем улица резко разворачивается, мелькают крыши домов, после чего фильм оканчивается.

Я перевожу дыхание и чувствую, что вспотел.

– По-нормальному эту запись можно было бы продать за миллион долларов, – говорит Шишига. – Я сделал на всякий случай несколько копий на картах памяти. Ношу их постоянно с собой.

– Лучше видеокамеру носи с собой, – советую я, ставя на стол пустую кофейную чашку. – Если повезет, сможешь наснимать на целый миллиард. Кстати, Рома, как там твоя аллергия?

– Пока не беспокоит, – улыбается он. – Видишь, на окне специальные шторы?

– Значит, ты по-прежнему по ночам не спишь? Дежуришь?

Он кивает:

– У меня грузовик с прожектором. Исследую ночную жизнь. Между прочим, я хроновизор твой привез. В прихожей стоит.

– Хорошо. Пусть Мира с ним поработает. Она биолог и, похоже, обнаружила много важных деталей, наблюдая за насекомыми.

Шишига тянется к мышке.

– На разбитом аппарате сохранились еще видеофайлы, – говорит он. – Будешь смотреть?

– Буду.

В эту минуту в комнату входит Мира. На ней домашний брючный костюм белого цвета.

– Завтрак готов, – говорит она с улыбкой на лице.

– Что на сегодня? – спрашивает Шишига, роясь в папках.

– Омары, жульен из трюфелей, салат из красной икры, фрукты, кофе.

– Какое мещанство… – вздыхает Рома. – Опять эти большие раки… Мясо трудно выцарапывать.

– Он их просто обожает, – смеется Мира.

Повернувшись ко мне, Шишига добавляет:

– Это я омаров привез. В рыбных магазинах из аквариумов вылавливал. Теперь там вонь – не зайдешь… А трюфеля – из дорогих ресторанов. На новый год держали…

– До нового года здесь никто сидеть не собирается, – говорит Мира. – В честь Ростика – праздничный завтрак.

Рома открывает файл. На экране появляется стена высотного здания, усеянная насекомыми.

– Мир, еще пару клипов, ладно? – говорит Шишига.

Мира подходит ко мне, становится сзади.

Объектив изменяет положение, и я вижу группу хронокеров, сползающих со стены. Впереди крупная особь. Она изогнута и напоминает осанкой богомола. Передние лапы удерживают что-то веретенообразное, молочно-белое.

– Тля только что родила и относит детеныша в детский сад, – поясняет Мира. – А несколько соплеменниц ее сопровождают.

Зуммер приближает изображение.

Новорожденный хронокер не похож на взрослую особь, скорей он походит на личинку. Он спокойно дремлет в материнских объятиях, сложив зачатки конечностей и втянув голову. Тли, шествующие рядом с родившей, время от времени поворачивают головы к младенцу, словно любуясь им и нашептывая пожелания.

Аппарат начинает трясти: Мира отправляется следом за процессией. Спустившись на тротуар, насекомые движутся в переулок. Приблизившись к пришельцам, машина останавливается. Становится видно, что шарфообразные выросты на животах, которые напоминали мне руки, прилегающие к «человеческим лицам» насекомых, активно шевелятся, загребая пыль, зондируют прилегающее пространство. Словно прочитав мои мысли, зуммер показывает выросты вблизи. Бахрома на концах «шарфов» находится в непрерывном движении.

– Органы осязания? – предполагаю я.

– Думаю, это универсальные органы, – говорит Мира. – При помощи них хронокеры обмениваются информацией, исследуют предметы и друг друга, ухаживают за своими лицами. Я назвала их языками.

Клип обрывается, сменившись заставкой проигрывателя. Шишига кличет по следующему ярлыку.

На экране появляется группа личинок, лежащих на асфальте детской игровой площадки. Веерообразно сидит несколько тлей. Наблюдение ведется из окна рядом стоящего дома.

– Ясельный круг, – говорит Мира. – В районе Кропоткинской у них целый детсад. Там десятки таких.

