Ожидание
Кто скажет: неделя – это много или мало? Неделя с Максимом пролетела для меня как один сказочный миг. Неделя без него мучительно растянулась во времени. Я старательно пытаюсь занять себя всяческой работой. Так время летит быстрее. Хотя хочется одного: забиться в свою комнату и забыться, отключиться, заснуть, а проснуться от его звонка. С телефоном не расстаюсь ни на секунду, но он молчит. У меня получается сначала дурачить отца натянутой улыбкой и жизнерадостными фразами, типа «всё хорошо».
Но когда к концу недели он несколько раз застаёт меня в слезах, приходится рассказывать. Придумываю легенду, близкую к правде о том, что он уехал за границу по коммерческим делам. (Отец думает, что Макс предприниматель в сфере оптовой торговли). Он не звонит, я тоже не могу с ним связаться. Я скучаю и волнуюсь. Это сущая правда, сильно приукрашенная, потому что на самом деле я места себе не нахожу, я с ума схожу от волнения и беспокойства. Отец обещает убить Максима, как только тот вернётся. Я согласна. Только бы вернулся.
И всё же неделю я живу. Я помню слова Максима: «У тебя неделя, может, чуть больше». Неделю я живу, а потом начинается обратный отсчёт. И с каждым днём нарастающая тревога отбирает у меня последнее самообладание.
Это напоминает мне медленную смерть, а того, кто может воскресить, нет. Восьмой день и девятый я отношу к понятию «чуть больше». Десятый день в это понятие для меня не входит. Если я не работаю, я сижу в абсолютной тишине своей комнаты, завернувшись в «мой любимый его плед». Я уже давно не могу слушать музыку. Она меня раздражает, она бьёт по голове, я не могу найти то, что созвучно с моим настроением. Даже лирика Брянцева не воспринимается. Последнее, что я была в состоянии слушать три дня назад – песня о волчьей стае. Я слушала только её, так что даже выучила. И сегодня, не понимаю почему, как заклинание, целый день в голове крутится строчка из этой песни: «Ведь одинокий волк бессилен, а стая может победить». Видимо, это мой ангел-хранитель, видя мои мучения, таким образом, снова нашёптывает мне: «Он не один. Он вернётся. Всё будет хорошо». Я хочу ему верить, иначе не смогу жить.
Одиннадцатый день. Я понимаю, что не могу смотреть телевизор и слушать радио. Понимаю, что вряд ли из новостей узнаю о судьбе любимого, но каждое сообщение о вспышке террора и насилия заставляет всё внутри холодеть, как будто сама нахожусь в центре криминальных разборок.
Двенадцатый день. Как спасение, приходит в голову съездить к деду. Покупаю торт и конфеты, и к обеду я уже в деревне. Дед очень рад меня видеть. Удивлён, что приехала одна, спрашивает, как Максим, когда вернётся. А я так хотела это узнать от него. Не подавая вида, говорю, что всё в порядке, он скоро будет дома. Дед – находка для шпиона. У него ничего не нужно спрашивать, нужно только внимательно слушать, он даст ответы на все вопросы. Так я узнаю, что дед действительно не имеет никакого понятия, чем занимается Максим. Что тот уезжает и приезжает всегда без предупреждений, очень редко звонит, а дед ему может позвонить только в крайнем случае, который, тьфу-тьфу-тьфу, ни разу пока не наступил. Макс может пропасть на несколько месяцев, потом пожить у деда неделю, и снова исчезнуть. Что у Максима замечательные друзья. Их компания в восемь человек (теперь уже, наверное, семь) иногда заваливается к деду и устраивает здесь отдых на природе с рыбалкой, шашлыком и баней.
Так же дед не знает, где живёт Максим, кроме того, что:
– В доме большом, кирпичном. А адрес, зачем мне, письма я ему не пишу. На машине своей в Москву никогда не ездю. Ну, возил он меня раз на коробке своём, ну, поглядел, ну, большая хоромина, а толку! Пустая же! Что в ней делать? В футбол играть? Кажу, как заселишь детями, так ещё раз приеду. А пока лучше ты ко мне, у меня веселее, и кролики, и коза… А что там насчёт деток? – вдруг спрашивает дед, хитро прищурившись и касаясь моего живота. – Нема ещё?
Я краснею, качаю головой.
– А чего тянуть? Годы не стоят на месте, я и помру, а внуков не понянчу. Ты его не слушай, не жди долго. Кажи: подавай мне дитё, и всё тут!
Я смущённо улыбаюсь. Твои бы уста, дед…
Уезжаю от него в каком-то умиротворённом состоянии, хотя не узнала ничего из того, что хотела узнать.
Тринадцатый день. Я познаю все круги ада, от которых он меня предостерегал, спрашивая: выдержишь ли? Нужно ли тебе это? Полная неизвестность, съедающее изнутри беспокойство. Информационный вакуум: где он, что с ним, когда вернётся. Вопросы задавать некому. Ответов нет. Я сама начинаю задавать себе вопросы. Хочу ли я себе такой жизни? Потом понимаю, что пойду на всё, только бы быть рядом с ним, видеть его, прикасаться к нему. Я научусь быть сильной, я выдержу, я не подам вида, как мне тяжело, потому что знаю: ему тоже нелегко. Господи, ну почему ты не простой деревенский парень, предприниматель средней руки! Как это было бы здорово!
