Вильям Хаос был один из тех гениев, которых природа изредка рождает на свою голову. Мощный, дерзкий и острый ум, полное пренебрежение к традициям и устоям, безоглядное стремление вперёд – вот лишь некоторые черты и свойства Хаоса, которые отмечали современники и которые позволили ему сделать поистине феноменальные открытия.

Его предложение перерабатывать информационные потоки в жиры, белки и углеводы, как уже говорилось, Совет герцогов отклонил. Незачем делать из трудящихся телепотребителей едоков-халявщиков. На дальнейшую разработку темы был наложен мораторий, а доктора предупредили о недопустимости подобных изысканий. Учёный хлопнул дверью и удалился в неизвестном направлении, пообещав, что о нём ещё услышат.

Ах, как недальновидно поступил Совет герцогов! Никто не знал, что запрещённая идея Хаоса – не более чем верхушка айсберга, имевшая исключительно прикладной характер. Никто не подозревал, что в сногсшибательном предложении доктора главными являлись отнюдь не жиры, белки и углеводы. Ключевым понятием здесь были информационные потоки.

Наше повествование – не научный трактат, и было бы неуместным погружаться в подробное описание исследований доктора Хаоса. Скажем главное: изучая информационно-энергетические элементы (так называемые биофотоны), доктор однажды совершенно неожиданно для себя сумел проникнуть в ноосферу.

А может быть, всё случилось с точностью до наоборот. Возможно, не Хаос нашёл путь в ноосферу, а именно она избрала доктора для контакта, и с этой целью открыла вход в свои недра. Исходя из последующих событий, второй вариант представляется более вероятным.

Так или иначе, случилось историческое, поистине грандиозное событие. Состоялась осознанная встреча человека с ноосферой. Подчеркнём: осознанная. По жизни-то мы и без того нечувствительно связаны с нею. Откуда, по-вашему, берутся вещие сны, предсказания, ощущение дежа-вю и тому подобные вещи? Да оттуда же, из планетарной сферы разума. Она хранит в себе всё, что было, есть, или будет. Ведь всё уже было – даже то, что будет. Не в нашем пространстве, так в одном из параллельных миров, отстоящих по времени…

В редких случаях потоки биофотонов, просачиваясь сквозь энергетическую оболочку ноосферы, начинают системно проникать в сознание некоторых личностей, чей высокоразвитый интеллект служит для частиц-носителей информации своеобразным магнитом. Так и появились когда-то феномены Томаса из Эрсилдуна, Нострадамуса, монаха Авеля, Вольфа Мессинга, Ванги…

– … А теперь я отвечу на вопросы, – провозгласил доктор Хаос, небрежно поигрывая медальоном.

Развалившись в глубоком мягком кресле, он возглавлял длинный стол в обеденном зале. Компанию составляли участники экспедиции, неудобно сидевшие на деревянных стульях с высокими прямыми спинками. На белоснежной скатерти менялись изысканные блюда из мяса, рыбы, дичи, с овощными и грибными гарнирами. Пиршество сопровождалось напитками в диапазоне от водки до компота. Прислуживала та же троица экс-менестрелей. Ради такого случая они сменили кольчуги на тёмно-коричневые ливреи с вышитыми вензелями «Х I». При этом осталось непонятным, кто трудится на кухне и готовит еду. Впрочем, как-то не елось.

Вступительную часть беседы Фёдор воспринял с трудом. Силовое образование и боевой опыт пасовали перед обозначенной доктором темой. Корней и Лефтенант были примерно в такой же ситуации. Валя-Кира проявляла признаки понимания. Зато Мориурти и Сидоров вцепились в Хаоса мёртвой хваткой и засыпали вопросами. Доктор отвечал охотно, хотя и свысока. Было заметно, что он соскучился по общению с компетентными собеседниками.

… Да, вы поняли правильно. Ноосфера образована магнитным полем Земли. Это своего рода архив, в котором записано и хранится знание, когда-либо существовавшее на планете, включая параллельные измерения. Об этом, кстати, догадывались ещё древние египтяне. В их мифологии существует понятие Нус – мировой разум. Они же считали, что Вселенная ментальна.