– Что делают взрослые особи? – спрашиваю. – Охраняют?

– Нет, вряд ли, – отвечает Мира. – Они не ожидают врагов. Скорей всего, большие хронокеры учат малюток. Ну, и кормят, разумеется.

– Сразу столько учителей и кормильцев? – удивляюсь я. – А как и чем они их кормят?

– Самого процесса кормления я не видела. Может, старшие каким-то образом передают энергию младшим?

– Размеры личинок увеличивались в ходе наблюдения? – спрашиваю.

– Не заметила.

– Значит, растут медленно, – заключаю я. – Годы…

– Или столетия, – замечает Шишига.

– А может, миллионы лет, – задумчиво говорит Мира. – Все. Идемте завтракать.

Мы дружно встаем.

– А как же аллергия? – спрашиваю у Ромы.

– В столовой тоже шторы, – отвечает он. – Мира откроет их после завтрака.

– Рационально, – говорю я.

Руслан сидел уже за столом, и у него был нетерпеливый вид.

– Кофе холодный! – крикнул он.

– Подогреем! – беззаботно отозвалась Мира.

Мы сели, стали завтракать.

Жульен был сказочным. Мы ели его ложками, а в остатки макали свежеиспеченный хлеб. На душе было празднично, а инцидент, происшедший за ужином, казалось, отодвинулся в далекое прошлое.

За омарами Руслан спросил:

– Хочешь, научу управлять вертолетом? Если сумеешь, то сможешь попытаться вести воздушный бой. Силы, конечно, не сравняются, но зато покажешь камнеедкам, какой ты непредсказуемый. Если и на этот раз тебе удастся сбежать, им придется крепко задуматься. На своем камнеедском совете они могут решить, что столкнулись с сумасшедшим камикадзе и что им разумнее покинуть эту планету, чем вести с тобой войну.

Никто на его иронию не отреагировал. Даже Мира не подала виду, что слышала.

– Учи, – сказал я. – Только где мы найдем вертолет?

Руслан отложил ножницы, которыми резал панцирь, и хитровато уставился на меня.

– Вертолет мы найдем, не переживай, – сказал он. – Важно желание. И здоровье.

Нотки насмешки были едва различимы.

– Со здоровьем порядок, – сказал я. – Желание тоже есть. Учи.

– Ладно, – сказал Руслан. – Пожертвую два дня.

У Миры появилось настороженное выражение, но она опять промолчала.

Остаток завтрака прошел спокойно, не считая нескольких восхищенных возгласов Шишиги по поводу блюд.

Выпив кофе, мы встали из-за стола, и я помог Мире помыть посуду.

– Ты можешь организовать деловое совещание у Ромы в комнате? – шепотом спросил я. – Через полчаса? Я бы хотел перед ним успеть прочитать твои записи.

– Постараюсь, – сказала она. – Руслан в это время всегда едет в центр.

– Он сказал, что жертвует два дня для меня.

Мира покачала головой.

– Он не может жертвовать. Он что-то задумал.

– Ничего, я буду осторожен, – сказал я. – Если он и вправду научит меня летать, это будет неплохо.

Я отправился в комнату, где спал, взял со стола тетрадь Миры и очки хозяина, которые не заметил ночью. Улегшись на диване, я углубился в чтение. Очки оказались немного сильны для меня, но я читал быстро, а текста было всего пять страниц.

Быстрым, симпатичным почерком Мира писала, что тлей, по ее приблизительным подсчетам, в городе около семи-восьми тысяч.

Тля-хронокер представляет собой гигантское насекомое до четырех метров в длину, строением напоминает земную тлю Афидодеа: три пары лап, головогрудь, брюхо; однако вместо четырех крыльев имеет только два.

