Книга: Святой Рейтинг
Назад: Глава двенадцатая И каждый думал о своём…
Дальше: Глава четырнадцатая Досье на стол

Глава тринадцатая
Пятая колонна

Судя по всему, это был конец. Лучше бы пистолет… но он остался под подушкой. И не факт, что обычные пули возьмут нечисть. А что её вообще может взять? Или, хотя бы, остановить? Вроде вурдалаки не торопятся, крадутся по сантиметру, но уже приблизились на опасное расстояние…
– Ребята, – жалобно сказал Фёдор, – вы чего? Это же я, Фёдор! Зачем пугаете?
Ребята смотрели пустыми белёсыми буркалами и надвигались с неотвратимостью танков.
– Хозяин! – истошно закричал Фёдор. – Пантелеймон! На помощь! Смотри, что у тебя дома творится!
Чем ему может помочь хозяин, Фёдор не знал. Может, у него кол осиновый во дворе заначен? Или пули серебряные в загашнике?.. Да нет, ерунда. Это был вопль отчаяния, и ни пенсом больше.
Такое впечатление, что Пантелеймон дежурил за дверью. Во всяком случае, распахнулась она мгновенно, словно откликнулась на крик Фёдора. На пороге стоял голый Забубённый, и был он такой же синий и мосластый, как и все остальные, кроме Фёдора. Боец судорожно сглотнул.
– Ага, – сказал хозяин, лязгая зубами. – Общаетесь, значит? Процесс пошёл? Дело хорошее. И чего кричал, спрашивается…
С этими словами он влился в группу упырей.
В этот миг Фёдор с невыразимой радостью почувствовал, что безымянный палец левой руки припекло. Пора, ох, пора талисману подбросить шпаргалку! Дело дрянь, счёт на секунды, без подсказки не выкрутиться… Шпаргалка, как обычно, располагалась на ободке перстня и состояла из двух слов: «Спасательный круг!»
Фёдор машинально оглянулся и чуть не выругался. Какой ещё спасательный круг? Не на пляже ведь, не на теплоходе. Чудит яшма, чудит. Нашла время, ёксель-моксель…
Но в голове что-то щёлкнуло, провернулось, и заработала глубинная память. В босоногом детстве он что-то такое слышал… нет, видел на родном отцовском канале телепостановку по мотивам древнего сочинения… Словом, какой-то парень влип в схожую ситуацию, и некоторое время спасался лишь тем, что очертил вокруг себя обычный круг, подкреплённый молитвой, и нечисть не могла переступить его границы. И если в конце концов парень погиб, то по собственной глупости: куда-то не туда посмотрел, за что и был растерзан.
Но как начертить? Ни краски, ни мела, ни простого карандаша… С мужеством обречённого Фёдор вцепился зубами в правый указательный палец. Брызнула красная струйка. Нечисть жадно зашевелили ноздрями. Фёдор собственной кровью молниеносно начертил круг чуть ли не под ногами у вурдалаков. Но поскольку боец был загнан в угол, на самом деле вышел сектор, упиравшийся с обеих сторон в стены. Ну и ладно. Главное, что упыри остановились и начали топтаться на месте, не в силах переступить кровавую черту. Фёдор наскоро прочёл молитву: «Рейтинг, Рейтинг, ты могуч…». Вот теперь можно перевести дух.
– Что за дела! – взвизгнула Валя, трясясь, как в лихорадке. Фёдор с болью смотрел на увядшие черты возлюбленной. – Я во что-то упёрлась!
– Я тоже, – сипло сказал Лефтенант. – А куда делся этот?.. Слышь, боец, ты где? Отзовись!..
Ага! Щас всё брошу и отзовусь!.. Значит, они его не видят. Ай да круг! Фёдор малость приободрился.
– Не уйдёт, – проскрежетал Варфоломей. – Поднимите мне веки.
Корней мелким бесом кинулся к вожаку и выполнил приказ. Некоторое время Варфоломей озирался по сторонам, грузно поворачиваясь всем телом. Фёдор упорно смотрел в стену. Играть с упырём в гляделки не было ни малейшего желания.
