Воздух деревни действует на меня расслабляюще. Так я совсем выбьюсь из привычного ритма. Снова просыпаюсь почти в девять утра. А вчера ещё думала встать пораньше, чтобы вместе с ним кормить животных.

Натягиваю халат, бреду в ванну. Уже на кухне слышу громкие голоса во дворе. Бегу в коридор и замираю, прислушиваясь. Разговор явно не дружеский. Слышу голос Макса на чью-то резкую реплику. Он упоминает о неделе, которая у него ещё есть. В памяти всплывает разговор по телефону, который я слышала в первый приезд сюда.

Выбегаю на крыльцо и вижу Максима, «беседующего» с тремя мужчинами весьма колоритной внешности. Один – шкафоподобный тип, чем-то напоминающий актёра и шоумена Владимира Турчинского, это когда голова плавно переходит в мощные плечи. Второй явно кавказской национальности. Третий приятной внешности, даже, можно сказать, красив, если бы не его компания, а фигурой и ростом не уступает двум другим. Как только меня замечают, все сразу замолкают. Макс смотрит на меня и хмурится.

– Иди в дом, – говорит он тоном, которому невозможно не повиноваться, но я стою, как приклеенная к крыльцу, лихорадочно пытаясь понять, могу ли я ему чем-то помочь.

– Сейчас же иди в дом! – не только тон, но и взгляд его говорит, что единственное, чем я могу помочь, это быстро исчезнуть.

Молча ухожу. Они продолжают говорить, но уже не так громко, по крайне мере я не могу ничего разобрать.

Подбегаю к окнам, выходящим на улицу. Ого! Автомобили полностью соответствуют их бандитским мордам. Возле ворот стоит чёрный «Toyota LEND CRUISER» и чёрный «Audi G-7». Профессиональным взглядом таксиста фиксирую в памяти номера и марки машин.

Иду в спальню, чтобы надеть шорты и футболку, потом на кухню. Пытаюсь отвлечь себя приготовлением завтрака.

Из продуктов, имеющихся на данный момент, я могу приготовить только жареную картошку. То, что у Макса сейчас проблемы финансового плана – ясно, как божий день. Мне очень хочется ему помочь, но что-то подсказывает: он отвергнет любое проявление жалости и сочувствия.

Слышу шум отъезжающих машин. Картошка почти готова. Макс входит в дом. Смотрю на него. Знаю, что его лицо для меня почти нечитаемое, но стараюсь рассмотреть ответ на вопрос, что у него случилось. Лицо сосредоточенное, но не похоже, что он сильно расстроен.

– Кто это был? – спрашиваю я.

– Так, знакомые, – спокойно отвечает он.

А он умеет скрывать чувства! Только что пылал гневом, по крайне мере, когда смотрел на меня во дворе, и вот уже спокоен. Так я и поверила этой обманчивой невозмутимости. Знакомые! В гробу я видела таких знакомых!

– Макс, у тебя проблемы? – не унимаюсь я, так и не получив ответа.

– С чего ты взяла? Но даже если и так, это тебя не касается, – сказал, как отрезал, и сразу помрачнел.

А что я хотела? Ни один нормальный парень не признается девушке в своих проблемах. А то, что Макс нормальный, я уверена на все сто процентов.

Мы завтракаем жареной картошкой. Я продумываю безопасную тему для разговора, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей. Вообще-то нужно решить вопрос с катастрофической нехваткой продуктов, но что-то подсказывает, это для него сейчас не самая приятная тема. И тут я вспоминаю, как озаряется его лицо, когда он говорит про своего деда. Ура! Тема найдена.

– Я вчера наводила порядок в комнате деда. По-моему он, судя по литературе, приверженец здорового образа жизни. Я не ошибаюсь?

Он улыбается:

– А знаешь, именно из-за его фанатичного отношения к здоровому образу жизни ты находишься здесь.

– Как это? – удивляюсь я.