Каких либо половых различий у хронокеров нет. Между тем, тли бывают двух форм – с большими крыльями и с маленькими. Первые, как правило, занимают крыши домов и верхние этажи, перелетают с одного здания на другое. Вторые обитают в районе первых этажей, а иногда сидят прямо на асфальте, вырывая в нем глубокие ямы. Такие ямы встречаются не чаще, чем одна или две на улицу, они бывают прорыты до середины, а иногда от края до края. Тли, обитающие на крышах, обгладывают здания осторожно и всегда успевают вспорхнуть, прежде чем происходит обвал; нижние тли покидают здание задолго до того, как оно обрушится.

Наиболее излюбленными для хронокеров являются музеи, театры, учебные заведения и научные учреждения. Чуть меньше они предпочитают жилые дома и магазины. Еще меньше офисные здания и промышленные предприятия.

Хронокеры превращают материалы, из которых построены дома, в песок, причем этого песка всегда в три-четыре раза меньше, чем изначального материала.

Иногда тли собираются в довольно большие колонии – по две-три сотни сразу, но чаще их можно встретить по десятку или два на одном здании. Оказавшись в непосредственной близости друг к другу, тли начинают общаться при помощи своих длинных и подвижных «языков». Какого рода информацию они передают друг другу, пока понять не удалось, однако при переваривании учреждений культуры тли намного разговорчивее, чем при поглощении промышленных объектов.

Ни разу не было замечено стычек, выяснений отношений между особями.

Когда здание, на котором осела группа тлей, оказывается съеденным, насекомые перелетают на одно из свободных соседних строений, при этом старается как можно меньше удаляться от общего центра колонии – того места, где находятся новорожденные тли. Обычно группы перемещаются не в противоположном направлении по отношению к этому центру, а по окружности. Однако встречаются группы, состоящие из небольших особей (до двух метров длиной), которые могут улетать от колонии на значительные расстояния. Условно такие группы можно назвать подростковыми компаниями.

Интересен тот факт, что когда в каком либо месте начинает интенсивно рождаться потомство, новорожденных не переносят к общему детскому саду, а начинают формировать новый детсад. Когда он начинает превосходить по численности первый, то вся колония как по команде мобилизуется и общими усилиями перетаскивает первый детсад ко второму. Так вначале детсад находился в районе Арбата, а затем его перенесли к Кропоткинской.

Тела некоторых тлей повреждены. Вероятно, мелкими метеоритами во время передвижения в космосе. Как хронокерам удалось преодолеть гравитацию, покидая родную планету, неизвестно, как и то, каким образом они вышли из состояния анабиоза, адаптировались к земной атмосфере и совершили посадку.

Можно предположить, что хронокеры представляют собой мутировавший симбионт, очень древний, причем один из исходных видов еще до вступления во взаимодействие представлял собой разумную форму жизни. Также предполагается, что дальнейшая эволюция интеллекта и эмоций хронокера происходила в условиях полностью удовлетворенных потребностей: гигантское насекомое было для хронокера передвижным домом и обеспечивало его жизненной энергией. Если прежде и существовали во внешности и поведении хронокеров черты, сходные с человеческими, то в ходе эволюции они атрофировались.

Конечно, я не мог всецело согласиться с этой гипотезой, поскольку в ней не хватало доказательств, но по прочтении этих быстрых строк, писанных, вероятно, на капоте машины, перед моими глазами предстало серое малоподвижное лицо хронокера с дымком в глазницах. Особенно четко вспомнилась вторая близкая встреча, когда я лежал под крылом умирающего насекомого. Хронокер произносит слово «тварь», вздыхает и пытается картонными губами изобразить улыбку. Что это? Потомок по разуму? Невообразимо далекое будущее человечества?

Они прилетели, чтобы, скрывшись в засаде прошлого мгновения, съесть все самое лучшее, что мы создали, поболтать между собой об этом и улететь дальше?

Можно ли предположить, что хронокеры – раса космических гурманов? Только вместо того, чтобы стрелять соловьев с целью сделать из их языков жаркое, или нырять за устрицами, или бить акул ради одного-единственного хряща в плавнике, из которого можно сварить тарелку деликатесного супа, хронокеры тысячелетие за тысячелетием прочесывают вселенную в поисках разумной жизни ради того, чтобы слопать культуру, созданную цивилизацией аборигенов.