– Всё равно ни хрена не вижу, – признался Варфоломей.
Он с трудом поднялся в воздух и грузно запорхал по комнате. Если кто видел летающего бегемота, может представить. Искоса наблюдая за полётом, Фёдор с облегчением убедился, что граница сектора распространяется и на воздушное пространство. Даже взлетев под потолок, Варфоломей бился головой о невидимую стену.
– Что делать-то будем? – жалобно проскулил Мориурти, который, судя по голосу, проголодался больше всех.
Варфоломей слёту залепил ему оплеуху, опустился на пол и взмахом руки подозвал остальную нечисть. Сблизив синюшные морды, упыри начали шушукаться. Наверное, анализировали ситуацию и вырабатывали согласованное решение. Мориурти обиженно скулил и прислушивался издали.
Фёдор на всякий случай прочитал ещё одну молитву: «Рейтинг всегда живой, Рейтинг всегда со мной…». После этого боец уселся на пол по-турецки, подпёр кулаком голову и принялся мыслить.
С непривычки выходило туго, но кое-что было очевидно. Конечно, его товарищей заколдовали. И, конечно, заколдовали чёртовы менестрели, которые как бы случайно встретились на большой дороге. Иначе с чего бы Лефтенант, Мориурти и все остальные бормотали, как заведённые: «А я тринадцатый такой…»? Кто и зачем подослал менестрелей, разберёмся потом. Сейчас важно расколдовать соратников. А как?
«А вот как», – сказал вдруг невидимый собеседник. Это был внутренний голос, чёртиком выскочивший из глубин подсознания и вклинившийся в мыслительный процесс. Фёдор даже вздрогнул от радости. Именно внутренний голос подсказал намедни в лесу, как справиться с монстром, хотя, казалось, всё уже пропало…
Сын эфира слушал со вниманием, обострённым смертельной опасностью. «Слушай, а если не получится?» – спросил он, когда собеседник по пунктам изложил инструкцию к действию. «Чего это вдруг?» – удивился внутренний голос. «Ну, мало ли…». Внутренний голос помолчал. «А тебе есть что терять?» – наконец ответил он вопросом на вопрос – исчерпывающе и сухо. Как неродной, честное слово, мог бы и поласковее… Но, в общем, замечено верно: терять нечего.
Чувствуя холодок в груди, Фёдор легко поднялся на ноги. Подтянул трусы. Сосредоточился.
– Граждане упыри! Минуту внимания! – громко объявил он.
Прервав совещание, нечисть обернулась на звуки голоса. Фёдор набрал полную грудь воздуха и гаркнул магические слова:
– Лежать! Бояться!!
Эффект оказался потрясающим. Не зря внутренний голос сказал, что в седой древности это короткое, но совершенно убойное заклинание, придумано великим шаманом Энкавэдэ. Монгол, наверное… Услышав страшные слова, вурдалаки враз обессилели. Словно сбитые кегли, они бесчувственно попадали на пол с костяным стуком. Слегка дрожащей рукой Фёдор вытер пот со лба. Полдела сделано. Теперь предстояло провести ритуал прочистки мозгов.
Подойдя к Лефтенанту, застывшему в неряшливой позе, боец привёл тело в порядок: выровнял ноги и вытянул скрюченные руки вдоль туловища. В результате манипуляций полковник лежал по стойке «смирно», и лишь широко открытые пустые буркалы непримиримо смотрели на врага. Пришлось их закрыть, от греха подальше. После этого Фёдор присел на корточки, три раза погладил упыря по голове в направлении с севера на юг и четыре раза – с востока на запад. Итого семь – сакральное число. Тело полковника вздрогнуло и расслабилось. Тогда Фёдор наклонился и негромко произнёс на ухо вторую часть заклинания:
– Вставай, проклятьем заклеймённый!..
И случилось чудо.
Лефтенант вновь открыл глаза. Но теперь взгляд стал живым, осмысленным, человеческим. Схлынула синева, кожа обрела естественный оттенок. Руки и ноги вернулись в нормальное состояние. Полковник со стоном сел и удивлённо уставился на собственную наготу.
– Что со мной было? – спросил он еле слышно.
