Как говорилось, таинственный замок располагался в сердце глухого хвойного леса, в местечке Хренова глушь. От Поросячьего угла идти напрямую вроде и немного – километров шесть-семь. Считай, час хорошего хода. Однако Варфоломей предложил губы не раскатывать. Места заповедные, недобрые, путь-дорога может сложиться по-всякому… Хоть бы к вечеру добраться. Или просто добраться.

Абориген Корней снисходительно согласился. С того момента, как Лефтенант определил Варфоломея к нему в заместители, леший смотрел на проповедника свысока, и даже пару раз прикрикнул. На третий раз Варфоломей пообещал огреть посохом, после чего Оглобля сбавил тон, однако было заметно, что он по-прежнему упивается внезапно свалившейся властью.

Перед тем, как покинуть дом Забубённых, Лефтенант составил диспозицию. По его замыслу, колонну предстояло возглавить Корнею, а в арьергарде должен идти Варфоломей. «Это почему же я сзади?» – возопил обидчивый Кулубникин. «Если первый проводник погибнет, второй останется на развод», – популярно объяснил полковник. От такого вероятия Корнея мимолётно перекосило. Заметив это, Варфоломей успокоился.

Итак, впереди шёл Корней, за ним Лефтенант, потом Фёдор. Валя-Кира располагалась между ним и профессором. Сидоров двигался между профессором и Варфоломеем. Шли медленно, с полутораметровым интервалом, бдительно оглядываясь и держа оружие наготове.

Чем дальше маленькая колонна углублялась в лес, тем сумрачнее становилось вокруг. Солнечные лучи едва пробивались через высокий частокол хвойных верхушек. А тишина стояла гробовая, абсолютная, до звона в ушах. Фёдор вдруг с удивлением и беспокойством заметил, что не слышит ни птичьей болтовни, ни комариного писка, ни осиного жужжания. И трава какая-то желтоватая, пожухшая. Возникло ощущение, что лес, по которому ступает экспедиция, просто вымер…

Впрочем, нет, не вымер! Первопроходец Корней неожиданно остановился и мелко задрожал. Все напряглись. Подобную реакцию леший демонстрировал лишь в одном-единственном случае – при встрече со зверелюдьми. И точно: из-за толстого соснового ствола высунулась мерзкая рожа в лишаях. Окинув группу товарищей хищным взглядом, монстр демонстративно облизнулся. Враз ослабевший ногами Корней сел на землю и в тоске посмотрел на Фёдора. Сидоров издал неясный звук. Лефтенант, хмурясь, поднял пистолет и взял чудовище на мушку.

– Лишнее, командир, – негромко произнёс Фёдор.

Перстень молчал, стало быть, особой опасности на этот раз не предвиделось. Отодвинув полковника, Фёдор шагнул навстречу монстру. Нехорошо осклабился. Резким ударом ноги сломал ни в чём не повинную сосенку. Подняв обломок ствола потолще, спросил:

– Чего надо?

Озадаченный монстр вгляделся в недоброе лицо Фёдора. В багровых глазках мелькнула тень мысли.

– Погоди-ка! Так это ты, значит, тот самый… – проквакал он.

– Тот самый, – подтвердил Фёдор, перехватывая импровизированную дубину поудобнее. – Ещё вопросы есть? Замечания, предложения?

Чудовище развернулось и молча ускакало в чащу. Отшвырнув обломок, Фёдор усмехнулся.

– Слух о тебе прошёл по всем лесам калужским, – заметил профессор, который не успел испугаться.

– А чего, ёксель-моксель? Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя, – популярно объяснил Фёдор, занимая место в колонне.

– Да вы, юноша, философ, – сказал Сидоров, отдуваясь.

Какой-то особой реакции со стороны коллег не последовало. В экспедиции привыкли, что Фёдор щелкает монстров, как орехи. Лишь Валя благодарно поцеловала в радостно покрасневшую щёку, Лефтенант поощрил рукопожатием, да Корней, всхлипнув, отвесил земной поклон.