Я посмотрел на часы. Пора было идти на совет.

Захватив с собой тетрадь и очки, я отправился в комнату Шишиги.

В коридоре был полумрак: дальние окна плотно зашторены. Я стукнул два раза в чуть приоткрытую дверь.

– Заходи, Ростик! – радостно крикнул Шишига.

За столом сидела Мира. Роман лежал на кровати.

– А где Руслан? – спросил я.

– Он не хочет спасать человечество, – сказал Шишига. – Он думает только о собственной шкуре.

– Уехал, как обычно, – тихо сказала Мира.

– А как же учить меня управлять вертолетом?

Мира пожала плечами и посмотрела на свою тетрадь в моих руках.

– Читал?

– Все прочитал, – сказал я. – Твоя гипотеза вызвала у меня жуткие ассоциации.

Мира слабо улыбнулась.

– С чего бы ты начал работу? – спросила она.

Я сел за стол.

– Полчаса назад я планировал научиться летать на вертолете. Я уже воображал, как лечу над захваченной территорией, вижу противника, скидываю на него напалм…

– На вертолете мы и так научимся, – сказал Шишига. – Хочешь, найду диск с тренажером?

– Ростик, – решительным тоном произнесла Мира. – Мы с Романом решили идти с тобой. Заявляю тебе со всей ответственностью, что мы готовы сражаться с пришельцами до тех пор, пока не очистим орт них Москву. Только после того, как последний из хронокеров будет убит, мы станем думать о возможности перебраться в настоящую Москву. Но сейчас мы должны решить, как будем действовать, с чего начнем, как разделим обязанности…

– Мира, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче. – После того, как последний из хронокеров будет убит, возможность перебраться в другой временной пласт, скорей всего, исчезнет. Это значит, что, если нам удастся победить, мы навсегда останемся в миге первопричины.

– Но Руслан говорил, что временные ворота сохраняются некоторое время на том месте, где побывала камне… где побывал хронокер.

– Возможно. Но даже если так, активность этих мест постепенно снизится после уничтожения пришельцев. Чтобы найти реальную Москву, необходимо целыми днями носиться по улицам, совершать временные переходы, отдыхать, а потом снова продолжать. Если повезет, через несколько недель можно случайно попасть в реальную Москву. А можно и не попасть. Вчера я звал вас за собой, а сегодня я думаю о вашем будущем. Ты, Мира, учишься в университете. Тебе надо доучиться. А ты, Роман, излечишься и тоже поступишь в какой-нибудь вуз. Поэтому, мне кажется…

– Ростик, – перебил Шишига. – Давай все эти нравственные разговоры оставим во вчера, а сегодня составим план действий и немедленно приступим к его выполнению.

Он достал из-под подушки кожаную маску, ту самую, что мы с Мирой нашли в секс-шопе.

– С этой штукой и очками я готов работать днем. Я уже пробовал.

– Кое-что кажется мне сомнительным, – сказал я.

– Что? – спросила Мира.

– Сможем ли мы все втроем перейти сквозь одни и те же ворота и не растеряться по дороге? Что если мы все окажемся в разных временных пластах?

– Проверим, – безразлично сказал Шишига. – На войне – как на войне.

Мы помолчали.

– Прежде всего, надо уяснить, что любые действия в миге первопричины чреваты серьезными последствиями во всех других измерениях. Если мы устроим взрыв какого-нибудь дома, то могут погибнуть случайные временные путешественники, оказавшиеся в этом районе. Временных пластов в одной секунде – миллиарды. Мы ничего не знаем об их обитателях.

– Я уже думала об этом, – сказала Мира. – Уничтожать их нужно с наименьшими разрушениями.