… Надо понимать, что контакт между мной и ноосферой стал возможен благодаря фундаментальному обстоятельству. Тысячелетия напролёт ноосфера просто служила своего рода хранилищем, где механически накапливалась информация. Так было с начала времён. Но однажды объём биофотонов превысил некую критическую массу, и возникла качественно иная ситуация.

Что такое биофотон? Частица, хранящая ничтожно малый объем информации. В некотором смысле его можно уподобить нейрону – нервной клетке головного мозга. И вот однажды неисчислимое количество биофотонов, составляющих ноосферу, образовали своего рода гигантский мозг. Ноосфера осознала себя. После возникновения Земли и появления человеческого рода это – величайшее событие в истории цивилизации.

… Каковы были практические последствия этого мегасобытия? До поры до времени никаких. Гигантский мозг по-прежнему накапливал и хранил информацию. Это продолжалось до тех пор, пока не наступила так называемая телеэра, в разгар которой мы живём.

Ноосфера, господа, существует и функционирует в рамках земной атмосферы. А земная атмосфера – информационная среда. Так вот: за последние два – два с половиной века, качество этой среды сильно ухудшилась. Бесчисленные телеканалы круглосуточно извергают в эфир потоки некачественной информации. Вы думаете, это проходит бесследно? Черта с два! Люди мутировали в телезрителей, они последовательно тупеют. Впрочем, это-то меня беспокоит меньше всего. Если их такое положение устраивает, скатертью дорога…

– Вы человеконенавистник? – с удивлением спросил Сидоров.

– Пожалуй, нет. Скорее люди мне безразличны, – спокойно пояснил Хаос. – Они сами по себе, я сам по себе. Они мне не ровня, вот и всё.

Итак, речь не о людях. Главная беда и опасность в другом. В атмосфере, перенасыщенной дурной информацией, ноосфера начинает болеть и деградировать. Используя человеческие категории, можно сказать – ей грозит нечто вроде инсульта. А что дальше? Я не берусь предсказать, каким апокалипсисом обернётся гибель мирового разума. Масштаб и проявления катастрофы просто не поддаётся осмыслению. Всё живое на Земле связано с ноосферой бесчисленными нечувствительными нитями, и если вдруг они оборвутся, или перепутаются… Скажу откровенно, господа: я боюсь даже думать об этом.

Одним из симптомов надвигающейся беды стали всем известные фантомашки. Милые, безобидные существа… Но их появление безошибочно указывает: атмосфера сгустилась настолько, что начали возникать информационные химеры. Пока ничего страшного, однако ситуация продолжает ухудшаться. Каких чудовищ родит в ближайшем будущем глобальный переизбыток информации, можно только гадать.

… Ноосфера пытается защищаться. Но как? Ситуация парадоксальная: мегамозг, хранящий безграничное по объёму знание, в сущности, беззащитен и беспомощен. Функционально он не приспособлен к активным действиям. Для них требуется некий агент, способный исправить ситуацию и спасти ноосферу от гибели. Очевидно, это должен быть человек с набором определённых качеств: высокоразвитый интеллект, хорошие физические кондиции, сильный характер, склонность к энергичным поступкам…

Всё это ноосфера нашла во мне. Почему именно во мне? Её внимание привлекли мои ментальные импульсы. Это случилось, когда я работал над расшифровкой информационной сущности некоторых химических элементов. Экспериментировал день и ночь, думал, как проклятый. Можно сказать, голова трещала. Представляю, насколько мощным было в тот период моё интеллектуальное излучение… И мегамозг заметил меня. И вступил в телепатическую связь.

Не буду описывать степень моего потрясения, когда я осознал ситуацию… В сущности, мировой разум предложил мне сотрудничество. Моя задача: действуя в интересах ноосферы, изыскать средство спасения. Мой гонорар: доступ к необъятному архиву знаний. Вы думаете, я колебался? Ни минуты! Я сказал «да», и мы начали работать. Мысль обнародовать первый в истории человечества контакт с ноосферой мне и в голову не приходила. Сенсации отвлекают от дела. Контакт был мой, и только мой!