Продолжили путь, но уже через пару сотен метров остановились, как вкопанные. Фёдор начал протирать глаза. И как не протирать, если узкая лесная тропа неожиданно упёрлась в полосатую будку со шлагбаумом. Откуда в глухой хвойной чаще взялся казённый островок цивилизации?!

– Что-то я здесь такого не припомню, – сказал Корней сквозь зубы.

– Ты бы ещё дольше сидел в бутылке, – посоветовал Мориурти.

Из будки выбрался чернобородый, сатанинского вида мужчина в пёстрых шортах и красной футболке с надписью на груди «Мотай отсюда, пока цел!». Мужчина зевал. Подмышкой у него торчали нунчаки.

– О как! – сказал он. – Целая делегация! Куда путь держим, убогие?

Есть у хаудуюдуньских монахов приём, который называется «Прыжок тигра, огорчающий врага до невозможности». Сейчас Фёдор его применил… Спустя считанные секунды чернобородый лежал, уткнувшись мордой в землю, а сидевший на нём боец доступно объяснял, что за «убогих» придётся ответить. Причём объяснял его же нунчаками.

– Достаточно, – хладнокровно сказал Лефтенант, когда лесной страж начал колотить ладонью по земле. – Он все понял. Теперь можно поговорить.

– Поговорить? С пристрастием? Да легко, – согласился Фёдор.

С этими словами он покинул спину чернобородого, не забыв вытереть ботинки о его красную, только что запачканную футболку.

– Ты кто такой? – спросил Лефтенант, когда человек поднялся, привёл себя в порядок и выплюнул еловые иголки пополам со мхом.

– Ну, кто, кто… Служивый я. Постовой.

– Давно служишь?

– Да нет, с утра.

– А чем занимался?

– Вас ждал.

– Нас? А для чего?

– Послание передать.

– Что за послание?

Вместо ответа чернобородый ткнул пальцем в надпись на футболке.

– «Мотай отсюда, пока цел»… – задумчиво прочитал полковник вслух. – И кто же это нас так ласково встречает? Хозяин замка, что ли?

– Не знаю никакого хозяина, – безразлично сказал чернобородый, косясь на Фёдора, который как бы невзначай поигрывал нунчаками.

– Но кто-то же тебя сюда поставил? Опять же, будку соорудил?

Страж тяжело задумался. Внутри головы что-то внятно скрежетнуло. Профессор и Сидоров обменялись взглядами.

– Ничего не знаю, – сказал наконец страж. – Поставили, вот и стою. Велели послание передать, вот и передал. Чего ещё надо? Распишитесь в получении и адью.

Он решительно лёг на землю возле будки, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Всем видом он показывал, что считает миссию выполненной и к дальнейшим разговорам не склонен.

– Хамит, – констатировал разозлённый Фёдор. – Ну, ничего, сейчас я его разговорю. И не таких воспитывал…

– Оставьте его, – сказал Мориурти, пожимая плечами. – Он действительно ничего не знает. Похоже, это и не человек вовсе. Слышали, как у него в голове скрежетало? Скорее, робот-зомби с ограниченной задачей и узким набором функций. Встретить, припугнуть, передать информацию, отключиться…

– Видимо, так, – согласился Сидоров. – Похоже, что без энергетических контуров здесь не обошлось. Этим, кстати, объясняется тот факт, что прямо в лесной глухомани появилось целое сооружение – будка со шлагбаумом. Какой-то умелец до того насобачился в энергетическом моделировании, что ему без разницы, что именно лудить – монстров, людей, замки…

Валя-Кира поёжилась и взяла Фёдора под руку.

– Интересно, кого мы ещё встретим? – негромко спросила она как бы про себя.

– Кого-нибудь точно встретим, – угрюмо пообещал Варфоломей.

И ведь как в воду глядел.