– Все лекарственные средства он считает отравой, и моментально избавляется от них, даже если таблетки я привожу себе. А у меня с детства организм очень плохо реагирует на малейшее повышение температуры. Ужасное свойство! И когда я в тот вечер обнаружил, что мой ящик с лекарствами снова пуст, принялся звонить в аптеку, так как чувствовал, что сам не доеду. Правильно, кстати, чувствовал. Я даже номер телефона не смог набрать.

– Я очень рада, что ты не смог выбрать правильный номер.

– Хотелось бы, чтобы твоё мнение не изменилось. Но время покажет. Да, – продолжает он, – здоровый образ жизни, травы, зарядка, обливание холодной водой – это хорошо, но годы-то берут своё. Дед очень мучается от болей в суставах. Я просто вынудил его, почти с боем, поехать в санаторий, на грязи, подлечиться. Угадай, что он потребовал взамен?

Я почти не слышу его последнюю фразу. Мне приходит в голову, что он просто спрятал деда от этих бандитов, пока всё не разрешится. Вот почему он так разозлился, когда я вышла на крыльцо, и они меня увидели. Деда спрятал, а тут я выперлась. Но ведь можно сказать, что я просто девочка по вызову. Хотя, эти мордовороты вряд ли будут спрашивать.

– Эй! Ты здесь? – Макс машет рукой перед моим лицом.

Я возвращаюсь из своих размышлений.

– Прости, задумалась.

– Тебе не интересно?

– Нет, нет, интересно, – я тяну время, судорожно припоминая его последнюю фразу. – Так что же ты пообещал деду взамен на его согласие уехать?

– Я пообещал ему найти себе жену!

– Что! Так вот почему я здесь!

– В любом случае ты можешь подтвердить деду, что я старался.

– Ах, ты!.. А я-то думала, что нравлюсь тебе! – делаю вид, что оскорблена и кидаюсь на него с кулаками.

Он перехватывает мои руки, уворачивается, я налетаю на его грудь, и вот уже оказываюсь висящей на его плече вниз головой. Я колочу его по спине, он шлёпает меня по попе. Ору, что на всё согласна, только пусть опустит на землю, и он немедленно этим пользуется. Инцидент исчерпан поцелуем, плавно переходящим в секс на столе в зале. А старая мебель очень крепкая! Новый стол, который мы с отцом недавно купили в гостиную, уже развалился бы.

После обеда мы собираем клубнику. Макс говорит, что это тоже одно из условий деда – чтобы не пропала ни одна ягода.

– А почему у деда навязчивая идея срочно тебя женить?

– Он считает, что если я этого не сделаю до сорока лет, то потом уже не женюсь никогда, и, как и он, останусь бобылём.

– А ты был женат?

– Был. Давно и недолго.

– И…

– Она ушла от меня. Тихо и подло, прихватив всё, что могла.

– Тебе больно от этого до сих пор?

– Нет. Уже нет. Знаешь, мне не жаль ни квартиры, ни машины, я и так бы ей всё отдал. Больно осознавать, что с тобой она была только ради этого.

– А потом ты с кем-нибудь встречался?

– Было две-три попытки.

– И они тебя тоже бросили?

– Нет. Не успели.

– А что с ними случилось?

– Их бросил я.

Мы замолкаем. Для него это тоже не из приятных тем. Я осмысливаю информацию, не забывая о ягодах.

– А ты, – вдруг спрашивает он. – Ты была замужем? Твоя очередь отвечать на вопросы.

– Нет, замужем я не была.

– Но с кем-то встречалась?

– Ну да, встречалась с одним, примерно три года. Мы познакомились, когда я поступила в универ. Он тоже там учится. Мы ровесники. В этом году, сразу после нового года, мы расстались.

– Почему? Тебе не понравился его новогодний подарок? – шутит он.

Я не знаю, как ему ответить в тон, потому что мне не до шуток. Говорю правду:

– Я поняла, что его не люблю. Точнее, поняла это гораздо раньше, но поставить точку смогла только этой зимой.

– А ты романтическая особа. Вместе только по любви.

– А почему же ещё люди вместе? – удивлённо восклицаю я.

– Ну да, ну да, – скептически произносит он. – Так значит, его новогодний подарок тебе всё же понравился? – снова сводит он всё в шутку, и я расслаблено улыбаюсь.