– Кроме того, центр Москвы – вся наша история, – добавил я. – Мы все русские. Если разрушим то, что еще не разрушили хронокеры, то останемся с пепелищем на месте собственного прошлого.

– Надо как-то вывести их из города, – сказал Шишига. – И устроить западню.

– Как? – удивилась Мира. – Каждый хронокер занимает площадь в два-три квадратных метра. Помножь на восемь тысяч. Даже если их собрать в плотную кучу, то это около двадцати тысяч квадратных метров!

– Ну, это-то как раз не проблема, – сказал я. – Широка страна моя родная. Места для ловушки хватит. Можно найти поле за городом, поставить три тяжелых пулемета, подготовить патроны, заманить тлей и стрелять, стрелять… Да только вот как их туда выведешь? Приманки для них нет. Не на золото же их зазывать. Разве что на произведения искусства. Может на «Боярыню Морозову»? Или на «Явление Христа народу»? Да я, кстати, не знаю, цела ли еще Третьяковка…

– Цела, – сказал Шишига. – Но на картину они не поведутся.

– А на что поведутся? Попробовать нападать на них, потом отходить, потом снова нападать?.. Спровоцировать их на наступление?

– Извини, Ростик, но ты уже провоцировал, – Шишига кивнул на монитор. – В уличных боях даже три бойца против их полчища – ничего. Они нас накроют – и глазом не успеем моргнуть.

– Меня ведь не накрыли.

– Ты чудом спасся. Затяжная партизанская война с ними нереальна. Возможен только один бой, а для него нужно открытое пространство.

– Так как же мы их туда завлечем? – спросил я.

– Мы должны попытаться выкрасть ясельный круг, – сказала Мира.

Мы с Шишигой разом уставились на нее.

– Надо вот что сделать, – продолжала Мира. – Сначала захватим потомство. Потом перевезем его за город, в подготовленное место. И тут же займем оборону или как там это называется.

– Позицию, – сказал Шишига. – А что если не сработает?

– Я наблюдала за ними. Нет сомнения, что хронокеры относятся к высшим животным. Я не смогла расшифровать логику их общения, но то, что жизнь потомства у них ценится превыше всего, это ясно доподлинно. Мы перебьем взрослых, которые находятся рядом с потомством, погрузим детенышей на грузовик и смотаемся. Но по пути проедемся мимо группы хронокеров, чтобы увидели. Даже если одна-две особи заметят похищение, это тотчас станет известно всем.

– Но как мы выкрадем их? – спросил я. – Это же бой, а потом надо будет еще перелазить через мертвые туши, чтобы добраться до детенышей. А знаете, что бывает, когда входишь в соприкосновение с тлей, наполовину мертвой? Просто переносишься в другое время и все.

– Мы воспользуемся краном или экскаватором, – сказала Мира.

– Пока пригоним технику, нас атакуют. Тли действуют быстро.

– Подготовимся заранее. Ночью подгоним экскаватор и оставим его поблизости. Детсад занимает довольно большую территорию. Ясельные круги не скучены, и это нам на руку. Я видела такие, которые находятся в совершенно пустых местах. В центре пятнадцать-двадцать малышей. Рядом несколько старших, а поблизости на сотни метров – ни единой тли.

– Это интересно, – сказал я. – Допустим, мы найдем такую группу, подгоним технику, затем я и Мира из окна рядом расположенного дома расстреляем взрослых особей из снайперских винтовок, а Рома пока будет подъезжать на экскаваторе. К тому времени, как мы их прикончим, он начнет освобождать к ним подъезд. Мы спустимся вниз, подъедем на грузовике и при помощи сетей погрузим детенышей. А затем все вместе запрыгиваем в кабину и мчимся за город. Только вот тут может случиться одна проблема.

– Какая? – в один голос спросили Мира и Рома.

– Кузов находится рядом с кабиной. Временное поле взрослого хронокера распространяется примерно на четыре метра. Но мы ничего не знаем о способностях детенышей хронокеров.

– Ничего, – сказал Шишига. – Возьмем грузовик с прицепом.