– Потом объясню, – сказал Фёдор, поднимаясь и переходя к следующему. – Одевайтесь пока.
С Мориурти, Сидоровым, Забубённым и Корнеем обошлось без проблем. Люди и леший довольно быстро вернулись в привычные кондиции. Заклинание работало безотказно. А вот с Варфоломеем выпало повозиться. Обездвиженный проповедник-упырь никак не желал превращаться в человека. Он подвывал, ругался по фене и пробовал кусаться. Пришлось дополнить поглаживание головы жёстким подзатыльником, а заклинание прочитать трижды. Лишь после этого Варфоломей нехотя принял человеческий облик.
Оставалась Валя-Кира. Валя…
Со стеснённым сердцем Фёдор встал на колени возле девушки. Хотя какая девушка! Натуральная Баба Яга, да ещё нагишом, просто эротический фильм ужасов… Даже не верилось, что можно расколдовать… «Смелее! – сказал внутренний голос. – Чего тянешь? Забыл процедуру? Напоминаю: три раза гладишь по голове с севера на юг…» Но Фёдор вдруг понял, что отработанный метод в этом случае не подействует. «Мы пойдём другим путём», – сказал он. «То есть?» Фёдор объяснил. «С ума сошёл! – заорал внутренний голос. – Она же из тебя душу высосет! Погибнешь во цвете лет!» «А мне без неё всё одно не жизнь», – просто сказал Фёдор.
С этими словами он наклонился к старухе и поцеловал в губы. «Геронтофил хренов», – простонал голос. Тут случилось неожиданное. Костлявые руки Бабы Яги ожили и мёртвой хваткой вцепились в сына эфира. Фёдор понял, что всей его силы не хватит, чтобы разорвать объятие – может быть, смертоносное. Немигающие глаза старухи, оказавшиеся в опасной близости, гипнотизировали, расслабляли, обезволивали.
Внутренний голос визжал и ругался последними словами. Судя по этим словам, всё пропало. Фёдор зажмурился, представляя прекрасное лицо и пышные белокурые волосы баронессы Мильдиабль. «Отзынь, – строго сказал он внутреннему собеседнику. – Гибну за любовь. Не поминайте лихом». И, теряя сознание, снова приник к сморщенным старческим губам…
Но что это? Вместо холодной дряблой наготы он вдруг всей кожей почувствовал под собой молодое, горячее, упругое тело. Приподнявшись на руках, ошеломлённый сын эфира обнаружил, что его метод подействовал, и чудо произошло. Это снова была Валя! В огромных голубых глазах девушки стояли слезы, нежные руки обнимали Фёдора, длинные стройные ноги прижимались к его ногам… Не верящий своему счастью Фёдор понял, что сейчас сойдёт с ума.
Но в этот миг на его плечо легла рука командира.
– Не время, Феденька, – сдержанно сообщил полуодетый Лефтенант.
– Сейчас не до этого, баронесса, – проворчал Мориурти, протягивая Вале одеяло.
– А чего! Дело молодое, – вступился Корней.
– И ход мыслей, в общем, правильный, – серьёзным голосом поддержал Сидоров, натягивая футболку.
Пантелеймон Забубённый ничего не сказал. Он гыгыкнул.
И только Варфоломей не издал ни звука. Тяжёлым взглядом он молча смотрел, как пунцовая, замотанная в одеяло Валя-Кира убегает к себе в комнату, как ошалевший от пережитого потрясения Фёдор не может попасть ногой в штанину… Массивные кулаки проповедника сжались с такой силой, что, окажись в них камни, выжали бы воду.

 

– … Конечно, мы многого не знаем. Однако некоторые факты совершенно очевидны. Давайте назовём их, и обсудим ситуацию в целом.
Прервавшись, Мориурти окинул взглядом аудиторию. За завтраком собрались и теперь внимали все, включая супругов Забубённых – помятые, невыспавшиеся, хмурые. Лишь Валя была свежа и прекрасна, как обычно. В распахнутое окно столовой ломилось яркое утреннее солнце. За окном, рассевшись на ветках яблони, щебетали птицы, которым людские проблемы были по барабану. Всё вокруг дышало миром и покоем, и оттого прошедший ночной кошмар казался коллективным дурным сном.