Оставив лесного стража лежать на земле возле будки, двинулись дальше. Однако метров через триста экспедиция снова остановилась. Причина остановки была уважительная. Тропинку перегородил огромный двухтумбовый канцелярский стол, заваленный какими-то папками, мешочками, бумагами. За столом сидел нестарый человек с внешностью приятной, но не запоминающейся, одетый в элегантный летний костюм и белую рубашку, ворот которой стягивал светлый галстук.

– Ну, наконец-то! – звонко воскликнул человек. – Золотые мои! Где ходите-то? Я вас с утра дожидаюсь!

Лефтенант положил руку на кобуру.

– А за каким, собственно, чёртом, вы нас дожидаетесь? – сухо спросил он. – И кто вы такой?

– Благодетель я, – охотно пояснил человек. – Из финансового департамента. Имею сделать буквально каждому интересное предложение. Вы будете приятно удивлены!

Фёдор деликатно отодвинул командира и выдвинулся вперёд.

– Разрешите смести препятствие? – осведомился он.

– Да погоди ты, – недовольно молвил Варфоломей. – Дай человеку сказать. Вдруг на самом деле что интересное…

Финансист энергично закивал.

– Вы не представляете, насколько интересное, изумрудные мои! – с энтузиазмом произнёс он. – Таких предложений вам никто не делал. Я буду первый.

– Короче! – рявкнул Мориурти.

– Как скажете…

Человек, именующий себя благодетелем, встал из-за стола, обошёл кругом и присел на столешницу.

– Бриллиантовые мои! Вам не надоело скитаться по лесам, рисковать жизнью, искать некий мифический замок? – вкрадчиво спросил он. – Конечно, не по своей воле, служба есть служба – все понимаю и местами сочувствую. Ну, так и хватит, навоевались! Я уполномочен предложить вам хэппи-энд. А именно… – Он заговорщицки наклонился к Лефтенанту. – Вы сворачиваете экспедицию и возвращаетесь в Москву. Проход на границе для такого случая откроем. Императору и великому инквизитору доложите, что причину возникновения аномалии установить не удалось. Взамен каждый из участников экспедиции получает… ну, скажем, пять миллионов. Хоть наличными, хоть золотом, хоть бриллиантами, хоть акциями, хоть в виде оформленного банковского счёта. Прямо сейчас. Кстати, сумма обсуждается. – Он окинул взглядом Корнея, Сидорова и Варфоломея. – Ну, прикомандированных тоже не обидим… Как вам такой вариант?

Пять миллионов! Цифра восторженно зазвенела в ушах Фёдора, и рука, готовая бить благодетеля, сама собой растерянно опустилась. Он ошеломлённо помассировал лоб. Это что ж получается? Хватило бы и на Анечку, и на Танечку, и на Санечку, и на Манечку!.. Да ещё осталось бы на Лизетту, Мюзетту, Полетту, Жаннетту, Жоржетту… Нет, к черту! Он смог бы жениться на Вале-Кире, вот что! И никто ему больше не нужен…

– Намёк понял, – задумчиво сказал Лефтенант, расстёгивая кобуру. – Интересное кино… Предложение взятки при исполнении служебных обязанностей. Знаете, что за это полагается?

– Знаю, – энергично сказал финансист. – Полагается большое спасибо за обеспеченную старость. Кстати, дензнаки в таком количестве – это уже не взятка. Это благотворительность в особо крупных размерах. И потом… Платиновый мой! Вы что, всерьёз полагаете, будто вам позволят дойти до замка? Напрасно! Так что давайте по-хорошему. Берите деньги и возвращайтесь домой. Разойдёмся красиво.

С этими словами он начал потрошить ящики стола, раскрывать папки, выворачивать мешочки. Через минуту стол был завален толстыми пачками наличных, связками ценных бумаг, золотыми слитками и драгоценными камнями. Даже бессребреник Корней (зачем, спрашивается, лешему деньги) был потрясён, что уж говорить об остальных. На лице полковника отразились несвойственные колебания. Мориурти на полусогнутых ногах зачарованно приблизился к столу. Варфоломей крестился и что-то бормотал. Валя-Кира не могла оторвать глаз от бриллиантовых переливов.