…Схема сотрудничества сложилась быстро. Мегамозг велик своими информационными запасами, но не изобретателен и неразворотлив. Поэтому изобретаю и предлагаю я, а ноосфера подкрепляет мои умозрительные схемы конкретными знаниями по нужной теме. Если угодно, технологиями. В этом, кстати, большая проблема. В принципе ноосфера хранит сведения о каждом чихе со времён Адама и Евы… Между прочим, Адам и Ева реально существовали, мне удалось найти подтверждение, но об этом как-нибудь потом… Да, так вот. Априори можно утверждать, что в ноосфере есть всё обо всём. Но как найти каплю в океане?

Я установил, что мировой разум хранит и накапливает информацию бессистемно. Внутри мегамозга царит полный бардак, бесценные знания, образно говоря, внавал разбросаны по всему архиву. Мне стоило гигантских трудов убедить партнёра установить хоть какое-то подобие порядка. Но даже сейчас внутренний поиск нужных сведений занимает дни, а то и недели. Слишком велик массив информации. Сейчас я разрабатываю аналог компьютерной поисковой системы, который сильно упростит общение и работу с мегамозгом.

… Итак, что можно предпринять для защиты мирового разума? Изначально я сделал ставку на очистку атмосферы от избытка информации. Тогда я действовал легально. Я предложил перерабатывать информационную муть в жиры, белки и углеводы. Это был бы прекрасный выход из положения. Я создал экспериментальную установку, синтезировавшую нужные продукты из биофотонов. Но Совет герцогов в силу каких-то экономических соображений постановил закрыть тему. Тупицы! Стало ясно, что легальными методами проблему не решить, сотрудничество с телевластью невозможно, и надо искать иной, более радикальный способ.

– И вы ударились в бега, – задумчиво сказал Мориурти, прерывая монолог Хаоса.

– Удалился от мира, – высокомерно поправил доктор. – К тому времени во мне зрел грандиозный план. Чтобы детально обдумать его, требовалось уединение.

– А что за план? – спросила Валя-Кира, пытливо глядя на учёного.

Доктор встал и приосанился.

– Я решил избавить мир от телевидения, – торжественно произнёс он. После чего сел.

Ответом Хаосу была гробовая тишина.

Есть мысли настолько нелепые, абсурдные, противоестественные, что их нельзя воспринимать всерьёз. Заявление доктора было из той же серии. С тем же успехом он мог сказать: «Я решил избавить мир от воздуха». Или: «Я решил избавить мир от секса».

Лефтенант кашлянул.

– А как вы это себе представляете? – осторожно спросил он. – Хотите уничтожить телебашни в общеземном масштабе? Или есть иной способ?

– По поводу телебашен я думал, – небрежно сказал Хаос. – Это был бы самый простой вариант, однако есть непреодолимое «но». Мегамозг, если можно так выразиться, пацифист. Он категорически запретил мне любые насильственные меры. Во всяком случае, глобальные. В противном случае наше сотрудничество будет расторгнуто. Пришлось искать иной способ. – Окинув собеседников пронзительным взглядом, он добавил: – И я его нашёл.

– Какой же? – хриплым от волнения голосом спросил Мориурти.

– Вас интересуют технические детали, или принцип? – ответил доктор вопросом на вопрос, поднимая брови.

– Принцип! – в один голос произнесли профессор и Сидоров.

Толстые губы Хаоса сложились в сочную улыбку.

– Что ж… Принцип несложен, господа. Я создал установку, которая полностью уничтожает радиосигналы. Радиус действия аппарата ограничен исключительно его мощностью. Территория, на которой мы с вами находимся, и которую вы называете аномалией, – это, в сущности, мой полигон. Десять лет назад здесь заработала моя установка. Сначала радиус действия измерялся километрами. Сейчас – десятками километров. Кстати, работа установки дала неожиданный прикладной эффект. Деревья и прочая зелень в округе начали расти намного быстрее. Вот вам лишнее доказательство, насколько чище стала окружающая среда, избавленная от телетрансляций! Но это мелочь. Главное в другом: я шаг за шагом наращиваю мощность аппарата. Ещё какой-нибудь год, и радиус увеличится в разы!