Четырнадцатый день. Прошло две недели. Мне неожиданно приходит в голову, что он не вернётся, с ним что-то случилось. Я теряю ощущение времени и пространства. Организм пытается сопротивляться такому самоуничтожению. Меня неудержимо тянет на улицу. Я не могу больше сидеть в четырёх стенах, тупо уставившись в телефон. Нужно быть среди толпы. Может, она не даст мне сойти с ума.
На улице сумрачно, весь день накрапывает дождь. Я хватаю ветровку, сумочку и телефон и выхожу из квартиры. Собираюсь бесцельно бродить по городу.
Иду через двор к арке. Вдруг меня кто-то окликает. Оборачиваюсь. Артур! Стоит, опершись на бампер знакомой «Ауди». Меня захлёстывает волна дикой радости. Бегу к нему, чуть ли не бросаюсь на шею.
– Артур! Боже, как я рада! Вы вернулись! – быстро говорю я, задыхаясь от эмоций.
– Алина, нужно поговорить, садись в машину.
– Да, конечно, – я запрыгиваю на пассажирское сиденье, жду, когда Артур усядется на водительское кресло.
– Вы давно вернулись? – спрашиваю я.
– Три дня назад.
– Что?!
Волна радости резко сменяется холодным ужасом.
– Почему он не позвонил? Где он? Что с ним? Артур! Не молчи! С ним всё в порядке? Артур! Скажи! Он жив? – я ору и трясу парня за рукав.
Он хватает меня за руки:
– Он жив, успокойся, Алина! Успокойся, с ним всё в порядке, по крайне мере в физическом плане.
– Ох, – вырывается у меня вздох облегчения, и невольные слёзы наворачиваются на глаза.
Слишком резкая перемена эмоций: бурная радость, всепоглощающий ужас и теперь… теперь растерянность.
– Но,… но если он вернулся три дня назад, – бормочу я, вытирая слёзы, – то почему он не звонит? Он обещал позвонить, как только вернётся. Почему он не звонит?
– Он не позвонит. По крайне мере, в ближайшее время. Произошло одно событие… Я считаю, вы должны встретиться и поговорить.
– Какое событие? Ты сказал, что с ним всё в порядке!
– Да, физически всё в порядке. Он жив, не ранен, и не болен. Но с ним творится что-то ненормальное. Я не могу это больше наблюдать. Думаю, это связано с тобой.
– Да что с ним произошло!
– Не с ним… Может, я лезу не в своё дело, но думаю, он должен увидеть тебя.
– Да, конечно! Я хочу, чтобы ты отвёз меня к нему.
– На это я и рассчитывал. Едем?
– Да!
Мы выезжаем из двора моего дома, и несёмся по трассе, как я понимаю, за кольцо.
– Как ты узнал, где я живу? – спрашиваю я у Артура, чтобы занять неловкую паузу.
– Посмотрел в досье твой адрес.
– Досье?
– Алина, из того немногого, что рассказал тебе Максим, думаю, можно сделать вывод, что мы проверяем всех, с кем приходится близко сталкиваться.
– Да? Значит, тогда в деревню вы привозили ему досье на меня?
Артур смеётся:
– За кого ты нас принимаешь! Чтобы собрать все сведения об обычном человеке, требуется несколько минут, иногда часов, ну, может быть, сутки, чтобы уточнить некоторые данные. Так что о тебе он всё знал гораздо раньше, уж точно до того, как у вас всё всерьёз началось. Мы приезжали, чтобы уговорить его прервать отпуск. Но его легче вытащить из реабилитационного центра в Черногории, где он и должен был находиться, чем оторвать от дедовых кроликов и от тебя.
– Я подумала, что вы приехали угрожать ему.
– А мы подумали, как же повезло Максу, когда увидели тебя на крыльце в твоём прозрачном халатике.
– Ох! Он же не прозрачный!
– Ну, это когда на тебя не попадает солнце. Я так всё прекрасно рассмотрел, а что не смог, домыслил. Ты очень красивая, Алина.
– Спасибо. Прости за тот случай. Я решила, что вы бандиты, и похищаете меня, чтобы шантажировать Макса.
– Ого! Как далеко зашла твоя фантазия! Я не обижаюсь. Мужчину шрамы украшают.
– Скажи, а о вас…
– Что он нас?
– Я просто подумала, у меня был хоть малейший шанс узнать что-то о нём, прежде чем я… прежде…
– В наш век всё возможно. Особенно если ты крутой хакер, например, как Лёха, и точно знаешь, где искать.
– Понятно.
Мы выезжаем за кольцо. Дачный посёлок Солнцево.
– Почти приехали, – говорит Артур и останавливается. – Послушай, я не хотел бы, чтобы он узнал, что это я тебя привёз. Я не трус, но я боюсь. Тебя он и пальцем не тронет, а мне может влететь по полной.
– Без проблем. Дальше я сама. Скажи только, где он живёт, я ведь этого до сих пор не знаю.
– Его дом легко найти. Ты идёшь по этой улице. Метров через триста справа начнётся высокий забор из красного кирпича. Идёшь вдоль забора. Потом увидишь серые ворота. Адрес: улица Тихая 12. Там есть звонок, домофон. Я звонил ему недавно, он говорил, что сидит дома. Вот мой номер телефона, – он протягивает визитку с именем и номером (первый раз такую вижу). – Если что, я буду в посёлке. Позвони, я приеду и отвезу тебя домой.
– Артур! Спасибо огромное, но ждать меня не нужно. Езжай по своим делам. Вызвать такси я сумею, не забывай, где работаю. Обязательно кто-нибудь из моих коллег будет поблизости.
– Уверена?
– Абсолютно! Я перед тобой в долгу.
– Позже я напомню!