– Нет, не понравился. Он подарил очередную плюшевую игрушку.

– Да? Я бы тоже от такого рассвирепел!

Я смеюсь, представляя, как может прийти кому-нибудь в голову подарить Максу плюшевого зайца. Хотя… можно попытаться!

Мы нарвали целое ведро клубники. Я засыпаю ягоды сахаром, высыпав из мешка последний. Ставлю варить варенье. Порываюсь поговорить с ним о продуктах, но снова откладываю. Потом решаю сама завтра, после работы, заехать в магазин и кое-что купить, хотя подозреваю, что ему это не понравится. Интуиция меня не подводит. Он сам заводит разговор, начать который я не решалась целый день.

– У тебя ночная смена, ты должна отдохнуть, – говорит он.

– Я никогда не отдыхаю перед сменой.

– Когда ты поедешь?

– В половине седьмого. К восьми, думаю, буду в парке.

– Завтра ты работаешь до восьми?

– Да.

– Ты говорила, что должна отдать машину отцу, поэтому утром я за тобой приеду.

– Я сама могла бы добраться.

– Мне всё равно нужно выехать в Москву, заодно заедем в супермаркет, по-моему, нам нужно купить продукты.

Ух! Слава Богу!

– Только,… видишь ли… – он в смущении, что очень странно, я вижу это в нём впервые. – Я не могу выделить на покупки много денег, у меня сейчас… э… трудности… финансовые. Поэтому я хотел бы попросить тебя составить список самого необходимого в этом доме на данный момент. Продукты, моющие средства, ну и что ещё, по-твоему, нужно в хозяйстве.

– А на какую сумму я могу рассчитывать?

– Допустим,… пять тысяч.

Не густо.

– Я постараюсь.

– И ещё. Ты должна рассчитывать только на эту сумму. Ни копейки своих денег ты не добавишь. Я проверю чек.

Вот, так я и знала!

– Макс! Но я же тоже здесь живу! Питаюсь, моюсь в ванне…

– Нет! Ни копейки.

– Хорошо. Поняла.

Беру ручку и блокнот, усаживаюсь за подсчёты. Напоминаю себе школьницу, решающую уравнение со многими неизвестными. Я и дома закупала продукты и бытовую мелочь. Но не допускала, чтобы в доме заканчивалось всё и сразу: и на кухне, и в ванной комнате. А тут, заходя последний раз в ванну, я обнаружила, что из моющих-чистящих средств там только зубная паста.

– Макс! – зову я. – На какое время должно хватить продуктов?

– Неделя хотя бы.

– Ого! А как у тебя с бритвенными принадлежностями?

– Пена закончилась, остальное всё есть.

– Понятно!

Я вычёркиваю большой пакет стирального порошка и вписываю пену для бритья и маленькую пачку на две-три стирки. Потом идёт шампунь, гель для душа уберём, обычное чистящее средство заменит средство для унитаза, зато им я смогу и плиту отмыть, «фери» – без него я никак, мыло для рук. Дальше крупы: сахар, рис, гречка, макароны, мука. Потом холодильник: масло сливочное, сметана, сыр, колбаса, но это если получится, поэтому колбасу пишу последней, без неё можно обойтись. Овощи-фрукты тоже по возможности.

Возвращается со двора Макс, заглядывает в мой исписанный, перечёрканный блокнот:

– Что, так трудно?

– Нет. Просто нужно многое, лимит ограничен, вот и выбираю первоочередное.

– Молодец.

– Завтра в магазине посмотрим, какая я молодец.

В половине седьмого уезжаю на работу. Мне не хочется, я уже скучаю. Только в пути понимаю, что он не спросил ни мой телефон, ни даже где находится моя работа. Его телефона я тоже не знаю. Да я даже не знаю его фамилии! Глупо. Зато я знаю его тело до последней чёрточки, я знаю, как заразительно он смеётся, знаю, что он обожает на завтрак мои оладьи. Я чуть не поворачиваю обратно, потом вспоминаю, что у него наша визитка. По телефону на ней можно связаться со мной. Первый раз именно так и получилось.