– Какая красота, – хрипло произнесла она, вытирая пот со лба.

– Какое богатство, – потрясённо пробормотал Сидоров.

– У вас есть интересные активы? Тогда мы идём к вам, – пробормотал Мориурти как бы про себя.

– И все это ваше, – весело откликнулся благодетель. – Ну что? Народец любит доходец? По рукам?

– По рукам, ёксель-моксель, – сказал Фёдор, мрачно улыбаясь.

Он пришёл в себя. Ему впервые не понравилась Валя-Кира: её странный вид, её хриплый голос, её дрожащие пальцы… Да и другие товарищи, контуженные видом сокровищ, выглядели не лучше. К тому же заветный перстень вдруг слегка нагрелся и сообщил, что «не в деньгах счастье». В общем, балаган пора было кончать.

– По рукам, – повторил Фёдор, делая шаг вперёд.

Благодетель закивал, дружески осклабился и сунул бойцу по-девичьи узкую ладошку с длинными ухоженными пальцами. Напрасно, напрасно он это сделал… Мощная ладонь Фёдора сжала изящную кисть в хаудуюдуньском приёме «Тиски, ласкающие вражескую плоть». Кто не знает, приём очень болезненный. Подчеркнём: очень. Можно было ожидать, что финансист завизжит, начнёт вырываться, примется ругать сына эфира нехорошими словами…

Однако ничего этого не последовало. На слегка побледневшем лице человека продолжала светиться ласковая улыбка. А вот с кистью произошло что-то непонятное. Фёдор вдруг ощутил, что кожа, кости, мясо и прочие ингредиенты человеческого тела под напором китайского приёма сминаются, словно комок пластилина. И этот комок намертво прилипает к ладони Фёдора… Боец машинально рванул руку назад и отпрыгнул. Следом за ним, словно приклеенная, оторвавшись от туловища, последовала конечность финансиста.

Валя-Кира вскрикнула. Варфоломей заскрежетал зубами. Финансист растерянно оглядел осиротевшее плечо.

– Надо же, – пробормотал он. – Чем теперь документы подписывать…

Это были его последние слова. Человек начал таять в воздухе. Следом за ним на глазах экспедиции стали испаряться деньги, акции и драгоценности, грудой лежавшие на столе. Сам стол тоже не устоял. Процесс шёл быстро, и спустя десяток секунд от финансиста и его хозяйства ничего не осталось. Исчезла и рука, прилипшая к ладони Фёдора. Не стесняясь девушки, боец выругался предпоследними словами и сорвал пучок травы.

– Одной нечистью меньше, – буркнул он, брезгливо оттираясь.

– Что это было? – дрожащим голосом спросила Валя-Кира, не глядя на товарищей.

– Это, баронесса, было подтверждение теории, которую мы с коллегой Сидоровым нафантазировали второго вечера у костра, – сказал Мориурти, прикуривая сигару. Зажигалка прыгала в пальцах. – Нам подсунули ещё одного зомби – на этот раз в виде змея-искусителя с приятной улыбкой. К счастью, наш друг Фёдор догадался оторвать ему конечность… Как только энергетический контур-скелет был повреждён, притянутые им частицы распались. И благодетель исчез вместе со всем обещанным благосостоянием… Кстати! Друг Фёдор!

Профессор требовательно протянул руку, и боец, даже не спрашивая командира, безропотно достал початую бутылку виски. Лефтенант поморщился, но промолчал.

Решили сделать короткий привал. Сделали по глотку, и сам собой завязался обмен мнениями. Слово взял террорист Сидоров.

– Ожидалось, что на пути к замку нас будут чинить всяческие препятствия, – задумчиво сказал он. – И странно, если бы их не случилось… Но! Вам не кажется, друзья, что препятствия оказались какими-то… несерьёзными, что ли… Вот смотрите. Во-первых, монстр, который при виде Фёдора мгновенно исчез. Потом дурацкий сторож возле будки с дежурной угрозой. И, наконец, липовый благодетель, который пытался нас вульгарно подкупить…

– Ну, не так уж и вульгарно, – проворчал Лефтенант. – Всё выглядело очень всерьёз.