Рассказывая, доктор постепенно приходил в возбуждение. Голос его повышался, лицо порозовело, глаза взвинчено блестели. «Ишь, как разволновался, ёксель-моксель, – невольно подумал Фёдор, внутренне ёжась. – Аж корона дыбом…»

– А теперь представьте, – продолжал доктор, стискивая подлокотники кресла, – что в один прекрасный день мои установки по определённой схеме будут расположены на территории всей планеты и заработают в полную силу. Телевидению конец, атмосфера очистится, ноосфера будет спасена. И все это, заметьте, без малейшего насилия. И волки сыты, и овцы целы!

Он раскатисто захохотал. Звуки хохота, ударившись о стены и высокий потолок, рассеялись в полумраке обеденного зала. Валю-Киру передёрнуло. Фёдор попробовал представить мир без телевидения и даже замотал головой, до того вдруг стало зябко. Кто ж его тогда встретит на пороге дома после дежурства, если навеки погаснет видеопанель? И вообще… Сын эфира с ненавистью посмотрел на доктора. «Маньяк», – подумал он, гневно массируя лоб.

– Знаете, я сам боролся с телекратией, и охотно признаю, что телевидение в его сегодняшнем виде – исчадие цивилизации. Человечество попросту выпустило джина из бутылки, – спокойно сказал Сидоров. – Но вы отдаёте себе отчёт, что спасение ноосферы вашим способом слишком дорого обойдётся? Выплеснуть ребёнка вместе с водой не боитесь? Оставшись без радиосвязи, а значит, без коммуникации, люди деградируют до уровня голубиной почты. А глобальная экономика? Она же намертво привязана к телепроизводству во всех проявлениях… Цивилизация будет отброшена далеко назад. И понятно, что этот процесс неминуемо породит безработицу, войны, революции, словом, гигантский хаос… прошу извинить за каламбур… Я не говорю о психологических последствиях. Люди давно подсели на видеопанель, как на иглу. Исчезновение привычной информационной среды ввергнет их в колоссальный шок с непредсказуемым исходом.

Доктор пожал плечами.

– Мне нет никакого дела до этого, – резко сказал он. – Человечество, создавшее каналы типа «Мордобой-ТВ» и реалити-шоу «Дурдом-2», ничего лучшего не заслуживает.

– И вы хотите жить в мире, который дезориентирован, расколот, тонет в смутах? – продолжал допытываться Сидоров.

– Я создам собственный мир, – отрезал Хаос.

Корней испуганно заморгал и сделал слабую попытку залезть под стол, но был остановлен железной рукой Лефтенанта.

– Так вы, значит, господь бог, – скрипуче констатировал Мориурти.

– Пока что император Хаос Первый. А там посмотрим, – жёстко поправил доктор.

С этими словами он вдруг взмыл и повис в воздухе, раскинув руки крестом. Неизвестно откуда налетевший ветер раздул пламя камина и вздыбил кроваво-красную императорскую мантию. Ряса, напротив, целомудренно прижалась к ногам, скрывая исподнее. Задрав голову, Фёдор увидел подмётки докторских сапог. Корона исчезла, над головой Хаоса появился и ярко воссиял нимб.

– Ёксель-моксель! – только и смог вымолвить сын эфира, обнимая за плечи испуганно прильнувшую девушку. Ему самому было страшно – страшнее, чем во время боёв с монстрами. Происходило что-то непонятное и жуткое.

Между тем Хаос, нарезав пару кругов над обеденным столом, снова приземлился в кресло.

– Ну, как? – самодовольно спросил он.

– Внушает, – искренне сказал за всех Мориурти. – Так вы и левитировать можете?