– Не вызывает сомнения, что менестрели с большой дороги были специально подосланы, – продолжал Мориурти. – Судя по всему, в строчках идиотских баллад таилось мощное заклятие. Настолько мощное, что в час «икс» оно не только подвигло всех нас, за исключением Фёдора, на определённые действия, но и частично изменило структуру тел и цвет кожи, наделило несвойственными функциями и умениями. Коллега Варфоломей, помнится, летал…
Проповедник мрачно кивнул большой нечёсаной головой.
– В сущности, – размышлял вслух профессор, как бы невзначай наливая стопку (Лефтенант сделал страшное лицо, но не подействовало), – нас подвергли нейролингвистическому программированию. Если угодно, зомбировали. Как иначе объяснить, что, пытаясь растерзать нашего друга и коллегу Фёдора, мы, словно заведённые, повторяли одно и то же: «А я тринадцатый такой…». В общем, исполнители заклятия и его механизм очевидны. Неясно, кто и с какой целью подослал менестрелей и велел нас заколдовать.
– Заказал, то есть, – встрял Корней.
– Можно и так сказать…
Слово взял террорист Сидоров.
– Хотел бы поделиться некоторыми соображениями, коллеги, – начал он несколько торжественно, словно выступал на симпозиуме, и лишь отсутствие кафедры и микрофона смазывало ощущение. – Как и профессор, я не готов назвать имя хозяина менестрелей, который одновременно и автор заказа. Кстати, я склонен предполагать, что он же является и хозяином зоны… Но могу предположить, зачем ему понадобилась эта акция.
– Интересно было бы узнать, – пробормотал Лефтенант.
– Версию о том, что это было покушение на экспедицию в целом, можно отбросить, – продолжал Сидоров. – Нас ведь не пытались уничтожить. Нас просто превратили в нечисть, с одной-единственной целью…
– Это с какой? – подозрительно спросил Варфоломей.
– А вот этого парня угробить, – просто сказал террорист, указывая на Фёдора.
– Вот спасибо, ёксель-моксель, – только и смог вымолвить тот.
Установилась тяжёлая пауза. Все взгляды устремились на загрустившего бойца. Валя-Кира инстинктивно подалась вперёд, словно хотела закрыть Фёдора высокой грудью. Корней на всякий случай отодвинулся.
– Коллега Сидоров прав, – неожиданно сказал профессор. – Я и сам пришёл к такому же выводу.
– Аргументируйте, – потребовал Лефтенант.
– Легко! Сначала Фёдора – именно Фёдора! – пытаются отравить. Затем его навещает монстр. Далее, товарищей по экспедиции превращают в упырей. Заметьте: при этом они вовсе не стремятся в село, чтобы поживиться беззащитными спящими пейзанами. Они сбиваются в стаю и нападают на Фёдора. А ведь мы уже установили, что все наши действия были запрограммированы. Грубо говоря, мы были на жёстком поводке и действовали так, как хотел невидимый колдун. А он, совершенно очевидно, всеми способами пытается вывести Фёдора из строя. И если все попытки сорвались, то это говорит лишь об одном…
Профессор подошёл к безмолвному сыну эфира, потрепал по плечу и ласково сказал:
– Тебе, сынок, черти ворожат!
– Это, в смысле, везёт? – уточнил леший.
– А я бы не стал говорить о везении, – возразил Сидоров. – Всякое везение имеет границы. Это же теория вероятности, коллега! В нашем случае границы какие-то безразмерные. С упырями справился. Двух монстров одолел. Деревьев-убийц обманул. Отравления избежал…
– Двух отравлений, – машинально поправил Фёдор. И тут же пожалел об этом.
Валя-Кира испуганно вскрикнула и прижала обе руки к сердцу. Профессор и террорист резко обернулись к сыну эфира. Ладонь Лефтенанта как бы случайно легла на кобуру. Супруги Забубённые торопливо налили и выпили. Что касается Корнея, то он плаксиво сказал:
– Ну, ты даёшь, парень! – и последовал примеру супругов.
