Примета № 12. Бабочка, залетевшая в дом – вестник болезни или смерти

Шум, разговоры, смех витали вокруг Дома, Где Никогда Не Запирается Дверь. Кто-то заботливо расставил у порога маленькие плоские свечи. Они же стояли на карнизах всех окон со стороны улицы.

Снег давно растаял, а дневная суета иссушила воспоминания о нём. Я нерешительно остановилась за несколько метров от входной двери, которая была распахнута настежь. Мимо меня проходили одинокие аскеты и целые компании, весело болтающие между собой. Пришли и пары городских сумасшедших, с которыми вчерашним утром мы играли в снежки.

Кто-то случайно толкнул меня в плечо, удивленный взгляд молодого человека словно спрашивал: «Чего стоишь посреди дороги?». Но я не тронулась с места, разочарованно понимая, что этой ночной загулявшей толпе абсолютно всё равно, что я заняла место Сатиры. Возможно, они даже не догадываются, что эта рыжая усталая мышь на дороге теперь принадлежит их кумиру, к которому они пришли. Принадлежит так же, как принадлежала Сатира.

На мне было тёмно-синее шелковое платье с квадратной юбкой и гольфы, перевязанные на резинке синей лентой. Слишком легко для вечера поздней осени. Но от чего-то так страшно было войти снова в его дом, что проще было терпеть уличный холод и толчки проходящих мимо людей.

Наконец, в раскрытый дверной проём я увидела, как Юлий спускается с Там-Тамов, как толпа расступается перед ним, уступая дорогу своему Серому Кардиналу.

– Юлий… – Я сама не заметила, как оказалась в доме, протискивающейся в толпе следом за ним. – Юлий?..

Его тёмный силуэт исчез за тяжелой дверью Песочной Комнаты. Я с надеждой потянула за ручку двери, но поняла, что она заперта изнутри.

Всё вдруг показалось глупым, фальшивым. Это скользкое, неудобное платье, новые неистертые поверхности перетянутых Там-Тамов, холодный огонь свечей, вчерашние забытые рассуждения. И остановившийся взгляд Юлия, тогда, на балконе маленькой квартирки Наркомана.

– Всё ещё продолжаешь ломиться в закрытую дверь? – Как по волшебству, ниоткуда появившийся Наркоман убрал мою руку с ручки двери: – Ты настойчивая и упертая, я понимаю это. Но напрасно.

– Что происходит, пожалуйста, скажи мне… – Я подняла на него уставший взгляд.

Наверное, это жалость была в его глазах:

– Я виноват.

Он ушел, не объяснив мне своих слов.

– Постой! – Ринувшись за ним, я снова была вынуждена расталкивать толпу. Наркоман исчез в кафельном коридоре.

– Мне очень нужна твоя помощь! – Отчаявшись найти его за многочисленными дверьми крохотных комнат, я просто закричала: – Прошу тебя, не отказывай хоть ты мне!

Дверца рядом открылась, и Наркоман, смотря на меня обреченным взглядом, прошептал:

– У Серого Кардинала одна Богиня. Не мучь меня, пожалуйста. Расколупывать ваши чувства – это так грязно.

Дверь захлопнулась ещё до того, как я успела что-либо ответить. Защелкал скрипучий ржавый замок, до Наркомана теперь было не достучаться.

А толпа в Комнате Там-Тамов развлекалась. Повсюду разносились запахи корицы и лаванды. Несколько девушек танцевали босиком, держа большие плоские свечи в руках. Танец их поддавался ритмам барабана, в который играл пожилой человек в изодранной белой рубашке.

Красивое зрелище создавало иллюзию счастья, лёгкости, покорности музыке и тёплым запахам. Мое желание уйти поостыло и к концу волшебного танца совершенно испарилось, задохнулось в дыме окрыляющих благовоний.

Тяжелая деревянная дверь Песочной Комнаты была открыта только около часа ночи. Это Сатира в облегающем комбинезоне из черного кружева с лентами в белокурых волосах и босоножками на абсолютно плоской подошве с длинными тесемками, обвязанными вокруг её ног, неспешно пригласила жестом всех войти в комнату. На её лице не было ни тени эмоций, словно маска из белого бархата покрывало его, не давая краскам стервозности и жизнелюбия проступить, привлекая всеобщее внимание. Настолько неживой я её ещё не видела.