Хаос снисходительно посмотрел на профессора. Так отец смотрит на сына-младенца.

– Я могу всё, – сказал он. – Ну, или почти всё. Вы серьёзный учёный, Мориурти…. кстати, вы тоже могли бы им стать, Сидоров, если бы не ударились в терроризм… но вы и близко не представляете, какое несметное богатство хранит ноосфера. Даже я до конца этого не представляю. В сущности, мои возможности ограничены только временем, которое требуется для поиска в недрах мегамозга тех или иных знаний, технологий. Но некоторые вещи я выяснил точно. Например, любая человеческая мысль может быть воплощена. Образы, представления – всё можно материализовать в буквальном смысле из воздуха. И я во многом умею это делать.

Или, к примеру, бессмертие – не выдумка. В одном из параллельных земных пространств его давно достигли, и способ непрерывного омолаживания организма и головного мозга, как и следовало ожидать, автоматически зафиксировался в ноосфере. И я на пороге того, чтобы овладеть этой технологией. А вы про какую-то левитацию…

Так что, назвав меня господом богом, Мориурти, вы не так и преувеличили. Уничтожив телевидение, я спасу ноосферу и наконец-то смогу всецело заняться созданием собственного мира!

Неожиданно в беседу вступил Корней.

– А чего мир создавать-то? Один есть, и будет, – с нотками народной мудрости в голосе произнёс он. – Тебе бы, милый человек, бабу хорошую. Сидишь один, в глухомани, вот и лезет в голову черт-те что… Опять же, за порядком присмотрела бы. Вон, у тебя все углы паутиной заросли, и темно всюду, как у негра в животе!

Фёдор внутренне похолодел. Дерзкая реплика лешего не могла не вызвать гневную реакцию доктора. Однако, против ожидания, тот не обиделся, а громко расхохотался.

– Замечательно! Бабу хорошую! Ну, спасибо, пожалел, – сказал он, вытирая слёзы от смеха. – Ты не поверишь, примитивное ты существо, но женщины меня давно не интересуют. Не в том смысле, что я стар или евнух, а… Как бы тебе объяснить… Словом, интеллектуальный оргазм настолько превосходит физический, насколько бутерброд с икрой вкуснее сухой корки. И собственный мир станет для меня неиссякаемым источником наслаждения. Это будет площадка для игры ума. Здесь я начну творить историю. Другую, альтернативную. Я реализую несбывшиеся вероятия цивилизации.

– Кажется, я начинаю понимать… – протянул Сидоров.

– Ну, конечно! Я не собираюсь заново создавать земную твердь, воду, небо и так далее. Зачем? Я использую готовый материал и буду просто корректировать прошлое. Из всех наук мне стала интересна история. Кой черт заниматься физикой, химией или биологией, если в ноосфере, покопавшись, найдёшь ответы на все вопросы? А вот историю можно сделать непредсказуемой.

Что было бы, если бы Александр Македонский не умер так рано? А если бы испанская Армада не погибла во время бури и благополучно достигла берегов Англии? А если бы Наполеон победил при Ватерлоо? А если бы германское правительство отказало в субсидиях Владимиру Ленину? А представьте, что Эйнштейн создал единую теорию поля… Сотни, тысячи развилок! И каждая из них могла изменить лицо цивилизации. А если они вступят во взаимодействие, количество вариантов развития истории вообще не поддаётся исчислению. Чтобы отследить их, не хватит и десяти бессмертий, – закончил доктор дрожащим от возбуждения голосом.

– Дьявольски интересно, – пробормотал потрясённый Мориурти.

Установилось молчание. Фёдор плохо помнил историю. Имена Македонского, Наполеона, Ленина ему почти ничего не говорили. Зато кое-что сказал пристальный, оценивающий взгляд Хаоса, как бы невзначай адресованный Вале-Кире. Похоже, Корней отчасти прав, а вот тезис доктора о равнодушии к женщинам не стоило принимать на веру… Обветренные щёки сына эфира вскипели желваками. «Я не посмотрю, что господь бог», – решил он, украдкой разминая кулаки.