– Попробуй на нем маневрировать, если за тобой гонится десяток гигантских насекомых, – заметил я. – А что, если дорогу перекроют? По тротуару не проскочим.

– Что же тогда? – спросила Мира.

В эту минуту послышался нарастающий шум. Мы переглянулись. Прошло полминуты, прежде чем мы догадались, что этот шум значит.

– Вертолет! – воскликнула Мира. – Это же вертолет!

– Именно! – обрадовано подхватил Шишига. – Мы повезем детенышей на вертолете!

Мы с Мирой выскочили на улицу.

За воротами, прямо посреди дороги стоял синий вертолет. Лопасти его винта вращались в двух метрах от забора.

– Руслан таки вернулся, – сказала Мира.

Мы подошли к воротам. Винт сделал еще несколько оборотов и остановился.

Дверь открылась, и из кабины высунулся Руслан. Он молча помахал мне рукой. Я сделал паузу, пытаясь угадать намерения Миры. Она не тронулась с места и шепотом сказала:

– Иди к нему…

– Будьте пока здесь, – попросил я. – Когда вернусь, закончим разговор.

– Хорошо, – сказала Мира. – Ты только поосторожней.

Я приблизился к вертолету, обошел его и стал шарить руками по стенке в поисках дверной ручки. Руслан открыл изнутри, и я, неловко цепляясь за выступы, забрался внутрь.

– Одновинтовый вертолет, – сказал Руслан безо всякого предисловия. – Система Юрьева. Все довольно просто. Вот ручка управления. – Он показал на рычаг. – Она всегда располагается перед сидением. Толкаем от себя – наклоняем вертолет на нос, летим вперед. Двигаем к себе – вертолет на хвост, летим назад. Понял?

Я кивнул и откинулся в кресле. Сидение оказалось удобным. Под ногами были педали, рычажки, впереди – панель приборов. Смутило отсутствие руля.

Где этот черт научился летать на такой машине? Неужели и у меня получится?

Я глянул в окошко в сторону ворот. Мира была уже на крыльце. Держась за дверь, она наблюдала за нами.

– Вот педали ножного управления, – продолжал Руслан. – При помощи них управляем шагом рулевого винта.

То, что он говорил, было малопонятным, но я внимательно слушал.

– Под левой рукой рычаг управления общим шагом. При помощи него изменяем угол наклона лопастей несущего винта. Вверх – увеличиваем шаг и поднимаем вертолет. Вниз – наоборот. Понял?

– Вроде бы.

– Вертикальный взлет осуществляем путем увеличения общего шага несущего винта. – Руслан сделал вид, что поднимает рычаг вверх. – Или увеличением оборотов двигателя. Для этого необходимо изменить открытие дросселя. – Он сделал вид, что нажимает на рычаг газа. – Это старая модель. На современных вертолетах «шаг» и «газ» совмещены.

– А как сделать, чтобы вертолет висел на одном месте?

– Проще простого. Перевести в режим висения. Ручка управления на себя плюс снижение общего шага. Потом снова немного увеличить общий шаг винта. Чтобы затем совершить вертикальный спуск – постепенно уменьшаем общий шаг.

После этого Руслан стал объяснять, как работают рулевые винты.

Я окончательно засомневался, что смогу управлять вертолетом.

Заметив, что я стал рассеян, Руслан сказал:

– Ладно, полетели.

Он включил двигатель. Сверху замерцали лопасти. Кабина завибрировала. Раздался оглушающий гром. Я закрыл уши руками.

Руслан достал откуда-то наушники, передал мне, взялся за рычаги. Я стал нахлобучивать наушники. В этот миг вертолет качнулся и оторвался от земли.

Первое время у меня было желание выскочить из кабины, но скоро я понял, что Руслан, если и не ас, то вполне профессиональный летчик.

Он показал пальцем на собственные наушники и крикнул:

– Эта штука глушит шум, но не речь!