Песочная Комната заметно преобразилась. Ранее застеленный холщевой тканью жёсткий пол теперь стал мягким, по нему было неудобно ступать в обуви. Багрово-красная ткань скрывала воздушное облако, что было постелено нам под ноги. Огромное количество подушек разных размеров валялось прямо на полу, все они были того же красного и бежевого цвета. Тут же стояли многочисленные свечи, отбрасывающие пугающие тени по складкам плотной кровавой ткани.

Фактурные теснённые шторы скрывали окна. Подвешенные прямо к потолку и заканчиваясь у самого пола, они пропускали лишь мерцание трепещущих от ветра свечей, стоящих на улице.

В центре комнаты стоял стол, кажется, принесённый из маленькой библиотеки кафельного коридора. Юлий, задумчиво вертя в руке какой-то плоский предмет, рассеянно оглядел толпу вошедших.

При виде публики глаза его загорелись, стали более тёмными и уверенными:

– Добрый вечер, друзья мои. Сегодня ещё один человек из нас решил доказать, что принять Тотем лучше, чем быть слепцом.

Только тогда я заметила, что на столе перед Серым Кардиналом лежит тело молодого парня, укрытое синеватой простыней.

Юлий повелительным жестом положил ладонь на лицо человека и негромко произнес:

– Проснись.

А он словно и вправду спал до этого момента. Раздался глубокий, шумный вздох, и толпа в мгновение затихла в предвкушении великолепного зрелища.

– Сядь. – Серый Кардинал дотронулся до плеча парня. Тот выпрямился и сел спиной к Юлию, пассивно смотря на людей перед собой.

Юлий прекрасно понимал, что толпе захочется шоу, представления. Не дешевого фокуса, а истинной магии. В руке его была старинная опасная бритва с тонким лезвием.

Сатира поднесла к безвольному безумцу небольшую склянку, в которой светился серебристо-синий песок. Левой рукой Серый Кардинал зачерпнул горсть мерцающего порошка и осыпал им плечо сидящего перед ним парня. Затем провел лезвием по горящей синим светом коже от шеи до середины спины.

От необыкновенного зрелища густых капель крови на светящемся теле у меня к горлу подступил ком. Кто-то облокотился мне на плечи сзади, и я услышала голос, опьяненный нежными волнами кокаина:

– Никогда не мог смотреть, как он это с ними делает.

– А в чём смысл?

– А смысл в том, Кнопка, – Наркоман беззвучно чихнул, упираясь мне лбом в затылок. – Смысл в том, что наш Режиссер делает из людей марионеток. Но получаются не просто красивые куклы, а гонимые сомнениями и его желаниями… существа… не знаю даже, как можно их ещё назвать. Носители Тотемов. Это всё равно как взять мышку, снять с неё шкурку и набить чучелко синтепоном.

– Чучела не набивают синте… Что?! – У меня дрожь пробежала по коже от того, что он сказал приглушенным, чуть срывающимся на его обычный бас голосом: – Ты снова под кайфом что ли?

– Вот и я говорю, – ещё более задумчиво протянул Наркоман. – Кто знает, за исключением самого чучелка, что гложет его изнутри кроме неудачной набивки?

Я на минуту закрыла глаза, пытаясь собрать мысли, напуганные Наркоманом и разбежавшиеся по разным углам в моей голове:

– Сам-то ты знаешь, Наркоман?

Кроме нас в комнате никто больше не разговаривал; толпа, замирая, внимательно следила за действиями Серого Кардинала, который быстро зашивал разрез на коже несчастного. Кстати, несчастный выглядел вполне живым, если не считать того, что никаких признаков чувствительности к боли не подавал. С выражением безмятежности на лице он сидел на краю стола, безразличный к тому, что кожу на его спине сшивают без наркоза.

– Так что, – я настаивала на своем вопросе: – Сам-то ты знаешь, что чувствует бедное чучело?