– Позвольте! – воскликнул вдруг Сидоров. – А последствия? Предположим, с помощью ноосферы вы сможете проникать в прошлое и предпринимать какие-то действия. Ну, я не знаю, ну, допустим, вовремя накормить Македонского аспирином… И тот, поправившись, завоюет не полмира, а весь мир… А что после этого будет с текущей, так сказать, реальностью? К примеру, мы, сидящие тут, вообще родимся?

– Ничего вам не сделается, – успокоил доктор. – После первого воздействия на историю изменённый мир просто перейдёт в иную параллель. Ну, как объяснить? К примеру, вы открываете на рабочем столе компьютера письмо к Иванову, меняете фамилию и пересохраняете как письмо Петрову. При это изначальное послание сохраняется. Так и здесь. Сегодняшний мир останется таким же, а вот в параллельном пространстве одним миром станет больше. Но поскольку оно безразмерное, то и количество земных реальностей может быть неограниченным. Переходить из реальности в реальность смогу лишь я. Или те, кому я разрешу.

– Остроумно, – сказал Мориурти, почёсывая бородку. – Я бы сказал, глобально. И ваши мотивы более-менее стали ясны… Только не пойму: какого лешего… извини, Корней… вы перевоплотились в проповедника? И где сейчас настоящий Кулубникин?

– Варфоломея недавно задрала одна из моих малюток. Из тех, что вы называете зверелюдьми, – пояснил доктор, небрежно развалившись в кресле и поглаживая медальон на груди. – А зачем я перевоплотился… Видите ли, вы не первая экспедиция, которую направляют в аномалию. Вход сюда, как вы могли убедиться, никому не заказан, а выход… Так вот: каждую экспедицию я разными способами испытывал на прочность. И первые три испытаний не выдержали. Тем хуже для них.

Вы – другое дело. Вы справились и с дубами-киллерами, и с монстром. Мне стало интересно. Мои люди… точнее, не совсем люди… ещё точнее: совсем не люди… они вас заколдовали по моему рецепту и распоряжению. Одновременно под видом знаменитого проповедника я внедрился в экспедицию и привёл на ночлег в укромное место. Там экспедиция в полном составе превратилась в упырей. За исключением Фёдора, – последовал иронический полупоклон в сторону хмурого бойца, – на которого, как я и ожидал, заклятие не подействовало. Про Фёдора вообще разговор особый… На него-то я всех остальных и натравил. Для верности прибавил Пантелеймона Забубённого, да и сам решил размяться. Каково же было моё восхищение, когда Фёдор и тут победил! Вот теперь я заинтересовался экспедицией всерьёз.

– Для чего? – неожиданно спросил Сидоров.

– Что «для чего»?

– С какой целью заинтересовались?

– Об этом потом… Короче, на пути в замок я решил подвергнуть экспедицию самому серьёзному испытанию. И понятно, что это был не очередной монстр, не сторож с предупреждением и не финансист с попыткой подкупа. Профессор угадал: мне действительно нужно было выиграть время. Организовать тьму египетскую совсем не просто…

Кстати, вы, Сидоров, ломали голову: почему тьма надвигается так медленно, да к тому же с боков, а не сверху. Вот если бы прямо на голову, куполом, да одномоментно, – вот тогда бы точно не выкрутиться… Но в этом варианте и мне деваться было б некуда. С тьмой египетской даже я не хочу связываться. А так я бы в последний момент взлетел… Однако не понадобилось.

В общем, экспедиция в очередной раз прорвалась, и я понял, что теперь вас можно приглашать в замок. Я не зря вами заинтересовался. Вы прошли все испытания. Воевал, главным образом, Фёдор, но и остальные проявили себя вполне достойно. Поэтому все будут вознаграждены.

– Это каким же образом? – подозрительно спросил Лефтенант.

Доктор встал и повелительным жестом простёр правую руку в сторону собеседников.

– Вы будете моими апостолами, – торжественно сказал он, пристально глядя на Валю-Киру.