– Лейтенант Огонь, доложите о втором случае, – официальным тоном приказал полковник.
Фёдор нехотя сообщил о находке в сапоге.
– Почему молчали? – строго спросил командир.
– Не знал, как сказать, ёксель-моксель, – честно признался боец.
И тут профессор расхохотался. Его буквально скрючило от смеха.
– Браво! – закричал он сквозь хохот. – Аплодирую ушами! Кто бы ни был неизвестный отравитель, он окончательно доказал, что наш Фёдор неуязвим! Скажем отравителю спасибо! С тебя причитается, лейтенант!
– То есть, как это, неуязвим? – недоверчиво спросил Варфоломей.
– А так. Уж не знаю, каким образом у него получается, но все опасности свистят мимо. Он, конечно, смертен, но смертен естественным образом. Так сказать, путём старения и в надлежащее время. А все искусственные попытки уничтожить его почему-то проваливаются.
– А если я, к примеру, в него пальну?
– Промажете.
– А если пальну в упор?
– Упор упадёт. А в Фёдора промажете… Впрочем, можно попробовать.
– Я кому-то сейчас так попробую… – сказал Фёдор, демонстрируя окружающим полупудовый кулак.
Пока обсуждалась неуязвимость Фёдора, Сидоров нетерпеливо переминался с ноги на ногу. И как только собеседники, прервавшись, уставились на большой и красивый кулак бойца, террорист перехватил слово.
– Мне кажется, о личных свойствах и качествах коллеги Фёдора можно поговорить потом, – заявил он. – Сейчас важнее решить, что делать с экспедицией. В сущности, она на грани провала.
– Поясните, – скомандовал Лефтенант.
– А разве не ясно? В экспедиции существует пятая колонна. Кто-то из нас работает на неизвестного врага. Именно этот «кто-то» пытался выполнить то, что пока не удавалось хозяину: уничтожить Фёдора. Кстати, настойчивые попытки вывести из игры нашего бойца свидетельствуют, что хозяин зоны почему-то видит в нём самую большую для себя опасность… – Сидоров задумчиво посмотрел на слушателей. – Нет ничего хуже, чем воевать, имея врага в тылу. А врагом, как ни прискорбно, может быть любой из нас. Кроме Варфоломея, пожалуй. Он-то присоединился после истории с сапогом. Но теоретически не свободен от подозрений и он. Допустим, тайком шёл за нами, ночью подкрался к палатке, вычислил сапоги Фёдора – они на три размера больше остальных, – и подбросил смазанную отравой железку. Естественно, удалился. А днём, как ни в чем не бывало, вышел по дороге навстречу…
Оскорблённый проповедник вскочил на ноги.
– Прокляну! – закричал он под злорадное хмыканье Корнея.
– Тихо, тихо! – жёстко сказал Лефтенант. – Не кипятитесь, ваше преподобие. А вы, Сидоров, не перегибайте с фантазиями. Палатка ночью, между прочим, охранялась… Но в целом, к сожалению, вынужден с вами согласиться. Получается, что один из нас работает на хозяина зоны. И, значит, против экспедиции…
– И что с того? – неожиданно спросил Мориурти, почёсывая лысину. – Я дико извиняюсь, но сегодняшней ночью мы все работали на врага. Так сказать, в качестве нечисти, нападающей на главного – так получается! – участника экспедиции.
– Ну, ты не равняй! – закричал Корней. – Нас же заколдовали!
– С каких пор мы с вами на «ты», месье леший? – высокомерно спросил Мориурти. – На брудершафт я пил с Варфоломеем, а не с вами… Заколдовали, не заколдовали – с точки зрения образа действий результат идентичный.
– Пожалуй, – задумчиво согласился Сидоров.
Лефтенант поднял руку.
– Кстати, господа учёные, объясните мне, военному человеку, каким образом в нашу дружную команду ночных упырей затесался господин Забубённый? Он же менестрелей не слушал, под колдовство не попал…
Все дружно посмотрели на хозяина: кто удивлённо, кто возмущённо, а кто и гадливо. Пантелеймон виновато обвис щеками.