В полной тишине можно было услышать, как он негромко усмехнулся и, сняв одну руку с моего плеча, полез в карман. Звон ключей привлек внимание ещё нескольких людей, стоящих рядом с нами. Наркоман достал именно ту связку, что давал Юлию днем ранее, и покачал перед моим лицом небольшим деревянным брелком в форме цилиндра, на котором был высечен уродливый идол с квадратным ртом.

– Так это правда? – Один из близстоящих парней удивленно покачал головой: – Ты носишь Тотем на связке ключей? Как?!

Наркоман рассмеялся:

– А я в детстве играл в Магию. Я – Маг семнадцатого уровня. Парень, тебе до меня далеко!

– Что? Как это? Сам Серый Кардинал ничего нам не говорил о Магии… – У молодого человека было ошарашенное выражение лица.

– Это игра такая в социальной сети. А ты думал…

– Перестань, – я оборвала его издевательства над жалкой публикой: – В чём смысл Тотема?

Наркоман невразумительно пожал плечами.

– Раз он у тебя есть, это же что-то значит?

– Конечно, значит, – он указал мне пальцем на Юлия. – Смотри.

В руках Серого Кардинала был точно такой же маленький деревянный идол, какого показал мне Наркоман. Юлий пальцами собрал остатки крови со шва на спине парня и размазал их по поверхности Тотема. Крохотные голубые кометы, словно назойливая глупая иллюзия, кружились вокруг его ладони, держащей идола, будто кровь привлекала их к нему. Спустя несколько секунд кометы стали приближаться к Тотему, потом одновременно соприкоснулись с его деревянной поверхностью и исчезли за ней, оставив после себя крохотные тёмные пятнышки, придававшие вырезанной на цилиндре мордочке истинное уродство.

– Это как если бы его душа поселилась в Тотеме, – Наркоман чуть сильнее навалился мне на плечи, переступая с ноги на ногу: – Как если бы душа этого человека вышла за рамки смертного тела и обрела новый, но более небезопасный приют.

– «Как если бы»? А что на самом деле?

– А ты где-нибудь видела, чтобы душа жила в маленьком кусочке отесанного дерева? – Его голос был ироничен, как и сам вопрос.

– Нет.

– Вот и я нет, – ответил мне Наркоман с тяжелым вздохом.

Меня удивила его реплика:

– Тогда, какой смысл во всех этих показушных мучениях? – Я кивнула в сторону стола, возле которого Серый Кардинал с весьма серьезным лицом повесил Тотем на длинном чёрном шнурке на шею человека, замотанного в голубую простыню.

– Понимаешь, смысл в том, чтобы не искать в каждом произведенном действии смысл, – словно он в очередной раз разговаривал с противоположной стеной.

– Не понимаю.

– Кнопка, – руки Наркомана сжали мои плечи: – Смысл в том, чтобы убедить остальных в серьезности происходящего. Но каждый такой спектакль в большей своей части – обыкновенная ложь. Ложь, которая должна подтолкнуть людей к вере в то, что в данный момент удобно или нужно Режиссеру. А так как это в любом случае обман, то никакого смысла нет. Понимаешь?

Я устало кивнула:

– Простым логическим путем приходим к выводу, что смысл в том, что смысла нет. Скажи мне, ты это сам придумал? Или с кем-то?

Он загадочно улыбнулся:

– Вместе с Богом.

– С кем?!

– Кнопка, ты прямолинейна, как мышь. У каждого из нас своё Божество.

Моё желание переспросить прервал голос Юлия:

– Закончено. Я предлагаю покинуть дом. – Он выразительно взглянул на Сатиру. – Снег уже растаял.

Толпа последовала за королевской парой, а я и Наркоман последовали за толпой. И лишь оглянувшись возле входной двери, я заметила, что мой спутник исчез, оставив меня одну с этой поклоняющейся тёмному идолу толпой и его Богиней, которая держала на руках короткошерстую лопоухую кошку с большими зелёными глазами.

Серый Кардинал накинул поверх рубашки свой чёрный лёгкий френч и, порывшись в кармане, достал узкий тонкий ошейник с подвешенным на нём новеньким, ещё не затертым Тотемом.

– Предлагаю вам всем в очередной раз поиграть, – громко объявил он, и, внимательно посмотрев на меня, повторил: – Всем.

Сатира, поглаживая одной рукой довольное мурчащее создание, мелодично объяснила правила:

– Поймайте мою любимицу. На шее кошки будет висеть Тотем.