– Где ты всему этому научился? – перекрикивая шум мотора, спросил я.

– Одно время служил в пожарной авиации! – отозвался Руслан. – Через пару часов ты тоже всему научишься!

Вертолет поднялся над крышами домов, развернулся и, чуть наклонив нос, двинулся вперед.

– Куда? – спросил я.

– В центр Москвы!

С высоты, на которой мы летели, хорошо были видны выцветшие участки города, пораженные хронокерами. Островков, не сообщающихся с центральной зоной разрушений, было немного.

– Ты уже летал над центром? – спросил я.

Он отрицательно покачал головой.

Внизу слева блеснула река, отражая безоблачное небо.

Вертолет стремительно приближался к разрушенным домам. Мы впервые могли оценить истинные размеры катастрофы.

Некоторые кварталы, в которых я не бывал, были полностью сметены с лица земли. Местность не походила на городскую, она больше напоминала пустыню, в которой зачем-то пытались возвести многоэтажки, но так и бросили их, недоделав.

– Как будто археологические раскопки, – сказал Руслан.

Он начал показывать, как остановить горизонтальное движение. Мы зависли на месте, стали медленно снижаться.

– При желании такой вертолет можно посадить на любую плоскую крышу, – сказал Руслан, – но все-таки предпочтительнее специально оборудованный вертодром. До нашествия таких в Москве было несколько десятков. Если из них какие и сохранились, то теперь к ним приближаться опасно. Ты должен научиться приземлять вертолет. Это самое важное. Меняемся местами.

– Как? – не понял я.

– Вот так, – сказал Руслан и стал перебираться на мое место.

Я с ужасом посмотрел на рычаг, который он все еще держал, на педали и попытался оттолкнуть Руслана, усадить его на место, но он был силен, и я не мог с ним справиться. В ту секунду, когда он отпустил рычаг, я бросился на его место и крепко сжал дрожащую рукоять.

– Что я должен делать? – спросил я, стряхивая с головы сбившиеся наушники.

Руслан уселся на мое место, поднял наушники и водрузил их мне на голову.

– Чего? – спросил он.

– Что я должен делать?! – заорал я.

– Боишься? – злорадно спросил Руслан.

Какого черта?

Я посмотрел в его смеющиеся обезьяньи глаза.

– Ты ради этого нас сюда притащил?.. Хотел узнать… боюсь ли высоты? Хочу ли умереть?.. Решил обоих убить?

Я задохнулся, а он ждал, что я скажу дальше. Меня охватил приступ гнева, и я схватился за передний рычаг.

– Смелость не важна… если так! – крикнул я и толкнул рычаг вперед.

Вертолет клюнул носом. Нас тряхнуло так, что Руслана отбросило назад.

– Вот тебе смелость!

Машина помчалась вперед на предельной скорости.

Метрах в пятистах торчал шпиль пирамидальной сталинки, и нас несло прямо на него. Я снова вспомнил о руле, но его не было.

– Прости, – крикнул я. – Сейчас врежемся. А потом будем выяснять, было ли нам страшно…

Руслан откинулся на спинку и вперился взглядом в приближающийся шпиль.

Я посмотрел на доску приборов. Может, есть какой-нибудь переключатель поворотов? Но переключателя не было. Зато был спидометр, который показывал сто девяносто километров в час.

– Стой! – заорал Руслан.

Я резко потянул на себя рычаг управления и отпустил газ. Вертолет тут же сбросил скорость, поплыл по инерции.

Мы молчали около минуты.

Наконец, Руслан сказал:

– Для начала ты должен развернуть вертолет.

– Как это делается? – спросил я. Мне хотелось, чтобы голос звучал бодро, но это был чей-то другой голос, не мой.

– Важно не допустить просадку вертолета, – сказал Руслан как ни в чем не бывало. – Когда мы увеличиваем скорость вращения рулевого винта, то одновременно уменьшаем тягу несущего винта. Поэтому бывает просадка. Надо научиться корректировать газ. Понял?