– Хорошо, – согласился Сидоров. – Что всерьёз, то всерьёз. И теоретически мы вполне могли купиться, а затем отбыть восвояси, оставив замок вместе с его владельцем в покое. Но и это, согласитесь, вовсе не опасно. Не так, как было в предыдущих случаях. Так почему же владелец замка (а я уверен, что никто не сомневается в авторстве каверз) на этот раз вместо серьёзных заслонов подсунул какие-то опереточные варианты? А? Что думаете, коллеги?

Сидоров попал не в бровь, а в глаз. Фёдор и сам чувствовал, что ситуация складывается странная, чтобы не сказать, – нелепая. Трусливый монстр, чернобородый клоун, фальшивый финансист… Смешно думать, что они могли остановить экспедицию. Так зачем всё это? Неведомый враг развлекается?

Голос подал Мориурти, и голос этот был невесёлым.

– Кажется, я догадываюсь, за каким чёртом нам от раза к разу устраивали цирк, – негромко сказал он. – Чтобы преодолеть эти глупости, мы потеряли в общей сложности не менее полутора часов. Понимаете? Мы время потеряли, а хозяин замка нашёл…

– И какой вывод? – осторожно спросила Валя-Кира.

– Вывод простой. Враг просто хотел выиграть часа полтора-два. С этой целью он бросал нам под ноги мелкие препятствия. А в это время готовит крупное…

– Так, значит?..

– Совершенно верно. Настоящая опасность ждёт впереди.

На пару минут установилось молчание. Варфоломей начал подозрительно оглядываться на вековые сосны.

– Ну, спасибо, утешил, – буркнул Корней, как бы подводя итог обсуждения.

А что тут скажешь? Вывод профессора был настолько прост и логичен, что спорить не приходилось. Фёдор почувствовал неприятный озноб в теле. Глядя на побледневшую Валю-Киру, он мысленно поклялся спасти её во что бы то ни стало. Понять бы ещё, от чего… А может, профессор ошибается? Ведь перстень пока молчит…

– Подъём! – скомандовал Лефтенант.

Участники экспедиции задумчиво выстроились в колонну.

– Следуем тем же порядком, – распорядился командир. – Оружие к бою. Скорость движения минимальная, бдительность утроить. Шум не создавать.

– А можно, я буду молиться? – мрачно спросил Варфоломей.

– Можно, – разрешил полковник, пожимая плечами. – Только про себя.

Первые полчаса движения никакой опасности не выявили. Колонна плелась черепашьим шагом, уровень бдительности зашкаливал, пистолеты и автоматы в руках приготовились палить по первому поводу. Но было тихо – настолько тихо, что слышалось, как Варфоломей, плетущийся сзади, бубнит про себя молитву «Рейтинг и теперь живее всех живых…». Фёдор крутил головой на триста шестьдесят градусов, но ничего подозрительного не замечал. Перстень тоже помалкивал. Мало-помалу напряжение спадало, и осторожная мыслишка: «А может, обойдётся?» – всё сильнее прорастала в сознании.

– До замка ещё километра два, – негромко сказал Корней, возглавлявший колонну.

И в этот момент одновременно произошли два события.

Во-первых, яшма на безымянном пальце левой руки накалилась так быстро и сильно, что Фёдор не удержался от восклицания.

Во-вторых, Корней неожиданно остановился, как вкопанный, и показал пальцем куда-то впереди себя. Даже со спины было видно, что он мгновенно стал цвета бледной поганки.

Фёдор посмотрел в направлении, указанном лешим, и сначала ничего не понял. А потом понял и машинально подумал, что жениться на Вале-Кире, наверное, не придётся. И вообще ни на ком не придётся…