– Он ваш, как только вы осмелитесь взять его себе, – Юлий защелкнул замочек ошейника, блондинка опустила кошку к своим ногам, и та тут же исчезла за порогом.

Простая задача: найти черную кошку на черной земле ночью.

Когда толпа желающих побороться за самообман вытекла на улицу, я последовала за ними. Незачем, просто от того что делать было совершенно нечего.

Обворожительное ночное создание мчалось в сторону городского парка, и сумасшедшие шли следом за ней.

Холодный пронизывающий ветер бил по плечам, заставляя меня сжиматься в комок нервов и сомнений. Лес был пронизан шорохами, чужими голосами и тенями ведомых игрой Юлия. Страшноватые мысли проползли по позвоночнику. Лес казался полным людей, но рядом никого не было.

Знакомое ровное дыхание я услышала прямо у себя за спиной. В то же мгновение длинные локоны чёрных волос коснулись моего плеча:

– Ты могла бы быть всегда рядом, но её место ты занять никогда не сможешь. Я хочу, чтобы ты это знала.

С громким урчанием о мои ноги тёрлась лопоухая киса, приветливо глядя на меня из темноты своими зелёными прожекторами.

Знакомое дыхание за спиной исчезло, вместо этого широкая ладонь закрыла мне глаза, вторая обняла меня за талию, прижав на секунду к худощавому ангелу в рваных джинсах:

– Подумай, нужно ли тебе это? Стоит ли верить человеку, который уже однажды тебя обманул?

Я нашла в себе силы возразить:

– Разве он меня обманывал? Разве он хоть что-то мне обещал?

Надрывистый бас разочарованно выдохнул:

– Если тебя окунут лицом в грязь во второй раз, винить будет некого.

Повинуясь тянущим меня за собой ладоням, я отступила. И Наркоман снова исчез, растворился в темноте, как и знакомое, родное дыхание Юлия.

Дальше я брела по ночному лесу одна, оставленная мнимыми видениями. Кошка убежала, с ней и мой шанс заполучить Тотем. Но зачем он мне? На этот вопрос я так и не смогла ответить.

Холодная листва застелила пожухлую, уставшую после короткого лета траву, сырость сделала мои туфли скользкими, и я сняла их. Идти по земле босиком было, пожалуй, чересчур свежо, но разгорающийся пожар, испепеляющий всё внутри после сегодняшнего вечера, нужно было чем-то затушить. Я предпочитала мёрзнуть, чем сгорать.

Но и замерзнуть тоже не получилось.

Бездумно бредя среди деревьев и высохшей травы, я услышала справа знакомые звуки. Оборачиваться не хотелось, но я решила удостовериться.

Её лица я не видела. Ноги, обутые в сандалии на плоской подошве, обмотанные длинной перекрещивающейся тесемкой, обнимали Юлия. Он прижимал Сатиру к старому раскидистому дереву, яростно раздирая замок на её кружевном комбинезоне. А она запрокинула голову, запустив руки в его длинные волосы, дергая за пряди, словно желая самого Серого Кардинала превратить в марионетку. И он слушался.

– Что бы я ни делал, я всё равно люблю тебя… – Тяжелый шепот заставил блондинку улыбнуться. Она выпустила из рук его пряди, с желанием потянув Юлия за ремень. Оба они повалились в траву, пачкая одежду осенними листьями.

Когда Сатира стянула с него френч, я отвернулась и медленно пошла прочь, оставляя согретых присутствием друг друга любовников в невысоких зарослях папоротника.

«Не хочу доставлять им удовольствие любви при публике» – подумала я. – «Не в этот раз».

Кто-то, возможно, поймал лопоухую кошку, кто-то был расстроен своей неудачей. Некоторые и вовсе отказались от затеи заполучить Тотем. Наркоман, возможно, вдыхал новую дозу своего белого божества, за моей спиной уже слышались нарастающие стоны счастья. А я вдруг вспомнила о комфортной и такой понятной Никки, чьё присутствие ещё недавно так раздражало меня. Я начинала жалеть о том, что не послушала её в первый же день нашего появления в Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь. И от этого на душе становилось ещё более гадко.