– Да, это вопрос, – признал профессор. – Факт, если разобраться, совершенно непонятный. Впрочем, дурной пример заразителен…
– А как же хозяйка и дети? – возразил Сидоров. – С ними-то всё в порядке, спокойно проспали всю ночь.
Мориурти развёл руками: дескать, теряюсь в догадках. Не постигаю…
– Ладно, черт с ним, – подытожил Лефтенант и сплюнул в цветочную клумбу за окном. – Все здесь наперекосяк. Одно слово: зона… – Он обвёл войско руководящим взглядом. – Оглашаю приказ.
Пункт первый: считать установленным, что в рядах экспедиции действует враг. Пункт второй: по мере установления личности задним числом снять предателя с довольствия, лишить причитающихся выплат и отдать под трибунал. Пункт третий: ввести среди личного состава экспедиции, включая временно прикомандированных, режим круговой слежки. Каждый следит за каждым, обо всём подозрительном немедленно докладывает командиру или заместителю командира. Пункт четвёртый: с учётом особых заслуг, назначить лейтенанта Огня Фёдора Николаевича заместителем начальника экспедиции… Вопросы?
Вопросов не было. Однако Варфоломей высказал твёрдое пожелание перед выходом в путь провести коллективный молебен.
– Не возражаю, – сказал Лефтенант. – Тронемся через час. Личному составу привести себя в порядок и собрать вещи. Хозяин, уберите бутыль и рюмки. А вы, профессор, уберите руки!..
Договорить не дал влетевший в окно почтовый голубь. Козырнув, он сел на плечо к Вале и протянул лапку, к которой был приторочен бархатный мешочек с ответным посланием императора. Девушка передала полковнику аудиокристалла. Лефтенант удалился к себе для прослушивания и обдумывания, напоследок пригрозив взглядом заскучавшему Мориурти.
Между тем леший Оглобля подошёл к Фёдору и поклонился.
– С повышением! – льстиво сказал он.
Фёдор отмахнулся. Назначение заместителем командира оставило его равнодушным. Из этого можно сделать безошибочный вывод, что наш герой был совершенно чужд карьеризму.
Валя-Кира увлекла его во двор, на скамейку под яблоневую тень. Оглянувшись, она приникла и быстро поцеловала Фёдора в губы.
– Вот!.. Это тебе за то, что меня расколдовал! – Ещё раз оглянувшись, она снова поцеловала Фёдора. – А это за скромность! Я была близко-близко, совсем обнажённая, без всего, но ты этим не воспользовался…
Счастливый Фёдор потупился. Воспользуешься тут, когда за плечами коллектив…Он потянулся к Вале, однако она ласково, но твёрдо отстранилась.
– Мы в походе… – напомнила она.
Коллективный молебен устроили в обеденном зале. Ради такого случая Варфоломей снял с плаща и развесил на стене бумажные иконки с изображением святого Рейтинга и его сподвижников.
– Рейтинг жил, Рейтинг жив, Рейтинг будет жить! – проникновенно вещал проповедник.
– И да расточатся врази его! – дружно подхватывали стоявшие с непокрытыми головами участники экспедиции. Исключение составляли Сидоров и Корней. Террорист, будучи атеистом, курил во дворе. Леший и вовсе на всякий случай спрятался в саду. Вероотступники-мутаки Забубённые осторожно подглядывали из соседней комнаты.
Перед выходом в путь Лефтенант частично ознакомил личный состав с посланием императора. Глава Корпорации желал удачи, призывал не терять бдительность и обещал по возвращении много хорошего. Если экспедиция увенчается успехом, само собой.
Добрая Ираида надавала в дорогу всякой съестной всячины. Добрый Пантелеймон втихаря налил профессору стакан горючей жидкости.
– Вот так прямо в замок идёте? – тихо спросил он.
– Вот так прямо в замок, – подтвердил Мориурти, отдышавшись.
Помахав гостеприимным хозяевам, члены экспедиции вышли за ворота.
– И зачем это им? – вздохнула Ираида.
– Жить надоело, – доступно объяснил Пантелеймон, провожая взглядом маленький отряд.
Назад: Глава двенадцатая И каждый думал о своём…
Дальше: Глава четырнадцатая Досье на стол