В течение следующего часа мы изучали технику пилотирования. Потом приземлились, наполнили бак горючим и вновь поднялись в воздух, причем все это время вертолетом управлял я.

Несмотря на характер, Руслан был прекрасным наставником. Вряд ли есть более эффективный способ научить плавать, чем завести на лодке на глубину и бросить в воду. Русла применил тот же метод. Надо отдать ему должное: он обладал молниеносной реакцией и умел превосходно подстраховывать.

К полудню я научился подниматься в воздух, двигаться вперед, назад, зависать на месте, совершать повороты в стороны и, самое главное, садить машину на дорогу.

Последним моим практическим заданием было посадить вертолет на участок дороги перед домом, в котором мы жили. Я выполнил его в совершенстве.

Некоторое время мы не выходили из кабины.

Я снял наушники, повесил их на крючок.

– Руслан, – сказал я. – Ты вряд ли откажешься от своего первоначального решения. Ты будешь искать большую землю до тех пор, пока не найдешь. Мне жаль, что мы не можем идти вместе. Из нас бы получилась неплохая команда.

Он ничего не ответил. Выпрыгнув из вертолета, он направился к своей машине, сел в нее и укатил.

Я еще раз оглядел кабину. Мне было приятно остаться одному и на некоторое время почувствовать себя хозяином вертолета. Впрочем, теперь он и так мой, и впредь мне предстоит самому совершенствовать свою технику: Руслан свое дело сделал.

Я открыл дверь, выпрыгнул из вертолета и пошел по направлению к дому.

Мира не вышла мне навстречу. Я прошелся по дому, но звать не стал, полагая, что Шишига спит. Так оно и оказалось. Я прикрыл к нему дверь, зашел на кухню, нашел в холодильнике банку тушенки и, нарезав хлеб, наделал себе сэндвичей.

Наевшись, выдул полпачки томатного сока, вышел в залу и повалился на диван.

Итак, я повезу выкраденное потомство хронокеров на вертолете. Не думал, что все так просто. Помнится, на машине я дольше учился ездить. Конечно, будет страшновато садиться в кабину и лететь без сопровождения инструктора, но я преодолею это. Прежде чем приступить к операции, надо налетать хотя бы часов десять-пятнадцать.

Наряду с этим мы будем готовить поле для ловушки. Выедем за город, прокатимся по окраинам, отыщем в редколесье поле, оборудуем засаду, перевезем оружие и боеприпасы.

Мои размышления прервала Мира. Она влетела в залу, наполнив атмосферу радостью. Мира была в красном тренировочном костюме и кедах. На лице ее светился румянец. Увидев меня, она засмеялась.

– С возвращением, Ростик!

Я улыбнулся в ответ.

– И тебя! Ты что, возобновила тренировки?

– С первого дня, как мы сюда перебрались… Не могу без этого. Ну, как ты? Как все прошло? Я пробегала мимо вертолета… Ого!

Мира подошла к окну, глянула сквозь шторки.

– Никогда не думала, что вертолеты такие огромные! Неужели ты теперь умеешь летать на такой громадине?

– Только вверх, вперед и вниз, – сказал я. – А еще висеть на месте. Надо много учиться, чтобы мог совершать более-менее сложные маневры.

Мира подсела на край дивана, рядом со мной.

– Сними. Тебе не идут эти очки, – сказала она, сменив интонацию. Подумав, она сняла их сама, а затем, изогнувшись телом, прильнула к моим губам.

Я обнял ее и понял, что задыхаюсь от нежности. Но уложить Миру рядом с собой не удалось. Она, смеясь, вывернулась, при этом я почувствовал ее небывалую силу.

– Ты разбудил Ромку? – спросила она.

Я покачал головой.

– Он просил, – сказала Мира. – Когда вернешься. Мы должны немедленно приступать. Давай. Я в душ, а ты буди.

Она убежала, а я лежал некоторое время, с улыбкой глядя в потолок.